2. Fuck him. Part 1 (1/1)

POV ФреддиПока ты, брюзжа, как старая леди, разбирался с нерадивой экономкой по телефону, я прогулялся по твоей балийской уединенной берлоге и, охваченный любопытством, везде заглянул и все рассмотрел.Миниатюрная, арендованная тобой вилла располагалась на одной из голубых лагун острова с кристально чистой водой, окруженной зеленью тропических джунглей, и представляла собой прелестное одноэтажное строение в национальном балийском стиле, с пирамидальной крышей, делающей его внутри похожим на укромный шатер. Внутреннее убранство дома было выдержано в теплых кремово-ореховых тонах, и состояло из одной просторной круглой комнаты с выходом на террасу, собственной кухни, гардеробной и совмещенной ванной комнаты. С другой стороны дома, во внутреннем дворике, располагался небольшой, отделанный камнем бассейн с шезлонгами.И я даже тобой немного гордился?— воспитание юного Дики прошло успешно, и ты приобрел настоящий вкус к жизни. Не менее взыскательный, чем я.В комнате, где сейчас царил возмутительный беспорядок после распутной ночи, у одной из стен располагалась огромная кровать, на которой я и застал спящими двух твоих шлюх-мулаток. Интерьер дополняла прикроватная тумбочка, пара плетеных мягких кресел, журнальный столик и стоящий у другой стены перед кроватью на комоде телевизор. Все поверхности сейчас были завалены спиртным на любой, самый взыскательный вкус, переполненными пепельницами, окурками, травой и использованными презервативами.Что ж, Джонни, сукин ты сын, вижу, времени ты зря не терял!Паркет был устлан светлым ковром с длинным ворсом и валяющимися на нем повсюду подушками и простынями. Вместо стен комната была окружена окнами в пол, которые при желании можно было задернуть легкими кремовыми гардинами и отгородиться от всего мира и любопытных глаз. Вот только делать этого совершенно не хотелось.Вид из комнаты открывался великолепный, и я, как ценитель прекрасного, мгновенно оказался им покорен.Во избежание проблем, обычно я предпочитал встречи для одноразового перепиха на своей территории, но здесь, оценив еще во время поездки с Рэтти очарование твоего дома, не удержался. С террасы, опоясывающей весь дом, можно было спуститься по лестнице на белый песчаный пляж с пальмами и болтливыми какаду, и прыгнуть прямо в лазурный Индийский океан. Совсем, как в моем детстве…?Ты думал обо мне, дорогой, когда выбирал это место???— хотелось спросить у тебя, когда ты закончишь недовольно ворчать в трубку. Жизнь на острове текла размеренно, и никто никуда, похоже, не торопился. Здесь не терпели суеты.Кроме нас с тобой.В ожидании тебя я плеснул себе в бокал шампанского, распахнул прозрачные двери и вышел на террасу, облокотился на парапет, с упоением вдыхая теплый, чуть влажный после только что прошедшего слепого дождя, тропический воздух. Легкий ночной бриз нежно ерошил мои волосы, и я остро осознал, что больше не хочу возвращаться в свою сумасшедшую прежнюю жизнь. Никогда.Ты подкрался ко мне незаметно, заключил в объятия и прижался губами к моему уху:—?Прогуляемся?Облаченные в одни лишь шорты, мы шлепали босыми ногами по самой кромке ночного океанического побережья, присасывались к одной на двоих бутылке шампанского, молчали, прислушиваясь к плеску набегающих на наши обнаженные ступни волн, задирали головы, разглядывая бриллиантовую россыпь звезд на чернильно-черном небе, или болтали ни о чем, и, слава богам, больше не вспоминали о произошедшем. Я постепенно отходил от нашего скандала и, на время присмирев, искоса поглядывал на тебя, улыбаясь, все еще несколько побаиваясь новой вспышки твоего редкого гнева. С другой стороны, мне было чертовски интересно, что еще ты отчебучишь. А ты под действием открывшейся тебе свободы духа и бухла вновь становился отдыхающим самим собой?— беззаботным пьяным весельчаком.В какой-то момент ты опередил меня и теперь шел спиной вперед, повернувшись ко мне слишком серьезным хмурым лицом. Знаешь, дорогой, тебе так идет этот тяжелый, из-под нахмуренных бровей, пристальный взгляд с мечущимися в нем серо-зелеными змеями… Ты жалишь меня им так, что мое израненное сердце неистово бьется о грудную клетку и с головокружительной скоростью ухает куда-то вниз.—?Ты хоть понимаешь, что это из-за тебя я такой ебанутый? Это ты! Ты делаешь меня таким, вот это все… —?ты развел руками и лихо взмахнул бутылкой, наглядно показывая масштабы произошедшей с тобой из-за меня дивной, грандиозной катастрофы,?— из-за тебя! Ты будишь во мне такую ярость, которой я еще никогда не испытывал. И ты же, черт возьми, будишь во мне такую…Ты порывисто налетел на меня своим успевшим за пару дней словить красноватый загар, худосочным, но сильным и подкаченным регулярным спортом, телом, вынудив остановиться и закопаться ступнями глубоко в шелковое нутро песка, и чмокнул меня взасос так, что мой хуй мгновенно среагировал. Уткнулся мне в шею и, заплетаясь языком, пробурчал:—?Мы сейчас вернемся, и я трахну тебя так, как не трахал ни одну сучку в своей жизни, кроме тебя. Устраивает тебя такой расклад, ваше величество? И больше никакой ревности в моем… нашем доме.Сказано, как отрезано?— по-деловому, жестко, как о заключении контракта, и так забавно и многообещающе, что меня накрыл возбужденный хохоток:—?Вполне, дорогой, вполне!—?Но там наверняка еще не прибрано. —?Ты с досадой оглянулся на гостеприимные огни таких же крошечных и милых, как и твоя, вилл, рассыпанных по побережью. —?Вот черт возьми. Что будем делать?—?Пошли купаться! —?я хлопнул тебя по заднице, моя рука приятно спружинила, и я нахально забрался к тебе в шорты, не без труда стаскивая их с бедер, лапая и сжимая твою голую упругую попку. Ты был возбужден, точно, как я. Я с размаху схватил тебя за крепкий стояк, ты зашипел и хихикнул, манерно вильнув бедрами. Держащиеся на честном слове шорты спланировали на песок, а ты жадно облапал меня и избавил меня от моих собственных…POV ДжонГосподи, как же мне от тебя сносит крышу…Мой план сработал безотказно?— увидев так кстати уснувших на моей постели шлюх, ты безжалостно разозлился. Что ж, будем считать это небольшой компенсацией за нанесенный мне в Мюнхене моральный вред?— ты же помнишь, дорогой, что я прекрасный финансист?Но связные мысли быстро поссорились с отяжелевшим от принятого мозгом. Достаточно выносливый в пьянке, я, тем не менее, незаметно потерял над собой контроль, стоило тебе оказаться в мало-мальской зоне досягаемости. Ты всегда влиял на меня именно так, Фредди?— как наркотик, как тот последний барьер, после которого?— бездна, срыватель рычагов, тормозов, и всего, чего угодно…Как же ты этого не понимаешь?И какими словами мне это до тебя донести?Решение, впрочем, нашлось быстро?— и я сказал все, как есть, лишь на последнем, и самом главном слове предусмотрительно оборвал себя.Я был зол. Раздавлен и воскрешен твоим приездом, моя картинка мира вновь задрожала, стабильность оборвалась, я хотел убить тебя и поцеловать?— одновременно. Я бы мог, вероятно, натворить делов, пользуясь невероятной возможностью остаться с тобой наедине, и не притворяться, но… ты оказался умнее меня, и просто дал мне возможность выпустить пар.Пар, который наверняка погубил бы нас обоих.И я люблю в тебе это?— ты всегда чувствовал меня лучше всех, а я?— один из немногих, кто видит сейчас тебя настоящего. Стоящего на песке, задумчивого, молчаливого, с невероятной эмпатией впитывающего меня и мои эмоции, слушающего… Живого. Того, к кому хочется прикоснуться и никогда не отпускать.И меня это вдохновляет. Ты сам ведешь мой пьяный мозг, не позволяя оступиться, и я следую за тобой, повинуясь себе и своим желаниям?— и чувствую в себе решимость пойти до конца. Я делаю то, что хочу, и ни на йоту не сомневаюсь в том, что это правильно.—?Мы сейчас вернемся, и я трахну тебя так, как не трахал ни одну сучку в своей жизни, кроме тебя. Устраивает тебя такой расклад, ваше величество? И больше никакой ревности в моем… нашем, черт возьми, доме.Твои глаза загораются жадным, диковатым огнем?— тебе нравится то, чего я на самом деле хочу, тебе нравятся грязные разговоры об этом.И я отпускаю себя дальше, не желая больше терпеть ни секунды.Как же я тебя хочу…И я получу сегодня всё, что по определению, давно и прочно заслужил.POV ФреддиМы оставили бутылку и нашу одежду на песке, и, в чем мать родила, вошли в теплый, словно парное молоко, бесконечный океан, забрались в воду по грудь и вдоволь наплавались и нарезвились, покоряя тихо шуршащие, обнимающие наши плечи, волны. Я запрыгнул к тебе на бедра, удерживаясь за них, словно цепкая джаванская лангура (да-да, от нечего делать, валяясь на кровати в своем номере я пролистал пестрый путеводитель по острову и, гордясь собой, запомнил несколько сложных названий местной фауны, которые теперь хотелось применять при каждом удобном случае). Я скользил в воде напряженным членом по твоему животу, а ты крепко придерживал меня за зад, и наконец посадил меня на него. Я терзал твой рот и прыгал на твоем классном члене, пока не услышал тихий голос. Ты торопливо шептал, что хочешь пожестче, но для этого нам нужна опора.Пока я пьяно кивал, пытаясь выбраться из морока наслаждения, ты прикусил ухо и крепче сжал мою задницу.До берега, впрочем, мы так и не дотерпели.Ты вынес меня на себе, завалил у самой кромки на мокрый песок, закинул мои руки за голову, прижимая их к песку, лег на меня и взял прямо там, всадив мне по самые яйца.Какой же у тебя в этот момент был умопомрачительно блядский вид!Я закричал и выгнулся под тобой, изо всех сил желая порвать и преодолеть этот предел. Ты властно придержал мой норов и продолжил в своем излюбленном темпе. По-прежнему фарфоровый, веснушчатый, с обожженной до красноты нежной кожей, ты был давно уже не тем юнцом, который попробовал меня впервые в 74-м. Хотя я немного скучал по нему, ты все еще оставался сочным, молодым, полным брутальной силы мужиком, твердо знающим, чего он хочет; моим нервным, серьезным, иногда смешливым, но всегда неизменно прекрасным бассменом, перед которым я был готов преклонить колени, когда ты сердился на меня.—?Хватит меня… злить… —?словно в бреду, прошептал ты в тот момент, когда наши тела смешались.Горячие дорожки слез защекотали мои виски?— ты трахал меня так, как я люблю больше всего, грубо, охрененно грубо, снова и снова вгоняя в меня свой огромный горячий и мокрый хер, и мне было слишком безумно хорошо, чтобы соображать. Набегающие на берег волны лениво обнимали меня, создавая невероятный контраст с твоей неистовой жадностью до моего тела. Я метался под тобой по песку, подчиняясь твоим ритмичным глубоким фрикциям и выстанывал бессвязные мольбы сделать со мной что-то, что-то… то, чего мне до сих пор никак не удавалось познать; то, от чего я должен был кончить, разорвавшись, как атомная бомба, и на скорости света пылающим, кипящим огненным вихрем врезаться в Космос!Вот так, еще, еще, сделай со мной нечто запредельное, то, что за гранью, хочу испытать самый нереальный, невозможный, фантастический, несуществующий оргазм, давай же…?POV ДжонУдивительно, как быстро я вхожу в раж, когда подо мной оказываешься именно ты.Трахать тебя так?— сплошное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Чем жестче, сильнее, мощнее?— тем послушнее ты становишься, и я сам подсаживаюсь на это крышесносное ощущение. Я могу еще сильнее. Кажется, я вообще могу все…Ты закатываешь глаза, и сладко стонешь?— будто сам напрашиваешься на боль, и провоцируешь меня, подстрекаешь и ждешь. Ты хочешь безумия, и только сейчас я понимаю, ради чего ты приехал сюда?— чтобы каждый новый наш раз выхлестывал из сознания все, что было ?до?. Я понимаю, что сдаться в этой гонке нельзя, ведь если я сдамся?— я сойду с твоей дистанции…И от осознания этого я теряю границы, оказываясь в шаге от того, что называлось бы хлестким словом ?принуждение?. Когда ты пытаешься вырваться, задыхаясь от электрических разрядов внутри, я тяжело и властно пригвождаю тебя к песку, рассыпав часть по загорелому, влажному лбу, блестящим в свете луны и звезд усам, и затыкаю губы поцелуем, почувствовав, что еще чуть-чуть?— и я расколюсь на тысячи мелких нервных окончаний.—?Возьми его, милый,?— хнычешь ты, нетерпеливо ерзая подо мной бедрами. —?Поиграйся с ним, дорогой!Конечно-конечно.Но я уже не соображаю, пытаясь угнаться за маячившим вдали удовольствием. Меня давно уже унесло в параллельные миры, и сказочными возчиками стали дурь, грибы и твоя пряная близость. Я вбиваюсь, абсолютно потеряв голову, даже не слыша тебя, и бешено нагоняю темп, потому что ещё, ещё, ещё! Да!…?Fuck me, fuck me, yes, yea-a-h!?…—?Господи боже… —?выстанываю я, взяв несолидные высокие ноты. На задворках сознания меня вдруг настигает непреодолимое, и резкое желание, и еле-еле сдерживаясь, я усилием воли успеваю выйти, опустить твои накаченные, крепкие ноги жеребца, и нависнуть над тобой так, чтобы ты смог проглотить всё?— до самой последней капли.Господи, как же я пьян.Ты послушно слизываешь с меня длинную дорожку спермы, эффектно высунув юркий, умелый язычок, и обхватываешь ствол целиком, любовно выцеловывая на нем порочное послание. На отшибе затихающего удовольствия плещется мысль, думать о которой становится очень приятно: я знаю, что такое ты смог бы позволить только мне.Или мне хочется в это верить…Из дымного морока меня выдергивает твой непривычно нежный и вкрадчивый голос. Такой, которым ты мурлыкал мою ?Cool Cat?…—?Ты больше не сердишься на меня, любовь моя? —?осторожно обхватываешь мою голень, прижимаешься к ней песочно-матовой щекой. Хочется умилиться и зацеловать тебя взасос…—?Больше не сержусь. Я не слишком круто взял? —?спохватившись, я наконец отбрасываю мысли о себе, когда живота касается твоя ненасытившаяся, голодная до меня плоть. И все же, ты покорно ждешь, пока я отдышусь, и эта кротость проштрафившегося шалуна стоит мне нескольких пропущенных сердечных ударов. —?Слишком давно тебя у меня не было. Я голоден. Я всегда голоден.—?Я знаю, знаю… —?опускаешь ты ресницы и улыбаешься, робко выпуская на волю белоснежные зубки. Ты не прячешь их, только когда тебе очень смешно. Или, когда изумительно поешь…Пожалуй, стоит смешить тебя почаще. У меня вот получается, с ним твой обалденный смех не затихает. И ведь у меня получается не хуже! Ты обожаешь мои странные шутки, уж ты-то всегда их понимаешь. Вот только наедине чаще мы почему-то тихо разговариваем или молчим. Самая потрясающая особенность нашей связи в том, что ты единственный человек, кроме моей вечной подруги жизни?— жены, с которым мне комфортно даже молчать. А может, ты споешь лишь для меня одного? Если я начну первым, преодолевая свою бездарность, ты точно не удержишься, чтобы подбодрить меня… Ох, не о том я думаю, когда слишком долго тону в твоих черных и жарких, как эта тропическая ночь, омутах…Очаровательные пухлые винные губы пошло блестят, и остается только догадываться, каких усилий тебе, выносливому всегда больше меня, стоит сдерживаться. Крепкий, натянутый, как тетива, член?— вот-вот взорвется,?— утягивает мое внимание, и я медленно, наслаждаясь моментом, опускаю тебя на песок, вырывая из груди гортанный стон.Господи, ты даже стонешь сейчас прилежно!—?Да, Джонни… —?закатываются глаза, стоит мне опуститься на твой хуй с усердием шлюхи класса ?премиум?.Я облизываю каждую венку и каждый дюйм… Изучаю его, словно карту?— придирчиво и технично, а потом с нажимом вбираю в рот, упруго, как играл бы на басу, создаю основу для твоего удовольствия.Я знаю, ты любишь, когда тебе отсасывают вот так?— упоенно и с самоотдачей. Сначала трахают, как вещь, потом превозносят губами, повторяя излюбленную твою истину?— что боль и удовольствие неразделимы.И слышу восхитительный в своей живости и страсти стон.—?А ты… Ты проглотишь?Да, я проглочу.И делаю это, не задумываясь ни на секунду.I wanna show you what love's all aboutЯ хочу показать тебе, что значит любовь,Darling, tonightДорогой, сегодня ночьюNow I've got you in my sightsТеперь ты у меня перед глазами.Где-то вдали щебечут экзотические птицы и доносится гул неспящего курортного берега и отчетливые ноты популярной пляжной мелодии. Распластавшись на твоей груди, я лениво оглаживаю пуховое одеяло из коротких завитков волос, и не хочу думать больше ни о чем.Я дома.Здесь, на краю Земли, где время и бег остановились, нам страшно, непостижимо, невероятно хорошо.—?И после всего, что ты сделал со мной, как порядочный балийский гуляка, ты просто обязан на мне жениться,?— фыркаешь ты шутливо, взъерошивая мой непокорный влажный химический ?одуванчик? на голове. Я слишком сосредоточен на моменте,?— ведь, если бы все это произошло в Мюнхене, а тем более, Лондоне, мы бы уже давно собрали свои вещи, и распрощались до ?новых встреч?, и не сразу слышу твой голос, отчего мою грудь подпирает твое острое колено.—?Может, хотя бы проветримся здесь, для начала? —?оттягиваю я неизбежный момент ?разъединения?.—?Ты же знаешь, как я не люблю скучать. Покажи мне этот чудный остров, дорогой. А лучше?— самые отвязные и дикие места!—?Опять ты за своё… —?теперь уже фыркаю я. —?Ты же приехал…—?К тебе, ты хочешь сказать? —?ты как всегда, чертовски проницателен. —?Именно так, Дики. Поэтому выключи в себе ворчливую старушонку, поднимай свой крепкий, аппетитный зад, и сделай, черт побери, так, чтобы мы запомнили эту ночь навсегда!POV ФреддиСполоснувшись еще разок и немного просохнув под теплым просоленным бризом, мы захватили из дома футболки и бабло, запрыгнули в твою тачку, покружили по острову, насладились красотами бурной ночной жизни Куты, заехали на пару дискотек, но после, догнавшись бухлом и травой, захотели развлечений поизощреннее. Подъехав вплотную к нашему с Рэтти двухэтажному отельному комплексу с огромным бассейном, с которого открывался великолепный вид на побережье и океан, ты достал свой верный FM-радиоприемник и настроился на нужную волну. Судя по донесшимся из динамиков интимного трепа и медовых вздохов, наш верный компактный помощник в подслушивающих проказах, ?Токийский Паучок?, который я подбросил Крысенышу в горшок с декоративной пальмой, пока он зависал в душе, работал отменно, и попали мы аккурат в разгар самого интересного. Наш роуди уже вернулся с ночной прогулки в компании двух балиек, похоже, ни черта не понимающих английской речи, но зато отлично понимающих всеобщий вавилонский язык блуда и денег разгулявшихся туристов, и накачивал их выпивкой и наркотой перед самой клубничкой. Или они его, что вероятнее всего. Недолго поскучав от его романтической павлиньей чепухи парня, решительно настроенного на секс, мы наконец-то услышали главное:—?Ну-ка, покажи мне, что там у тебя, девочка моя… я сам тебя раздену. Ты такая красивая, шоколадка моя… Ох, ты ж матерь божья! У тебя хер! Боже, настоящий хер! А чего такой огромный? Да как ты его ухитрился… то есть, ухитрилась спрятать под такой короткой юбчонкой?! Ну, был бы крохотный и незаметный, я бы может и…Мы с тобой переглянулись и дружно, громко заржали.—?ЧТО, ПРАВДА?!—?Нет! А ты? И что, и у тебя? Э-э-э, нет, спасибо, такого нам не надо! С другой стороны… а кто увидит? Никто ведь не узнает, ну кто узнает? Нет, не могу, не могу!—?ЧТО, ПРАВДА?!—?Ну это же мужики, в самом деле, старик, очнись! Эээ, я провожу вас, леди. Оденьтесь, прошу вас.Хотелось надеяться, что Крыс со второго этажа не услышал нашего гогота?— слишком озабочен избавлением от своих красоток-экзоток.Вдоволь высмеяв его жестокий облом, мы придумали чертовски вероломный план, дождались, пока девицы свалят, и вызвонили с ресепшена нашего маленького друга, страдающего от сорванного кайфа, и тот, с несколько унылым, но все же, энтузиазмом согласился к нам присоединиться. Я запихнул себя обратно в тачку, кое-как справляясь с тем, что мир вокруг меня шатался и расплывался, принялся сооружать для нас троих на приборной панели снежные дорожки.—?Дики, я такой бухой! В самую растраханную жопу из всех жоп! У меня не получается ровно! —?капризно заявил я, проиграв в схватке со своим глазомером, трагично закрыл лицо руками и повалился к тебе на колени.—?А если уж совсем честно, ты не привык делать это сам. —?Было мне не особо внятным назидательным ответом. —?Весьма полезная способность, когда рядом нет твоих этих, мать их, лакеев… Хотя, ты просто не представляешь, как я счастлив, что их нет рядом с тобой сейчас.—?Да и похер! —?простонал я. —?Просто сделай это для мамочки!—?Папочка слишком любит делать мамочке приятное. —?С довольной ухмылочкой протянул ты, поглаживая мое лицо и плечи.—?Настолько любит, что я чувствую своей щекой озабоченный мамочкой большой-пребольшой хуй.—?О, неужели…—?Но сначала?— важное-преважное дело! А потом большой-пребольшой хуй. Это непреложный закон Мелины Меркьюри, дорогуша.—?Ты вьешь из меня веревки, мамочка Мелина…Наконец мы с этим нелегким делом справились и вместе втиснулись в одно сиденье, любуясь полученным результатом и деля одну на двоих сигарету. Кажется, вышло весьма недурно!POV ДжонЗнаешь ли ты, что оказывается, твое присутствие здесь накачивает меня не хуже самой убойной дури?..Не знал об этом и я, точнее, и не думал,?— до тех пор, пока не задумался всерьез, чем, кроме крышесносного секса на берегу, литров отменного бухла и местных красот я смогу тебя удивить.Оказывается, решение может прийти мгновенно?— стоит лишь распознать в твоих глазах готовность покуражиться по-настоящему.И я мысленно пропел оду своему умению сотворить из дерьма и палки техническое чудо.—?Вот, усовершенствовал мощность на досуге,?— я достал из сумки свой радиоприемник. —?Боюсь, нам не помешает проконтролировать малыша Рэтти, пока он не подцепил здесь местной заразы… —?хитровыебанно прищурился я, и ты без слов понял, о чем я хотел сказать на самом деле.О, да. Мы настоящие сучьи дети!—?У тебя хер! Боже, настоящий хер! А чего такой… огромный?Такого ржача я не помнил со времен последнего саундчека в Мюнхене, ещё до того, как ты разосрался со своим баварским ?сосисочником?…—?ЧТО, ПРАВДА?! —?заорали мы в голос, держась за накаченные бухлом животы.А чего ты ожидал, дружок? Это Азия! Здесь принято смотреть не только на лицо, но и на то, что пониже!Кто бы говорил,?— сказал я себе мысленно, вспомнив произошедшее накануне в баре.Не ты ли хотел отодрать вчера первого встречного?—?А он… настоящий??—?полюбопытствовал тем временем наш юный исследователь-?натуралист?.Пока он выпутывался из щекотливой ситуации, мы накачались до такой степени, что впору было вызывать экзорциста. Ты первый предложил мне сделать это, пробубнив что-то про ?если у них больше, чем у меня, я этого не переживу?, и на мой сугубо ироничный вопрос ?действительно, и как же теперь быть?? ответил максимально коротко, так, как можешь сделать только ты:—?Трахнуть и забыть!На мгновение я выпал, оказавшись не готовым к подобного рода импровизациям, но…—?Помоги мне его уломать, милый, заебался я подкатывать яйца к его глупой гордой неприступности! Ни отсосать, ни подрочить, ничего не хочет для меня сделать, когда мне остро необходимо спустить. Только знай себе жалобно бубнит, как идиот: ?Фред, прости, но не такой я, не педик, не могу, хоть убей, хоть уволь, даже для тебя…? Даже для меня не может! Помощничек, мать его.—?И с какого хера мне это делать? —?непонимающе фыркнул я, не особо проникаясь его распутными жалобами, но пьяно не злясь и даже не ревнуя к своему технику и, по совместительству, закадычному приятелю. Не тот случай…?—?Мне, знаешь ли, достаточно…—?Не думал, что ты такой скучный, Дики! —?ты снисходительно отвернулся, вальяжно дефилируя впереди, по пути в отель, и я, уязвленный этим, кажется, сшиб в своем упитом и обдолбанном донельзя мозге ещё парочку моральных догм.—?Это я-то, блять, скучный?! —?взъерошился я резко. —?Да я первым его отымею!—?Серьёзно?!О, да. Широко распахивать карие оленьи глаза от удивления?— ещё одна твоя маленькая и милая особенность.—?Абсолютно,?— лихо подтверждаю я, и для убедительности прихлопываю ещё глоток шампуня. —?Зови его сюда, разберемся…—?Я слишком пьян, чтобы внятно выражаться,?— фыркнул ты, и я вновь, собственно, как и всегда, принялся претворять в жизнь нашу очередную, пахнущую ?этой безумной маленькой штучкой под названием любовь?, забаву. Не прошло и получаса, как со второго этажа отеля, куда мы доставили свои бренные тела, стройным рядом продефилировали две прехорошенькие (я бы и сам наебался, да) фифы, а следом за ними, порядочно смущенный и злой, вывалился с колом между ног до ужаса неудовлетворенный Рэтти.—?Что?! —?уставился он на нас, не иначе, как загнанный волчонок, озадаченно запутываясь пальцами в своих длинных лохмах.—?Садись,?— милостиво разрешил я, и жестом показал на сооруженные нами дорожки. —?И рассказывай,?— и не удержался от того, чтобы ублюдочно и резко прыснуть.—?Ну, вы и… —?вовремя оборвал он себя, очевидно, обо всем догадавшись.—?ЧТО, ПРАВДА?! —?расхохотались мы в два голоса. —?Да ладно тебе, здесь все свои!—?Черт… —?уныло сплюнул Рэтти, и немного поколебавшись, все-таки приложился носом к оставленной для него дорожке. —?Но у меня будет к вам одно условие.—?Ах, он еще условия будет ставить, смотрите-ка, после своей шоковой трансотерапии нашим начальником заделался!—?Вот вообще не вижу логической связи, во-первых! А, во-вторых, я поведу, господа, вы что-то совсем в говно. Наебемся из-за вас таких по дороге, а мне потом отвечать перед Брайаном и Роджером, что угробил пол группы Queen.Что ж, прозвучало вполне справедливо. Я уступил ему водительское место, а мы с Фредди устроились на заднем, то и дело отпуская в адрес нашего лохонувшегося водилы беспощадные шуточки. Его пунцовые уши приветливо, но безмолвно отсылали нас на хуй.А впереди нас ожидала весьма нескучная ночь…