Глава 21. (1/1)

—?Прекратите паясничать,?— Катюшу передернуло, она аккуратно, словно опасалась испачкаться, встала, отошла к двери, и только сейчас заметила, что тактичная Маргарита Рудольфовна оставила их одних. —?Вы хотели поговорить, а начали с кривлянья. Я не хочу вас слушать, Роман Дмитриевич. Единственное, чего я хочу…—?Чего? —?Ромка тут же встал. —?Я сделаю все, что угодно.—?Я прошу вас, прочтите свою инструкцию вслух, глядя мне прямо в глаза.А вот это был удар ниже пояса… Одно дело писать всякие гадости, упражняясь в остроумии, и совершенно другое прочесть эту проклятую инструкцию, глядя глаза в глаза той, для которой он эпитетов не пожалел. Это же немыслимо, невозможно, это какой-то армагидец! Роман попытался увильнуть от этой одиннадцатой казни египетской.—?А где я тебе… вам ее возьму? Я что, наизусть должен помнить всякий бред, который я когда-то писал.—?Я вам помогу,?— спокойно, гордо, но очень устало сказала Катя, сунула руку в карман, достала три сложенных вчетверо листка и протянула Ромке.?Сука?,?— подумал он и так разозлился, что решил действительно прочесть ей инструкцию, да еще с чувством, с толком, с расстановкой, как на сцене, пусть получит. Это ей за все! За все, что она натворила! Малиновский прокашлялся и начал читать:—??Мой до-рогой друг и пре-зидент, пос-коль-ку ты с детс-тва стра-да-ешь ред-кой фор-мой скле-роза. Я сно-ва ре-шил прид-ти к те-бе на по-мощь. Пер-вую часть пла-на по ук-ро-щению на-шего…??—?тут он споткнулся на слове.—?Что же вы замолчали? Читайте дальше? Неужели писать легче, чем говорить?—??Пер-вую часть пла-на по ук-ро-щению на-шего монс-тра,?— Роман интонационно выделил это слово, и нагло посмотрел Кате в глаза,?— ты уже вы-пол-нил. За что те-бе от ли-ца тру-дово-го кол-лекти-ва ог-ромное спа-сибо! В не-кото-ром смыс-ле ты да-же ге-рой. По-тому, что спать с та-кой жен-щи-ной, как Пуш-ка-рёва…??—?вот тут Малиновский завис и окончательно замолчал.Как? Ну как, можно женщине в лицо сказать, что спать с ней ?нор-маль-ный муж-чи-на мо-жет толь-ко под нар-ко-зом?? Никак нельзя, как бы зол на нее не был. Иначе… А иначе себя перестанешь считать мужиком. Ромку даже бросило в жар, так невыносимо остро он ощутил себя на краю пропасти. Вот скажешь сейчас следующую фразу, и все! Отныне и во веки веков станешь полным дерьмом, и уже не оправдаться, не очиститься, не смыть с себя этой вонючей фекальной массы.—?Трудно, да? —?чуть прищурив глаза, презрительно спросила Катя. —?Понимаю, это же не за глаза поливать помоями человека. Там?— легко, а тут?— надо иметь мужество. А хотите, я вам помогу? —?неожиданно спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила:?— Я же не живой человек, не женщина, не мужчина, я?— монстр. Мне будет легко вам помочь. Слушайте! ?По-тому, что спать с та-кой жен-щи-ной, как Пуш-ка-рёва, нор-маль-ный муж-чи-на мо-жет толь-ко под нар-ко-зом. Но, не смот-ря на все твои зас-лу-ги, рас-слаб-лять-ся ра-но. Пос-коль-ку ме-ня не бу-дет ря-дом, что-бы на-поми-нать те-бе об обя-зан-ностях в от-но-шени-ях на-шей стра-шилы, я под-го-товил таб-ли-цу. Что-то ти-па ме-ню. Твои дей-ствия на зав-трак обед и ужин… и ночь… ночь с Пуш-ка-рёвой, это са-мое труд-ное, но ты уж пос-та-рай-ся!?Катерина читала спокойно, без надрыва, без всяких эмоций, как механический голос за кадром, и только глаза раненного олененка из которых периодически стекали редкие капли слез, выдавали нестерпимую Катину боль.—?Хватит! Прошу тебя, хватит! —?на сей раз очень искренне вскричал Ромка. Он не мог этого слышать, больше не мог! Как же прав был Андрей, когда сказал: ?Перечитай еще раз свою инструкцию, потом еще раз и еще, и еще, пока не поймешь глубину мерзости написанного?. Даже дочитывать не понадобилось, достаточно было услышать начало из уст той, о ком эта гадость писалась, и Малиновскому стало тошно от самого себя. —?Я не могу этого слышать.—?Ничего, переживете, я же пережила,?— мужественно сказала Катюша, но вдруг кулем рухнула на стоящий рядом с ней стул, словно у нее подкосились ноги и тихо спросила:?— Что вам от меня нужно, Роман Дмитриевич? Пожалуйста, говорите быстрее, сегодня был очень тяжелый день, я устала, я безумно хочу спать… —?и мгновенно уснула, уронив голову на руки, лежащие на столе.Это было так неожиданно, так трогательно и так по-женски, что у Малиновского сжалось сердце от жалости.—?Маргарита Рудольфовна,?— позвал Ромка, выглянув в коридор.—?Что случилось? —?тут же отозвалась Марго.—?Там это… Катя уснула.—?В смысле?—?Мы говорили, а она вдруг уснула, что делать?—?Бедная девочка. Я сейчас попрошу Сережу отнести ее в Андрюшину комнату.—?Зачем?—?Еще один,?— всплеснула руками Жданова. —?Какое твое дело, почему именно в комнату Андрея? Она устала, вымоталась, за отца переживала, извелась вся, мне что, оставить ее в столовой спать за столом?—?Я не об этом.—?А о чем?—?Я всего лишь хотел сказать, что не надо звать никакого Сергея, я сам могу отнести Катю наверх.—?Кто тебя знает, ты вон как ее ненавидишь, еще уронишь нарочно, а потом скажешь, что оступился, что ты?— не ты, и так получилось.—?Вы с ума сошли? —?искренне возмутился Ромка. —?Я что, убийца какой-нибудь?—?Ладно, неси,?— смилостивилась Марго. —?Может тебе это на Высшем суде зачтется.Малиновский аккуратно поднял Катю на руки, отнес в комнату Андрея и бережно положил на кровать.—?Подожди меня в столовой, нужно поговорить,?— сказала Жданова,?— можешь пока сделать нам чай.Поговорить, конечно, было нужно, кто спорит, но Ромка всеми фибрами души чувствовал, что его ждет не беседа, а нагоняй, Маргарита Рудольфовна была за что-то сердита на на него и, пока он делал чай, все ломал голову в чем же он на сей раз провинился. Действительность превзошла ожидания…—?Твое творение? —?спросила Марго, фурией влетая в столовую, и положила перед Малиновским… три листка, исписанных его мелким почерком.—?Откуда это у вас? —?заикаясь спросил Ромка.—?Какая разница? Я спрашиваю, это писал ты?Ромка хотел разозлиться на Пушкареву, он даже подумал: ?Вот, сволочь, всем растрепала?,?— но подумалось как-то беззлобно. Тогда он хотел сказать, что это была всего лишь шутка, но отчего-то он больше не считал инструкцию, написанную им, шуткой. Его изворотливый мозг еще думал, как ему выкрутиться, а губы уже сознавались:—?Да, я,?— и зажмурил глаза, понимая, что ему сейчас прилетит не по-детски.—?И Андрей это читал? —?Марго в изнеможении опустилась на стул.—?Читал.—?И он не убил тебя?! —?она заплакала. —?Господи, мальчики, что же вы натворили? Как вы могли? Ты хоть понимаешь, горе ты мое луковое, что будь на месте Кати любая другая девушка, мы с Пашей уже носили бы вам передачи в тюрьму, а от ?Zimaletto? не осталось бы камня на камне? А уж если бы вы такое сотворили со мной, то сидела бы я, а вы оба уже в земле бы лежали. Кастрированные! —?сквозь слезы выкрикнула она, всхлипнула и тоненько протянула:?— Ромочка, а если бы такое написали о твоей маме? Или о твоей сестре? В чем Катенька-то перед вами провинилась? Что она вам сделала? Помогала всем, чем могла, да подставляла свою голову, чтобы прикрыть ваши задницы, за это и получила. А вся ее вина была в том, что она не умела со вкусом одеться, да личиком не вышла. Бедная моя девочка, как же она все это вынесла? Ты знаешь, что вы натворили? Катин отец в больнице, ему предстоит операция на сердце. Ох, мальчики-мальчики, не видели вы горя в своей жизни, и все-то вам легко давалось. А ваша заслуга в чем? В том, что вам повезло родиться в ?правильных семьях??Возможно, только сейчас до Ромки со всей очевидностью стала доходить мерзость его ?шутки?.***?Кажется, это становится неотъемлемой частью утренней побудки?,?— подумала Кира, когда попыталась сесть, но тяжелая, ноющая головная боль не дала ей даже глаза открыть. Она пошарила рукой на прикроватной тумбочке, но ни таблеток, ни стакана с водой не обнаружила, хотя прекрасно помнила, что перед тем, как пойти в бар, оставляла и то, и другое наготове. Пришлось расклеивать веки, садиться и… вспоминать, что она дома. Что прилетела утром, в аэропорту встретилась с матерью Андрея и Пушкаревой, что домой ее привез Ромка и что она, оставшись одна, знатно надралась, вон на кровати валяется пустая бутылка из-под виски.Немного покряхтев Кирюша сходила на кухню, выпила анальгетик, сварила себе кофе, выпила его и приняла контрастный душ. Головная боль потихоньку отпускала, зато, по мере возвращения памяти, началась душевная. Да еще какая! Марго встречала каракатицу! Марго, которая души в ней, в Кире не чаяла, переметнулась в лагерь врага! Не заступилась даже тогда, когда мымра посмела ее унизить.Разве это не больно? Это очень больно!А Андрей? Почему он в Египте? Кира не очень помнила, что он там делает, Ромка сказал что-то о конкурсе красоты, о Виноградовой, но почему Жданов там, да еще в больнице, у Кирюши напрочь вылетело из головы. И почему пугало была с ним там?Отомстить хотелось до зуда в глазах, и Воропаева уже взяла мобильный, чтобы позвонить Сашке, но тут вспомнила, что если она будет заодно с братом, то Пушкарева завладеет ?Zimaletto?, и от этой мысли отказалась, по крайней мере, пока. Вначале нужно было все хорошенько разведать, как следует подумать, помочь спасти компанию, а уж потом мстить.Но телефон просто жег руку, и Кира решила, что самое правильное будет позвонить Юлиане, что она и сделала незамедлительно.—?Кирюша?! —?удивилась в трубку Виноградова.—?Да, это я.—?Слушаю тебя, ты по делу? Прости, но у меня очень мало времени, говори быстрее.—?Юль, Андрей еще в больнице?—?Да.—?Что с ним? Как он себя чувствует?—?Он нормально себя чувствует, послезавтра его выпишут и он улетит в Москву.—?Что с ним?—?Споткнулся, упал, очнулся, гипс*,?— отшутилась Юлиана. —?Кира, не волнуйся, с ним все в порядке. Это все? А то мне надо бежать.—?Последний вопрос. Юлиана, а что Жданов делает в Египте? И что там делала Пушкарева?—?Жданов лежит в больнице, я же уже сказала.—?Он что, поехал в Египет, чтобы полежать в больнице?—?Кирюш, он приедет, спроси у него сама. —?Виноградова разъединилась.?И она меня предала,?— грустно подумала женщина. —?Эдак, пожалуй, придется составлять целый список тех, кому нужно мстить. Слезы уже готовы были политься из глаз, а рука непроизвольно потянулась к бару. Вот это ее и привело в чувство. —?Так можно и спиться. Не буду, не хочу?.Больше не раздумывая ни секунды, Кирюша набрала знакомый номер и приложила к уху трубку...