Плюшевое и пушистое. (1/1)
“Black Sheep — Palaye Royale”And I am, and I am sinking now'Cause the water's over my earsI can't hear no soundsScream out or drownCan you hear the voice say nowGo home and back to sleepAnd count the black sheepЛибо ты участвуешь в ритуале, либо ты его жертва, Фрэнки.Меня не пришлось долго упрашивать, и уже спустя пару минут ты аккуратно зашторивал окна и поправлял подушки на моей кровати.— Фрэнки, нам с Майки практически не нужен сон, поэтому расписание жизни у нас...странное, — звучало так, словно ты оправдывался передо мной. Ох уж эти моменты твоего ?хорошего? настроения. Невозможно к ним привыкнуть.Я устало кивнул в ответ, чувствуя себя прикованным к кровати тяжестью одеяла. Мне совершенно не хотелось двигаться и говорить в ближайшие лет сто.Долгий сон должен был помочь во всём. Восстановиться физически, а также разложить всю полученную информацию по полочкам, чтобы выбрать идеальный момент для удара тебе в спину.Ты совершенно не ведал о мыслях в моей голове. Просто стоял возле моей кровати, мягко улыбаясь и чуть хмуря в раздумьях брови.— Ты такой красивый, — ласково прошептал, легонько касаясь моего лба, отодвигая назад чёлку. — Спокойной ночи, Фрэнки, завтра очень важный день.Меня насторожили твои последние слова, и я приоткрыл глаза, замечая как твоя бледная кожа словно подсвечивается изнутри в темноте. Это делало тебя похожим на старинное мраморное изваяние.— А что будет завтра? — несмело спросил я.Ответом ты меня не удостоил, только сдержанно шикнул, чтобы я замолк, коротко поцеловал в лоб и запер за собой дверь на ключ.Холод от прикосновения твоих губ распространился по всему телу, заставляя неприятно содрогнуться, несмотря на тёплое одеяло.***Когда сны и явь смешиваются воедино — это приносит убойный коктейль эмоций, от которого долго не можешь оправиться.Когда кошмары и явь смешиваются воедино — это Ад на земле.Моё сознание постепенно заполнилось непроглядной темнотой, вместе с которой пришла давящая, постоянная боль.Ужасающее чувство оседало внутри меня, потихоньку начиная сосредотачиваться в груди, шее и голове.Спустя ещё какое-то время, я начал задыхаться.?Меня душат? — пронеслось в голове, после чего, как по команде, всё тело охватила паника.Чьи-то сильные руки сдавливали горло и грудь, не позволяя сделать вдоха. В добавок ко всему, вокруг было настолько темно, что мне не выпало и шанса различить нападавшего.Я оказался запертым в собственном теле, полностью оставленный на растерзание своим чувствам и ощущениям.Горячие слёзы стекали по щекам, неприятно щекоча шею, руки и ноги конвульсивно дёргались, пытаясь выбраться из железных тисков, горло горело огнём, а позвонки предательски хрустели под давлением незримых пальцев.В то мгновение, когда я почувствовал собственную кровь, вытекающую тонкой струйкой изо рта, должно быть, окропляя собой чистую постель, из моей раздавленной глотки вырвался страшный булькающий хрип.Вместе с этим звуком меня вытолкнуло из вязкого ужаса.Мне, наконец, удалось вырваться и с диким криком я подскочил на постели, прижимая руки к шее, моментально натыкаясь на плотную повязку. Дыхание было быстрым и поверхностным, мне приходилось сглатывать непрошеные слёзы, рвущиеся наружу.Боль (отголоски которой всё ещё были со мной) казалась слишком реальной, а ощущение чужих рук на шее всколыхнуло неприятные воспоминания о тебе.Но побыть одному, перевести дыхание и успокоить глухо бьющееся сердце мне никто не дал.Дверь с шумом распахнулась, от сильного удара громко ударяясь от стены, и спустя мгновение ты был вокруг меня, возле меня, внутри меня, везде...Твои руки цепко оплели мои трясущиеся плечи и притянули к себе для объятий. Мне пришлось уткнуться носом в твою грудь, вдыхая аромат ночного воздуха и цветов из сада, ногами упереться тебе в живот и замереть на твоих коленях.Ты укачивал меня, словно маленького ребёнка, поглаживая по волосам. Я правда хотел послать тебя и твою заботу куда подальше, потому что именно из-за тебя мне и приснился этот отвратительный кошмар, но твоя забота в тот момент была действительно приятна.Мой организм, даже во сне находясь на грани срыва, отчаянно цеплялся за любую заботу и тепло. Нужно сказать, хитрый план. Толкнуть меня в бездну отчаяния, а потом тёплыми словами заманить на берег, но только на свой собственный берег, который так отличен от привычного мне.— Тише-тише, не плачь, милый, — ворковал ты, наклонившись прямо к моему уху.В ответ я тихо всхлипывал, переживая внутри настоящую бурю эмоций.— Фрэнки, что произошло? — шёпотом спросил ты, замечая, что я потихоньку начинал возвращаться из хватки кошмара прямиком в твои не менее цепкие руки.— Н-ничего, — зачем-то соврал я. Мне правда не хотелось выглядеть таким беспомощным. Я поддался на твою ласку и не сопротивлялся твоим объятиям, так мог я хоть на словах оставаться мужиком? Мог же? Да?Ты тихо рассмеялся и цокнул языком, ещё крепче оплетая меня руками и ногами.— Фрэнки...если случилось целое ?ничего?, то зачем же тебе захлёбываться собственным страхом, пальцами хватаясь за горло?— М-мне просто п-приснился к-кошмар, — мой голос звучал сломано и несчастно.— Завтра я дам тебе снотворное, чтобы такого больше не случилось, — совершенно не раздумывая ответил ты, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза.Я невольно встретился с тобой взглядом, содрогаясь от бесконечной пустоты твоего взгляда.— Не надо! Пожалуйста, — заволновался я, потому что ночь — единственное возможное время побега, а когда ты накачан таблетками — далеко не убежишь.Ты моей паники и выкриков не оценил.— Не спорь. Так тебе будет лучше, — уже гораздо строже произнёс ты, начиная утягивать меня в сторону края кровати.— Но... Джерард, пожалуйста, я не хочу... — продолжил давить я, ощущая под ступнями холод пола.Мы уже успели подняться с постели, когда ты перевёл на меня недовольный взгляд, сведя брови, грубо схватив меня за руку, и рыкнув:— Фрэнк! Не испытывай моё терпение, милый. Ты что-то задумал? Уж больно рьяно ты против простого снотворного.Я потупил взгляд, чувствуя себя нашкодившим ребёнком, которого поймали с рукой в пачке с печеньем. Ты слишком легко раскрыл причину моего сопротивления, а от твоего хорошего настроения не осталось и следа. Мы двигались настолько быстро, что не успел я что-либо ответить, как оказался в гостиной. Твоя цепкая и ледяная хватка не предвещала ничего хорошего.?Скорее всего — останутся синяки? — отстранённо подумал я, морщась от боли.Моё молчание, видимо, усугубляло ситуацию, потому что ты недовольно ударил ладонью по стене, заставляя меня подпрыгнуть на месте и перевести на тебя встревоженный взгляд.— Ты сбежать планировал? Да? — гневно вопрошал ты, наклоняясь к самому моему лицу, хватая свободной рукой за подбородок. — Язык проглотил, Фрэнки?! Когда с тобой говорят, нужно отвечать!В качестве пунктуации, ты больно дёрнул мою голову наверх, заставляя вспомнить о ране на шее, которая сейчас неприятно заныла. — Н-нет, я не собирался сбегать, — прозвучало неубедительно даже для меня самого.Ты выглядел разочарованно.— Наглая ложь. Конечно он собирался от нас уйти при первой же возможности, — раздался издевательский голос Майкла, который, бесшумно подойдя, замер в дверях, наблюдая за развернувшейся сценой.Ты посмотрел на брата, потом на меня и снова на брата, а затем мне прилетела крепкая пощечина.Я дёрнулся, вскрикивая от неожиданной боли, попытался отстраниться, прижать руку к месту удара, но ты только грубо перехватил моё второе запястье, заламывая руки назад, и толкнул к двери, где стоял Майкл, который с довольной улыбкой отошёл с прохода.— Я с первого дня говорил тебе это сделать, чтобы вообще не напрягаться, — заявляет твой брат, направляясь вслед за тобой.— Я хотел дать ему шанс! — с долей отчаяния выкрикнул ты, словно мое желание покинуть тебя и твой дом правда ранило что-то внутри тебя.Тем временем меня подташнивало от самодовольного поведения Майкла, этого постоянного издевательства надо мной, а сейчас он и вовсе подталкивал тебя ?сделать? что-то со мной.— Уёбок! — громко крикнул я, поворачивая голову в его сторону, в надежде плюнуть в это мерзкое лицо, которое хоронит любые мои шансы на освобождение.Майкл совершенно не отреагировал на мой выпад, только дёрнул плечами и посмотрел на тебя, мол, всё как я тебе и говорил.Ты же совершенно не бережно впечатал меня в ближайшую стенку, ударяя тыльной стороной ладони по щеке для пущего эффекта. На глаза невольно навернулись слёзы обиды. Всё, что со мной происходит, просто нечестно! Я ничем не заслужил такого жестокого обращения, тотального контроля, постоянного страха и неоправданного насилия. Ничем. Я никогда не делал плохо другим людям; карма такая лживая сука.— Мы уже говорили о том, чтобы ты следил за своим языком, — шипишь ты мне в ухо, придавливая ещё плотнее к стене. — Боюсь, если ты ещё раз скажешь что-нибудь подобное, мне придётся зашить твой рот.Мне остаётся только упрямо смотреть вниз и давиться несправедливостью происходящего. Ты всегда ?слишком?.Тебя бросает от ?слишком? заботливого, до ?слишком? жестокого, просто из-за одной неверной фразы. Ты не даёшь мне шанса что-либо исправить, сразу наказывая.Пока я пребываю в тумане от боли и лёгкого головокружения, вызванного ударами по лицу и объятиями со стеной, ты целенаправленно меня куда-то тянешь.Под ногами мелькает лестница, но ступени ведут не вверх, а вниз...?В подвал!? — испуганно осознаю я и начинаю дёргаться, чем приношу лишь большую боль своим заломленным рукам. Никакого результата, только ещё один заработанный удар головой об стенку. Будь я в настроении шутить, заметил бы, что это излюбленное твоё действие — подпирать стены, наверное, отпечаток бывшей профессии (ха-ха, должно же быть смешно хоть вам).— Куда ты меня тащишь?! — закричал я, снова пытаясь затормозить тебя.— В ритуальную комнату, — первым ответил Майкл, который размеренно спускался вслед за нами.Спустя ещё пару мгновений моей безрезультатной борьбы и криков, мы оказались внутри просторной комнаты, с каменным полом и колоннами по периметру.Света почти не было, только тонкие лучи, проникающие с лестничного пролёта, озаряли пространство.Майкла и тебя темнота не пугала, вы продолжали спокойно двигаться, наконец, толкая меня на что-то прохладное и твёрдое.Ты выпустил мои затёкшие и наверняка покрытые синяками руки, а потом мягко хлопнул в ладоши, зажигая вокруг нас свечи.Моему взору открылись полки и шкафы, заполненные всевозможными банками и склянками. Кое-где можно было разглядеть части каких-то животных, сушеные растения и неизвестные мне камни. Целые связки трав свисали с потолка, в отблесках свечей отбрасывая необыкновенные тени на стены и пол.Полулежал же я на длинном каменном столе, покрытом неизвестными мне узорами рун. Вязь была плотной и широкими витками спускалась на пол, превращаясь в некое подобие магического круга, внутри которого мы все сейчас находились.Руки сразу вспотели, а внутренности сжались, когда я увидел небольшой столик возле себя.На нем лежал длинный кинжал из темного металла, плотные атласные ленты, цыганские иглы, а также лоскуты чёрной ткани.— Майки, подай, пожалуйста, гвозди, кладбищенскую грязь и те пуговицы, которые я на прошлой неделе срезал с трупа, — спокойно продиктовал ты, отходя от каменного ложа к ближайшему стеллажу и с деловитым видом вытягивая нужный гремуар. Я безошибочно угадал в нем тот самый, из библиотеки, в который ты так увлечённо конспектировал ?Оккультную медицину?.— Ч-что? — прошептал я, хоть мой голос и разнесся по всему подвалу, разрезая полную тишину.Майкл гадко рассмеялся, скаля зубы в искусственной улыбке, а ты угрожающе наклонился ко мне и громко, четко произнёс:— Для непослушных и глупых мальчиков делают кукол-вуду, это сразу решает все маленькие проблемы...