Monochrome hokori. Mode: Sweets (G) (1/1)
Эти узкие пальцы скользят по воздуху. Он судорожно, коротко вздыхает и вынимает один наушник. Можно, конечно, еще побороться со своим дыханием, но когда не слышал это, было особенно больно. Оставленная каким-то поздно опомнившимся любителем сладостей корочка белого пирожного-луны медленно плыла по воздуху. Где-то далеко, правда, но все-таки плыла. Он представил вкус этого пирожного и подумал, что оно могло бы быть похоже на сгущенку. Сгущенная луна. Он облизнулся.Кто ты? Кто ты, парень?Кто знает…
Сознание зимнего города было ожидаемо ясным. В отличие от мутноватой дымки алкогольного летнего флера, оно было совершенно ожидаемо прозрачным, словно стекло несуществующей глади зеркала. Он никогда не видел себя в этом городе.Я люблю тебя.Невозможно.
Он не хотел ничего о себе помнить. Зачем же? Он снова и снова гулял по ледяным скользким каткам, в которые превратились улицы. Ему и так хорошо. Зачем что-либо менять? Навстречу шел парень с волосами цвета сгущенки, едва заметными из-под шапки. Его прищуренные глаза с насмешкой смотрели на прохожего. Он этого, конечно, не чувствовал, ибо от привычки смотреть в глаза людям избавился давно.Цепкие пальцы сжали его руку.Чего ты хочешь?Ничего.
Он спокойно посмотрел на свои пальцы в чужой руке, будто это так и должно быть, а потом все же посмотрел ему в глаза. Самые обыкновенные серые глаза, насмешливые чуть, правда. Рука потянулась к его шапке и резким движением сдернула её. В наушнике по-прежнему была серебряная пыль, которая превращалась в музыку. Каштановые волосы чуть блеснули под светом фонарей.Скажи мне правду.У меня нет правды.
Пальцы скользнули по подбородку и ослабили шарф, хозяйски провели по шее. Он вздрогнул. Холодно. Парень отстранился. Намерения были двусмысленными. Светловолосый рванулся вперед и обнял его. Он оцепенел. Тот начал плакать.Разве это возможно?Не понимаю.
Парень что-то шептал ему, а он пах сладостями. Белый шоколад, корица, кокосовая стружка, сгущенка, мармелад, зефир и заварной крем, — кажется, в нем все смешалось. Внезапно он почувствовал резкую боль. У тебя есть причина? Наверное…
Светловолосый парень отпустил его. Он упал на колени, все еще не понимая ничего. Другой отошел. Он прогнулся назад и безумно, восторженно уставился в небо. Парень вытащил из его спины нож, обнажил его живот и вспорол его. От этого он резко согнулся, облив светловолосого кровью, и упал на бок, раскинув руки и ноги.— Какая прекрасная смерть, — он вздохнул и вытянул нож из зияющей раны. – Теплая боль и нежные брызги твоей крови на моем лице…Другой так же неподвижно лежал. Голова была склонена набок, а из приоткрытого рта стекала струйка крови. Широко открытые глаза смотрели в небо с восторгом и ужасом. —Ты прекрасен… — еще раз вздохнул он, сидя на корточках. — Врешь ты все, — отряхнув шапку, зло сказал «только что умерший». – Из-за твоей прихоти мне нужно снова тело выращивать. Ладно. Пошли, раз уж убил. И они направились к сгущенной луне по темному зеркалу душ неба.