1 часть (1/1)

Он видел в нём нечто такое, что не хотел отпускать. Видел в нём не только пользу для своих дел, но и что-то необъяснимое. От этого чувства сковывало душу, оно заставляло впасть в оцепенение, пока единственная глазница неотрывно наблюдала за неизменяемым, бесстрастным лицом скелета напротив. И только тихий вздох с его стороны стал причиной вернуться в реальность, а затем притянуть к себе, отдавая время. Много времени.— Ты пойдёшь со мной, — ставит перед фактом жёстко, и тут же тянет за собой.Найтмер жадный до невозможности, он с лёгкостью играется с чужими жизнями, заставляя их балансировать на грани жизни и смерти. Каждый просит пощады, просит дать им время, но лишь единицы сумеют доказать ему, что они действительно заслуживают эти самые драгоценные дни, иногда даже месяцы. Какая же всё-таки непозволительная роскошь — время. Найтмер жадный до скрипа зубов и пыли на своих щупальцах, пыли тех, кто умолял фальшиво, неправильно, тех, кто тратил свою жизнь впустую. О, нет, он не считал себя и свою команду Часовыми. Часовые были для него омерзительными монстрами, они поступали гадко. Найтмер свято считал, что грабить время глупо и искренне презирал Часовых. Часто вылавливал, убивая мгновенно, без какого-либо спарринга. Ведь эти твари заслуживали этого. У Найтмера своя идеология, свои убеждения и принципы, которым он непреклонно следовал, не взирая на жадность. Если монстр заслуживает — он будет жить.Но этот скелет — ещё одна глупая альтернатива Санса, — которого он ведёт за руку, сжимая ладонь едва ли не до хруста, был омерзительным для Найтмера исключением. Это выводило его из себя с каждым шагом и затяжным молчанием со стороны альтернатива. Он не мог сконцентрироваться и продумать дальнейший план. Его охватывало чувство удушения. Ноги словно что-то тянуло к земле, но Найтмер непреклонно продолжал путь до своего замка. Хлопок массивной дверью за собой и он разворачивает скелета к себе, встряхивая за плечи. Всматривается в альтернатива внимательнее, пытаясь понять — почему? Но бесполезно. Дыхание для скелетов не так важно, для них оно даёт лишь слабое подтверждение тому, что они живые. Но не сейчас. Найтмер сжимает пальцы, впиваясь костяшками в одежду, в самые кости, а альтернативу как будто плевать. Только чёрные полосы под глазницами становятся шире. Молчит как неживая кукла (чертовски притягательная кукла). Найтмер рычит словно зверь, вновь встряхивая альтернатива, он требует назвать имя. Почти что с ужасом осознавая, что не жалеет, что не проверил, а отдал время мгновенно, без задней мысли. Черты лица, строение тела, природа души — он хочет узнать, почувствовать, прикоснуться. Он хочет знать всё. До мурашек по всему телу, что сейчас проходят через него как электрический ток, заставляя содрогнуться и отпустить.— Я сам дам тебе имя, — едва слышно.Найтмер думает напряжённо, ощущая весь груз ответственности на себе. Это существо, которое он лишь чудом успел спасти, заслуживает получить имя только от него. Найтмеру всё равно на мнение альтернатива, это не так важно.— Киллер.Улыбается как маньяк, ощущая, как что-то внутри него приятно стягивает, стекает как лава. Сжигая на своём пути привычные устои. Найтмер поднимает руку, с оскалом показывая её скелету. Зелёные цифры ярко отображают то, что несомненно должно расположить и разговорить Киллера. Время — непозволительная роскошь, его хочет каждый.— Идиот.Одним словом выбивает весь воздух, как ударом под дых. Оскал спадает также быстро, уступая болезненному недоумению, даже не шоку. А Киллер улыбается. Насквозь фальшиво, без оттенка какой-либо эмоций, внутри него тоже пусто. Как же Найтмер не заметил это раньше?— Это настолько глупо — отдать время кому-то, кто родом чуть ли не с помойки, — Киллер прищуривает глазницу, склоняя голову набок. — Но мне нравится это имя. Кто ты?Возмущение и ненависть — это то, что должно прийти в первую очередь, заставляя моментально стереть в пыль наглеца. Но это настойчивое до боли в груди чувство лишь тормозит. Найтмер с замиранием души наблюдает за новым выражением лица Киллера. Пытается запечатлеть в голове, запомнить, разобрать изображение на паззл и собрать вновь воедино, наслаждаясь процессом, а затем итогом.— Молчать, — пытается приказать, но слишком хрипло. Не может прочистить горло и повторить увереннее.Отголоски удивления Киллера уже не так сильно волнуют, ведь Найтмер честно старается сохранить свою репутацию. Борется с неясным чувством тщетно, притягивая его к себе. Так близко, лицом к лицу.— Я твой личный демон.***Найтмер не позволял ему уйти (но тот даже не пытался). Держал при себе как ручного пса и медленно сходил с ума, утопая в бездне противоречивых чувств. Впивался пальцами в череп и шипел, и лучше бы от боли, а не от того урагана, что творился внутри, сметая всё остальное на своём пути. Киллер опредённо что-то рушил в нём одним своим видом. Ломал на части. Своими пустыми глазницами, вечным молчанием, редкой улыбкой безумца и блеском лезвия ножа в руке. Тонкие фаланги палец манили ловкими движениями, а иногда совсем плавными, когда Киллер как бы мечтательно прикрывал глазницы и водил ими по воздуху. Словно чертил что-то.Принять свою зависимость непросто. Найтмер кусал пальцы и убивал яростнее, но всё не мог отделаться от мыслей о Киллере хотя бы на один чёртов день. Этот скелет был рядом, но всё также далеко. Найтмер успел изучить все открытые участки тела, рассмотрел каждый шов на его черепе и постепенно этих знаний становилось мало. В глубинах сознания он понимал, презирал свою больную одержимость, вспыхнувшую спонтанно. Иногда Найтмер смотрел на свой, казалось, бесконечной счётчик. Смотрел и стискивал зубы. Он и вправду не хотел жить. Не так, не с этим грузом. Бесчувственным, но всё таким же притягательным своей холодной стойкостью и покорностью.Киллер не задавал глупых вопросов и разрешал изучать себя. Единственное, что выводило Найтмера до нервной трясучки и смеха, он не позволял зайти дальше. Это смахивало совсем на другое, то, что обычный монстр или человек восприняли бы за пошлость. Киллер часто смотрел на своё табло с таким же большим количеством времени. Смотрел бессмысленным взглядом и не понимал, как им распоряжаться. Цифры уменьшались томительно медленно. Только вот на следующий день, проснувшись, Киллер отмечал не их убывание, а возрастание. Ему понадобилась неделя, чтобы понять причину. И месяц, чтобы понять, для чего его держит Найтмер.— Ты всё равно ничего не добьёшься, — сказал он ему прямо.И всё равно пальцами провёл по скуле до подбородка. Игрался. Игрался прямо на чувствах, полностью осознавая, какими могут быть последствия. Тогда игра приняла другие обороты. — А теперь сделай так, как я тебе скажу, — Киллер растягивает зубы в самой широкой улыбке. — И потом получишь то, что так хочешь. Понимаешь?Нет. Найтмер был в проигрыше с самого начала.Ну и кто теперь марионетка?