Часть 7 (часть 1) (1/1)

17 июля 1869 года.Monsieur Erik… Архитектор и музыкант. Как и теперь оказалось талантливый чревовещатель! Сколько же ещё у Вас в запасе сюрпризов?Прошло всего два дня, а я уже не нахожу себе места. Дядюшка часто пропадал на Макарьевской ярмарке. Уж больно он увлёкся этим ?чудом-юдом заморским?.?И все-таки балаганы его полны чудес! Уж я-то сам чуть не потерял голову!??— восхищался дядюшка, всплескивая руками.О, Эрик был загадкой, копилкой нескончаемых идей! Он был гением! Иногда дядя рассказывал какие прекрасные чертежи он хранит у себя во дворце в небольшом кабинете, и которые не каждому посчастливится увидеть. И слушая эти рассказы, все мы жили в ожидании…18 июля 1869 года.Сегодня, прогуливаясь по берегу Волги, на меня нахлынуло чувство, которое в романах описывается как ?горькая тоска о дорогом человеке?. Мне нужно было увидеть, пусть ненадолго, хоть бы одним глазком…То было раннее утро. Небо светлело и становилось желтым и в воздухе, ещё наполненном ночной свежестью, тонко пахло речной водой, и тянулся с луга сладковатый аромат полевых цветов. Я имела смутные представления, где должен был находиться дом Monsieur Erik’а. И все же после некоторого брожения по берегу я заметила вдалеке какое-то невысокое строение. Рядом с ним раскинула свои зеленые косы береза.Я подошла ближе, ступила на ступени и вдруг до моего слуха долетела тихая музыка. Окна были затворены и задёрнуты шторами и из-за этого я не могла разглядеть музыканта, в чьих руках так проникновенно и нежно пела скрипка. Но я чувствовала, я знала, что именно за этими стенами играет тот, к кому я неравнодушна. Но вскоре плач инструмента оборвался, послышались топот, недовольное бурчание, и весь этот гомон перекрикивал бравый голос… Monsieur Erik’а.О, как забилось мое сердце, что я невольно схватилась за грудь. Теперь же там слышалась беготня и незамысловатый мотив французской песенки, которую мурлыкал под нос мой кумир. Это человек удивлял меня все больше и больше. Я чувствовала головокружительный подъем! Не в силах стоять на месте, я понеслась, широко раскинув руки и весело смеясь. Ноги окропила утренняя роса. Голову наполнила пустота и я упала в некошеную траву, подняв в воздух многочисленные пушинки одуванчика. Душа моя горела, изнывала. Я схватилась за грудь, содрогнулась, пытаясь унять разволновавшееся сердце. Я желала увидеть его… Оставалось только лежать, думая о его статной журавлиной фигуре, о его глазах, в которых наверняка появилось бы недоумение, увидь он меня в таком виде.Послышался негромкий хлопок. Я приподнялась, издалека увидев, как Эрик торопливо сбегает по ступеням и садится в подъехавшую пролетку.Подождав, когда экипаж скроется, я встала и побрела к дому. Солнце уже стояло высоко над землёй, и его жаркие лучи нещадно пекли голову…21 июля 1869 года.Эрик перестал бывать у нас, не поддаваясь ни на какие предложения дядюшки. К этому моменту мое самочувствие стало дурным. Я стала чаще давать волю слезам и все время проводила на свежем воздухе, рисуя на страницах дневника высокую фигуру в чёрном одеянии. Но и это никак не могло отвлечь от мыслей об Monsieur Erik’е. И я уже было отчаялась, но тут дядюшка сам засобирался на Нижегородскую ярмарку. Пришлось долго умолять дядю взять меня с собой.?Анюта, ну что ты там будешь делать? Охота тебе в город ехать, пыль глотать, ай!??— дядюшка устало махнул рукой, одевая сюртук.?Да, мне нужны цветные нитки. Вы-то знаете.??— не удержавшись, я не могла не обратить на него полного укора взгляда.Помявшись, он все же согласился. И вот уже через четверть часа мы въехали на торговую площадь.На ярмарке яблоку было негде упасть. То было жаркое время, когда прилавки ломятся от изобилия всякой всячины.Вот, наконец, мы подъехали к зачарованному дворцу. Но тот день не увенчался для нас успехом. Напрасно искала я Эрика в этом мудреном лабиринте.Дядюшка расстроился и весь вечер ходил серьезный и угрюмым, а после долго играл на гитаре, иногда останавливаясь и в задумчивости подергивая струны.Однако это ещё больше подгорело мой интерес. После ужина, когда все разошлись по своим комнатам, у меня возник безумныи? план. Что это было? Сиюминутный порыв, сладкое и такое тёмное влечение или напросто любопытство? Я не могла дать себе ответ, но одно знала я… Если я погибну в его руках…Ближе полудню я, приодевшись, таи?ком пробралась к выходу и выскочила на улицу. Сунув нашему извозчику рубль, я села в пролетку и торопливо нацепила на голову шляпу, которая наполовину скрывала мое лицо. Больше всего я опасалась, что меня заметит кто-нибудь, но не потому, что стыдилась, а потому что боялась, что мне помешают исполнить задуманное. Извозчик отвез меня ко дворцу чудес. Я сошла, мысленно перекрестилась, поднялась по ступеням крыльца и храбро шагнула в распахнутые настежь ворота.Внутри было тихо, казалось, что никому и нет дела до этого пестрящего изобилием красок живописному чуду.Вскоре и здесь, в глубине таинственного дворца смолкли звуки улицы, наполняя воздух осязаемой густой тишиной.Ступая по дощатому полу, я оглядывалась по сторонам, прислушивалась.Однако так и ничего не происходило.Но вдруг…Здесь была винтовая деревянная лестница, уходящая ввысь. В голове всплыли слова дядюшки.?Наверху… в своём кабинете… хранит чертежи…?Меня осенила замечательная мысль. Что, если Эрик целыми днями сидит в своём кабинете и творит эти самые чудеса. Внутренне ликуя, я подбежала к лесенке и стала, как можно тише ступая, подниматься. Передо мной оказалась круговая площадка. Я ахнула. И даже тут небольшие оконца горели разноцветном, бросая на пол радужные блики. Я обошла пространство по кругу, но ничего путного не нашла. Хотела было уйти; не могла. Что-то держало меня здесь.?Надо поискать ещё.??— твердил голос разума.И действительно. Как все преображалось в этом зачарованном замке!Я долго ходила по кругу, ощупывая стены. Моя рука в очередной раз огладила деревянную поверхность, когда раздался тихий щелчок, и стена медленно отъехала в сторону. И, прислушавшись к тишине, я вошла внутрь.Комнатка была небольшой, однако, не потерявшей своеобразную прелесть. В нос ударил запах книг, смешанный с ещё одним… Пахло выпечкой. На невысоком круглом столике рядом с многочисленными скляночками, прикрытый белым полотенчиком, лежал тёплый обсахаренный крендель. Тут же были рассыпаны и конфеты в радужных обертках. Я наклонилась, приподняла ткань и украдкой втянула нежный сладкий аромат. Вот уж не ожидала! Я конфузливо хмыкнула и поспешно разгладила полотенце.Уж не думала я, что Monsieur Erik лакомится русскими сладостями. А впрочем, я и сама была не прочь порой побаловать себя…Однако я мигом позабыла обо всем, едва увидела большой чертёжный стол, с лежащей на нем кипой бумаг. Ноты, тут и дядюшкины письма с просьбами навестить нас, сложные рисунки каких-то механизмов, клочки оборванной бумаги, на которых нарисованы странные вензельки, снова ноты… Но какие!Я, стараясь не навредить этому творческому беспорядку, аккуратно выудила из-под остальной бумаги лист с нотным станом. Русский романс.Звёзды на небе (Снился мне садъ) Выведено сверху жирной печатью.Глянув в окошечко, я присела на стул и погрузилась в чтение музыкальных фраз.?Снился мне сад в подвенечном уборе,В этом саду мы с тобою вдвоем.?Я запоздало слышу как вдруг раздались по полу чьи-то громкое шаги и, засуетившись, начинаю искать укромный уголок. Однако этот ?некто? опережает меня; дверь распахнулась, несколько листов взметнулись вверх и…?Мадемуазель Хрусталёва? —?поражённо выдохнул Monsieur Erik. Глаза его сверкнули знакомым мне раздражением и негодованием, однако, злой огонёк тут же погас в прорезях маски. —?Чем могу быть полезен??Он держался твёрдо и надменно, обратив на меня свой тяжелый ожидающий взгляд. И, застигнутая врасплох, я поднялась со стула и спрятала за спину папку с романсом.?Здравствуйте, мсье Эрик… —?испуганно сопя, промямлила я. Надо было что-то сказать. —?Рада видеть Вас в полном здра…?Изящный взмах руки прервал меня. Высокая тень пронеслась мимо.?Ох, избавьте меня от этих вежливых условностей. —?пробормотал он и вдруг замолчал, заглядывая мне за спину. —?Ну-ка…?Я сжалась, приготовившись к шторму, который должен был немедленно последовать за этим. Сжалась, и в испуге подняла руки с папкой, которая тут же была бесцеремонно выхвачена. Глаза его быстро забегали по строчкам и он, отойдя от меня, медленно присел на стул.?Ах,?— наконец тихо выдохнул он,?— графине стало скучно без уроков музыки, м???Нет,?— поспешно ответила я, сделав шаг в его сторону. —?просто я ненароком…??Не дурите, Анна, ну что Вы? —?устало проговорил он, положив романс на стол. —?Не за этим Вы явились сюда и уж точно не случайно. Говорите…??Вы не отвечаете на письма. Дядя писал Вам, но Вы так и не соизволили написать хотя бы строчку.?В голосе моем проскользнули нотки возмущения и я сжала кулачки.?Эрик был занят; у него есть и свои личные дела. Зачем Вы пришли? Зачем?!?Monsieur Erik закричал; я видела как его тонкие пальцы впились в колени, будто в нём скрутилась какая-то внутренняя пружина. Он словно барс перед прыжком… Горящие исподлобья лихорадочным огнём очи, невероятная разрушающая энергия, такое слепое очарование…?Вон! Подите вон… пока ничего не случилось.? -произнёс он дрогнувшим голосом, и ладонь его сжалась в кулак.Тот взгляд, взгляд затравленного зверя и слова заставили меня сорваться с места и пулей пролететь мимо его угрожающей фигуры. Оглянувшись, я горько прошептала:?Je suis désolé, Monsieur Erik…?И вышла за дверь…Паршивые настроения терзали мою бедную душу. Все помыслы мои с треском провалились! Было горько, хотелось закричать, да так, чтоб на берегу широкой Волги все услышали этот крик отчаяния. Я вела себя как... Прошло от силы четверть часа, когда я остановилась, прислушиваясь к очередным балагурным зазываниям.?Чудеса, чудеса и тут и там! Подходите, налетайте и билеты раскупайте! Да, достопочтенный, семьдесять копеек… Чудеса великого иллюзиониста ждут Вас! Лицезрейте и трепещите!?Я долго стояла и в конечном счете в моей руке наконец оказался маленький бумажный билетик.Я нырнула в темноту шатра, где уже собралось много народу; разномастные господа: порядочные няньки с маленькими детишками, нежные барышни-кокетки со своими кавалерами, пожилые господа. Особенно нетерпеливы были юные зрители, которые дергали своих гувернанток за юбки, обиженно протягивая:?Ну когда, когда начнётся??Вскоре в свет на небольшой сцене вышел невысокий мальчик. Лицо было мокрое, немного чумазое, будто он только что измазался в саже, пытаясь нарисовать усы, голова с упрямыми темными вихрами, ноги в коротких штанишках. Но все это меркло по сравнению с чистеньким, сверкающим золотыми галунами красным мундиром. Он гордо осмотрел толпу и, повернувшись на месте, крикнул.?Достопочтеннейшая публика! Mesdames et messieurs!?В толпе прокатился ропот и тихий смех, вызванные тем, как неумело попытался мальчуган выкрикнуть французское приветствие.?Подходите! Чудеса! Фокусы, коих не видели Вы доселе еще никогда! Подходите, и прежний мир рухнет пред Вашими глазами! —?прогремел смешной мальчишеский голос и отовсюду послышался восторженный гул и свист. Но маленький le présentateur поднял вверх палец. Голос понизился до вкрадчивого шёпота. —?Но нельзя аплодировать! Не разрывайте магический круг!?Он хлопнул в ладоши и в шатре сталось темно. Послышался звук, темная фигурка мальчика спрыгнула со сцены и понеслась в народ.Стало тихо, всё застыло в ожидании и только впереди раздавался капризный плач ребёнка…Застучали по деревянному полу чьи-то размеренные шаги, и во мраке сцены смутно обозначился плывущий высокий силуэт. Но вот снова повисла тишина. Стих и плач ребёнка.?Господа,?— вдруг прокатился над нами басящий голос. —?вы слышите???Вы видите???— раздался с другой стороны благоговейный восхищенный тенор.?Смотрите, смотрите скорее туда!??— заголосил девичий голос.Тёплый свет стал появляться из неоткуда, освещая тайну фигуры в чёрном.Толпа взорвалась громом аплодисментов, заклюлюкала, запросила…?Чудеса! Мы хотим чудеса! Чудеса, чудеса!??— кричала разъяренная толпа.И вдруг человек на сцене, взмахнув плащом, явился зрителю лицом. И я обомлела…Всё лицо волшебника закрывала маска; одна её сторона была светлой, расписанная золотыми завитками, а другая темная, напоминавшая безоблачное летнее небо с рассыпанными по нему звёздами. И звёзды, две ярких звезды, тлели янтарём в узких прорезях маски. Он сдержанно поклонился, проделал какие-то странные махинации руками в воздухе, и голос Monsieur Erik’а ворвался в моё сознание.?Представляю вашему вниманию всего-навсего колоду карт.?Колода раскрылась веером и поочередно перелетела то в одну, то в другую руку, затянутую в белую перчатку.?Спой! —?крикнул мужской голос из толпы, его стали подхватывать и другие.Несколько взмахов рукой и колода в руках Эрика вдруг вспыхнула ярким пламенем, осыпавшись на пол горсткой пепла. Он снял шляпу, до этого покрывавшую его голову, и кинул вмиг появившемуся мальчонке. Повисла долгая тишина; Monsieur Erik стоял неподвижно, точно бронзовый памятник, оглядывая людей с высоты своего немалого роста, затем развернулся и опустил голову. Стихли звуки, долетавшие с улицы, стих шёпот влюблённых и в густом пыльном воздухе зазвучал голос ангела. Он лился, подобно ручью, что обжигает кожу приятным ледяным потоком. Эрик пел какую-то французскую балладу о любви; тихий вдох и его голос устремился ввысь, расцвёл нежным, волнующим звучанием. Стоя в толпе, я немного пошатнулась и приложила ладонь к горящим щекам. Я вдруг представила как Monsieur Erik все же навестил наш дом, как мы с ним сбежали ото всех на чердак, читали, говорили, а потом…Меня прошиб горячий пот, сердце зашлось и я увидела…Послышались оглушающие женские визги, и толпа всколыхнулась. Эрик стоял в свете, гордо вскинув голову; в его руке была маска. Следом за детьми ужаснулись мужчины, кто усмехался, кто причитал, а кто-то начал молиться. Они говорили ужасные вещи.?Живой труп! Урод! Катись обратно в свою Европу!?Живое море дрогнуло, сбивая с ног. Я повалилась наземь, пыталась ухватиться, встать, но не смогла…