Отец и дочь (1/1)

Тихий писк приборов раздавался в светлой просторной комнате, наполненной резким запахом бакты и прочих лекарственных препаратов. Медицинские дроиды ездили туда-сюда, но уже без особой спешки - спешить-то ведь уже некуда и не к кому было, ведь единственная пациентка в палате лежала, не шевелясь и не подавая явных признаков жизни. Лишь подключённые к ней аппараты показывали то, что жизнь из тела до конца ещё не ушла - женщина до сих пор боролась. Она уже привыкла к этому - всю жизнь свою проводя в борьбе сознательно, невольно продолжаешь её и бессознательно. Даже если кажется, что все попытки уже бесполезны.— Ваш ребёнок? - акушер-тви’лек с сомнением посмотрел на почти двухметрового верзилу выше его на голову, выжидательно застывшего в дверях, глядя на него исподлобья. — Извините, но я буду вынужден сообщить в полицию, сэр, если вы откажетесь подтверждать родство. Мы тут младенцами не торгуем. Ни единый мускул не дрогнул на застывшем лице мужчины, кроме то и дело моргающего глаза, пересекаемого давним шрамом.— Мой. Моя дочка. ДНК на экспертизу можете брать хоть сейчас... если найдёте, откуда. - Геррера почесал всё-таки побритую негодяем Бонтери лысую голову и снял с рук перчатки, обнажая кое-как обтянутые кожзаменителем протезы. — Я конфликтов не желаю. Разбудите да спросите её, если уж на то пошло, вон, мамашу - он махнул рукой на еле дышащее тело. — Или нельзя?— Никак нельзя, сэр. Миледи в коме. Но если вы уж так хотите поговорить - через годика полтора-два, наверное, очнётся. По крайней мере, меддроид даёт именно такие прогнозы. Ондеронец вздохнул и натянул перчатки обратно. Промелькнувшая было в его мыслях надежда стремительно угасала с каждой секундой, но не до конца. Не может такая человечка, как Мон Мотма, просто так взять и умереть. Не в её это характере. По крайней мере, ему точно хотелось бы в это верить.— Ладно уж... Девочка-то хоть нормальная? - невнятно спросил он, вдыхая кислород через трубку и боком глаза косясь на кровать. — Ну, новорождённая? Что с ней там?— Девочка здоровая, смуглая, крепкая. Вылезла чуть ли не сама. - резво отбарабанил тви’лек, невольно вытянувшись во фрунт. Сразу было видно, что собеседник его производит впечатление военного лица (в чём медработник, собственно, и не сомневался). — На вас обоих похожа. Первый раз?— Второй. Первых я вообще в глаза не видел. Но тоже похожи, если уж на то пошло. - вполголоса пробурчал лидер экстремалов, начиная медленно выходить из себя. На болтовню настроения у него совершенно не было, но, как говорила Мон, ?дипломатия помогает зачастую решать те вопросы, которые при попытке решения их насилием создали бы лишь дополнительные проблемы?, и поэтому он до сих пор не пробил башку наглому тви’леку, препятствующего ему взять на руки собственную дочь. Интересно, всё-таки, было бы узнать истинную силу болтологии.— Брать будете? - спросил акушер, явно надеясь на отказ, но, к его огромному сожалению, собеседник кивнул и с явной охотой принял из рук инопланетянина драгоценное сокровище, тут же, не церемонясь, закидывая младенца в рюкзак для переноски детей. Малышка даже не проснулась. — Да как вы обращаетесь-то с ребёнком? Это ж не игрушка, это осторожно надо класть, а вы - как котёнка! Позвольте, я помогу... Бунтарь закатил глаза, но делать было нечего - и он, досадуя на то, что согласился терпеть наглого медработника, тут же севшего на своего любимого конька поучения, уныло потащил обоих за собой к звездолёту, напоследок пожав полуживой союзнице руку, опутанную проводами и трубками. И только когда он сел за штурвал, а рядом пристегнул сумку со всё ещё спящей девочкой - на него накатило дикое блаженство от того, что он не потратил патронов и всё-таки добился своего. Вот она, истинная сила дипломатии! Даже Мотма иногда бывает права, особенно когда высыпается.— Селитра, мы взлетаем. Пристёгивайся. - бросил он темнокожей разноглазой девочке, сидевшей за пушками. Та повиновалась. — Тебе мама с бабушкой объяснили, что делать с детьми надо? Ну, ты поняла, в чём будет состоять твоё задание?— Я не сиделка! - вздёрнув носик, фыркнула подросток и прищурила и без того узкие глаза. — Я умею чинить, стрелять, пытать и ходить в разведку! Что из этого мне делать с малолеткой - я не представляю возможным. Вот моя мама знала, но она умерла от радиации... И папа с братиком тоже. - зачем-то добавила она и незаметно вытерла мокрые глаза кулаком. — Бабушка же уехала с ребятами и её ещё месяц не будет. Что ко мне-то сразу прицепились? Отвяжитесь, у меня психологическая травма в связи с потерей семьи!?Спокойно, Софиус. Дыши. Помни, при ребёнке Мотмы (и собственном тоже) надо держать себя под контролем. Размазать наглецов всегда есть время, а пока - просто говори уверенным тоном.? - сжав кулаки, мысленно твердил он, уходя в полосу растягивающихся звёзд под аккомпанемент демонстративно топающей по полу Никкиной дочери. ?Просто, чёрт возьми, вспомни себя в то время, когда потерял родителей и остался с мелкой сестрой на руках! Разве тебе лучше было? Разве ты не так же плакал по ночам и проклинал всех на чём свет стоит? Да ещё и не так было! Блин, с кем я сейчас разговариваю?? - пронеслось у него в голове, и повстанец откинулся на спинку кресла, чувствуя, что ещё немного - и он вскипит, или, того хуже - изменится. И тогда плохо будет уже всем.— Войди в моё положение, Селя - у нас с ребятами срочная миссия, Лиану тоже берём с собой, Реис остаётся за главного. Кому, как не ответственной, взрослой четырнадцатилетней девочке, взять на себя ответственность? - его уже тошнило от этих дурацких льстивых слов, которыми он пытался убеждать противную недоподчинённую, рука сама тянулась к бластеру, а голос в голове шептал: "Ну хотя бы руку ей прострели! Сразу уважать начнёт!", но он не сдавался. В конце концов, лидер он или не лидер? А лидеры умеют держать себя в руках. ?Если бы Моника с каждым не так посмотревшим на неё поступала, наверное, Альянса и вовсе бы не возникло.? - усмехнувшись, подумал Со, и эта мысль его отрезвила. Нет пока Мотмы, чтоб сдерживать его порывы... Придётся делать опять всё самому.— Не буду! - всё так же противно, но уже не настолько упорно возразила девочка, словно не замечая, что её уже никто не слушает. — Не буду, не буду, не стану сидеть с мелкой! Да к чёрту оно всё! А если щас ещё заплачет - вообще прибью! Последняя резинка терпения, натянувшись, с треском лопнула. Не выдержав, Софиус встал и, тяжело дыша, достал бластер и направил прямо в голову юной хамке. Та хотела завизжать, но крик застыл в горле, как только курок взвёлся на её глазах.— Разбудишь ребёнка - получишь маслину. - спокойно, но явно угрожающе произнёс Геррера и посмотрел на Селитру тяжёлым взглядом. — Ну что ж? Что выбираем? И говори тише, боевые дроиды тебя побери! — Пожалуйста, начальник... Я ж пошутила. - стушевавшись, почти неслышно проговорила девочка и опустила глаза. — Я совсем не хочу умирать. Я...Бах!?Юма!!!! Какого чёрта???Не благодари, Софиус. Одной проблемой меньше.? - произнёс пробудившийся из ментальной спячки второй, скаля зубы почти точь-в-точь, только с прикусом в другую сторону. ?Отправь труп в переработку мусора, сожги там да распыли в космос, а Рисе мы ничего не скажем... Ну, типа, было нападение, штурмовики стреляли, то да сё, она не послушалась, побежала в сторону и сдохла. Вполне себе в характере мизерлявки. Что скажешь? Почему же твои глаза так сердито смотрят на меня, бунтарское отродье?? Рыжая смуглянка ну никак не могла услышать их разговора, но, возможно, в отголосках Силы что-то почуяла и начала хныкать. Ондеронец сердито отмахнулся от всё ещё преследующего его ?отражения? и, взяв дитя на руки, начал её энергично встряхивать. Последняя даже не успевала издавать очередной вскрик - голова её моталась из стороны в сторону, и, только когда внезапно появившаяся Стила резко шикнула на горе-папашу, клацнув зубами, он остановился и продолжил качать дочку уже не так сильно, позволяя ей хоть немного прийти в себя после подобных ?качелей?.— Брат тупая задница! Ты ж её так убьёшь! - возмущённо прошипела сестра, глядя на свою маленькую крестницу. — У меня детей не было, но даже я понимаю, что делать так категорически нельзя! Ты бы хоть переодел, накормил, соску дал, в конце концов, но не вытряхивать же душу нафиг! Что бы Мотма сказала, увидев это? — Мотма... А... она вечно перестраховывается. Но я думаю, что отобрала бы ляльку у меня как минимум. - ответил он после полуминуты размышления, укладывая уже успокоившуюся девочку обратно в коляску и спихивая труп другой в мусоропровод. — И вообще, я в курсе, что с детьми нужно делать, и не надо есть мои мозги. А это такое развлечение, к слову - ?контрастный душ? называется. Помнишь, ты в детстве его любила?— Да, но мне-то было шесть, а ей ещё года нет! Для тебя, видимо, вообще никакой разницы - один пень, что малолетка, что нет - все пушечное мясо! - продолжала кипятиться карма, честь и совесть, бушуя в праведном негодовании. — Хоть бы остепенился при ребёнке-то! Думаешь, надо ей все эти ваши проблемы политические и военные видеть? Да детей в спокойствии, в миролюбии растить надо, а станут большими - пусть сами тогда и решают...— Такое чувство, будто ты её мать, а не Мон. Говоришь, по крайней мере, всё как по материнским канонам. - заметил Со, покачивая уже не издающее хнычущие звуки кресло-коляску. — И не думай претендовать на чужого ребёнка, пока настоящая родительница в коме - я тебе этого не позволю. Лети к своему Лаксу, хмырю сарлачьему, если его в подземелье ещё крысы не заели, такие как ты. Лети, лети - чего висишь? Разговор окончен.— Сам ты крыс, брат. Большой такой, жирный. Видела бы твоя Мотма, как ты с союзниками обращаешься - по голове бы не погладила. Ну разве что мамкиным хлыстом. - обиженно фыркнула Стила и улетучилась за пределы корабля, но через секунду её голова всунулась обратно. — Привет от тебя передавать, если на том свете случайно встретимся, ну с этой, твоей...— Вон пошла! - гаркнул Геррера, не сдержавшись - да так, что стёкла зазвенели, и, поспешно вставив в рот ещё только-только снова проснувшейся дочери соску на резинке, вернулся за панель управления. Его буквально трясло уже с самого утра, как только ему позвонила та самая слабонервная блондинка и сообщила о том, что роды прошли неудачно. Чего Софиус ожидал - непонятно, но уж точно не бледного, неподвижного лица союзницы и не опутанного хвостами от аппаратов тела. Может, он и задержался бы с ней попрощаться, если б не Ильсита и слишком настойчивый тви’лек... может быть. Тяжело было осознавать происходящее, но что поделать. А тут ещё и сестра со своими замечаниями и слишком уж активизировавшаяся за последнеее время вторая личность. Кто же, интересно, так его подпитал своей энергетикой? Неужели...*** Полосы света за окном корабля рассредоточились и снова превратились в точки звёзд. Корабль тряхнуло об атмосферу какой-то планеты от слишком резкого выхода, а системы оповещения тревожно замигали и завыли, вытряхивая бунтовщика из временного сна.— Уровень-топлива-низок. Корабль-начинает-отключаться. - произнесла система голосом его сестры - такую опцию, дабы не расслабляться, установил он сам. — Едрить-колотить-хозяин! Чтоб-тебя-Бор/Галлет-сожрал-задницу-ленивую! Заправиться-нормально-не-мог! Со попытался кое-как выправить корабль, дабы не размазаться об планету, что, в общем, у него и получилось, но звездолёт всё равно прощально мигнул огнями и шмякнулся о поверхность, заставив пилота-неудачника подпрыгнуть и чуть ли не вылететь из сидения. Девочка же отреагировала на жёсткую посадочку на удивление спокойно (скорее всего, из-за того, что рот у неё был заткнут соской без возможности выплюнуть), и, распахнув ясные аквамаринового цвета глазки, потянулась ручками к цветным пятнам перед собой. Правда, этого зрелища видеть счастливый папаша не мог - он в данный момент копался в кладовой, ища бани с запасным топливом. Последние, правда, оказались пустыми и годными только на то, чтоб кинуть ими в кого-либо. — Фу ты, блин, сарлакки пнистые! Опять забыл заправиться. Похоже, мы застряли здесь надолго, мелочь. - обращаясь к дочке, прокомментировал он происходящее. — Пожрать не хочешь? По идее, уже должна. ?Пожрать? малолетка, как оказалось, была совершенно не против, правда, в дело опять включилась проклятая сестра, с визгом и выдиранием на себе волос доказывающая, что детей из шланга молоком не поят и вообще всё стерилизовать положено, но он её уже не слушал и боком глаза следил за ребёнком, попутно переворачивая корабль с ног на голову в поисках ну хоть чего-то, что должно было бы помочь им выбраться отсюда. Но ничего подходящего не обнаружилось - ни спидеров, ни джетпаков, ни сигнальных ракет. Только какой-то старый полуразваленный дроид, как минимум годившийся на металлолом или вечное заточение среди запчастей. Последнего, к счастью, удалось запустить с помощью ?ядрёной вши?, электрошокера и парочки энергичных пинков, после чего робот кое-как заморгал и что-то невнятно пропиликал, после ещё одного пинка, правда, тут же перейдя на общегалактический.— Чего-надо-мастер? Вас-приветствует-дроид-модели-Б-25. - произнёс механический голос. Ондеронец едва сдержался от того, чтоб не выстрелить в механический аппарат - так он ему нафлешбечил времена Войн Клонов, но ограничился тем, что оторвал тому боевую пушку и успокоился. — Ваше-задание-сэр?— Посмотри, чтобы вот это человеческое дитя, - Со кивнул на Ильку, уже прекратившую поглощать молоко и снова прикорнувшую в кресле, сопя, - не перестало подавать признаки жизни. Если вдруг начнёт - подавай тревогу. Вот тебе комлинк для связи. Электрогенератор-зарядник в комнате управления. Задание понято?— Понял-понял. - всё тем же противным сепаратистским голосом ответил дроид, выпуская из корпуса колёсики и ловко катясь на них в указанное место. Экстремал вздохнул, зарядил бластер, засунул за пояс ещё парочку ножей и вышел из корабля наружу. Утреннее солнце неизвестной планеты резко ударило ему в глаза, заставив прищуриться и на время даже потерять ориентацию в пространстве, а когда опомнился - прямо перед ним стояло буквально из ниоткуда возникшее дерево. Простите, блин, что?— Ладно. Может, я его просто не заметил. - успокоил Геррера сам себя и, закрыв звездолёт и спрятав ключи в карман, пошёл дальше. Дорога, начинавшаяся на равнине, вела в гору, становясь всё круче и круче, пока вообще не превратилась в тонкую ниточку серпантина среди скал. И пока он шёл, вокруг возникали различные звери и птицы, прорастали из камней травы и плющи, а свет становился всё ярче и ярче, пока время не достигло полудня. И только тогда мятежник остановился, поняв, что прошагал три часа подряд, и присел в тени под высокой пальмой, вытерев перчаткой пот с головы и отхлебнув из фляжки. Сейчас ему было ещё больше жалко потерянных из-за дурацкой шутки волос, и особенно того, что он не взял головной убор. Даже механические приборы охлаждения уже не справлялись с жарой и становились лишь ненужной обузой, а с дыханием - так вообще всё плохо. ?Странная ситуация получается - вышел подышать свежим воздухом и на помощь позвать, а теперь лежу и задыхаюсь под пальмой от такой жары, какой даже у меня на планете не было! Насмеялись бы надо мной товарищи!? - безрадостно подумалось ему, когда кислород в респираторе и вода во фляжке закончились окончательно. ?Поспать, что ли... да уж, тринадцать часов не спал, сначала миссия, потом за рулём без отдыха, затем девчонка и прочие связанные с ней проблемы... Теперь я понимаю, почему Мотька двойняшек родственникам сплавила - при своём-то расписании вообще бы угробила их, да ещё и мелких! А мне что делать?? - но на этот вопрос, как и все остальные, ответа он не получил и, удовлетворившись блаженной тишиной, заснул.*** Снова открыл глаза он уже ближе к концу дня, когда солнце шло на закат, а зеленевшие до этого деревья отливали коричневой рыжиной листвы и плесенью на стволах. Звери и птицы кто попрятались, кто передвигались вяло, кое-кто уже лежал на земле, неподвижными телами заполняя расщелины с пожухшей травой и тухлой водой. Зато дышать было уже сравнимо легче по сравнению с днём - но Софиус не расслаблялся. Как бывший житель тропического и субтропического климата, он прекрасно знал, как холодно бывает после такого пекла, и поэтому, не медля, вскочил на ноги и направился дальше, жуя что-то на ходу. Экстренных оповещений от дроида пока не поступало, и мужчина был относительно спокоен в адрес дочери - сейчас его напрягало больше то, что признаков жизни вокруг становилось всё меньше и меньше. Не значит ли это, что он сейчас тоже начнёт умирать и присоединится к этим бедным трупам местных зверушек, окружавших его со всех сторон? Но проходило время, а он всё ещё был бодр, здоров и так же шагал наверх, но теперь через каждые сто шагов останавливался и жадно вдыхал прохладный вечерний воздух, уже даже не заботясь о том, как выглядит со стороны и что в воздухе том трупное зловоние. А тропинка между скал всё не кончалась - она вилась, где-то обрывалась - тогда ему приходилось взбираться по живым ещё лианам и камням, рискуя упасть с громадной высоты; где-то её перегораживали острые скалы, которые тоже приходилось облезать, а один раз он даже чуть не угодил под внезапный обвал. Снова пришлось обходить, карабкаться, проклиная всё на свете, задыхаться, срываться, опять влезать - и снова понимать, что до цели далеко, а силы уже почти на исходе. И как раз в эти моменты безумно хотелось сдаться, но он упорно продолжал тащиться вперёд, зная, что своей гибелью обречёт на смерть других - сначала халтурного дроида, которому и так уже немного осталось, а затем и собственную дочь. Этого ему не хотелось ну очень от слова совсем. — Трудно тебе, да? А я говорил - береги тело! - шипел где-то в подсознании голос Юмы, явно чувствовавшего себя в своей стихии - близость ночи, чёрной, как его фамилия*, придавала ему сил и материальности. Софиус был готов поклясться, что призрак давно исчезнувшего прошлого висит прямо перед его носом, то появляясь, то исчезая и замаливая взгляд постоянным мельканием. — Оно ведь у нас было такое замечательное! Сильное, спортивное, ловкое! Как говорится, левой-правой, утречком прогулялись бодрячком! Помнишь, как мы к королю Дендапу в тюрьму сходу запрыгнули? А сейчас - что? Полу-Вейдер-полу-Гривус? Ночами задыхаемся, днями фиг знает где в поисках приключений шатаемся? Да кто ж тебя просил в плен попадать-то? Какой дебил? Конечно же, ты и только ты! Вот всегда так - ни себе, ни людям!— А кто меня предупреждал, что генерал Тандин окажется повстанцем? - прохрипел Со, забираясь на очередной перевал и пытаясь отдышаться, сидя на уже холодной земле и глядя в ночное небо, подозрительно затягивавшееся тучами поверх едва видных звёзд. На миг ему даже показалось, что на фоне луны пролетела крылатая тень - и тут же исчезла. — Ты, что ли? Да я один на своих плечах весь бой вытягивал, сотоварищи дохли как мухи в своей картонной броне! И в плен попал я сам, и о секретах Империи тоже молчал сам... Потом, правда, их из меня вытянули моим же Бор Галлетом, но не суть важно. И пытки переносил сам, а ты в это время только из глубины сознания что-то временами подвякивал или с Борькой базарил. Какой из тебя владелец тела? Вот уж действительно интересный опус получается, когда твоя ?копия? тебя же и переигрывает по всем фронтам. Не жалеешь?— Не приходится. Но ты, думаю, если не перестанешь нести бред, пожалеешь и причём очень скоро. А теперь прячься - скоро пойдёт кислотный дождь. - насмешливо произнёс полудух и завис со злобной ухмылкой в воздухе, наблюдая, как взгляд его мечется из стороны в сторону в поисках укрытия, не различая ничего в полутьме. Ему-то самому, нематериальному, растворение не грозило. — Ага, а вот и поджилки затряслись. Сам-то не жалеешь, что не остался копией? В данной ситуации - самое бы время. Полетал бы вокруг, постебался, как твой двойник бегает туда-сюда, да и сгинул. Как вот я сейчас. - и с этими словами полупрозрачный человек демонстративно втянулся под землю. Издалека донёсся грохот, и в небе сверкнула красная молния. Отвратительно пахнущий ветер повеял всё ещё стоящему на месте бунтовщику в лицо, выдувая из головы все лишние мысли и оставляя лишь одну: гроза близко. И если он не хочет встретить утро весь в ожогах от кислоты, а, возможно, и дохлый, то придётся оперативно брать нижние конечности в верхние и прятаться уже хоть где-нибудь. Этим местом оказалась пещера в ближайшей скале, но внутри ожидал неприятный сюрприз в виде постоянно мельтешащих перед глазами летучих мышей и общей сырости и затхлости помещения. К тому же, снаружи задувал холодный ветер (хорошо, хоть не с дождём), постоянно пытаясь затушить еле-еле разведённый заплутавшим путешественником огонёк, никак не желающий загораться дальше. И, в довершение всего, буквально через пару минут после того, как мужчина наконец лёг на свой плащ и более-менее расслабился, к пещере с диким криком подлетели странные крылатые существа, пикируя прямо на него, но застревая на входе.— Фантомы, братик! Так-то! - поучающим тоном произнесла Стила - так отчётливо, будто она и в самом деле стояла рядом с ним. — Помнишь, как от них отбиваться? Снайперка там, пули заговорённые... Не читал?— Да я даже не помню, кто это такие. - злобно бросил её брат, уворачиваясь от очередного удара зубами и втыкая нож в засунувшуюся в пещеру наглую морду зверя. Снова послышались дикие крики, на этот раз ещё более громкие, и морда временно убралась. — Зато понимаю, что спокойно спать они мне сегодня не дадут, если не перебить их сейчас же. Ёпрст! - он схватился за плечо, задетый крылом неизвестного существа - вроде бы слабенький, но отдавшийся в его разуме, словно удар дюрастилового колокола. Или из чистого никеля, как у Лианы. Лианы... Нет, Джин. Юджинии Эрсо, крестницы и давней знакомой с совсем ещё юных лет. Или ещё чего-то??Пожалуйста, перестань делать мне мозги, мальчик! Я сделала всё, что смогла - чем ещё тебе помочь? Твои родители за тобой больше не вернутся! А теперь успокойся и перестань плакать и ругаться, иначе всю ночь просидишь привязанным к креслу! Я знаю, о чём говорю!? Визгливый, точно подростковый, голос. Полутёмная комната и невыносимо яркий свет, направленный в глаза. Стянутые верёвками руки и ноги болят. Почему это с ним происходит? Он ведь не заслужил того, чтобы быть вечно отверженным. Не заслужил же??Бедный ребёнок. Совсем ничего не помнит. Давай оставим его себе, Седрик.? Спокойный и нежный голос молодой женщины. Темнота. Тишина. Голова раскалывается от удара, тело ноет от ожогов, а к левому глазу будто приложили раскалённую проволоку. Что произошло? Он ли это? Или не он уже? Мысли путаются, свиваясь в петли и отправляясь в свободный полёт, а чей-то незримый голос приказывает ему встать и довершить начатое. Что именно? Он не помнит.?Иди же сюда, милый мой юноша!? Страшные, с расширенными зрачками глаза, и цепкие руки, захватившие его в плен и прижимающие к стене. Из его собственных глаз позорно текут слёзы - да, он сильный и не должен плакать, ну а что ещё делать, когда она гораздо сильнее его? Но вот глухой звук удара, страшная девушка падает навзничь, а рядом стоит его отец. ?Не бойся, сын. Я всегда защищу тебя.??Сынок, ты зачем завёл осьминога? Он же всю еду у нас теперь на усадьбе съест! Выпусти обратно, не мучай животное.? Обида. Непонимание в глазах матери. Сестра злорадно хихикает из-за её спины с книгой рецептов под мышкой. Бор Галлет, ещё маленький, довольно урчит на дворе и пережёвывает помои из ведра. Мама наконец соглашается с тем, чтобы разрешить оставить зверя. ?Только смотри, чтоб из нас никого не слопал!? - со смехом добавляет отец. Перемирие.?Мама! Отец!? Дом горит. Плачущая сестра обнимает его, обещая отныне вести себя хорошо и всегда помогать ему. Чей-то успокаивающий, мерный голос в Силе, как будто бы давно знакомый ему. Ветер уносит запах гари далеко-далеко за горизонт вместе со столбом дыма. Стоящие вокруг с печалью в глазах и вёдрами в руках соседи. Первая в жизни потеря. Бор Галлет остался жив и здоров, к счастью.?Стила!? Распластанное и окровавленное тело лежит на земле. Вторая часть души откалывается с хрустом и разлетается в осколки. Лакс, молодой и весёлый парнишка, выглядит взъерошенным, и лицо его грустно. Сочувственные взгляды друзей кругом. День. Звон колоколов. Аплодисменты толпы. Победа всё-таки была вырвана, пускай и этой ценой.?Спасибо вам, сэр, что спасли меня!? Ночь. Туман. Музыка на фоне и обеспокоенный взгляд аквамариновых глаз, преследующий его отныне всю жизнь наряду с бледно-голубыми. Замёрзшее сердце начинает понемногу оттаивать. Короткие рыжие волосы. Обрывки белого платья на плечах. Нет, он не должен этого делать. Снова смех жестокой тви’лечки где-то в подсознании. Рывок и побег навстречу темноте ночного города, подальше от соблазнительного наваждения. Первая ночь без сна.?Такой холодный. Но сердце бьётся.? Огонь. Страсть. Из жара внутреннего бросает в холод внешний, а руки скованы цепями. Но это любовные цепи, из которых вырываться не хочется. Дни проносятся перед глазами, как мелькание крыльев бабочки - белой с аквамариновым проблеском. Последнее прощание. И тяжёлый, долгий, изматывающий бой - после которого он, вопреки всем ожиданиям, остался жив. Но счастье было недолгим. ?Ты обязательно сломаешься, имперская шавка!? Снова подвал. Где-то вдалеке на пол капает вода. Невыносимый запах крови, палёного мяса, и боль, пронизывающая всё тело от головы до ног. Пытка, кажущаяся бесконечной, но после которой наступает временное облегчение. Снова боль. Тяжесть в груди. Возвращение к реальности с осознанием того, что прежним он уже не станет. И наконец-то тяжелое забытьё, проносящееся быстрой ночной тенью перед глазами и каждый раз заканчивающееся одной и той же порцией снова и снова возникающей боли.?Убейте его!? Морозный воздух. Снег. Ярко-красные пятна на снегу и знакомый запах палёной кожи. Снова база, медпункт, и что-то ещё дальше - слишком много произошло в один день. Но главное - она его спасла, и именно потому, что любила. И он её - тоже. Пляж. Морской воздух. Звуки выстрелов в воздухе и прижавшееся к нему прекрасно тёплое тело. Ветер снова доносит искры пламени и запах гари, но теперь ему уже не жаль. Он получил своё. ?Будешь сражаться?? - ?Да, буду!? Боль в виске и запах чужой крови, отпечатавшейся на прекрасном наряде и бледном от недостатка собственной лице. Она по-настоящему теперь спасла его жизнь, и ни о чём не жалеет. Настоящая партизанка. Снова пляж, ветер, запах мокрого бетона. Смотрящие с точно такой же жестокостью в душу аквамариновые глаза, через пару секунд сменяющие взорна страстно-подавленный и слегка отдающий золотым блеском. Навеки связавшая их клятва. Бешеный танец в ночи. Темнота, дождь, гроза, джунгли - он опять один. И снова летят дни календаря, вдаль - не пойми куда, даты сменяются одна другой, война, поражение, друзья в беде, Лиана, потом сон, долгий, как смерть, и вот он уже в новом и чистеньком офисе, и она рядом, и смотрит на него с теплотой и спокойствием. Разговор на крыше под луной, блеск знакомых глаз, потом снова утро - и новые проблемы опять не заставляют себя ждать. Саботаж, панические припадки какой-то незнакомой девушки, в какой раз уже его куда-то зовут, и пока он там далёко бьётся долго и жестоко, наступает срок родин - дочку Сила им дала в аршин, но досталась она пока лишь ему одному. И вот сейчас он лежит, скорчившись на холодном полу и вспоминая всё это - для чего? Зачем? Какой может вообще быть смысл в неожиданном предавании воспоминаниям, если они - лишь часть сознания, духовной составляющей, в то время как вполне материальное существо (или же нет, ситх его знает) витает над ним, подпитываясь его же энергией, и он никак не может отогнать эту мрачную тень, вечно висящую мечом Мортиса над своей головой, потому что слаб. Да, Софиус слаб, как и слаб без него Юма, потому что сконцентрироваться и победить в борьбе может только единое целое. И вот прямо сейчас, если они не объединятся, то оба погибнут. В этом сомнений точно уже никаких не оставалось.— Во имя Силы! Юма Куро, я, Софиус Геррера, принимаю нас обоих как единое целое! Да будет так! - его голос, казалось, раскатился, подобно грому, по всей планете, а буроватые, уже больше похожие на карие, чем на зелёные, как раньше, глаза полыхнули на секунду белым - и погасли, став снова обычными. Фантом разочарованно закричал - и растворился в воздухе, оставив после себя какой-то круглый непонятный предмет. Остальные же собрались в стаю и улетели прочь, в темноту, пахнущую резким, раздражающим ароматом местных кислотных осадков. Зато радовало одно - трупов на земле уже не лежало. Как не лежало бы, возможно, и его - если даже убивающие пары и вредны были только для местной флоры и фауны, то во вреде зеленоватого дождя сомнений не оставалось. Окончательно они развеялись после того, как он высунул наружу руку в перчатке - а вытащил уже голый протез. Мда-уж, с природой некоторых планет действительно шуток не пошутишь. А это что, оставшееся после фантома? Яйцо?— Дурачок, не разбивай! - взвизгнула сестра, выходя из стены в буквальном смысле этого слова. — Дочке подарок сделаешь - будет у неё детёныш фантома свой собственный. Или загонишь кому-нибудь на рынке по неплохой цене. Но нет, мы его разобьём, и плевать, что со времён начала Средней Республики это ужасно редкостная вещь! Ты хоть о других-то подумай, эгоист чёртов! Ну действительно ведь - ни себе, ни людям!— Вся в своём репертуаре. Лучше скажи, как там твоя тёзка поживает. - отмахнулся мятежник, не желая вступать с многоболтательной ?кармой? в очередную полемику. — Не сделал ли с ней дроид чего-то неправильного? Он это вполне может. — Да какое там! Он для этой роли будто вообще создан был. Сидит и зырит на малявку, и одновременно сканирует. Чуть сканеры что-то не то покажут - сразу подрывается и делает, что положено, а потом опять сидит. Энергию экономит, стало быть. Никаких там тебе вредных мультиков, политической пропаганды и прочей чепухи - просто сидит и гудит, а она слушает и хихикает. Ну разве не лучший нянь в галактике?— Лучший, лучший. Правду, видимо говорят, что из бывших боевых дроидов хорошие охранники получаются... Но мы отвлеклись от темы. Как на связь-то с людьми выйти? Как? Эй, Стилааааа!!! Ондеронки не было рядом - очевидно, она тоже устала от болтовни и пошла отдыхать куда-нибудь в недра планеты. И тут на него снова навалилась дикая усталость, ударив под дых и сморив сном прямо на том же месте, где он и сидел.*** Когда он снова проснулся, уже начинало светать. Небо без единого облачка окрашивалось в тёмно-бордовый цвет, а часы показывали пять утра (очевидно, по местному времени). ?Быстро же у них времена года сменяются! Не успел оглянуться, как деревья уже жёлтые, а потом и вообще прозрачные. Хорошо, хоть мне это не грозит, иначе рассыпался б уже давно, а потом ещё и духом стал. Видимо, это только для местных.? - и, сделав такой вывод, он смело вышел наружу и чуть было не сел от удивления. Призрачные деревья на его глазах покрывались листвой, травы вставали и снова тянулись ввысь, а зверюшки и птицы возникали буквально из воздуха и шуровали по своим делам как ни в чём ни бывало - словно и не было той вчерашней тотальной гибели всего живого с последующим заливанием кислотой. Краешек солнца даже ещё и не показался из-за горизонта, но на фоне его уже шнырял кто-то - маленький, толстенький, юркий и с большим хвостом. Птичка какая-то местная, скорее всего.— А этих я знаю... Конвор, кажется. По крайней мере, Асока Тано так говорила. - прищурив глаза, пробормотал мужчина. — Но птички птичками, а жилище хоть какое-нибудь найти надо. Может, хоть позвонить дадут или поесть, в крайнем случае. Где же оно, ну... Ага, вот! Догадавшись вытащить из поясной сумки благополучно забытую подзорную трубу, он сумел разглядеть за дальним холмом какое-то высокое здание. Очевидно, в прошлый раз его либо вообще не было, либо просто не видно с другого ракурса. И, наскоро позавтракав остатками продуктов и проглядывая на ещё не полыхающее жаром, к счастью, небо, наш герой отправился дальше покорять вершины. К семи утра он уже был на месте, но происходящее там его неприятно удивило.*** Здание оказалось пусто. Древние, полуразвалившиеся монолиты с одной стороны потрескались и поросли мхом, а с другой - выглядели целыми и чистыми, будто только что поставленными. Внутри тоже было довольно пусто и заброшенно - только трон какой-то в середине зала, тоже разделённого на ?светлую? и ?тёмную? части. ?Храм, по всей видимости, какой-то древний - чем же это ещё может быть? А на троне интересно было бы посидеть, кстати!? - промелькнуло в мыслях Герреры, но как только он опустился на сидение, неведомая сила оттолкнула его прочь, чуть было не размазав об стену. Из небытия на троне нарисовалась чья-то фигура незнакомой ему наружности в колпаке и сером плаще. По всей видимости, вполне такая материальная, только невидимая.— Ты кто такой? А ну, отвечай! - разозлившись за нанесённое себе оскорбление, повстанец вскочил с пола, тяжело дыша и наставил бластер на неизвестного. Тот даже не шелохнулся.— Я мог бы спросить у тебя тоже самое. Но мне всё равно. - ленивым голосом произнёс старик, не открывая глаз. — В любом случае, я не люблю, когда мне садятся на колени так прям уж бесцеремонно. Обычно я сжигаю их в пепел, но сегодня что-то настроение побыть добрым. Уйди же, юноша, и не мешай старику предаваться своим воспоминаниям о давно ушедших временах. Они - единственное, что у меня осталось в этом мире. Ствол, кстати, убери - он тебе не поможет. И мне, к сожалению, тоже.— Много болтаешь, старый хрыч! - злая сторона Со, заняв наконец-то законное место в части соединённого заново разума, нажала на собачку, чуть было не спустив весь заряд в лоб старца. В последнюю секунду ему удалось передвинуть руку на пару сантиметров, и выстрел угодил в потолок, словно растворившись в нём. Агрессия ушла, остались только злость и недопонимание. Зачем он здесь? Зачем они оба стоят друг напротив друга, не враги, но и не друзья? Почему он хотел застрелить неизвестного, но сам же в последний момент и передумал? Словно угадывая его мысли, из-под пола просочилось странное существо, похожее на призрачные, наскоро сшитые куски ткани. Оно рвалось из стороны в сторону, мечась в воздухе, но везде словно натыкаясь на невидимый барьер. Как-то от его вида становилось тошно... и одновременно жалко, потому что образование и само было жалким, явно мучающимся на ярком дневном свету, вытащенное из его привычного полутёмного мира теней.— Это нереализованная самостоятельная часть твоего разума, юноша. Дай ей уйти или же позволь остаться - решение за тобой. - всё так же спокойно произнёс старик, не открывая глаз. Он словно видел всё через Силу (и скорее всего, так оно и было). — И не надо смотреть на меня такими удивлёнными глазами - не я призвал его из глубин сознания в реальность. Это сделал ты сам... а вернее - вы с этим оба. Но хорошенько поразмышляй - оно-то тебе надо или нет?— Я вообще это тряпьё первый раз в жизни вижу. Выкладывай, дедок, что это есть такое, коли ответа от меня ждёшь. - уже не так злобно, но всё ещё недовольно прохрипел повстанец, присаживаясь на каменный пол и пытаясь разглядеть явление поближе. Какой-то странной тоской и серостью от него веяло... — Я ж тебе жизнь от самого себя сохранил, понимаешь ли. Ну или, по крайней мере, честь.— Хм. Что ж, пускай будет по-твоему, хоть и всё, что ты сейчас говоришь мне, юноша - бред чистой воды. - на губах старика засияла странная ухмылка. — Обычное смертное оружие не в силах убить меня, как, впрочем и бессмертное - но не суть... Ты хочешь знать о своей третьей, неведомой части, что приходит и накрывает серым покрывалом хандры в тоскливые дни апатии. Это, друг мой - твоя недостающая часть воспоминаний, твоя самая первая личность - такая, какой должна была быть с рождения, если б судьба не распорядилась иначе и не были созданы две другие искусственные личности: одна - твоя тёмная сторона, получившаяся в результате эксперимента, другая - ты сам, ну, то бишь, кем являешься большую часть времени. Это и есть твоя Сила, много дающая и одновременно много взамен забирающая - в итоге опустошающая разум эмоциональный, но хорошо развивающая логический и ментальный... Так понятнее?— То есть то, что я умею читать мысли, если долго пообщаюсь с Бор Галлетом, гипноз, белые глаза, это...— Да, именно, юноша. Но ты видишь, как она сейчас слаба и измучена, эта ткань из лоскутков непонятных тебе самому решений и умений. Обрети её - и обретёшь покой внешний и внутренний, но всю вечность будешь жалеть, что избрал этот путь. Отвергни - и вместе с тем исчезнут все твои потенциальные возможности, которые значительно облегчили бы путь жизни тебе и твоим друзьям, пусть и превратив все эмоции в вечную глыбу льда... Вечно тянуть ты не сможешь - не надейся, что всю жизнь будешь бегать от одной крайности к другой, урывая на ходу лакомые кусочки и избегая расплаты за настиле над собственным разумом. Выбирай сейчас. Я всё сказал. - с этими словами старик закрыл глаза и поднялся вместе с троном в воздух, Геррера задумался. С одной стороны, взять эмоции под контроль - соблазн нехилый, с другой - терять уже имеющееся самосознание особого желания не возникало. Что станет с его разумом, если он впустит в себя ещё и это порождение Средней Стороны? Ясное дело, что ничего хорошего. В итоге, поколебавшись с минуту, он произнёс:— Нет.— Нет? Я правильно расслышал, юноша? - старик открыл глаза, оказавшиеся изумрудно-зелёными с чёрным белком, и испытывающе посмотрел на него. — Подтверди-ка ещё раз. Вдруг ты передумаешь - мало ли что. Мне-то всё равно - я ж средний, никого ни к чему не принуждаю. Ну?— Нет. - уже более уверенным тоном произнёс Софиус, решительно отодвигая прочь жалкое существо. — Я даю ему волю, пусть воплотится в ком-нибудь другом. Это уж как Сила решит. Но мне этого порождения внутри себя даром не надо. Что ж я тогда за человек буду?— Мне кажется, друг мой - твой выбор правилен. А теперь - вот тебе от меня награда за то, что не позволил своей гордыне взять верх и одолеть здравый смысл. Всё-таки я больше светлый, чем тёмный. - Отец взял разъеденную кислотой металлическую руку в свои, дыхнул - и на глазах Со его собственная рука снова оказалась живой и здоровой, будто бы никогда и не была отрублена. Ондеронец ошарашено посмотрел на старого колдуна, но лица не потерял и благодарственно кивнул ему. Тот улыбнулся в ответ своей странной, загадочной улыбкой ни веселья, ни грусти - и снова всё вокруг растворилось в белом свете небытия. *** Планета Кристофсис, забытая ещё со времён конца Войн Клонов, переливалась в космическом пространстве сине-зеленоватым цветом, окружённая тёмным полотном с точками далёких звёзд. Всё это предстало перед взглядом Со Герреры, когда он очнулся за рулём собственного звездолёта, полностью заправленного и со всё ещё спящей дочкой на соседнем кресле. Выругавшись - уже в какой раз за этот неудачный день, он пододвинулся панели управления, и, чудом избежав столкновения с космическим телом, построил маршрут и снова откинулся на спинку. На этот раз он был готов к столкновению, и поэтому избежал его удачно.— Мелкая? Ау! - крикнул он и вдруг осёкся, глядя на протянутую к ней по привычке правую руку. Она была совершенно... как бы это сказать... живой. Она чувствовала тепло человеческого тела и могла давать его сама - девочка больше не шарахалась от прикосновения, как раньше, и продолжала спокойно сопеть дальше. От такого чувства хотелось чуть ли не плакать, и он с трудом подавил это желание. Ещё успеет. А пока надо показать пример стойкости и сдержанности дочке и перестать уже, ситх возьми, сжимать и разжимать кулак туда-сюда! Не такое уж и волнующее событие, в конце-то концов! Хотя нет, зачем себя обманывать... обыденным его точно не назовёшь. — Ну что - понравился сон, братуха? - морда сестры на этот раз не выказывала недоброжелательности по отношению к нему, а острый язык в кои-то веки не приплёл к обращению ?задницу?. Очевидно, разговор с Лаксом вышел удачным. — Ты же в курсе, что Мортис ещё лет десять назад саморазрушился? А произошедшее - лишь путешествие по глубинам твоего же подсознания в ещё оставшейся ауре этой планеты? Да, да, руку и яйцо фантома ты вытащил из собственной головы силой мысли, той самой, от которой добровольно отказался. Теперь веришь в Силу, братик?— Теперь верю. И не жалею, что отказался - я и без неё могу, потому что активно не использовал. Это ж форс-юзеры всякие без неё не могут, мучаются, если вдруг не колдуется с утра, а тут всё просто: захотел - взял, не захотел - не взял. И вообще, чего это ты сегодня такая добренькая? Лакс, что ли, комплиментов в уши налил? Он это умеет, хитрюга эдакий. Прямо руку на такого льстеца не поднимешь. Или Мотма очнулась и ты наконец-то готова передать бремя матери обратно ей?— Да какое там очнулась, дебил! Лежит, как мёртвая, щёки бледные, не шевелится, сердце еле-еле стучит. Даже мне её стало жалко. - тоном драматической королевы заявила систер, прикладывая руку ко лбу. — Кто ж теперь матерью для ребёнка-то станет? Неужели мне самой опять за всё браться? Ах, право - жестокий же ты человек, Софиус Геррера! - продолжила завывать она, чуть ли не смеясь от собственной клоунской неотразимости. Проснувшаяся мелочь уже хихикала вовсю. — Вот уйду от тебя, брат ленивая задница, к убитой тобой Сельке и буду ей сестрой, а ты - мучайся! Всё, прощай! Ничего не обещай! - и с этими словами Стила эффективно втянулась под пол, дав новый повод для размышлений своей крёстной племяннице и обалдевшему от такого напора брату. Последней исчезла показывающая средний палец рука. — И эта мне говорит, чтоб я вёл себя прилично при ребёнке! Вот же ж лицемерная негодяйка! - буркнул Со, в ответ показывая тот же знак. — Наверное, с Лаксом переобщалась. А ты, мелкая, не повторяй, иначе твоя маман с тебя бошку сорвёт, когда очнётся! А она это сделает рано или поздно - не сомневаюсь! Уж мне ли не знать. А ну-ка, отдай бластер! Отдай, кому говорю! Заряженный ведь! А ты его - в рот! Илька скорчила обиженное лицо и вцепилась обеими руками в новую "игрушку", не желая отдавать. После нескольких неудачных попыток его всё же удалось отжать обратно и тут же заткнуть ей рот соской во избежание истерики. ?Видимо, придётся все предметы теперь прятать подальше, а то обслюнявит и, не дай сарлакк, убьётся! С таким ведь трудом родилась, а уже на тот свет засобиралась!? - подумалось ему. Голограмма внезапно замерцала, и на ней возникло очень недовольное лицо Идриссы, явно державшейся за кадром с кем-то за руку.— У меня четыре новости, шеф - хорошая, очень хорошая, плохая и ужасно плохая. Начну по порядку. - обеспокоенным голосом заявила она. — Итак, хорошая: мы с Реисом Таллентом обручились. Очень хорошая: Чам Синдулла согласился с нами сотрудничать в экстремально-политическом плане. Затем плохая... Селька не выходит на связь. Она всё ещё с тобой?— Убита. Это Юма сделал. - признался ондеронец, не моргнув. В конце концов, он сказал правду, а о второй его личности женщина понятия не имела, даже имени не слышала. — Она сейчас покоится с миром, развеянная среди звёзд, как и ты когда-то хотела. Так что же с очень плохой новостью? Нас обнаружили? Главную базу взорвали? Лидеров в плен взяли? Ну говори же, Риса!— Убита? Бедняжка. Надо же, я всю свою семью пережила. - с сожалением в голосе выговорила Баррук, незаметно вытерев глаза рукавом. — Насчёт же очень плохой новости вот что скажу - с этого дня Союз Советов по восстановлению Республики прекращает своё существование. Мон Мотма так сказала.— Мотма? Но... - начал Со и тут же осёкся: вспомнил о том, что у неё была заместительница-двойница, а о реальном положении вещей говорить крайне опасно. — Ладно. Что ж - придётся продолжать свою борьбу самостоятельно, пока не предоставится шанс вступить в какой-нибудь другой союз. Но на всякий случай опасайся этой Мотмы, ради этих её... как их... пресвятых сенаторов, как она говорит. Обычно она не вела себя так. Поняла меня, Риса?— Конечно, шеф! Буду наблюдать! - женщина привычно отдала честь и погасила голограмму. Наступило долгое молчание. Со Геррера сидел, согнувшись и опустив руки на колени, потом всё же решился и поднял глаза, встретившись своим мутным взглядом с широко, по-детски распахнутыми очами морского цвета дочери. И один лишь знакомый взгляд придал ему силы идти и сражаться снова - Мон Мотма, пусть и в виде ребёнка, продолжала быть с ним. Они выстоят. Обязательно выстоят. И, может, когда-нибудь и станут жить вместе одной семьёй, как и хотели - не на этом свете, так на том.— Ну что ж - попали мы с тобой в историю, мелкая. Но ты не боись - я же не делаю этого. Ты лучше борись, и тогда обретёшь всё, чего бы ни пожелала. Серьёзно тебе говорю. - и большая взрослая рука взяла в ладонь маленькую детскую, тут же ухватившую его за палец. — Вот, вот - правильно делаешь! Потренироваться и на союзниках можно, главное - не заиграться! А ну-ка - ещё раз! — Семейная идиллия. - пробормотала висящая в углу корабля снова появившаяся Стила, на этот раз уже окружённая толпой негров разных мастей, глядящих на то, как суровый боевик забавляется со своей малявкой. — Ну что, господа - посмотрели на подрастающее поколение? А теперь пошлите смотреть на других! Нам ещё всю Галактику облетать надо, дабы всё потомство узреть! - и с этими словами вся толпа, словно по мановению руки джедая, сдвинулась с места и исчезла где-то в космических далях. А отец и дочь остались вдвоём - и, казалось, отныне их семейное счастье нарушить не сможет никто.