1 часть (1/1)

Мисаки Такахаши, одурманенный алкоголем, залпом выпивает свой напиток и изможденно впечатывается головой в барную стойку. В танце мерцающих лампочек мутнеет рассудок, пропуская сквозь себя беспощадный бас людей вокруг, что носятся, смеются, танцуют?кожей к коже, лицом к лицу, руками, с интересом обследующими торс партнера. Это был совсем иной мир, дивный и такой волнующий. В свои девятнадцать лет Мисаки прежде не бывал в барах, однако сегодня Суми-сенпай умело проскользнул вместе с ним через охрану: этому пареньку такого рода проделка не была в новинку. Он хотел было немного поднатаскать Мисаки по нескольким предметам в связи с предстоящими экзаменами, не более, но не успел Такахаши опомниться, как Суми и след простыл: очутившись перед огромной стойкой с алкоголем, Мисаки потерянно теснился в окружении подросков, в крови которых бъет адреналин ключом, и хитроумных якудз. Нужно было, несомненно, уносить отсюда ноги, дабы не заставлять Усаги-сана волноваться: в конце концов, он же обещал вернуться до полуночи.—?Спасибо за напиток, но мне правда нужно идти… —?Мисаки силился перекричать орущую музыку, судорожно улыбаясь мужчине в толпе. Он не знал ни этого типа, ни его имени, ни сколько ему лет, а тот, в свою очередь, с долей некой японской вежливости преподносил Такахаши различные коктейли один за другим.—?Ах, останься здесь еще ненадолго, малыш,?— чужая рука проворно скользнула по бедрам, заставляя коленки содрогаться и слабеть без единой возможности удержать собственный вес. Неслышно чертыхнувшись, Мисаки сомкнул свои ноги и жалостно повалился на замызганный пол, где приставала не смог достать свою жертву.Что это только что было?—?С тобой все в порядке? Вставай, пойдем подышим свежим воздухом,?— голос незнакомца звучал крайне приглушенно, каждый его шаг обращался испариной на лбу лежащего на полу юнца, дыхание которого лихорадочно учащалось. Его глаза внезапно начали гореть, жаром отдаваясь в каждой клеточке тела. Невыносимо.Это ли не из-за алкоголя?Все расплывалось перед глазами до такой степени, что Такахаши не был в силах даже пошевелить своими конечностями, которые намертво прилипли к холодным плитам. Мужчина же впился немой хваткой в полюбившиеся стегна парня еще сильнее и напористее. Что это за тип? И куда они направляются? Это же не выход из клуба, не так ли? Разнообразие чувств, стремящееся вырваться наружу, внутреннее пламя захватвывают дыхание, и кровь, бурлящая в венах, смешивалась с алкоголем и ударяла в голову: еще немного?— и он сойдет с ума.Пробираясь сквозь людный танцпол, Мисаки встревоженно осознает, что его член становится все тверже и тверже. Ловкие движения рук незнакомца пронзали электрическими волнами все юношеское тело, подобно самой настоящей молнии. Ему было… хорошо? Видимое наслаждение тихими стонами слетало с уст, наполняя щеки Такахаши пунцовой краской. Его прижали к стене, и из зеленых глаз то ли от страха, то ли от удовольствия хлынули слезы. Вставшая плоть растягивает упругую ткань джинсов, нещадно сдавливая кожу вокруг бедер. Вот черт, и когда же он успел так сильно возбудиться?Неужто этот тип подсыпал что-то в напиток?***—?Где Мисаки? —?в сотый раз допрашивался Акихико и в тоже время проклинал Суми с явным негодованием в голосе. И без того было нервозатратно отпускать Такахаши тусить с Кеичи в центре города, дабы прохлаждаться по всяким закусочным, где они безвылазно пялились в телефоны, попивая из трубочки кока-колу. В голову лезли коварные мысли: невзирая на ущерб самому себе, с наступлением полночи взорвать каждый попавшийся на пути бар, ресторан, клуб?— да все подряд!?— если Мисаки не будет под надежной защитой. Пока Суми находится рядом с ним и одаряет двусмысленными улыбками, хочется рвать и метать.Улицы были забиты, фонари мигали разноцветной краской, местность все больше изнурялась толпой. Где они, черт побери, находятся вообще? Нужно как можно быстрее найти Мисаки, ведь кто знает, что к этому времени мог сотворить Суми-сенпай. Но когда Кеити внезапно оказался в небольшом закоулке, Усами точно знал, почему Такахаши не было рядом. И теперь, даже если Суми не будет особо задействовать силу, он сможет прижать Акихико к первой попавшейся стене, чтобы быть близко настолько, насколько это возможно. И это твой план? Оставить Мисаки одного в баре и подчистую смыться, зная, что Усаги точно придет? Неужто сенпай так и не понял, что Великому и Божественному дела до него никакого нет? Акихико хотел было постоять за себя, как вдруг уши пронзал чей-то до боли знакомый, неистовый стон.—?Мисаки? —?его взгляд сконфуженно упал на маленькую ржавую дверь, что, вероятно, являлась входом в клуб, откуда только что вышел крепкий бородатый мужчина. И как только Акихико увидел, к кому и куда потянулись его шаловливые ручонки, кровь прилила к мозгу. Разъяренный от гнева писатель одним махом оттолкнул Суми и твердым шагом направился к тому типу, что жадно прижимал Мисаки к стене, удерживая того коленом между ног. С влажных губ раз за разом слетали стоны, и Усами пришел в ужас, запечатлев в глазах его парня явное желание. Что этот гаденыш с ним сделал? В силу своей ярости Акихико замахнулся на лицо незнакомца и с хрустом размозжил его нос. Мужчина тут же повалился на асфальт, исподлобья глядя на своего обидчика.—?Эй, какого черта ты творишь, засранец?! —?злобно прошипел он, поспешно поднимаясь на колени, дабы всыпать в ответ как следует, но, когда их взгляды встретились, тело как будто пронзало тысячей остроконечных кинжалов: пылкое сумасшествие Акихико прожгло огромную дыру в сознании, сотканную из ненависти, презрения и кровожадности. —?Вот дерьмо,?— выругался бедолага перед тем, как сбежать обратно в притон, дабы, скорее всего, сыскать более легкую добычу для своих плотских утех.—?У-Усаги-сан?.. —?распознав в размытых пятнах знакомый силуэт, прохрипел Такахаши.—?Мисаки… —?волна гормонов и эндорфинов разлилась под кожей, когда юноша услышал до чертиков родной голос, и его желание обладать возрасло до невозможности. Проклятье! Почему даже теперь он не может держать себя в руках? Ситуация набирает более опасный оборот. Акихико пристально наблюдает за Мисаки: побагровевшие щеки, стекающий пот со лба и эти зеленые очи, сверкающие от ночных фонарей, исполненные мольбы и похоти?— порождение вожделения, и выпуклости в его штанах тому подтверждение. Такахаши всем своим видом прямо-таки кричал: ?Возьми меня здесь и сейчас!??— и ведь не от алкоголя это было вовсе…—?Этот ублюдок,?— прорычал Усами в порыве гнева и сжал руки в кулаки: больше всего сейчас хотелось ворваться в этот злосчастный клуб и обратить в щепки все на своем пути. Все, что его останавливало?— это состояние возлюбленного, а именно: его ноги, что остаточно ослабели, и сбитое дыхание, щекочущее нежную кожу ключиц. Даже обычное прикосновение Акихико вызывало бурю эмоций и стонов наслаждения; Мисаки непременно принялся соблазнять его.Хах, а он ничего так…Удивительно наблюдать, как Мисаки прижимается к Усаги, ласкает и ублажает его, как в глазах играют огни страсти, освещаемые румянцем на щеках: Акихико и сам по неволе заливается краской. Тяжело дыша, он одной рукой удерживает парня под коленной впадиной, а второй?— за плечо, тем самым поднимая. Все так же сбитый с толку Суми лежал на полу, взору его предстал лишь исчезающий в толпе силуэт писателя. Теперь нужно как можно быстрее добраться до машины: лишь бы Такахаши не своевольничал в попытках ухватиться за трезво развиденные осколки местности. Право, первым делом ему не помешал бы душ, да и к тому же извлечь бы эту наркоту из его тела, пока не приключилось еще чего похуже.Усами поспешно достал ключ, открыл машину и еле усадил Мисаки на заднее сиденье, ибо второй, в свою очередь, вырывался и карабкался, бился в автомобильную дверь, не в состоянии побороть озабоченные мысли. Акихико не раз доводилось созерцать своего возлюбленного в подобном ключе, когда тот, затаив дыхание, змейкой извивается под его же торсом, взволнованно утаивая томный взгляд. Но сейчас этот идеал достиг высшей степени, которую не описать даже в самых сокровенных бой-лав романах. Столь послушный и безвольный…Акихико в напряжении сел за руль и надавил на педаль газа. Правду говоря, это могло бы быть чем-то опасным. Не возьми он себя в руки сейчас?— и на следующий день Мисаки даже встать не сможет. Да и нельзя так просто пользоваться подобным положением, ведь если случится непоправимое, кто знает, сумеет ли Такахаши простить его. Можно сказать, что контроль Усаги над собой проходит некую выдержку, когда вздохи и повизгивания сзади раз за разом становились лишь громче и требовательнее. Нагнетающие бисеринки влаги на теле отгоняли сон, и дрожащими руками Акихико впивался в руль, усиливая скорость. Что за долгая поездка!Действия наркотика усилились, тем самым раздирая Мисаки ощущением похоти изнутри. Натиск в поясничной области отозвался пущей теснотой и жуткой болью в штанах. Кажется, он больше не в силах сдерживаться!.. Без лишних колебаний Мисаки расстегнул ширинку на джинсах и высвободил возбужденную плоть из оков тугой резинки трусов. И, откинув смущение, взял в руку свой член и принялся его массировать. Такахаши облегченно закинул голову назад, утопая в лучах собственной ласки настолько, что не было мочи остановиться. Он был близок к оргазму и почти достиг пика, вот только что-то препятствовало извержению спермы наружу. Рука Мисаки отчаянно проникла под футболку и блуждала по телу, играя с сосками. В воображении вырисовывались очертания Усаги-сана, будто бы это он проделывает все эти невероятно соблазняющие вещи: нежно касается кожи, обводит розовые ореолы пальцем и слегка сжимает, а потом, извиняясь, зализывает языком.—?Ах, Усаги-сан… Да… —?дрожащим голосом шептал Такахаши, устремляя томный взор на своего парня, который в это время был сосредоточен на дороге и мчался по ночным улицам. Акихико взбудоражено припарковал свое авто на стоянке у дома и заглушил мотор. Теперь стоны доносились еще более громко, чем раньше; к горлу подкатил ком. Когда он повернулся к Мисаки, от увиденного пропал дар речи.Черт.Закрыв глаза, покусывая влажные губы, Такахаши дрочил; штаны небрежно сползли до колен, а футболка задралась до шеи, пока он ублажал себя в районе груди, где все сгорало от жажды. Да, Мисаки мастурбировал рядом с Усами в его же машине. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и слишком тяжело, чтобы сдерживаться. Но сила воли Акихико тверда.Пока что.Не теряя ни минуты, Усами поспехом натянул одежду Мисаки обратно и вышел с ним из машины. В такое время, к счастью, никого больше не было на парковке, что в какой-то мере облегчило тяжкий процесс провождения Такахаши до квартиры. По крайней мере, Акихико так думал. Пересекши порог дома, Мисаки тут же повалился на колени и с нетерпением принялся расстегивать пояс брюк писателя. Чем дальше, тем сильнее угасало самообладание. Понимая, что ситуация принимает новые обороты, Акихико уже не был вправе так просто стоять в изумлении. Что же это были за наркотики?!..Мисаки игриво облизывает свои губы и, сжимая каменный член Усаги в руке, скользит влажным языком по бугорку и впопыхах стягивает его штаны. От столь пылких прикосновений, ощущаемых в зоне всей плоти, Акихико откинул голову, и наслаждение взяло верх, затянуло в пучину страсти. Пальцы расположились у самого основания, подле яиц, что были немедленно стиснуты запотевшей ладонью. Такахаши принялся всасывать нежную кожицу мошонки проворным язычком, что близил Усаги к самой вершине оргазма. Ощущение эрекции пульсировало во рту и отзывалось стонами кайфа.В данный момент Мисаки пребывал в своем, отстраненном от внешнего пространства мирке, не в силах осознать действительность происходящего. Словно заложник собственных инстинктов, он всем своим естеством рвался к искуплению. И с каждой секундой это становилось чем-то невыносимым. Паренек, тяжело дыша, принялся вожделенно высвобождать свой член, от чего их концы с Усаги прижались друг к другу, сливаясь в единый механизм. Мисаки усердно ублажал своего парня снизу и уже попутно разрабатывал свой задний проход: движения были удивительно нежными, а его бедра раздвинулись врозь, как бы извиваясь навстречу пальцам.От наслаждения Акихико покусывал нижнюю губу: его завораживало то неимоверно редкое действо, когда Мисаки так своевольно подготавливает и растягивает себя и при этом глубоко впивается в достоинство писателя, словно дитя малое, облизывающее леденец. Признаться честно, он и не отсасывал Усами прежде, лишь позволял себе самую малость прикоснуться несмело и неумело. Сейчас же Такахаши чуть ли не по гланды вгрызается в самое сокровенное, в самую милую часть Великого и Божественного, да так что и рвотный рефлекс давал о себе знать.Вот и все: самообладание и всякие моральные устои канули в лету.Усаги беззастенчиво воспользуется положением и прочувствует каждую секунду, каждый миллиметр тела, так нещадно прижимающегося к нему. Кто ведет себя, как услужливая сучка, тот волен быть вознагражден таким же отношением к себе. И раз уж Такахаши прилагает так много усилий, то непременно будет поощрен. Усаги трепетно потянулся пятерней к пышному облаку каштановых волос и зарылся в них, дабы приподнять личико своего парня, узреть его. Очи цвета зелени выблескивали возбуждение; и лишь тонкая полоса слюны тянулась, связывая пылающие губы и стояк писателя. Взгляд фиолетовых глаз пронизывал Такахаши насквозь, так усердно и увлеченно дрочившего самому себе.—?Хочешь его? —?резко выпалил Акихико, бросая взор на свой низ; и его голос звучал совсем иначе: сумрачно и сурово, холодно и так безжалостно?— это и позабавило Мисаки еще больше. Окинув взглядом чужую спину, тот в тихом омуте наслаждения прикрыл глаза и зачал более активно массировать свой член. Да, он дрочил у ног своего любимого, как дешевая потаскуха, как бесполезный кусок дерьма, дико вздрагивая от неумолимых волн восторга. Хватка Акихико стала более крепкой, и с еле слышным, едким шипением веки Такахаши широко распахнулись, недоуменно ныряя в зеницы парня напротив. С того момента, как наркотики одурманили юный разум, он безвозвратно поддался воздействию химической отравы и медленно слетал с катушек.—?Ты же хочешь попробовать его? —?вопросил писатель еще раз, притягивая Мисаки ближе, тем самым задирая его затылок сильнее, до томных вздохов блаженства в примесь со сладкой болью.—?Д-Да… —?произнес с придыханем он, опуская ресницы. Казалось, под пронзительным взглядом Усами можно так запросто растаять… Желание вкусить член Акихико, ощутить его до невозможности глубоко внутри себя, прочувствовать, распробовать буквально рвало на куски, и эта жажда становилась лишь неудержимее и тверже. Черт! Этот развратный мальчишка всем своим существом хотел его прямо здесь и сейчас.—?Что-что? Я тебя плохо расслышал,?— игриво прошептал Великий и Божественный, неторопливо вставая на колени. Рука, обвитая коричневыми локонами, взяла в охапку часть волос, так что лица этих двоих оказались в паре сантиметров друг от друга. Внезапный норовистый рывок все пуще приливал кровь к вискам, а вместе с тем и волнение, так приятно сдавливающее грудь.—?Я очень хочу попробовать его! —?Мисаки тяжело вздохнул, и по раскаленным щекам хлынули слезы. —?Я хочу его настолько глубоко во мне, насколько это возможно!Что за безнравственные речи?Еще немного?— и умереть бы от несгораемого стыда, да вот эйфория берет верх над всем, чего коснулась, так что нет места связным, трезвым мыслям. Будто кто-то взял и потянул за веревочку и, как у светильника лампочку, выключил светлость и ясность рассудка. Вместо него сегодня язык тела, коим правят безвольно наркотики и сумасшедшая свобода, не втиснутая в рамки гордости.Сухие уста писателя вожделенно припали к Мисаки, язычком пробираясь внутрь юношеского рта. Тот же, в свою очередь, вздыхал сквозь пылкий поцелуй и кольцом своих рук оккупировал шею возлюбленного, прижимаясь к нему торсом. Воздух становился все тяжелее и горячее, и в животе бушевал настоящий фейерверк страсти от прикосновений Акихико, когда их половые органы вновь сплелись в едином танце. И хотя Такахаши чувствовал себя немного странно, то, что они вместе вскоре достигнут самого пика, ураганом сносило голову.Больше.Издав хриплый стон, Усами начал разглаживать сомкнутые члены, циклично проводить по ним рукой вверх и вниз, набирая обороты. В голове будто смешались все мысли воедино: то, о чем он мог лишь мечтать и воплощать на бумаге в виде романов, происходит наяву. Мисаки покорно выполняет самые сокровенные желания писателя, лишь бы тот всадил ему как можно глубже. Слишком блаженно, чтобы быть правдой. Нежный шепот Такахаши и его трепетные вздохи с каждым умелым движением усиливались, едва ли не переходя на вскрики. Белые пятна от света мерцали в глазах, неумолимо подталкивая обоих парней к финальной полосе.—?Я с-сейчас… кончу!.. —?возбужденно промычал Такахаши, и две тонкие струйки, подобно вулканическому взрыву, до краев наполнили вязкой жидкостью руки Усами. Напряжение в области живота постепенно отступало, сменяясь приятным облегчением. Помутневший разум вихрем окутывал рой мыслей-пчел, застилая непредвиденное завтра. Исконное вожделение подпитывали бесчисленные вскрики, под аккомпанемент которых Мисаки так небрежно пал на твердый пол. Впрочем, это не являлось преградой, дабы кончить настолько много, насколько он возжелал своего Усами. Дыхание периодически прерывалось, и даже появилось некое ощущение левитации, что длилось недолго. Сперма растекалась чуть ли не по всем участкам кожи, липла к футболке, без возможности вкусить ее как следует. На Такахаши накатывает новая волна страсти, накрывая его с головой еще более прытко, чем в предыдущий раз. Он одурманено взирает на писателя из-под заволакивающей пучины похоти, невольно осознавая, что его плоть, будучи скользкой и липкой,в мгновение ока вновь стала будто каменной.Больше.—?Ты такой ненасытный, ты знаешь об этом? —?томно прошептал Акихико сквозь очередной поцелуй, попутно стягивая со своего парня запачканную футболку, а затем прокладывая влажным языком путь к его затвердевшим соскам. Юношеское сердце билось в груди со стократной силой, эхом переливаясь по всему телу, и эта дивная мелодия передавалась Усами, смешиваясь с его внутренним ритмом. Смоченный спермой палец осторожно проникает в анальный проход Такахаши, и вздох наслаждения слетает с уст паренька.—?Да!Больше. Мисаки возжелал больше.Акихико хорошенько подготовил своего парня к последующему действу и вытащил свои пальцы из него. Такахаши широко распахнул веки, когда почувствовал, как что-то до чертиков горячее и твердое упирается в его задний проход, а потому всячески пытался растянуть этот момент подольше. Он слегка ошеломленно покосился на писателя, взглядом выражая долю волнения, и одним махом стянул с себя штаны, что до этого времени неудобно болтались в районе пяток. Мисаки встал на колени и растопырил свою задницу, тем самым двигаясь навстречу Усами. Акихико уже порядком измучился от столь долгих прелюдий, потому начал жадно и уверенно протискивать член внутрь. Внезапные колющие боли вмиг парализовали тело юноши, и теплая струйка крови протянулась до самих бедер, обращая тихие всхлипы на звериные стоны. Из уголков рта заструилась вязкая слюна, из зеленых очей?— соленые капельки, а голова столь упоенно и забвенно прижалась к родной груди. Внутренний жар лихорадочно саднил, но в то же время доставлял блаженное наслаждение?— в точности то, чего так страстно желал и ждал Такахаши.—?О да, я так люблю тебя!.. —?вырвалось у Усаги с уст перед тем, как рывком войти в Мисаки полностью. На лице паренька проскользнула развратная улыбка, и под сопровождением бешенного пульса толчки становились лишь напористее и упорнее. Невероятно хорошо.Акихико знал: нужно как можно скорее опомниться и держать себя в руках. И даже если в данный момент Мисаки утопал в сладкой неге, завтра, когда действие наркотиков, будто скрывающие небо тучи, сойдет на нет, следующие несколько дней отзовутся адскими мучениями в зоне ягодиц. И ладно! —?сейчас не время для подобных размышлений, коробящих душу. Невозможно остановиться, да и не хочется, если честно. Сжав зубы, он впечатывал Мисаки в пол, обхватывая его бедра, оставляя фиолетовые метки засосов на белоснежной коже и мелкие царапинки. Писателя пронимала самая что ни на есть горячка, проступившая кристалликами пота на коже, и все созданные мозгом баррикады на пути к удовлетворению были повержены. Будто не в себе, Такахаши принялся двигать стегнами в такт рывкам Усами, упираясь руками в его торс, чтобы стабилизироваться. Вздохи звучали прерывисто и громко, пока он, в конце концов, не кончил прямо на живот Акихико. Полностью истощенный, Мисаки свалился на своего парня. Его бедра все еще подрагивали от столь сильного оргазма, теплый пот описывал очертания ключиц, а зад горел до невозможности.Но Усаги еще не был готов заканчивать. Еле слышно вздохнув, он поднял Мисаки на руки, будто тот весил не больше, чем игрушечные медвежата из его коллекции, и, войдя в гостинную, небрежно бросил свою ношу на ближайший диван. Подобная своевольность возбудила Такахаши, вызвав стояк, и рассудок постепенно млел в тщетных попытках разобрать, где верх, а где низ. Цепкой хваткой Акихико перевернул парня на живот, приподнял его зад и поспехом ввел в него свой член, невзирая на то, был он нежен или груб. Безумно хотелось слушать вскрики Такахаши хоть всю ночь, и тот, в свою очередь, заливался дивной песнью всхлипов, без возможности сложить слова в связное предложение, что неимоверно ласкало слух. Юноша не знал, где он находится, но отчетливо ощущал, как в его анал раз за разом неудержимо впечатывается член, чуть ли не достигая стеночек простаты, как ему умело дрочат. Как много он кончил и как много кончит еще? Пока рядом Усаги, так пылко вкушающий каждую клеточку его тела, было все равно. Важность имела лишь услада, что заставляла утонуть в полном забвении чувств и касаний двоих парней.***—?Посмотри на себя,?— прошептал Усаги и провел пальцами по своей щеке, доходя до подбородка и сжимая его в руке. Писатель коротко цокнул языком, приподнял шею и нащупал несколько засосов, заворачивающейся дугой отпечатанных на его шее. Акихико вглядывался в дорогие ему очи цвета зелени, исполненные слез, бросал косвенные взгляды на липкую жидкость, стекавшую по животу. Он кончил на Мисаки? Или это была не его сперма? Кто знает… Такахаши видел свою грудь, усеянную укусами и красными пятнами, свой член, все еще вставший и твердый. Это было его отражение в зеркале. Когда они пришли в ванную комнату? И который сейчас час?—?Ну и как тебе то, что ты видишь? —?сказал писатель своему парню прямо на ушко, устремив взор в его зеницы. Тот, в свою очередь, хотел было что-нибудь ответить, вот только голос будто сел, так что ничего иного, кроме как невнятного хрипа, воспроизвестись не могло. Все тело ныло. И даже несмотря на это, Мисаки испустил добротное количество спермы просто на зеркало; уголки рта дрогнули. Казалось, вот-вот?— и он обессилено падет на пол. Акихико слегка отпрянул, ведь и сам был на грани, потому принялся активно массировать свой член, но в то же время поглядывал на Такахаши: тяжело дыша, он сел на колени перед писателем, и по его стегнам стекла красная полоса крови. Усами было стыдно за свою самодисциплину, за то, как он воспользовался положением?— будто его тело вело отдельную жизнь.—?Открой рот,?— попросил он расположившегося напротив Мисаки, что в ответ тут же поднял голову и высунул язык. Оргазм накатывал все сильнее и сильнее. Да, Акихико млел перед своими слабостями, но они были столь хороши, чтобы думать об этом более чем мгновение. Протяжно застонав, Усаги кончил на лицо Такахаши и с долей некой похоти запечатлел в памяти, как белые капли стекают по лицу его парня, пока он окончательно не потерял связь с реальностью, пока его не подкосило.***Вздохнув, Акихико поправил мокрые от пота волосы и вжал догоравшую сигарету в пепельницу. Взгляд упал на часы: полпятого утра. Четыре с половиной часа они друг с другом бесперерывно, порочно и неудержимо занимались сексом. Мисаки определенно пропустит сегодняшние занятия в университете?— это точно. На лице проступила теплая улыбка, когда взгляда коснулась следующая картина: Такахаши мирно спит в уютной кровати лежа на животе, и его грудная клетка ровно подымается и так же ровно опускается; его черты лица выражали явную безмятежность?— спасибо расслабляющей ванне,?— кожа вновь была чиста и невинна. Черт, какой же он милый. И это сокровище принадлежит лишь одному Усами.Акихико аккуратно наклонился и одарил своего парня мягким поцелуем в лоб, а затем поднялся и направился в свою рабочую комнату. Он не мог сейчас спать?— только не после всего, что случилось этой ночью,?— сначала нужно все осмыслить, и это даже пойдет на пользу, ведь в голове зародился свежий сюжет для бой-лав романа, который писатель наконец сможет закончить. Лицо озарила хитрая ухмылочка: на этот раз рассказ в новой главе обойдется без особых домыслов.