Часть 5 (1/1)

—?Ох, Йорик, мой бедный Йорик! Я знал его хорошо, Горацио: это был человек с бесконечным юмором и дивною фантазиею. Его уста играют в моем воображении: я целовал их так часто. Где теперь его шутки, ужимки? Где песни, молнии острот на сладострастном язычке, приправленные ядом?—?Мгфп!..—?Чего?—?Отпусти говорю! —?выговорил наконец Эйва, выворачиваясь из хватки Доминик, что пятнадцать минут назад штурмовала его кабинет охмелевшим вихрем и теперь только и делала, что профессионально игнорировала просьбы уйти. —?Моя голова тебе не театральный реквизит. Если так хочется?— поднимись в ортопедию, у них этих черепов?— хоть завались.—?Мне нужен говорящий,?— хохотнула Лакки, по-хозяйски откидываясь в массивном кожаном кресле заведующего подземным царством мертвых. —?Шекспировским пьесам необходим живой слушатель.—?Что толку, если ты каждое второе слово исковеркала?—?Все пропало! —?выдала Лакки последнюю фразу в знаменитом монологе и согнулась в приступе смеха, таком сильном, что на ресницах мигом выступили влажные капли, а лицо раскраснелось до состояния светофора. —?Все пропало, Горацио,?— выдавила она,?— все пропало!—?Ты умом тронулась? —?слегка обеспокоенно спросил Дез, скрещивая руки на груди. —?Что пропало?—?Все, мой дорогой друг,?— ответила она, наконец отсмеявшись. —?Надежды, мечты, возможности. Все! Какой же я была дурой, о боги! Какой дурой!—?Так, дорогая подруга, или ты сейчас же возьмешь себя в руки и расскажешь нормально, или я силой потащу тебя к физиотерапевтам, под протрезвительную капельницу,?— поставил Дез ультиматум, откладывая ворох бумаг в сторону. Доминика молчала некоторое время, затем перевела взгляд на Эйву и едва слышно призналась:—?Джи больше не позволит к ней подойти. Я сделала ужасную глупость.—?Вы поссорились? —?поинтересовался Дез, присаживаясь рядом на столешницу.Лакки достала из кармана жакета портсигар подрагивающими руками и спросила:—?Можно? —?Эйва кивнул, несмотря на то, что не выносит запах сигарет. Доминик достала тонкую сигарету и мундштук с фильтром, она не курила уже почти полгода. Это не первая попытка бросить, но, как оказалось, такая же бесполезная как и все предыдущие. Зажигалка нашлась в другом кармане, девушка подошла к малюсенькому окну, почти под потолком и приоткрыла его: самым лишним сейчас будет включить систему пожаротушения, поэтому струйку дыма она выдохнула в вечернее, сумеречное небо, мысленно возвращаясь в тот день. —?Мы не ссорились, я просто сглупила. Не знаю, что тогда взбрело в голову, думаю я сделала это под влиянием момента,?— грустно усмехнулась она, передергивая плечами. —?Во мне взыграла глупая надежда, желание высказаться… раскрыться. Но кажется, я перестаралась…—?Что ты ей сказала? —?обеспокоенно спросил Дез. Несмотря на то, что он начал работать в больнице многим позже, чем Лакки и Прайд, и даже учитывая его лёгкую, граничащую с затворничеством, нелюдимость?— но даже так, он многое слышал про взаимоотношения этих двоих. Про их богатое, но вовсе не простое прошлое.—?Важнее то, что я сделала,?— все также криво улыбаясь уточнила Доминик, и добавила почти шепотом:?— я поцеловала ее… —?прозрачные завитки дыма сорвались с губ вместе со словами, и теперь закручивались в вихри, под действием сквозняка. Дез молчал, Лакки его не торопила. Лишь наблюдала из-под опущенных длинных ресниц, настолько очевидно накладных. Иногда на его лице подергивались губы, так, будто он собирался что-то ответить, но передумывал в последний момент. Наконец он собрался с мыслями:—?Ты ее любишь,?— он не спрашивал, это было утверждением. Многие спорные моменты вдруг встали на свои места, будто кто-то положил последний, ключевой кусочек мозаики на яркую картину жизни. Стала понятна слепая привязанность Лакки, ее странное поведение и преображение рядом с начальницей. Ее помешанность на порядке, что на самом деле вовсе не ее привычка, просто она пыталась соответствовать прайдовским высшим стандартам. И точно такое же несоответствие внешней оболочки и внутреннего наполнения. Не припомнить уже, сколько раз Эйва ловил себя на мысли, мол пышногрудой, задорной Лакки, что будто сошла со страниц сказки про смешливых, хулиганистых фей, вовсе не идёт этот образ леди-стервы. Но он очень идёт Прайд, и очень ею любим… Кто бы мог подумать, что Лакки настолько сильно любит свою начальницу. Но еще большее потрясение, кому именно она открылась.—?Почему ты сказала об этом именно мне? —?спросил Дез напрямую. Они конечно с Лакки общались, но лишь как коллеги, до друзей они не дотягивали, им всегда не хватало чего-то этакого. Лакки вновь грустно усмехнулась и неопределенно пожала плечами.—?Мне показалось, ты поймешь. Разве ты не был тайно влюблен в Спиндлера? —?заявление выбило из парня дух и он лишь хватал ртом воздух, отчаянно придумывая как оправдаться,?— не переживай,?— хохотнула девушка,?— после того, как вы стали встречаться, сплетникам резко стало на это плевать. Ведь теперь у них есть более интересная тема для сплетен! Например, насколько же ты должно быть хорош в постели, раз смог увести Спиндлера за радужные баррикады? —?Доминик с какой-то жестковатой ухмылкой подмигнула ему. Эйва представил сколько человек могут перемывать ему кости в данный момент и мгновенно покраснел. Задыхаясь от возмущения, он пролепетал:—?Да зачем вообще кому-то обсуждать подобное!—?Больница?— маленький, закрытый, скучный мир. И сплетни: единственное в ней развлечение. Особенно для таких одиночек как я.—?Почему особенно?—?Потому что для парочек есть ещё одно развлечение, не менее приятное,?— намекнула Лакки поигрывая бровями.—?Оу… Я понял, хотя… Стой, погоди… Ты имеешь в виду, что они занимаются этим… в больнице? —?глядя на ошалевшие глаза Спиндлера, ей уж очень хотелось пошутить, но вместо этого она совершенно серьезно ответила:—?Да, Дэзмунд, они занимаются этим в больнице. В подсобках, комнатах для отдыха, на лестнице, в лифте, в своих кабинетах, в палатах пациентов, на стойках регистрации и под ними.—?Откуда ты?..—?Это я только свои излюбленные места перечислила,?— не удержалась от шутки Доминик. Глядя на медленно расширяющиеся до космических размеров глаза, девушка фыркнула:?— господи, до чего же ты наивный. Неужели вы со Спиндлером дальше кровати не заходили?—?Нет, мы не настолько… Постой, почему я вообще тебе что-то рассказываю? Мы тут обсуждали твою тайную любовь!Доминик грустно улыбнулась. Ее немного отпустило и теперь она и сама не знала, хотелось ли ей это обсуждать. Когда открываешься кому-то становится гораздо легче, ты делишь свою ношу на двоих, однако для этого, частью ноши приходится грузить кого-то другого. А она не из тех людей, кому нравится подобное… И тем не менее, Дэз не смотрит на нее обескпокоено. Скорее: заинтересованно. Оно и не удивительно, ведь Лакки оказалась первой в его окружении, кто влюблен в человека своего пола. И так легко в этом призналась.—?Я не знаю, Дэз. Я будто слепой котёнок в сугробе,?— начала Лакки, царапая ногтем кутикулу большого пальца. —?Тыкаюсь мордочкой в поисках тепла, даже не зная направления и куда следует шагать, чтобы оказаться под её тёплым боком. Что бы я ни делала, что бы ни говорила, она каждый раз отталкивает меня все дальше и дальше, становится все холоднее, отстраняется. Раньше она была совсем другой. Знаешь, я ведь влюбилась в нее ещё тогда, когда она не была большим начальством. Она была просто… девушкой. Влюбленной, восторженной… ранимой. И сейчас мне кажется, что и не было у меня иной жизни, кроме той, когда мы просто были вместе, это было так естественно. Я могла быть с ней, утешать ее, слушать, видеть ее, неприкрыто глядеть в душу, не отводя глаз. То время… Ну, ты наверняка знаешь… Сломало ее. Будто в тот день умерло сразу два человека. Он и она. И теперь в этом мире существует лишь оболочка, внешний каркас, лишенный жизни. Того огня, что горел в ней, сколько я ее помню, давно нет. Наверное, я бы так и не призналась ей, если бы вновь увидела это пламя, хотя бы на мгновенье. Тот красный, танцующий огонек. Но взамен, когда наши глаза встретились, меня обожгло могильным холодом и я решила больше не ждать. Ей жизненно необходима встряска и если для этого мне придется дорушить то, что осталось от нашей дружбы, я так и поступлю.—?То есть, ты сделала это только для того, чтобы слегка её расшевелить?—?Именно так.—?Я не понимаю! —?Эйва запустил пальцы в свою шевелюру, и откинулся на спинку дивана. Для него это было нечто за гранью добра и зла. Бездумное самопожертвование, разрушение привычной реальности. —?Ты ведь знала, что так и будет! Знала, что она тебя оттолкнет. Так как же… Как же ты приняла такое решение?!Доминик улыбнулась, так нежно, словно эта улыбка предназначалась кому-то невероятно дорогому ее сердцу, и отвернулась к окошку, за которым было видно лишь клочек сероватого неба, почти полностью заслоненный облысевшими ветками клёна.—?Я бы пожертвовала и большим, если бы это помогло вернуть её к жизни. Надеюсь, что сделала это не напрасно,?— улыбнулась она широко, а в ее глазах стояли так и не пролившиеся слёзы.***Один, два, три, четыре… На электронных часах мигают точки, отделяющие часы от минут, выбивая в сознании бесконечные секунды. Пять, шесть, семь, восемь… Джорджия глубоко вдохнула и выдохнула, досчитывая оставшиеся две секунды до полного успокоения.—?И вот, мы ей говорим, что нам не нужна никакая операция! Это ведь жутко дорого и вообще, у нее почти ничего не болит, да, дорогая? —?обратилась средних лет женщина к своей четырнадцатилетней дочери. —?Это ведь глупо, вырезать орган просто от лёгкого дискомфорта!Прайд кинула взгляд на зелёную, едва стоящую на ногах девочку и с трудом сдержалась чтобы не свести свои чёрные, густые брови к переносице. Это было уже верхом идиотизма, но кто-то очень вежливый и глупый сказал, что нельзя высказывать людям в лицо, все, что ты о них думаешь, и главврач, увы, обязана была этому правилу подчиняться. Но это не мешало ей указать дамочке на ее место.—?Для начала верните пожалуйста мою пациентку в палату, если не хотите чтобы её апендикс взорвался прямо здесь и простая операция стала очень сложной и дорогой.Мать девочки за секунду побледнела и слабым, уже не таким уверенным голосом пролепетала:—?Милая, вернись пожалуйста в палату, видишь, тётя доктор не очень довольна твоим поведением.Прайд скрипнула зубами и глядя на удаляющуюся спину в сопровождении медсестры все больше уверялась: не будь девочка так плоха, наверняка уточнила бы у своей матери, чьим именно поведением недовольна ?тётя доктор?.—?А теперь давайте обсудим отказ от операции. Я дам вам документ в котором вы подпишите, что отказываетесь от проведения лечебных мероприятий, и берете на себя всю ответственность за здоровье, жизнь, а возможно и смерть дочери от перитонита, дальнейшего заражения крови и претензий к больнице не имеете,?— с каждым словом бледнолицая дамочка становилась еще белее, и теперь больше походила на белоснежную больничную простыню.—?Что вы такое говорите? Судя по вашим словам, я злодейка какая! Но это же вы задрали цены до потолка! —?обвинительно ткнула она в Джорджию тщательно наманекюренным пальчиком.—?Мисс, сколько стоит ваш маникюр? —?Прайд лениво опёрлась о свой стол, складывая руки крест-накрест.—?Что простите?.. Если вы хотите сравнить цены на салон и операцию, они даже рядом не стояли!..—?Это простой вопрос,?— прервала ее Джи. —?Так сколько?—?Тысяча,?— процедила женщина.—?Операция стоит пятьдесят тысяч, семьдесят процентов из которых заплатит страховая компания. Итого остаётся шестнадцать тысяч. Год маникюра и парочка посещений косметолога. Стоят они жизни вашей дочери?Молчание затянулось и Прайд, памятуя про вышедшую довольно давно пациентку поспешила закончить разговор:—?Мне сообщить, чтобы готовили операционную?—?Будьте так добры… —?женщина стояла перед Джи, будто провинившееся дитя, вперив ненавидящий взгляд в пол.—?Остальное вам следует обсудить с лечащим врачом,?— ?и надеюсь твоему ребёнку повезёт больше не болеть?,?— добавила она про себя, направляясь в противоположную от мамаши сторону.Возле регистратуры она остановилась и кинула взгляд на часы. Пересменка медсестёр уже была, дежурные врачи заступили на смену и ее рабочий день давно окончен. Если быть точнее, окончен один час и сорок три минуты назад. Что ж, не самое позднее время, до которого она засиживалась. В кабинете осталось пальто и сумочка, но телефон и ключи от всего (дома, машины, кабинета и все на одной связке) благополучно лежали в карманах стильного алого жакета. Возвращаться жутко не хотелось. Ноги надсадно гудели от разнашивания новых туфель, голова тоже не слишком отставала, только уже по другой причине. И впервые за несколько месяцев девушка чувствовала себя уставшей… Не только физически. Уже третий день она избегает общества Ники, не то чтобы нарочно… скорее подсознательно не желая вновь вспоминать тот вечер, обдумывать, обсуждать, смотреть ей в глаза и видеть там… что-то. Нет, она пока не была готова, ни к этим щенячьим глазам, ни к разговору… Но, как и всегда, Доминик было плевать к чему она там не готова. Лёгкое раздражение смешалось с удивлением и ноткой радости, которую Прайд, едва уловив, постаралась в себе задушить.—?Ты что здесь делаешь? —?грубовато окликнула она Лакки, едва увидев рядом со своей машиной. Подруга переминалась с ноги на ногу и явно мёрзла, даже в свете уличных фонарей было заметно как покраснели отмороженные пальцы. Девушка не ответила. Лишь глянула исподлобья и спрятала руки в карманах куртки. Прайд и сама уже начала подмерзать, так что не долго думая, отключила сигнализацию и, направляясь к дверце со стороны водителя, кинула:?— Садись.На нее поднялись два недоверчивых зелёных изумруда. Сейчас она как никогда походила на жалкую, худую, уличную кошку, которой предложили перекусить банкой сардин и она, не приученная доверять человеку, сомневается, стоил ли принять этот щедрый дар, или за добротой скрыт подвох?—?Садись давай, если не хочешь чтобы твоё начальство завтра с соплями слегло,?— добила она, аккуратно умащиваясь за руль. Лакки вначале застала в ступоре, а потом хрюкнула в кулак, пытаясь сдержать смех от представшей в сознании картины. Джорджия и шутка про сопли?— кажется тяжелее придумать вещь более несовместимую. Она, больше не сомневалась, упала не сидение рядом с водителем. Джорджия завела мотор и он мягко заурчал, выдавая себя едва заметной дрожью.—?Ты опоздала на последний автобус? —?подтолкнула её к разговору Прайд, мало надеясь на правдивость собственного предположения. Конечно же она здесь из-за нее, и это настолько очевидно и бросается в глаза, что даже раздражаться не получается. В этом вся Ники, прямая, простая как дверь и совершенно не тактичная, и злится на нее из-за её же характера просто глупо.—?Именно так,?— фыркнула Лакки. —?Опоздала на свой круглосуточный автобус и, дай, думаю, загляну к Джи, как она там, не загнулась ли еще от работы,?— она пыталась подражать своему обычному саркастично-смешливому тону, но фальши в нем было столько, что Прайд даже удивлённо вскинула брови.—?Как видишь, жива пока,?— развела руками Джорджия, будто показывая себя во всей красе. —?Правда, если в ближайший час не съем что-нибудь, чужая жизнь окажется под угрозой.Ники почти искренне усмехнулась и тут же погрустнела:—?Прости, что задерживаю тебя, я… я сама не знаю, зачем я здесь,?— Прайд молча смотрела на нее, но не осуждающе, а подбадривая к продолжению. Им действительно нужно было поговорить и забыть обо всем, хотя бы потому, что пикет-молчанка негативно влияет на их совместную работу. Доминик собралась с мыслями и продолжила, под конец предложения почти переходя на шёпот:?—?Наверное, я просто устала от повисшего в воздухе вопроса, который ты почему-то так и не задала.—?Я… не уверена, что хочу знать ответ,?— Доминику будто ударили по лицу голой правдой, и она медленно опустила голову, пряча взгляд в лодочке ладоней. Горящие щеки ожог холод рук, вырывая ее из лап липкого отчаяния. Давно пора было смириться, что сердце огненной нимфы не просто покрылось изморозью, а полностью промерзло, до самой серединки… но ведь вдруг не до конца?—?Ты не уверена или ты не хочешь, определись пожалуйста,?— ответила Ника, выныривая из мрачных мыслей.Джи хотела сказать: нет, не хочу, точно не хочу знать, что ты меня любишь и как долго это продолжается. Джи должна была ответить именно это, ведь, что еще может ответить женщина, на плечах которой лежит ответственность за состояние ее докторов, и этой влюблённой дурочки в том числе. Скажи она так, и Ники будет больно, да, но она переживёт, переступит и пойдет дальше, зная, что никаких шансов больше нет. Она подняла глаза, чтобы сказать эти жестокие, но необходимые слова и… влипла. В зелёное болото эмоций, переживаний, страхов, в самую сердцевину того, что сейчас из себя представляла Ники и неожиданно для самой себя ответила:—?Я не уверена,?— зелёные глаза ошеломленно округлились,?— Но точно знаю одно: здесь таким разговорам не место,?— еще секунду в машине витала тишина, а затем мотор рыкнул, оставляя больничную парковку позади.Доминик сначала пристально смотрела на Джи, но после одёрнула себя. ?Нечего и дальше испытывать её терпение??— решила она, отворачиваясь к окну. Чёрное как смоль небо не пропускало ни единой звездочки-искорки, что сейчас бы очень пригодились для романтичного настроя. Вместо этого, тёмная бездна неба будто насмехалась над ними, выворачивая души обоих девушек наружу, вырывая из них тщательно скрытую ото всех, непроглядную тьму.