Глава 1 (1/1)

327 год до н.э.Армия Александра Македонского, бесстрашного и неукротимого сына Эллады продвигалась все глубже в Среднюю Азию. Мечта царя достичь края Ойкумены, окунуться в воды Крайнего океана, покорить его бушующие волны и на стремительных кораблях обогнуть весь мир, подхлестывала вперед не только его, но и все многотысячное войско. Стремление на Восток всегда жило в сердце Александра. Еще, будучи мальчиком на уроках Аристотеля он грезил этими дальними и неведомыми странами. Завоевать Малую Азию, Сирию, Египет, подчинить Персию, дойти до Индии и дальше.В душе Великий полководец лелеял надежду и желание объединить все народы и земли мира, освободить их от гнета тиранов, уравнять в правах, дать варварским племенам образование и стремление к прекрасному. Такова была его цель, детская мечта, превратившаяся в смысл всей жизни.Но не все народы желали сдаться и пасть ниц перед македонцем. Многие из них пытались яростно сопротивляться. Население Согдианы и Бактрии вело с армией Александра ожесточенные партизанские войны. Горные племена действовали набегами и отступлениями, восстания вспыхивали в разных местах, и македонские отряды, рассылаемые Александром, в отместку уничтожали целые селения. К сожалению ни одна военная компания еще не обошлась без невинных жертв. Люди при приближении иноземцев скрывались в труднодоступных горных крепостях, но Александру удавалось захватить их, если не штурмом, то хитростью и настойчивостью. Так, в конце концов, Согдиана, а следом за ней и Бактрия пали под его натиском…Стоя на балконе завоеванного дворца в Балхе, столицы Бактрии, с кубком вина в руке, золотоволосый полководец читал очередное письмо, присланное его матерью Олимпиадой. Женщина, неистово любившая своего сына, в который раз просила его вернуться в Персию, дабы укрепить свою власть, а не идти вслед за детской мечтой, и наконец, пригласить ее в Вавилон, чтобы она смогла быть ближе к так горячо любимому отпрыску и продолжать оберегать его как и прежде.Нахмурив брови и тяжело вздохнув, Александр недовольно сжал клочок папируса. Глубоко в душе он любил свою мать, но ее чрезмерная забота, опека и подозрительность утомляли царя.—?Олимпиада снова призывает тебя образумиться и вернуться? —?послышался тихий ласковый голос за спиной полководца.Александр обернулся, видя перед собой Гефестиона. Единственный человек, которому царь мог доверить все свои тайны, сокровенные мечты, планы и переживания. Друг детства, его ближайший соратник и возлюбленный. Всегда честный и откровенный, Гефестион никогда не подхалимствовал перед ним, как делали это многие другие подданные. Еще в детстве он не уступал Александру ни в чем, и не спешил сдаваться под напором царевича, за что и был так горячо любим этим великим человеком. Гефестион знал историю непростых взаимоотношений матери и правителя. Будучи преисполненным уважения к этой сильной женщине и непомерной преданности и любви к ее сыну, он всегда стремился сгладить конфликты между ними, уговаривая Александра пойти на некоторые уступки и хотя бы пригласить ее в Вавилон.—?Она требует слишком многого от меня,?— произнес царь, бросая папирус в огонь лампады.—?Привези ее, Александр, это доставит ей такую радость,?— снова упрашивал Гефестион.—?Радость? Когда я треснувшее зеркало ее грез? —?горько усмехнулся он, наполняя кубок вином и передавая его другу.—?Что тебя тревожит? —?взволнованно спросил Гефестион, видя его переживания.—?В ней я вижу все, чего боюсь. Но не представляю, что это? Этот страх,?— он недовольно качнул головой. —?Она всегда была так уверена, что я сын Зевса, почему, Гефестион?—?Думаю, есть то, что не доступно нашему воображению. Например, молния или истории диковинных зачатий, в которых я не сомневаюсь.—?Что мне говорят? Какая судьба уготована? —?печально произнес Александр.Гефестион тяжело вздохнул прежде, чем продолжить:—?Что ж, если я Патрокл, то умру первым, затем ты?— Ахилл.Александр потупил взор, и отхлебнул вина, о чем-то размышляя, затем перевел свой взгляд на Гефестиона и внимательно посмотрев, произнес:—?Я так рад, что ты пришел, я скучал,?— он обнял его за плечи, утыкаясь носом в темно-русые волосы.—?Я всегда с тобой, тебе стоит лишь позвать, мой Александр,?— прошептал Гефестион, но на сердце залегла глубокая необъяснимая тоска, а в лазурно-синих глазах отразилась печаль. Не выдержав, он все же сказал:?— Ты всегда бежишь от своей матери, но, всё-таки, может, стоит хоть раз внять ее советам и мольбам, и вернуться обратно, хотя бы на время?Царь в резком движении отстранился от него, недоумевая, вглядываясь в глубину синих глаз.—?От тебя мне слышать эти речи весьма странно, друг мой. Неужели ты перестал разделять мои стремления? Индия совсем близко, а там и до Крайнего океана рукой подать.—?Нет, Александр, твоя мечта?— моя, но… —?он не успел договорить, как тот прервал его.—?Я не кому не доверяю в этом мире как тебе и никого так не люблю. Ты мне нужен, Гефестион,?— полководец взял в ладони его лицо, поглаживая по щеке.Но Гефестион чуть отстранился, чтобы не распалять себя, зная, что сейчас к Александру придет Багой, и их прервут, но царь настойчиво потянул его за локоть.—?Не уходи, прошу,?— прошептал он.—?Сегодня твой выбор пал на меня? —?чуть приподняв бровь, произнес Гефестион, стараясь казаться более непринужденным. Но на самом деле, каждый раз, когда его царь делил ложе не с ним, в душе оставался неприятный осадок.Багой был завоеванным трофеем Александра, когда они с победным шествием вступили в Вавилон. Молодой раб-евнух, который пришелся по душе полководцу своим изяществом и любовью к танцам, теперь сопровождал его всюду, но, не смотря на это, на протяжении стольких лет, Гефестион по-прежнему занимал в сердце царя самое значимое место, поэтому устраивать сцены ревности из-за мальчишки, не было абсолютно никакого смысла.—?Конечно, на тебя,?— будто удивляясь его вопросу, кивнул Александр. —?Только ты, любовь моя. Я люблю только тебя.Глаза Гефестиона блеснули в свете лампады, столько раз он слышал эти слова, и все повторялось снова. Сердце, желания и стремления царя Македонии, Азии, Персии и целого Египта были слишком велики, чтобы принадлежать кому-то одному и Гефестион, как никто другой, зная характер и нрав своего правителя, прощал его раз за разом. Отвоевывать Александра у этого огромного мира, которому он посвятил себя целиком, было нелегко, но для Гефестиона не существовало высшей радости, нежели ощущать эти короткие мгновенья единения. В те минуты покоя, когда они, сливаясь, растворялись друг в друге, Гефестион знал, что в этот момент Александр принадлежит лишь ему, и это было самым счастливым и желанным чувством.—?Будь со мной сегодня, в эту ночь, Гефестион,?— снова прошептал Александр, жадно целуя его в шею.—?Как будет угодно моему повелителю,?— нарочито послушным тоном произнес он и слегка прикусил его нижнюю губу в ответном поцелуе.Их любовные ласки часто начинались с небольшой наигранной стычки, как отголосок детства, когда, обучаясь в гимназии, Гефестион не уступал Александру, а в борьбе часто и превосходил его, но спустя время, чувствуя влечение, все же проиграл царевичу. Многие с того дня стали пренебрежительно отзываться о нем и отпускать колкие, а порой и обидные шутки. От особых недоброжелателей в его сторону летели грязные и циничные слова?— ?подружка царевича? или ?царская подстилка?. Но Гефестион, будучи человеком сдержанным и рассудительным никогда не обращал внимания на глупые сплетни завистников, которых с каждым годом становилось все больше. Хоть по всеобщему убеждению их и сравнивали с Ахиллом и Патроклом, но в отношениях эти двое были полностью равны. А многие оскорбления, звучавшие в адрес Гефестиона, в большей мере подходили самому Царю царей. Александр с юности предпочитал мужчин, а Гефестион желал лишь его. В дальнейшем мать порой упрекала Александра, в том, что лучший друг развратил его и навсегда отучил от красоты и тепла женского тела, но она не понимала, всей глубины чувств, творившейся в душе сына. Гефестион, в свою очередь, никогда не настаивал на активной роли в их отношениях, царевич решал для себя сам. И очень часто этот Великий полководец любил быть покоренным им и в сладострастной истоме отдавался весь без остатка.С пламенным азартом в глазах, царь слега толкнул его внутрь покоев. Расшитые шелка накидки Гефестиона с тихим шуршанием скользнули на пол. Александр повалил его на широкое ложе, продолжая жадно целовать, спускаясь языком вниз по шее, покусывая выступающие ключицы и соски. Не в силах сдерживаться, Гефестион остановил повелителя, вглядываясь в золотисто-карие глаза, блестевшими в свете огня, поднес его тяжелую ладонь к своему лицу и, касаясь губами, вобрал в рот его пальцы. Язык умело ласкал их, одаряя кожу нужной влагой.—?Мой милый Гефестион,?— выдохнул Александр, понимая намерения любовника, и скользнул рукой вниз меж упругих ягодиц. Тот шумно выдохнул, чувствуя проникновение ловких пальцев внутрь своей плоти.С ним Александр всегда был нежен, боясь причинить хоть малейшую боль, но Гефестион уже нетерпеливо и порывисто подавался навстречу движениям царя. Правитель хотел поцеловать его, но тот снова отстранился, коснувшись своей ладонью его губ, и развернувшись спиной, встал на колени, широко разведя бедра.Александр был весьма удивлен, сегодня Гефестион был с ним совсем иным, но не в силах наблюдать за столь манящей картиной, он мгновенно проник в него, вырывая из груди возлюбленного глубокий гортанный стон. Крепкие руки сжали узкие бедра, продолжая ритмичные движения.—?Прошу тебя, сильнее, не останавливайся,?— словно в забытьи шептал Гефестион, с каждым проникновением Александра, царапая фаланги пальцев в кровь о резное изголовье ложа.Тяжело дыша, правитель приник губами к его шее, языком выводя узоры на лопатках. С трудом сдерживаясь, Гефестион выгнул спину, прижимаясь к груди Александра и запустив свою ладонь в золотые кудри, жадно прильнул к его рту. Царь скользнул рукой вниз его живота, лаская возбужденную плоть, и спустя несколько мгновений они оба изверглись, обессиленно падая на шелковые простыни.—?Что такое? Ты сегодня совсем другой,?— спросил Александр, целуя Гефестиона в плечо, но тот лишь слегка нахмурился и мотнул головой, не желая отвечать. —?Гефестион? —?настойчиво повторил он, заглядывая ему в глаза.—?Чем дальше мы идем, тем сильнее становится мой страх потерять тебя, клянусь Афродитой,?— сокрушенно выдохнул тот, обнимая Александра. —?Я готов следовать за тобой на самый край Ойкумены, но я ужасно ревную тебя к этому миру, который ты так стремишься завоевать.—?Ты не потеряешь меня, я буду с тобой всегда до самого конца,?— убеждал Александр, зарываясь пальцами в длинные пряди и оставляя на чувственных губах нежный поцелуй.Когда повелитель заснул, Гефестион, укрыв его покрывалом, поднялся с ложа. Ночь полностью вступила в свои права и на небосводе мерцали тысячи огромных ярких звезд. Он осушил свой кубок с вином, разглядывая лицо мирно спящего правителя, стараясь запомнить каждое мгновенье, проведенное с ним. Воспоминания относили Гефестиона на много лет назад, когда они с Александром впервые познали что такое любовь.Каким молодым и прекрасным тогда был царь, он и сейчас прекрасен и будет, … но образ юного возлюбленного останется самым ярким моментом в его памяти. Александр никогда не знал слова ?нет?, он не умел проигрывать и всегда добивался своего, но в первую их ночь был абсолютно растерян, и Гефестион взял на себя активную роль. Смущаясь и краснея, Александр прятал глаза в пол, хотя еще секунду назад вполне уверенно заигрывал с ним, а сейчас казался беззащитным олененком, загнанным в угол. Тогда Гефестион понял, что навсегда покорен этим увлекающимся и страстным, но слишком чувствительным и тонким для физической близости, человеком. В ту ночь он любил его со всей лаской и нежностью, на которую был только способен….Сегодня Александр заметил изменения в его поведение, да, Гефестион и вправду был встревожен, но не смел в полной мере рассказать о своих переживаниях. Он прекрасно понимал, что у Великого полководца и так слишком много забот, чтобы нагружать его своими сердечными муками, к тому же, наполовину безосновательными.Источником его потенциальной проблемы явилась Роксана, дочь завоеванного правителя Бактрии. Гефестион видел ее томный взгляд, когда ее привели к Александру, и царь в свою очередь тоже выказал заинтересованность.Когда-то давно они говорили о том, что, в конце концов, ему придется жениться, чтобы укрепить власть и родить наследников, но до сегодняшнего дня ни одна из женщин не пришлась по душе царю настолько, чтобы задуматься о планах на брак. Да, и Гефестион попросту не был готов так быстро отпустить своего властителя в объятия плененной красавицы. И хотя, мысли о возможном союзе великого македонца и варварки были всего лишь предположениями, но ввергали Гефестиона в ужасное уныние.Стены дворца душили, и навивали неприятные мысли, ему захотелось прогуляться, поэтому, одарив правителя целомудренным поцелуем в лоб и бросив на него последний ласковый взгляд, Гефестион вышел из покоев Александра, следуя на улицу.