3. Короли и Шакалы (1/1)

Как бы Цуна не отнекивался, Луссурия все равно настоял на своем. Поэтому сразу же после разговора молодой врач отправился почивать, в то время как помощник начал колдовать с кварцевыми лампами. И спал он счастливым сном невинного младенца ровно до тех пор, пока по кабинету-отделению не пронесся громкий рев ?Врооооой!? Цуна подпрыгнул на кровати и едва удержался, чтобы не скатиться на пол. Спросонья мужчина даже не понял, где он находится: сверху на него молча и угрюмо взирал незнакомый потолок, а тумбочка перекочевала слева на правую сторону. Лишь немного времени спустя до Савады начал доходить смысл происходящего. Он приехал на новое место работы, где его тут же огорошили жуткими правилами поведения. И соблюдать последние надо неукоснительно. Если только не хочешь влиться в ряды инвалидов.Рык пронесся вновь. Не похоже, что Лус решил проверить свои голосовые связки на прочность. Значит, пациент? В двенадцатом часу ночи? Цуна протер глаза. Но электронный циферблат часов настойчиво твердил, что сейчас двадцать минут двенадцатого. Детское время закончилось… Нехотя мужчина встал, привел себя в порядок. И уже бодрым шагом отправился в приемную, где и замер на пороге. Цуне до смерти захотелось вернуться обратно в комнату, залезть под одеялом с криком: ?Чур меня! Чур!? - и не вылезать оттуда до тех пор, пока видение не исчезнет. На кушетке, беззаботно улыбаясь, сидел подросток. По мирно лежавшей синей форме было понятно, что это ученик старших классов. Вот только рана на его плече отнюдь не была получена в школьной драке. Во всяком случае, как ее воспринимал сам Савада. Все плечо пересекала глубокая, ровная красная линия пореза. Такую мог бы оставить только остро заточенный клинок. Хотя с другой стороны ничего удивительного в этом не было: рядом с подростком покоилась катана с незамысловатой плетеной кожаной гардой. Именно катана. Но даже это не столько испугало молодого врача. Во всю спину школьника красовалась яркая цветная татуировка: летящая голубая ласточка. Такие могли делать только члены семьи якудза. Причем те, которые знали цену забранной жизни. Едва справившись счувством нарастающей паники, Цуна обратил внимание на второго ?пришельца?. Это был парень. Точно парень. Только с длинными белыми волосами. Очень длинными. Но все же это был парень. Хотя сзади был очень похож на девчонку. Резкие черты лица искажала гримаса недовольства. Льдисто-серые глаза пылали яростью.Пальцы рук, скрещенных на груди, то и дело нервно барабанили, перебирая складки темно-синего пиджака. И на его поясе тоже висел меч.- Врооой! Что так долго? – не выдержал длинноволосый паренек. - Ну, уж извини! – огрызнулся Луссурия. – Сможешь быстрее – прошу, делай вместо меня! - Здравствуйте, господин Савада! – раненый заметил маячившего на пороге мужчину. – Простите, что помешали. Вот зацепило меня слегка… - Этот урод Бельфегор! Врооой! – длинноволосый оскалился и крепко выругался. - Попрошу не выражаться в моем кабинете! – Цуна уже полностью взял себя в руки и вошел в приемную. – И, пожалуйста, не кричите. - Простите его, господин Савада, - миролюбиво улыбнулся пациент. – Он просто не умеет сдерживать эмоции. Извините, что сразу не представился: Такеши Ямамото, 12 год обучения, класс ?Б?. - Скуало Суперби, - буркнул второй подросток. – 11 год обучения, класс ?А?. - Приятно познакомиться, - поддержал их мужчина. - Цунаеши Савада. Ваш новый школьный врач. - Прошу, заботьтесь о нас! – Такеши постарался поклониться, но Луссурия не дал ему этого сделать.- Такеши, я вообще-то тебе плечо зашиваю, – недовольно закудахтал школьник. - Прости-прости, - улыбнулся Такеши и снова застыл на месте. Цуна заинтересованно подошел ближе. Лус умеет зашивать? Надо же! Неужели в этой школе все настолько плохо? Помощник пыхтел над порезом. Его маленькие стежочки аккуратно ложились на рану, притягивая края ровно настолько, чтобы она зажила, но при этом не было больших и уродливых рубцов. Пинцет мерно поднимался и опускался в такт непонятному ритму, ведомому только самому Луссурии.- Чуть подальше, не так близко, - не удержался от инструктажа Савада.- Угу, - обречено вздохнул Луссурия и вновь терпеливо принялся шить. В кабинете повисла тишина. Было слышно даже, как в соседней комнате идут часы, как ветер шелестит листвой уставших от дневной суеты деревьев.- Ну, вот и все, - облегченно вздохнул Лус и вытер капельки пота со лба. - Врооой! – тут же раздалось в ответ, оглушая всех присутствующих. – Почему так долго?! - Я же просил быть немного по… Цуна онемел от картины, что развернулась прямо перед ним. Ямамото, до этого спокойно сидевший на кушетке, внезапно встал и в одно мгновение оказался рядом со Скуало. Звук удара звонким эхом пронесся по всем комнатам медицинского кабинета. Из разбитой губы длинноволосого парня тоненькой струйкой потекла кровь. - Господин Савада просил вести себя тихо, Скуало, - все тем же беззаботным голосом произнес Ямамото. Только почему-то теперь от этих слов по коже пробежал холодок. Едва сдерживая злость, Суперби произнес лишь: - Простите, господин Савада! - Эммм… Ничего… То есть… В следующий раз постарайся себя сдерживать, - Цуна еле взял себя в руки, чтобы не потерять лицо перед учениками. - Простите, за причиненные неудобства, - теперь Такеши уже мог церемонно поклониться. - Пожалуйста, будьте более внимательными, - ответил на вежливость Цуна. Может, они и дальше бы продолжили в том же духе японской нарочитой вежливости, но в дверь приемной тихонько постучали. Даже, скорее, жалобно поскреблись. Преодолев в два шага расстояние до порога, мужчина открыл дверь кабинета. Перед ним стоял паренек, судя по светло-коричневому пиджаку, ученик средней школы. Даже не стоял. А просто облокотился о широкий косяк. Правая рука его, неестественно вывернутая, покоилась, словно в люльке, на ладони левой. На виске бурым пятном застыла кровь. Даже сквозь жуткого вида синяк было видно, что хрящи носа сломаны. - Доктор, - пролепетал школьник и поднял голову. На шее отвратительной черной кляксой красовался выжженный рубец в виде буквы ?G?. Недолго думая, Цуна подхватил паренька на руки и внес его в приемную.- Прошу покинуть помещение всех посторонних. – Теперь было уже не до вежливости. Но даже беглый взгляд, скользнувший по лицу Скуало, выхватил пренебрежительную усмешку последнего. - Быстро, быстро! – недовольно заторопил школьников Савада. – Лус, где у нас шины? - А зачем нам шины? – искренне удивился помощник. – У нас все для гипса есть.- А рентген ты будешь, как супермен, собственными глазами делать? – язвительно заметил Цуна и сам же удивился той легкости в общении с учеником. Может быть, Лус обладал каким-то даром привлекать к себе людей? - Вообще-то, рентген-установка у нас в самом конце отделения, - буркнул ученик в ответ. – Просто вы до него еще не добрались, а журналы по нему только там и хранятся. Иначе я забуду их заполнить. Едва удержавшись от многозначительного падения собственной челюсти, врач вновь обратил внимание на пациента. В нем не было той раскованности, что имелась в двух предыдущих пациентов. В ответ на любое прикосновение он начинал мелко дрожать, как будто ждал, что его вот-вот ударят. Все время, что парень сидел на кушетке, он ни разу не поднял глаз от пола, ни разу не пожаловался. Только тяжелое, рваное дыхание было доказательством его боли. Цуна осторожно стянул рубашку и пиджак с пациента, пока Луссурия прикатил кресло. А потом началась стандартная процедура. Рентген-гипс-наложение швов… И все это молча. Без единого писка со стороны ученика. Луссурия также молча заполнял карточку, даже не интересуясь, кто перед ним. Ну, может ему и виднее. Саваду все подмывало спросить, за что такой безобидный паренек получил страшную метку, но сдерживал свое любопытство. Все равно, помощник ему это расскажет. Потому, как только пациент мирно задремал в одной из палат отделения, Цуна затащил Луса в свой кабинет и там уже, за чашкой кофе, насытил свое любопытство. - Ну, - многозначительно протянул помощник в начале своего монолога, - что я могу сказать? Попал парень не в то время и не в то место. История-то давняя. Перевелся он к нам уже в средней школе. И не въехал сразу в Правила. Поймал его в первый раз Бьякуран. Угу, точно Бьякуран, - сам себе поддакнул рассказчик. – А тот вместо того, чтобы молча понять, что надо делать, а что нет, взял и написал жалобу в Совет Попечителей. Началась возня. Директора вызвали. С проверкой приехали… А после Бьякуран же его и клеймил. - То есть, он стал Духом просто за то, что пожаловался? - За то, что нарушил Правила. Это другое, - Лус отхлебнул коричневой жижи из чашки. – Все строится на соблюдении Правил. Короли, Шакалы, Духи – все им подчиняются. Короли на то и Короли, чтобы следить за порядком. Если они так решили, значит так и должно быть. - А если они все же ошибаются? – Цуна нахмурился, и на лбу у него выступили глубокие складки. - Для этого и нужны Шакалы. Может, они и подчиняются своим Королям безоговорочно, но если тот допустит хоть одну ошибку, они же его и загрызут. - Как все сложно, - мужчина откинулся на спинку стула, запрокинул голову назад и стал рассматривать потолок. Белый, ровный, без единого изъяна, на котором темными полосами ложились тени от безвкусной маленькой люстры. - Вы же сами видели: Шакалы терпят от своих Королей много чего. - Когда это? – Цуна склонил голову немного набок, чтобы можно было видеть лицо Луссурии. - Ямамото Такеши – Король школы. Скуало – его Шакал, - терпеливо объяснил ученик своему непутевому напарнику основы основ. – Если бы Такеши приказал Ску встать перед вами на колени и умолять о прощении, тот бы это сделал.- А не перебор ли? - Зато, если Такеши хоть раз отступит от Правил, или у Шакалов появятся сомнения в его лидерских способностях, тот же Скуало и поставит ему клеймо на шее. - Лус с громким стуком поставил фарфоровую чашку на стол и потянулся за печеньем. – Абсолютная власть развращает. А так Короли чувствуют, что и на них есть управа. Цуна закинул руки за голову. Изучение светлых и темных теней на потолке оказалось довольно интересным занятием. - Такое ощущение, что я во сне, - протянул он после долгой паузы. - Все новенькие так говорят, - усмехнулся Луссурия. – Ладно, я спать пойду, пока Кея в другой части крыла. А то у него бывают затмения. - Кея? - Еще один Король… Да, забыл Вам об этом сказать. Видели форму на Такеши? – школьник ткнул себя в правую сторону груди. – У него здесь, над эмблемой школы, ласточка выткана. Это его знак как Короля. А у его Шакалов она на плече, как у Ску.- А Изгои? – Савада мысленно потер руки, думая, какую себе ?отметину? забабахать. - А Изгоев и так все знают в лицо. На то они и Изгои. - Лус развел руками и посмотрел на мужчину как на идиота: мол, хватит дурачком прикидываться. - Может, ты мне список составишь, кто есть кто? – не остался в долгу Цуна. - Угу, в следующей жизни – обязательно. Ладно, все, я спать! Доброй ночи, доктор Савада! Цуна усмехнулся.- Сладких снов! Все-таки с Луссурией было легко… *** - Врооой! Уже начал? - Тише, Скуало, - мягко улыбнулся вошедшему хозяин комнаты. – Не пугай нашего маленького братика. Видишь, он едва не подавился. В доказательство парень убрал с затылка стоящего перед ним на коленях подростка руку. Тот не преминул воспользоваться передышкой: выпустил изо рта член, отчего по подбородку потекла вязкая, липкая слюна, и застыл, хватая воздух губами. Жадно. Потому что потом может и не случиться такой ?милости?. - А из задницы у него что торчит? Опять БДСМишь, Бьяку? – усмехнулся Скуало. Он стянул с себя опостылевшую за годы обучения форму и удовлетворенно провел по коже подушечками пальцев. Свободно…Бледная кожа, светлые волосы – вот и все, что объединяло трех братьев, собравшихся сейчас в комнате Бьякурана – старшего из них. Да! Еще мать, которая расчетливо искала себе достойного мужа. Хотя, если верить злым языкам, это ее последний супруг искал себе достойного наследника. В лице Бьякурана. Все остальное было лишь приятным ?бонусом? к приобретению. Даже собственный сын - Хаято, носивший, в отличие от остальных, его фамилию.Пристроив сыновей в уютном гнездышке семьи Гокудера, женщина благополучно скончалась. Хотя у всех троих были сильные подозрения, что ей кто-то ?помог? это сделать. Но, так или иначе, парням пришлось самим разбираться с семейными проблемами и вопросом: ?Кто круче?? И никто не сомневался, что старшие братья оказались на первом месте. Первый раз Хаято был с Бьякураном. Парню тогда было всего девять, его брату – тринадцать. Хаято грубо отымели в той же самой комнате, где он находилсясейчас. Потом к их ?играм? присоединился, уже ставшийШакалом Такеши, Скуало. Гокудера не раз оказывался между двумя ожесточенно вдалбливающихся в него телами братьев. И уже не было ни больно, ни обидно, ни страшно. Это вошло в привычку.Вот и сейчас он стоял на коленях, упоенно всасывая в себя стоящий колом член старшего брата, пока средний медленно вытягивал из него стимулятор. За что Хаято был ему благодарен. Маленькая ?таблетка? очень раздражала. Она дразнила простату, посылая волны обманного экстаза, но не давала того ощущения наполненности, что дарил пусть и неосторожно вбивающийся в него член. Хаято удовлетворенно застонал. Голова его давно уже была плотно прижата к паху. Поэтому парню ничего иного не оставалось, как ласкать брата языком и глоткой. Но вот стон – это уже то, чего вынести Бьяку не мог. Секунда – и вязкая, горьковатая на вкус жидкость больно ударила в горло, обжигая стенки слизистой огнем. Хаято закашлялся. Брат сжалился над ним и дал подростку немного перехватить кислорода.Сперма стекала по подбородку. Губы мелко дрожали. Гокудера чувствовал, как сзади ему на ягодицы положил руки Скуало, подстраивая парня под себя. Сейчас он приподнимет и разведет бедра, а затем осторожно, но уверенно войдет. Это было уже не раз. Все это он уже знает… - Что, хозяин наказал нашкодившего щенка? – улыбнулся Бьякуран. Мягкого, неяркого света ночника было достаточно, чтобы заметить разбитую губу и красочный синяк на скуле. Скуало лишь резко толкнулся в Хаято и процедил: - За своими бы лучше следил. - Не пойму я тебя, Ску, - продолжал, как ни в чем не бывало, Бьякуран. Он устроил голову младшего у себя на коленях и теперь перебирал светлые пряди его жестких, непослушных волос, время от времени позволяя любовнику ловить губами и целовать его пальцы. – Ты ведь можешь и сам стать Королем. Зачем же быть в услужении? Скуало покривился. Пусть прошел не один год, но обида поражения до сих пор жгла душу, не давая зажить старым ранам. Он проиграл, и как подсказывали ему собственные принципы, стал Шакалом победителя. Пусть даже при этом ему пришлось пройти через многое. И каждый день терпеть чью-то власть над собой, чей-то колючий, с виду мягкий, контроль. Ярость, вспыхнувшая в мгновение, требовала выхода. Немедленного. И Скуало стал ожесточено вбиваться в расслабленное тело брата. А что в этом такого, если Король позволяет пользоваться собственным Шакалом? Стало больно. Хаято сжал в кулаках высокий ворс ковра, спрятал лицо в коленях Бьякурана, чтобы не видно было закушенной губы.- Осторожно, Ску, - рука Бьякурана мягко опустилась на затылок Гокудеры, а затем, словно в контраст с этой нежностью, больно схватила за волосы и оттянула голову от колен. – Видишь, наш младший братик вот-вот заплачет. Лучше позволь ему закончить все своим ртом.Рука Бьякурана на затылке сменилась рукой Скуало. Хаято небрежно развернули к себе и ткнули лицом прямо в пах. Безропотно подросток начал вылизывать набухший член брата, его яички, внезапно увеличившиеся от переполнявшей их спермы. Но при этом он не был поглощен процессом. Хаято прекрасно чувствовал, как пальцы Бьякурана гладили его ягодицы, проходили нежно вдоль позвоночника, ласкали бока и живот. Чтобы продлить эту ласку Хаято сам прогибался в спине, отдавая себя во власть приятных ощущений вкупе с умелыми, чуткими пальцами, изучившими по миллиметру его тело. Скуало нетерпеливо надавил на затылок любовника. И тот послушно вобрал в себя его член полностью, целиком, до самого основания.Бьякуран как будто ждал этого момента. Осторожно он ввел один палец в хорошо разработанный анус, основательно смазанный и подготовленный. Хаято тихонько застонал и нетерпеливо задвигал бедрами. Но в ответ старший лишь сжал до боли второй рукой ягодицу. А внутри Гокудеры было уже два пальца. Голова подростка задвигалась быстрее, резче. Хаято ласкал член Скуало губами и языком. Помогать себе рукой категорически запрещалось, поэтому ладони его покоились на бедрах у брата – для равновесия.Три пальца внутри ануса продолжали расширять дырочку. В голове Хаято зародились подозрения. Он попытался извернуться, чтобы увидеть, что же старший брат задумал, но руки Скуало не позволили ему этого сделать. - Соси, сучка! – недовольно заворчал Ску. – Иначе трахну в рот. Насколько Скуало жесток, Хаято вспоминать не хотелось. Сдержав вздох, парень обреченно вернулся к своему занятию. Он чувствовал, как внутри него становится тесно, как четыре пальца Бьякурана больно копошатся внутри, задевая мягкие стенки кишечника. Хаято судорожно прижался губами к паху брата, заставляя себя принять член до самой глотки. Он мелко дрожал, предвкушая боль. А она будет… Бьякуран уже наполовину впихнул свою руку. Осталось лишь поместить большой палец и сжать кулак. Хаято болезненно стонал. Если бы не Скуало, держащий его за волосы, подросток сделал бы все, чтобы избежать фистинга. Бьяку погладил выступившие от напряжения бугорки мышц на спине. - Расслабься, малыш, - нежно промурлыкал он. – Ты же понимаешь: чем больше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет.По телу пробежала конвульсивная дрожь. Он честно пытался расслабиться, но страх происходящего не отпускал его ни на секунду. И, как следствие, сфинктер сжимал руку Бьякурана все теснее. Старший брат поднял глаза на среднего. Им не надо было говорить об этом вслух. - Я же сказал, соси лучше! – гаркнул Скуало. Он собрал волосы Хаято в кулак и начал сам задавать темп, водя головой любовника по своему члену. Ритм был бешенным. Гокудера едва успевал сжимать губы на головке, как она тут же оказывалась плотно воткнутой к нему в глотку. С другой стороны, Бьякуран опустил одну руку на член парня и начал дрочить в такт движения головы брата.Большой палец аккуратно присоединился к остальным. Хаято сам уже плохо соображал, где он находится и что чувствует. Надо было поспевать за движениями Скуало, а пальцы Бьякурана на собственном члене доставляли пусть и легкое, но наслаждение. Резко боль затопила все мысли, током прошлась по позвоночнику и растеклась по всему телу, собираясь вязким мотком анусе. Это Бьякуран сжал кулак внутри и сделал первое движение. Хаято едва удержал себя от того, чтобы сомкнуть челюсти – этого бы ему еще долго не простили. Слезы брызнули из глаз. Казалось, что воздух перестал попадать в легкие, а член Скуало был смазан острой приправой, что изнутри жгла рот, губы и язык подростка. Но среднего брата это не интересовало. Все, что требовалось от Гокудеры – удовлетворять его. И ничего более. Поэтому, зафиксировав голову рукой, Скуало стал быстро входить в рот младшего брата. Ску постепенно увеличил темп, начисто лишая брата возможности дышать. Терпкая струя спермы ударила в глотку. Хаято захлебнулся. Оказавшись свободным от стальной хватки, он рухнул на пол и еще долго не мог откашляться, разбрызгивая смешавшиеся со слюной капельки белесой жидкости. Часть ее попала в носоглотку и теперь та горела огнем так, что хотелось тут же прочистить ее. Но что действительно занимало все мысли Хаято, так это кулак, медленно и методично трахавший его сзади.Гокудера попытался приподнять голову, но тут же на нее опустилась сверху нога Скуало. - Лежать! – приказал голос Суперби. Хаято замер. Он давился беззвучно слезами, сжав от безысходности руки в кулаки до побелевших костяшек. Подросток слушал, как над ним перекидываются сальными шутками старшие братья. Он просто лежал и ненавидел себя за свою безвольность и за то, что не в состоянии хоть что-то изменить в своей судьбе. Пусть для других он и был ?Ураганом-Хаято?, жестоким, не жалеющим никого псом Бьякурана, но для своего Короля, своих собственных братьев, он был всего лишь заменой резиновой куклы, с которой можно сделать все, что вздумается. Через бесконечно долгие минуты ожидания Бьякуран все же отпустил парня. Осторожно он вытащил руку из ануса, поцарапав ногтями сфинктер. Хаято знал, теперь надо будет осторожно смазывать себя изнутри, чтобы хотя бы поход в туалет не превращался в ужасную пытку. Но это будет потом. Когда он доползет до свой комнаты. Когда залезет под ледяной душ, смывающий горькие, жгучие слезы. Когда он снова поклянется отомстить за все, что с ним сделали. А сейчас парень безвольно повалился на ковер, стараясь сдержать мелкую дрожь боли. Он уже не видел, как Скуало лег на кровать, призывно и пошло разводя бедра перед Бьякураном. Как последний вошел в него, и они забились в едином ритме, захлебнувшись в охватившем их экстазе. Хаято было все равно. Он не хотел слушать стонов парней, эхом отскакивавших от стен комнаты. Он просто хотел закрыть глаза и поверить, что все это – лишь сон. Кем-то придуманная история. И происходит она не с ним. *** - Спокойной ночи, коронованный мусор! – бросил Скуало перед уходом. - И тебе, шавка! – привычно ответил ему в тон Бьякуран. Дверь хлопнула, и комната, еще недавно заполненная сладострастными стонами, утонула в тишине. Хаято все еще недвижно лежал на полу комнаты. Тело его покрылось ?гусиной кожей?. Благо, пол устилал пушистый ковер, что спасало мальчишку от воспаления легких. Бережно Бьякуран поднял брата на руки и отнес на кровать. Занимаясь сексом со Скуало, он никогда ее не расправлял, предпочитая менять покрывала, а не простыни. И этому было простое и очень логичное объяснение. Жаль, только он в это никогда не поверит…