Янтарные бусы (1/1)
А мы уходим в рассвет не прощаясь. Молчим.Закрываем скрипучие двери,Оставляя сны тем, кто с нами делил эту ночь.Дэн НазгулСавиньякам Оливер был и рад и не рад. В пользу радости говорили вино и глупое нежелание оставаться с Алвой наедине, в пользу печали - зависть и общее настроение, оставшееся от Октавианской ночи. Оба этих чувства странным образом сплетались в причудливом равновесии и рождали чувство очень похожее на гармонию.
Дик отсыпался у Стефани - к счастью ее квартал почти не пострадал и девушка отделалась лишь легким испугом. Оливер же, приехавший в кипящую столицу буквально этим утром, пропустил все веселье, тогда как брату достались и напряженное ожидание, и беготня по городу, сомнительное счастье общения с висельниками и знакомство с Оноре.
Эмиль что-то говорил, Олли старался не вникать.Время шло как-то медленно Савиньяки смеялись, Алва ехидничал и пытался казаться хуже чем есть, Оливер пил, односложно отвечая на вопросы о нравах современной молодежи.Рассуждения об ызаргах напомнили о варастийских ночах, наполненных звуками их кишения, когда он в числе рекрутов спал на колючей примятой траве. И было страшно, холодно и тоскливо. От не самых радужных воспоминаний настроение испортилось совсем.Вздохнув, Оливер потянулся налить себе еще вина. Эмиль, хмыкнул что-то одобрительное, про достойных молодых людей. Алва снова выдал какую-то едкую колкость и они плавно перешли на разговоры о войне.Это длилось долго. Олли даже, кажется, провалился в некое подобие полусна, но тут же очнулся, когда Савиньяки все же ушли. Они остались один на один с Алвой. Тот молчал задумчиво глядя в окно.
Оливер сразу как-то почувствовал себя не в своей тарелке и вот уже совсем собрался было уйти, когда Рокэ все же перевел на него взгляд.- Вы, помнится, интересовались янтарем, юноша. Не то чтобы меня это касалось, но... - он, потянулся и вытащил из ящика стола небольшую шкатулку. - Можете подарить, можете выбросить, а можете продать, можете даже носить сами, мне, в общем, всё равно.
Оливер взял шкатулку, стараясь игнорировать то, как больно кольнуло деланое безразличие в голосе Ворона.Внутри на темном бархате лежала пара янтарных бус. В полутемном кабинете, бусины тепло поблескивали круглыми полированными боками, внезапно напоминая ягоды памятной брусники.
Кажется им нужны были подарки для младших?
Олли еще немного поперебирал гладкие камешки. И правда теплые, надо же... Сложив их обратно и закрыв резную крышку, Оливер горько хмыкнул, да такая шкатулка сама по себе в Надоре сошла бы за дорогой подарок.
- Спасибо, монсеньор.
- И даже без "эра"? Окделл, вы делаете успехи, это не говоря о словах благодарности отродью Леворукого.- Где?- Что?- Кто.- Кто?- Отродье Леворукого где?Алва промолчал, только приподнял бровь словно удивившись. Пожалуй, они оба были достаточно пьяны для того, чтобы последнее слово осталось за Олли. Но что-то изменилось, как-то неуловимо исчезло напряжение, притаившееся в плечах Ворона, и Оливер наконец-то, впервые с того момента, как почувствовал в воздухе запах гари, смог вдохнуть полной грудью.
Минувшая буря принесла с собой ожидание новых ненастий, и кошки с две они были к ним готовы, но в этом тоже была своя прелесть.
В конце концов импровизация это то, в чем им с Ричардом не было равных.