Часть 1 (1/2)
— Потерпи, пожалуйста, — прошептал Оптимус. — Это ненадолго. Я… я буду осторожен, честное слово.
Мегатрон ничего не ответил.
Прямо сейчас ему хотелось закрыть глаза и отключиться, чтобы ничего не видеть, не чувствовать и не знать. С того момента, как мелкий Прайм навестил его в камере и поведал свой гениальный план объединения народов, восстановления единства Кибертрона и сохранения сияющего милосердия победителей, прошло уже десять циклов — и его больше не тошнило при мысли о грядущем унижении на глазах обеих фракций. Он погружался в равнодушное оцепенение, и не отказался бы провести оставшееся до ритуала время в одиночестве — но маловорновый Прайм задался целью его достать, как будто после этого позорного автоботского обряда будет мало времени для того, чтоб просверлить ему голову… так нет же! Как по часам автобот приходил, извинялся, пытался что-то объяснить, обещал, что будет относиться с уважением. Мегатрон не отвечал — для него вера в автоботское милосердие закончилась многие орны назад. После шахт, после арен, после войны и даже попытки перемирия — да, была в его жизни и такая глупость, но что уж теперь... А Оптимус старался, то ли, вправду, верил, что сможет его в чём-то убедить, то ли просто... как в этих... белковых сказках, поцелуй чудовище, и станет оно прекрасным принцем. Только Мегатрон не то чудовище. И будь всё немного по-другому — завись от его решения только он сам, а не вся его фракция — десептикон бы послал глупого юнца на ржавый болт Юникрона, с его предложениями. Подумать только, а ведь какое-то время автобот казался чуть лучше тех, что были до него! Мегатрон бы рассмеялся, но сил нет даже на то, чтобы ругаться. Он безразлично наблюдает, как в камеру заходят медики, проверить его состояние — как правило, они молча трясутся от ужаса, и только старый хирург из команды Прайма вечно что-то ворчит и не стесняется повышать голос. Он терпеливо и спокойно подчиняется указаниям старого медика. Сопротивляться нет смысла — здесь и сейчас он далеко не убежит. Осмотр проходит быстро — у автоботов хорошие сканеры, избавляющие от необходимости полностью снимать броню, и это одновременно вызывает облегчение и удивление — странная забота, особенно, учитывая то, что произойдет на ритуале. Но, по крайней мере, ему позволили вымыться самому. А на выходе из тюремной мойки уже ждёт Прайм с каким-то свертком в руках. Не терпится?.. — Вот, — Оптимус протягивает ему фиолетовую ткань. — По традиции тебе надо быть без брони... но накинуть драпировку не запрещается. И улыбается.
На мгновение окатывает мерзкое чувство безысходности и брезгливой злости. Традиции... у автоботов традиции... десептикон поджимает губы и борется с накатившим желанием разорвать мерзкую тряпицу или попросту придушить ею Прайма. Вот было бы счастье! Но вместо этого он молча протягивает руку к куску ткани, мимолётно отмечая её мягкость и красоту. Такой в пору сенатору укрываться. Хорошая ткань. У десептиконов такого никогда не было... ?Ничего не пожалели для грядущего представления!? — горько думает он. ...А оттенок у драпировки тот же, что и его инсигния. Шлаковы автоботы с их символизмом! Наверняка, по ?традиции? Прайму её ещё и порвать на нём будет нужно. Чтоб уж наверняка... показать, кто тут победитель... ?Терпи, — сказал он себе. — Кто тут говорил, что ради своих хоть с Юникроном сконнектится? Вот и отвечай за свои слова?.
Он медленно свернул броню, набросил ткань на плечи. Что дальше?.. а дальше юнец перехватил края драпировки и ловко обмотал его так, чтоб тряпка не соскальзывала и действительно скрывала. Мегатрон от неожиданности застыл, а Прайм положил ему руки на плечи.
— Все в порядке, — сказал, будто внушая. — Обещаю, тебе не будет больно.
Не будет больно… ну-ну.
Конечно, Мегатрон не был запечатан, и опыт его был достаточно разнообразен. Вот только, во-первых, со времени этого опыта прошли тысячи ворн, а во-вторых, все коннекты принимающим для него были в лучшем случае, терпимыми. Должно быть, он просто не приспособлен для этого вида взаимодействия, но делиться такими подробностями с автоботом, собирающимся изнасиловать его на площади Айкона? Ну уж нет. Куда хуже будет, если Прайм начнет возиться и, чего доброго, пальцы в него совать — так они лишь потеряют время, лучше будет, если все пройдет быстро. Переживет — и не такое переживал. Чай, не Арена…
И всё же... наверное, в его глазах отразилось что-то, что заставило Прайма осечься. Он открыл рот, набрал воздуха и... просто выдохнул, не решившись продолжать уговоры. Хотелось думать, что он понимает, но надежда на это сдохла в то мгновение, когда Оптимус озвучил свой план. Если до этого Мегатрона и посещали какие-то иллюзии в отношении этого доброхота, то после — полностью рассеялись. Автобот отпустил его плечи и молча развернулся, беспечно подставляя ему спину — а ведь в комнате не было никого кроме них. Беспечный мальчишка! Развернув плечи и сжав кулаки, он с идеально ровной спиной отправился к выходу. — Я иду первым. Потом ты между двумя Стражами, — проговорил, не поворачиваясь. Глупое желание посмотреть ему в глаза пришлось задавить силой воли. Что он там увидит, несложно догадаться — даже если автобот кокетничает, пытаясь представить себя благородным и добрым. Иначе не предложил бы все это — ритуал протекторства, порождение игрушечных войн за власть между автоботскими правителями древнейшей эпохи… воплощение торжествующего победителя и смиренного побежденного. Тогда это было — отдайся мне, а я о тебе позабочусь… а если нет — ты увидишь гибель своего народа, а после я все равно тебя получу.
И Мегатрон не сомневался — Оптимус Прайм, джокер в колоде судьбы, не остановится, пока не закончит войну тем, что подразумевалось ритуалом — полным уничтожением десептиконов.
Оптимус Прайм никогда не хотел воевать.
Да, это странно соотносилось с его поступлением в Элитную Гвардию. Но будем честны, эта самая Гвардия с самого своего восстановления — вот уже тысячу ворн — ни с кем не воевала. Красивые, крепкие меха в нарядной форме торжественно вышагивали по улицам в праздничные дни, а в прочие — занимались всем, что только позволяла великолепная физическая форма. В основном — спасательством, разведкой космоса, рисковыми работами в труднодоступных местах… квалификация у Гвардейцев была самая разнообразная.
А воевать? С кем и зачем? Последняя война закончилась задолго до его рождения, теперь же совсем другая эпоха.
И каково же было его удивление, когда Старый Магнус вызвал его к себе и объявил, что угроза войны существует, и более того — скоро навестит Кибертрон? Ох, Праймус, это походило на какой-то фантастический фильм.