Глава 12. Сардины. (1/1)

Равик протянул обессиленную руку к Жоан. Ее мягкая загорелая кожа, ее запах. Они так давно не оставались вдвоем.Жоан не была из тех, кому от рождения давалась красота. Да и, пожалуй, вообще красотой не обладала. Но манила к себе людей так сильно, как манит стакан ледяной воды в засуху. Казалось, что заговорив с ней однажды, ты больше не сможешь жить без нее.? Как ты могла сделать такой грязный выпад? Как могла опуститься до мести??, - думал про себя Равик.Он был из тех, кто верил в любовь исключительно разнополую. И даже подумать не смел, что хотя бы одной из них было поистине хорошо этой ночью.Беженец опустил взгляд, шумно выдыхая. Его милая Кэт, которую он любил так чисто, любил, как любят дочерей. Он спасал ее хрупкую жизнь так много раз, что уже помнил каждую родинку и шрам на ее белом теле.Замахнувшись, он громко и горячо влепил Маду пощечину.-Ich hasse dich! *Почему ударил, если любил? Почему не развернулся и не ушел из номера? Просто ни одно чувство, пусть даже самое горячее и чистое, не стоит того, чтобы за него велась такая грязная игра. Ни одно чувство не стоит жизни. И, как беженец, Равик это отлично знал.Пронзительный женский вопль пронесся по комнате. Певица удивленно смотрела на любовника, прикрывая ладонью красную щеку.Париж. Утро. Шумные переулки. Отель, переполненный беженцами, словно сардинами в жестяной банке. Номер с тремя людьми, любящими и ненавидящими все, что сейчас есть в этой жизни. * Ich hasse dich (нем.) - Я ненавижу тебя