VII (1/1)

Это только казалось, что дорога занимала много времени. Люция же была уверена в том, что на самом деле тут всё происходило как-то совсем иначе – часы бодрствования, растянутые до неимоверного, а после сон, что длился слишком мало. Мятежников было много; некоторые из них, раненные, уже почти не дышали, свернувшись где-то в углу, и истекали кровью. Её неприятный, металлический запах распространялся всё сильнее и сильнее, постепенно добавляя к полному букету ещё и оттенок бесконечной гнили. Дышать было трудно, но никто не жаловался – у людей просто не осталось сил возражать.Она пыталась понять, кого видит, но к этой кромешной тьме не могли привыкнуть глаза, потому что периодически кто-то открывал маленькое окошко, ослепляя их на мгновение и вновь заставляя стать частью темноты и слепоты. Порой Люции казалось, что изощрённые пытки уже начались, но при этом никогда не закончатся, и она просто не могла сопротивляться странному ощущению потери собственного маленького мира, вроде бы и незначительного, но в тот же момент достаточно важного. Больше она не верила в лучшее, только пыталась победить ощущение бесконечного страха.Порой Люция проваливалась в сон, но он был куда страшнее реальности. Она сама не понимала, кого видит во сне, с кем разговаривает, но от одной отвратительной мысли о том, что это было банальным предательством родной Пелсии, ей становилось немного дурно. Мир постепенно падал куда-то в пустоту и не хотел замирать на тонких гранях всего, что её окружило; Люция была очередным потерянным ребёнком, с которым нельзя говорить по-человечески.…клетку, в которой их везли, резко тряхнуло, а после кто-то снаружи открыл дверь, заставляя яркий лимерийский свет зимнего солнца проникнуть в помещение. Стало в разы холоднее, чем в бедной, не дающей ничего Пелсии, и Люции показалось, что конец уже наступает. Их куда-то тащили, но девушка давно уже потеряла счёт минутам и часам, поэтому понятия не имела, куда именно. Было больно, руки выкручивало и почти что вырывало из плеч, когда кто-то следующий, что шёл за нею или перед нею, скованный всё теми же цепями, слишком замедлялся или шагал чрезмерно быстро.Их расковывали быстро, заталкивая каждого в отдельную камеру, не давая ни единого шанса отдыхаться или понять, что происходит. Было всё хуже и хуже, больнее и больнее, мир не оставлял ни единого шанса научиться дышать по-человечески. Она чувствовала, что свет вновь погас, и длинные коридоры подземелий, в которых чувствовался странный запах крови и чего-то ещё, никак не желали заканчиваться.- Не стой на месте! – грубое восклицание, и кого-то ещё толкают в бесконечную темноту.Казалось, путь никогда не заканчивается. Порой Люция была уверена, что это её место предназначения, а после они вновь проходили мимо – спускались всё ниже и ниже. Холод пробирал до костей и не позволял нормально дышать; она чувствовала, что слишком испугана для того, чтобы нормально на всё это реагировать, и та магия, что совсем недавно то ли спасла её, то ли погубила, давно уже в памяти превратилась в обыкновенную случайность. Девушка не знала, как такое вообще могло произойти, но одно она понимала с поразительной ясностью – обратно уж точно не вернуться, и всё это никогда не станет на свои места.Холод сковал её по рукам и ногам. Теперь, в отвратительном подземелье, без права выбраться на свободу, она могла лишь пытаться понять, что происходит. Бесконечная жажда отступила – теперь не хотелось совершенно ничего, кроме бесконечного спокойствия. Люция сама не понимала, что происходило, но знала, что совсем-совсем скоро от её желания жить и вовсе совершенно ничего не останется…Как-то слишком близко подступился Томас. Он протянул ей руку, предлагая девушке пойти с ним, и та почти уже согласилась сжать ледяную ладонь мертвеца, лишь бы только реальный мир не давил с такой силой. Всё расступилось в стороны; отвратительное сочетание серости и темноты, гадкий запах и плесень, окружившая их, превратились в ненужные декорации. Она больше не хваталась за стальные прутья, просто не тянулась к ним и не знала, что происходит.- Уже три дня тут, - послышалось со стороны чьё-то недовольное шипение, но она не знала, кто это говорил. Томас звал её с собой, а она не собиралась ему отказывать, потому что была уверена в том, что просто обязана продержаться. Девушка зажмурилась, надеясь на то, что в одно прекрасное мгновение она точно перестанет задыхаться, а после лишь едва заметно отрицательно покачала головой, мысленно отказываясь от всего, что только могло преследовать её.Впереди был свет. Она шла к нему и мечтала оказаться там, где сейчас Томас, там, где люди, что когда-то имели смелость защищать её. Она уже почти взяла его за руку, чувствуя, что тот круговорот просто обязан затянуть её и больше не выпускать на странную свободу отвратительного мира, в котором даже оказываться не хочется, и…Кто-то с силой толкнул её, так, что Люция ударилась головой о стену. Положено было терять сознание, но почему-то девушке показалось, что она наконец-то поняла, где находится. Теперь, широко раскрыв глаза, она пристально всматривалась в полуразмытый образ стражника, что смотрел на неё, словно увидел впервые в жизни.- Повеселимся? – грубый голос разрезал пространство, словно ножом, и Люция не понимала, что лимерийские солдаты вообще имели в виду. Сегодня странные мысли слишком уж запутали её, настолько, что разобраться в реальности стало и вовсе бесконечно невозможно, и девушка попыталась выбраться на свободу, что мысленно сковывала её пуще прежнего. Люции казалось, что она не способна сопротивляться. Холод был вокруг, и она не знала, как с ним бороться, не знала, зачем вообще ей нужно сражаться за свою жизнь. Она перестала видеть в этом даже самый маленький смысл, мир потерял краски в её глазах и больше не существовал как таковой. Она просто задыхалась и не могла даже ответить на вопрос о том, как её зовут.Чужие руки с силой сжали запястья, потянув её куда-то за собой. Отвращение, вспыхнувшее в глубине души, погасло так же быстро; она просто не понимала, что происходит, и позволяла миру будто бы протекать сквозь пальцы и спокойно убегать от неё. Дышать стало труднее. Стражник затолкнул её в какую-то маленькую комнатушку, но мысленно Люция была уже очень далеко отсюда, будто бы пыталась вынырнуть на свободу и оказаться там, где было столько её знакомых и родных. Там, где была её мечтательная мама, Томас, что всегда сражался за справедливость, и остальные, протянувшие бы ей руку помощи, если бы она попросила. Там было тепло, но в её душе всё ещё зияла непонятная дыра холода, словно что-то пыталось вырваться на свободу.Люция очнулась до конца только тогда, когда ладонь стражника скользнула по её ноге, поднимаясь выше и выше. Она только сейчас осознала, что упала на непонятную соломенную лежанку, а чёртов стражник навис над нею, не позволяя вырваться. Он был куда сильнее и куда тяжелее; шанса освободиться просто не существовало, сколько б она ни пыталась высвободиться из его рук наконец-то. Это бессмысленно, это всё просто не имеет никакого значения.- Пустите, - сознание возвращалось очень медленно, и Люция чувствовала на своей шее отвратительное, рваное дыхание незнакомого существа. Она вновь дёрнулась в сторону, и вновь безуспешно, прижатая к лежанке. Рука скользнула ещё выше, и волна ненависти вспыхнула где-то в груди, словно апатия имела шанс наконец-то отдалиться от неё не достаточное расстояние. Люция понимала – это конец. "Борись".Тихий, далёкий шёпот доносился откуда-то из её сознания, а в груди скрутился неприятный комок. Она слышала чьи-то шаги снаружи и всё ещё ничего не могла видеть, потому что перед глазами мелькали образы. Она опять видела непонятные тени перед глазами и силуэт Томаса, что ежесекундно предлагал ей сражаться со всем этим и не сдаваться просто так, не позволять себя подавить и уничтожить окончательно. Ещё несколько хрипловатых слов со стороны чёртова солдата… и холод в её груди принял определённую форму. Было уже неважно, сколько времени она провела тут – она наконец-то могла понимать, что происходит.Глаза этого отвратительного человека на мгновение расширились, а после он захрипел и отлетел куда-то к стене, пронзённый ледяным копьём. Люции казалось, словно холод из её души на мгновение пропал – он весь выплеснулся в том, что она только что сделала, но теперь девушка могла только вжиматься в угол, чувствуя, что силы постепенно покидают её. Она даже не понимала, что сейчас кто-то открыл дверь этой дурацкой комнатушки, увидев её магию, увидев то, что она ведьма. Ясность ума убежала в который раз, не оставляя ей ни единого шанса. ?