Глава 26. (1/1)

—?Все остальные ваши обвинения?— это, простите, бред параноика,?— иронично заметила Катерина,?— но если вы хотите, я могу их все опровергнуть. Все до одного.—?Хочу.—?Первое… —?она задумалась. —?Хотя, погодите, вначале ответьте на вопрос: вы понимаете разницу между нападением и защитой?—?А нет, я дебил-параноик,?— Малиновский всплеснул руками, чтобы показать, как скептически он относится к ее нелепому вопросу,?— мне даже приблизительно не понятна разница между защитой и нападением.—?Хм… Вы самокритичны, но оставим это в стороне. Итак… Вы правы, я сделала все, чтобы Вика разоблачила себя сама. Но это была защита, а не нападение. В любом другом случае я вылетела бы с работы или вынуждена была бы начать открытую войну с Кирой. Войну, результатом которой, без сомнения, тоже было бы мое увольнение. Скажи я, что отчет у меня украли?— меня увольняют, промолчи?— результат тот же, кому нужна работница, которая не может справиться с заданием? Никому. А я уже достаточно насиделась к тому времени без работы, и это был мой единственный шанс выжить. Видите ли в чем дело, Роман Дмитриевич, дурнушки хотят есть так же, как и красавицы, и плату за коммунальные услуги у нас пока уродинам не отменяли, и в транспорт без денег не пропускают, увы, даже самых уродливых чучел. Так что вы уж простите, что я посмела не положить голову на плаху за то, что меня же обокрали и, как вы совершенно справедливо заметили, устроила Клочковой западню.—?И все-таки… —?начал Ромка.—?Простите,?— вклинилась Катюша,?— вы предъявили мне обвинения, дайте же возможность ответить на них, не перебивайте меня, пожалуйста, не сбивайте с мысли. Ммм… Да, я боролась за то, чтобы меня не вышвырнули с работы причем, заметьте, за чужую вину. И знаете что?—?Что? Ну, что?—?Не вам меня обвинять в хитрости и… Как вы сказали? Коварстве? —?Малиновский кивнул. —?Так вот, не вам обвинять, не мне оправдываться. Наверное, это прозвучит, как ?сам дурак?, но может стоит вам напомнить о вашей бесхитростности? Только вам, в отличие от меня, ничего не угрожало. Вы всего лишь предположили, что я хочу отнять ?Zimaletto?, и сразу придумали далеко идущий план по ?укрощению вашего монстра?. Это была не хитрость или не коварство? Вы играли чужой жизнью, а теперь посмели мне пенять, что я защищалась? Ничего не скажешь, очень по-мужски.Катя очень хотела спокойно и четко объяснить всю нелепость Ромкиных обвинений, оставаясь хладнокровной и беспристрастной, но она же не робот, ей тоже бывает обидно и больно. Он ведь по сути обвинял ее в своей же собственной вине, вот Катюша и не выдержала, голос дрогнул, на глазах появились слезы. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, подавилась воздухом, закашлялась и слезы, уже горячие и злые, беспрепятственно потекли по ее щекам.Женских слез Роман не любил, он их боялся. Панически. Совершенно терялся, если при нем плакала женщина, а уж если из-за него, так и вовсе либо впадал в ступор, и тогда начинал обещать золотые горы, признавать свою вину, клясться в вечной любви и так далее, только бы дама осушила фонтан, либо приходил ярость, и тут уж мало никому не казалось, даже ему самому. Слава тебе, Господи, в этот раз обошлось ступором.—?Катенька, не плачьте,?— забормотал он. —?Нашли из-за кого плакать, я же… У меня же… Вы вон какая умница-красавица, а я…—?Я не плачу,?— вытирая слезы кулачком, огрызнулась Пушкарева. —?Просто закашлялась, ничего больше. Не льстите себе, уж из-за вас я бы точно не стала плакать.—?И хорошо, и ага,?— с облегчением выдохнул Малиновский.Дверь из реанимационного отделения приоткрылась, Катя вскочила и не мигая уставилась перед собой, но это был всего лишь санитар, который катил пустую тележку. Сердце, подпрыгнув, часто-часто забилось о стенки грудной клетки, а в голове гулко зашумело, такой уставшей Пушкарева себя не чувствовала, пожалуй, никогда прежде. Больше всего ей хотелось надавать Ромке пощечин, выгнать его из холла больницы и навсегда забыть о нем, как о страшном сне, однако, на секунду представив, что она осталась один на один с неизвестностью и страхом за отца, и решила продолжить разговор.—?История с ?Техноколором?… —?Катя помолчала. —?Роман Дмитриевич, ваше обвинение настолько глупо и нереально, что у меня в лексиконе не хватает слов, чтобы дать ему определение. Скажу только, что я не ясновидящая, что идея открыть подставную компанию была не моя, а… Кстати, а чья это была идея? Ваша или Андрея?—?Палыч придумал.—?Понятно. А теперь вы немного подумайте, история с откатом была до того, как я узнала о затее с ?НикаМодой?. И вы, и Андрей прекрасно знаете, что всю эту гадость затеял Сашка с целью меня подставить, но почему-то обвиняете меня в попытке втереться в доверие, чтобы ?прибрать к рукам? ?Zimaletto?. А хотите, я расскажу вам, что было на самом деле?—?Очень хочу! —?в запале бросил Ромка. —?Особенно, если вы скажете правду.—?Ну, слушайте… Компания, в которой работал папа, разорилась, его уволили, естественно без компенсации и даже без зарплаты за последний месяц. Это понятно, что можно взять с банкротов? Итак, папу уволили, мама домохозяйка, я получаю зарплату уборщицы, выполняя обязанности финдиректора и личного помощника президента. Но это, по-вашему, в порядке вещей, правда? Как вы сказали? ?Доверие сразу безграничное и зарплата в два с половиной раза подскочила?? Доверие мне зарабатывать совершенно не нужно было, Андрей и так с закрытыми глазами подписывал все, что я ему давала на подпись и верил мне больше, чем себе. А вот деньги мне очень были нужны. Очень-очень. И я решилась…?Вспомнив, как она едва не взяла откат, Катя залилась краской и замолчала. Роман, бросив на нее быстрый взгляд, расценил ее молчание по-своему и гадко усмехнулся:—?Что и требовалось доказать! —?победно воскликнул он. —?Вы решились заграбастать ?Zimaletto?!—?Дядя Петя, ты дурак? —?спросила Катюша, вспомнив эпизод из фильма ?Сережа?*. —?Господи, ну, подумайте вы своей головой, как откат мог помочь заграбастать ?Zimaletto?, если я в то время даже не подозревала, что Андрею придет на ум открыть подставную фирму? Нет! Я решилась взять деньги, когда увидела, как отец тайно от нас с мамой работает грузчиком, чтобы хоть что-то заработать, это с его-то больной ногой и сердцем.—?Но вы же не взяли, так чего же вы сейчас покраснели?—?Потому что мне и сейчас стыдно за это, но вам этого не понять.—?Где уж мне, я же дебил-параноик,?— чувствовалось, что его очень задело это определение. —?Кстати, вы еще не сказали, почему вы не взяли отката и все рассказали Андрею.—?Я вас не называла дебилом, я сказала, что ваши обвинения?— это бред параноика, но вы сами себя назначили дебилом, сами уверовали, что это я вас так обозвала, и сами же на это обиделись. Вот вы весь в этом, вы точно так же придумали за меня мой план по захвату ?Zimaletto?, затем поверили в него и пошли в контратаку, но вы стреляли из пушки по воробью, потому что никто на вас не нападал… А деньги у Краевича я не взяла, потому что вовремя поговорила с папой, он-то мне мозги и прочистил. Он и велел рассказать все Андрею.—?При этом он подрабатывал грузчиком? —?в голосе Ромки послышалось уважение. —?Но почему?—?Потому что репутация и честь дороже денег, если вы понимаете о чем я.Снова распахнулась дверь реанимации, и Катя, словно почуяв, что на сей раз есть новости, вскочила и бросилась вперед.—?Родственники Пушкарева здесь? —?спросила довольно молодая женщина в зеленом костюме, униформе операционных врачей или сестер, или, может, даже анестезиологов.—?Да, я его дочь,?— слабым голосом ответила Катюша, вмиг побелевшая, как стена за ее спиной. —?Что-то случилось?—?С ним ничего не случилось, его состояние стабильно тяжелое, но операция задерживается, привезли двоих по срочной, так что свободных операционных пока нет.—?Как же так? Ведь врач мне сказал, что папу тоже нужно срочно оперировать.—?Девушка, есть срочно, которое терпит до завтра, а есть, которое сейчас или никогда. Ножевое ранение в предсердие может ждать пока прооперируют вашего отца?—?Простите, я что-то ничего не понимаю. Когда будут оперировать папу?—?Часа через два-три или чуть позже. Можете подождать здесь, можете сходить поесть, потом прийти, или не прийти, вернуться завтра.—?Спасибо, я здесь подожду.Понурив голову, Катя поплелась обратно, споткнулась, задев ногой кадку с фикусом и, вскрикнув, тяжело опустилась на стул.?Все-таки она очень неуклюжая,?— подумал Роман. —?Андрею за нее будет вечно неловко?. Однако, совершенно неожиданно это ему стало неловко. Да так, что он даже оглянулся, словно хотел проверить, что никто не подслушал его мысли. ?Вдруг у нее беда с отцом, а я… Вот дебил-параноик?,?— промелькнуло в его голове.—?Ну, что там? —?довольно участливо спросил Малиновский.—?Еще на несколько часов операцию отложили. Двоих привезли по срочной, операционные заняты. Вы идите, Роман Дмитриевич, мы с вами договорим в другой раз.—?Ага, а Палыч меня потом четвертует за то что я вас бросил одну? Спасибо, но лучше мы договорим сейчас, и вы отвлечетесь, и моя жизнь целее будет.—?Отвлекусь? Да как вы не понимаете, что наш спор отнял мои последние силы?—?Все равно?— это лучше, чем сидеть плакать и каждую секунду накручивать себя, думая об отце.—?Роман Дмитриевич,?я устала оправдываться от необоснованных обвинений.—?Хорошо, тогда оправдайтесь от последнего и очень обоснованного. Это ведь вы написали такой бизнес-план, который привел компанию к краху, вы решили экономить на тканях. Так?А вот это он зря! Это было последней каплей, переполнившей стакан Катиного терпения, и гнев пролился через край. Да как! Она, пожалуй, и припомнить-то не могла, чтобы хоть когда-то так злилась, хоть кого-то так ненавидела. Сейчас ей было все равно, понравится это Андрею, не понравится, будет ему больно, что придется выбирать между нею и другом, не будет. Ей все сейчас было все равно, хотелось одного?— схватить автомат и короткой очередью оборвать его никчемную жизнь! Ромка даже не мог предположить, на какой больной он мозоль наступил.—?Если бы вы могли себе представить,?— начала она обманчиво спокойно,?— сколько ночей я проплакала, сколько раз ела себя поедом за то что предложила сэкономить на тканях, даже у вас не повернулся бы язык упрекать меня в этом. Счастье, что два месяца назад я прозрела, за что вам огромное спасибо.—?Мне? Как я помог вам прозреть? —?искренне удивился Ромка.—?Написав инструкцию,?— хохотнула Катюша, и Малиновский поежился, явно услышав в смешке какие-то ведьмины нотки. —?Я читала ее и перечитывала, снова читала, но уже фрагментарно, и так до тех пор, пока у меня не раскрылись глаза. Больше я виновной себя в крахе ?Zimaletto? не считаю, так и знайте. Да, я дала неудачный совет. Но на этом моя вина заканчивается. Я тогда же предупредила, что ничего не понимаю ни в моде, ни в тканях, ни в пошиве. Я всего лишь экономист. И как экономист, я несколько раз предупреждала, что этот план может привести компанию к краху. Да только вы с Андреем меня не слышали, вы спешили в ?Отцы и дети? и на все мои ?это риск?, вы отвечали, что вы любите рисковать, что вы рисковые парни. Так или нет?Перед глазами Ромки, как на экране возник эпизод, когда Катя действительно предупреждала о уязвимости плана, а они с Палычем в эйфории от победы над Сашкой танцевали, кривлялись и… спешили в ?Отцы и дети?. И еще эпизод, и еще, и еще. Катя была права, и это его разозлило.—?Хотели бы, чтобы мы вас услышали, докричались бы,?— огрызнулся он.—?Разве до вас можно было докричаться? Сколько я говорила, что помещения нужно арендовать, хотя бы для того, чтобы проверить место? И что? Пришла Кира, рассказала о ком-то, кто разорился, арендуя помещения, и вы бросились покупать. Теперь стоят помещения, купленные, без товара, без окупаемости. У Киры не было никаких расчетов, но меня все равно никто не слышал. Ну, и последнее. Держитесь, Роман Дмитриевич, крепко держитесь. Я считаю, что это вы, лично вы привели ?Zimaletto? к краху, обогатившись на два миллиона долларов...