27. Ганс. (1/1)

К убийству Ганса Фредди подготовился основательно и педантично, как прилежный ученик и рьяный помощник. Дом на окраине города, который он снял для казни, был с огромным земляным подвалом и просторной кухней, а когда они вышли на ?дело?, недалеко от отеля их ждал мотоцикл без номеров и два чёрных шлема. Чилтон был сурово сосредоточен, когда завёл байк и рванул с места, а растерянный Ганнибал, послушно вцепившийся в своего бойфренда, до сих пор не решил, что ему делать.Десятки вариантов казни крутились в его голове годами, и всё они должны были причинить боль поганому ублюдку, но дряхлый и убогий старик, вытирающий столы в дешёвой кафешке, вызывал отторжение. Он не мог представить, что его смерть или его плоть доставят ему радость. Возникали варианты ослепить, изувечить, сделать инвалидом, отрезать ноги или отрубить руки, но почему-то он не мог представить себя, делающим это под доверчивым взглядом Фредди. Его будущий муж заражал его добротой и отзывчивостью, становясь каким-то невообразимым примером для него, как что-то святое и безгрешное, близкое к богу, тем, на кого ему хотелось быть похожим. Он не любил Фредди со страстью и головокружением, как любил Уилла, о котором продолжал думать почти каждый день, но он испытывал к нему уважение и настоящее душевное влечение. Ганнибал признал его своей парой и теперь должен был считаться с его мнением и его чувствами.Когда они добрались до лачуги Ганса, Фредди резво спрыгнул с мотоцикла и хотел помочь Лектеру, но тот схватил его за руку и подтащил к себе. Он хотел снять шлем, но Чилтон отрицательно покачал головой, боясь случайных камер, которые могли быть натыканы, где угодно.— Фредди,?— зашугано сказал Ганнибал, почему-то опуская глаза, хотя их и не было видно. —?Я сомневаюсь, что должен это сделать. Боюсь, его смерть будет ему только в радость. Может, надо причинить ему страдания другим способом? Например, убив того, кого он любит?— Хочешь убить его дочь? —?усмехнулся Чилтон, обнимая Лектера и ободряюще стискивая его плечо. —?Что это? Вендетте? Почему ты передумал? Из-за того, что он стал старый и немощный?— Я не знаю, но мне здесь не по себе. Это убогое существо…— Ах, любовь моя, я и не знал, что ты такой нежный,?— рассмеялся Фредди, усаживаясь обратно на мотоцикл лицом к Ганнибалу, и забрасывая свои ноги ему на бёдра,?— но позволь мне помочь тебе принять это решение?— Ты ведь за этим и приехал? —?хмыкнул Лектер, притягивая его к себе так, что они почти стукнулись стёклами шлемов. —?У тебя заготовлена речь? Будешь меня отговаривать?Чилтон взял его и за руки и крепко сжал.— Ганнибал,?— начал он,?— я просто хочу, чтобы это всё закончилось. Ты, в общей сложности, почти тридцать лет ищешь успокоения, и вот, когда оно совсем рядом, ты собираешься отступить? Смерть Ганса, мучения Ганса, уничтожение Ганса?— это уже впиталось в твоё ДНК, и я хочу окончательно закрыть эту тему. Что тебя останавливает? Его возраст? Почему-то мне в голову сразу приходит нюрнбергский процесс. Ты ведь знаешь, что это?— Нюрнбергский процесс? —?странно рассмеялся Лектер. —?Конечно, знаю, только совсем отсталые люди не знают, что это такое. Я начинаю понимать, к чему ты ведёшь.— Все о нём знают,?— рьяно покивал Фредди. —?Суд над военными преступниками Второй Мировой. Там оказались те, кто убивал людей сотнями, загонял их в газовые камеры, топил младенцев, ежедневно расстреливал десятки людей, строил концлагеря и сжигал заживо целые деревни. Но кто сидел перед судьями? Дряхлые старики и немощные жалкие людишки? Кто они стали без оружия в руках? Разве время стёрло в прах их преступления против человечества? Я знаю, что их вылавливали ещё десятки лет, и никому не пришло в голову отпустить их и простить, раз они постарели, женились и растили милых ребятишек.— Так ты приехал, чтобы не дать мне передумать?— Я хочу закрыть эту дверь, Ганнибал. Мы можем сейчас уехать домой, но ты не перестанешь о нём думать. Сейчас он жалкий и вызывает сочувствие, а вдруг завтра он выиграет в лотерею миллион евро и снова заживёт в своё удовольствие? А если дочь раскается и заберёт его домой? Или завтра он познакомится с богатой вдовой, которая его пригреет и приютит? Ему всего шестьдесят, он не мёртв, и его судьба всё ещё пишется. Убить его дочь? И кем ты будешь себя ощущать, если лишишь жизни человека, который не имеет к тебе никакого отношения? Дети не должны отвечать за грехи своих отцов. Это не кровная месть, любимый, это будет суд. Он убил и съел твою сестру, и он должен умереть. Только так мы сможем двинуться дальше. Мы не будем его есть, и не будем играть с ним в игры, а просто объясним, зачем ты пришёл, и сломаем ему шею. Он не достоин даже долгих разговоров. Что думаешь?Лектер молча смотрел на Чилтона, еле сдерживаясь, чтобы не сбросить шлем и заглянуть ему в глаза, и не знал, что ответить. Всё было правильно и неправильно одновременно.— Фредди, зайчонок мой,?— тихо сказал Ганнибал, наклоняясь и стукаясь с ним головой,?— что бы я без тебя делал? Я сделаю так, как ты считаешь нужным. Я так рад, что ты у меня есть. Пошли?Чилтон быстро кивнул, потискал его руки и спрыгнул с мотоцикла, увлекая его за собой.Дверь лачуги была заперта изнутри, но она была такой хлипкой, что даже от лёгкого пинка ногой почти слетела с петель. Они зашли внутрь, так и не сняв перчаток и шлемов, лишь подняв на них стёкла, и сразу же включили верхний свет. Маленькая бедная комнатка была в чистоте, сказывалась педантичность нации, и обставлена совсем по минимуму. Стол, стул, кровать с застиранным покрывалом, древний комод, слабое освещение и лёгкий запах плесени. На постели, под маленькой лампой, сидел замызганный Ганс в толстых очках и читал газету. На шум он поднял голову и медленно встал на ноги.— Кто здесь? —?подслеповато щурясь спросил старик, снимая и протирая очки. —?Корри, дочка, это ты?Ганнибал отшатнулся от неправильности ситуации и попятился назад, но Фредди подхватил его за локоть и толкнул вперёд. Всё должно было быть не так, но когда жизнь преподносит нам свои дары в нужном нам порядке и по нашим личным запросам?Тяжёлая ментальная дверь, которую он захлопнул, когда спасал Райли, снова приоткрылась, и он увидел перед собой Мишу. Она стояла между ним и Гансом, в одних белых трусиках, вся залитая кровью, с почти отрезанной головой, и держала в руках собственные внутренности, которые вываливались из распоротого живота. Он видел всё до мелочей. Вот крупная капля крови проскользнула между её тонкими пальчиками, упала на острую коленку, и поползла вниз, оставляя широкий красный след. Голова нелепо качнулась, когда Миша ободряюще посмотрела ему в глаза и попыталась кивнуть, и новая струя крови хлынула из разрезанной шеи в разные стороны, и Ганнибалу показалось, что она попала ему на лицо. Неожиданно девочка испуганно вздрогнула, убирая руки от живота, и Лектер увидел, что там, внутри, ничего нет. Пустота. Миша затряслась, запуская руки себе в нутро, пытаясь найти пропавшие органы, и, осознав, что произошло, она странно подкосилась, начиная рассыпаться, её кожа потемнела и превратилась в лохмотья, обнажая кости, которые с грохотом упали на пол и превратились в пыль.Всё обрушилось на Ганнибала, как цунами. Все воспоминания, вся злость и горечь потери, вся боль, которая притупилась и закостенела с годами, и, зарычав, он бросился к своему врагу. Ему казалось, что он хочет с ним поговорить, трясти его жалкое тело и объяснить ему, почему он сейчас умрёт, но внезапно это всё потеряло смысл. Он просто хотел его смерти. Фредди бросился за ним, огибая Ганса, и обхватив того за руки, он сжал их за его спиной. Лектер достал из кармана раскладной нож и поднёс лезвие к дряблому горлу.— Давай! —?крикнул Чилтон.Ганнибал кивнул, полоснул по шее ножом, и они вместе отступили от умирающего мужчины. Ганс непонимающе дёрнулся, пытаясь зажать рану на шее, но кровь вырывалась толчками, брызгая в разные стороны, и он упал на пол между своими убийцами и затрясся в конвульсиях. Лектер замер на месте, не сводя глаз со своего врага, пытаясь понять, помогла ли ему его смерть или нет, и Фредди сдёрнул с себя свой шлем, потом стянул шлем с Ганнибала, и, размахнувшись, со всей силы влепил ему смачную пощёчину. Лектер вздрогнул, выходя из анабиоза и посмотрел на своего друга.— Давай же, Ганнибал,?— закричал Чилтон, хватая его за руку и начиная тянуть вниз. —?Давай, делай всё, что хочешь. Выплесни всё, что копилось в тебе здесь и сейчас, и мы никогда не будем об этом вспоминать. Режь его, бей, он ещё жив, порви его на лоскуты и заставь мучиться. Давай. Давай. Оставь всё это здесь.Лектер отшатнулся, и как будто только сейчас понял, что Фредди стоит рядом. Он был весь белый, со стеклянными глазами и нервно дрожащими губами, и толкал его к действиям, мечтая завершить этот ужас поскорее. Фредди. Врач с золотым сердцем, немного косячный хирург, но блестящий терапевт и психиатр, каждый день спасающий людей, ради него пошёл на убийство, и это не прошло для него даром. Ему было плохо, его трясло, и Ганнибал впервые в жизни пожалел о том, что он не умеет прощать.— Давай, Ганнибал,?— почти стонал Чилтон, едва стоя на ногах. —?Выплесни злость. Оставь всё это здесь. Прошу тебя. Пожалуйста.Лектер выронил нож на пол, перешагнул через всё ещё хрипящего мужчину, и подхватил своего Фредди, который почти терял сознание.— А нету злости,?— прошептал Ганнибал, обнимая и целуя Чилтона в лоб,?— только на самого себя. Зачем я позволил тебе пойти со мной. Прости, я не подумал. Поехали домой, я хочу загладить свою вину перед тобой.— Это всё? —?бормотал Фредди. —?Всё? Больше мы к этому не вернёмся? Больше не будет трупов? Мы можем начать всё сначала? Скажи мне, Ганнибал, пообещай мне. Дай слово.— Всё. Всё,?— сказал Лектер, надевая на них шлемы и быстро покидая дом, таща за собой потерянного друга. —?Я обещаю. Поехали домой. Садись, я поведу.Они уселись на мотоцикл, и Ганнибал резко сорвался с места, убедившись, что Фредди крепко его обнял. Ему хотелось домой. Ему хотелось отмыться и уничтожить всю одежду, что была на нём. Он торопился к себе в отель, где они проводили свои вечера, сидя на огромном диване, играя в шахматы и смотря глупые сериалы. Где выздоровевший и весёлый Райли рисует, лёжа на полу, где Фредди смеётся и гладит его по коленке, а не дрожит от страха, запачканный чужой кровью.Туда, где нет прошлого, а только планы на будущее.Он свято в это верил и был готов к новой жизни.