Глава 17. Жестокое цыганское правосудие (1/1)

Жестокими пощёчинами Тагар привёл полуголого юношу в некое подобие чувства.- Не трогай меня своими немытыми лапами, цыганская падаль, - спесиво заявил тот заплетающимся языком. Юноша был чертовски пьян. – Ты не знаешь, кто я такой. Ты будешь стёрт в порошок моей семьёй!Тагар с отвращением отвесил парню ещё одну оплеуху.- Я знаю, кто ты, - сказал барон, - но это тебя не спасёт от расправы. Тащите их внутрь!Мальчишка внезапно завизжал:- Не трогайте нас! Не трогайте Серафин!Блондинка вторила ребёнку:- Отпустите нас! Мы ни в чём не виноваты! Умоляю!Тагара это только веселило.- Твои братец да сестричка боятся, видишь? – При этих словах барон подошёл к девушке и одним движением разорвал её блузку. – О, я бы тоже не хотел, чтоб такую красоту впервые родственник, а не любовник попробовал!Жёсткие пальцы барона жадно мяли небольшие груди плачущей девушки.- Серафин!.. – Мальчик уже бился в истерике.Юноша начал трезветь и смотрел на разворачивающиеся события с откровенным ужасом.- А девчонка сочная… - задумчиво произнёс барон, а затем грубо поцеловал зашедшуюся в рыданиях пленницу. – Вкусная, свежая… Зора, может, я первым её попробую? А мсье, - Тагар указал на юношу, - пусть полюбуется? Поучится?- Нет, - отрезала Зора. – Я хочу, чтобы он овладел своей сестрой. А мелкий ублюдок пусть смотрит. Пусть навсегда это запомнит. Пусть смотрит. Пусть смотрит…Слова Зора повторяла, точно безумная колдунья – заклинание.- Будь по-твоему, - махнул рукой барон. – В шатёр этих троих!Я так увлёкся зрелищем, что к реальности меня вернул только хруст ветки подо мной. Не нужно было забывать, что я до сих пор находился в опасности. В моей душе пылали противоречивые чувства. Мне было жаль девушку, ведь она стала платой, не имея на себе никакой вины… Но, с другой стороны, эти богачи… Я понимал, что не имею к ним сострадания как к высшему сословию. Пусть мучаются. Пусть умирают.Я слез с дерева и принялся искать себе одежду и пропитание. Цыгане ещё не успокоились, что было мне и во вред, и на руку: весь табор был переполнен, но Илоро ещё не торопился возвращаться к моей клетке.Мне повезло. Стащив из одной повозки рубашку, штаны и пару грубых башмаков, в другой повозке я отыскал ломоть чёрствого хлеба и спелое яблоко. Я проглотил эту нехитрую снедь, и она показалась мне пищей богов. Дожёвывая остатки яблока, я уже вознамерился покинуть табор, как вдруг услышал разговор двух цыганок.Это болтали между собой Вита и Кхамали, известные сплетницы. Я тихо подобрался к ним и нырнул под ближайшую повозку.- …Когда мы туда ворвались, молодой богач лежал рядом с Зорой. А она… Вся в крови, вся в крови! А у него штаны спущены – и всё видно! – Вита вздохнула. – Никому не говори, но Бог одарил богача щедро. Я бы с таким…- Что дальше-то, разрази тебя гром, Вита? – с жадностью спросила Кхамали. – Угораздило же меня отлучиться сегодня в город!- Потом поймали двоих рядом с шатром, - поведала Вита. – Брат и сестра молодого богача. Как и он, светловолосые. Красивые… Девчонка будет ровесницей Зоре. А мальчишка совсем ещё щенок.- Тагор потребовал мести? – кровожадно спросила Кхамали.- Да! – так же хищно сказала Вита. – Он приказал зарезать всех троих. Но Зора… Зора решила иначе. Она вышла из шатра и сказала, чтобы молодой богач взял на её глазах свою собственную сестру. А малец должен смотреть.- Ох, вот так дела… - изумилась Кхамали. – Зора жестока…- Это достойная плата за бесчестие, - гордо отозвалась Вита. – Белых богачей надобно ставить на место. Пусть знают, каковы мы, цыгане!- А дальше что было?- Ну… Молодой богач упирался. Не хотел сестру свою бесчестить. Да Тагор поклялся брюхо мальчишке распотрошить, если не выполнит он приказа Зоры. Их увели в шатёр, а нас уже туда не пустили: Зора сказала, что хочет на это смотреть только вместе с Тагором, - Вита явно была опечалена тем, что не стала свидетельницей правосудия. – Но я постояла рядом с шатром. Девчонка светловолосая очень кричала, - засмеялась в конце своего рассказа цыганка. – Молодой богач сделал своё дело.