О темных переулках, невольных травмах и крепкой посуде. (1/1)

После вопля ?Извращенец! Это всего лишь невинное животное!? и массивной кружки, прилетевшей поэту точно в темечко, увлекательнейшие догонялки в маленькой хибаре наконец прекратились. Мучительно соображая, что именно цыганка имела ввиду, и что ей после слов о том, что он будет любить это прелестное создание (козочку) всем сердцем, показалось неприемлемым, Пьер внимал ее причитаниям и великодушно позволял над собой хлопотать. То, что он нашел Джали на улице, было чистейшей правдой…***POV Пьер Гренгуар.В тот вечер, когда я, наплевав на все, побрел за незнакомой танцовщицей по узким улицам, было безумно холодно. Хотя казалось, что девушке на погоду до синего небушка. Голодный и промерзший до костей, без гроша в кармане, я не видел другого выхода. Просто мне казалось, что женщина, которая так любит своего питомца, просто не сможет отказать в приюте нищему философу. Те двое решили похить мой единственный шанс на пристанище. Притом в прямом смысле этого слова. Нет, я, конечно, попытался отбить у них добычу, но получилось не особо. Все же я умственный труженик, а не благородный рыцарь с мечом. Пока эти разбойники пытались куда-то утащить полузадушенную цыганку, я, с такой не маленькой шишкой на затылке и перспективой замерзнуть насмерть сделал единственное, что могло помочь в этой ситуации. Мне почему-то казалось, что, если я лично позову стражу, слушать меня никто не станет. И более того, они первым делом отправят меня в тюрьму. Честное слово, я вынужден отказаться от такого удовольствия. Пронзительный крик плясуньи потонул в оглушительном звоне разбитого мною окна. Задворки чьего-то зажиточного дома. Двое мужчин, видимо, слуг, выскочившие из здания и сразу, с места в карьер, начавшие звать стражников, спугнули разбойников. Один из них, тот, что покрупнее, растерялся и выпустил девчонку. И только ее и видели… сразу нырнула в какую-то щель между домами. А второй, что держался в тени, отбросил в сторону увесистый мешок и побежал с такой скоростью, что, видимо, через час уже был в Риме.Поскольку стража не замедлила явиться на крики, дальнейшая судьба замешкавшегося бандита меня не интересовала. Более всего мою светлость на данный момент волновала собственная шкура, а посему я благоразумно сиганул в тот же проулок, что и зингара до меня. Хотя ноги заплетались нещадно, и в голове шумело от поцелуя с мостовой, но услышать, что небезызвестный капитан Шатопер громогласно ?произвел арест за хулиганство и нарушение покоя честных граждан?, я смог. Вы как хотите, а не терплю я этого павлина… ***После того, как угроза быть повешенным волшебным образом миновала, и, более того, я стал мужем самой очаровательнейшего создания на свете, лично мне показалось, что все не так уж и плохо. Однако я ошибался. В этом доме никто супружеский долг выполнять не собирался. И даже больше, мне ясно дали понять, что и не соберутся никогда. Но, поскольку высказано это было в мягкой форме, еда была сытной, постель – теплой, а при взгляде на малышку в голове рождались очень неплохие строчки, я смирился. А вот ближе к утру моя новая муза зашлась слезами, и попытки ее успокоить успехом не увенчались. Как оказалось, коза была ее подругой, не больше и не меньше. Поскольку даже у меня есть предел терпению, (да и поэты вообще отличаются тонкой душевной организацией), пришлось пойти прогуляться. И в тот сумеречный час я встретил Аннет. Не могу сказать, что она прекрасна. Но в ней есть что-то особое. Видимо, это душа… Пробыв у нее некоторое время и окончательно убедившись, что жить стоит только ради женщин, чтобы там не думал себе Учитель, вспомнил про мешок. Пообещав Анни в скором времени вернуться, отправился на место вчерашнего преступления. Мешок ушел недалеко и жалобно блеял, бодая стену. Джали была так рада избавлению от холщового плена и так ласкова, что я понял – это маленькое чудо достойно всяческой опеки. А потом я просто оставил ее у Анни. Все недосуг было отвести тонконогую животину хозяйке. Так что я не врал. И ничего плохого не сделал.***Поскольку среди оханий Эсмеральды явственно послышалось ?Да подарю я тебе эту козу, бога ради, только не обижайся на меня?, памфлетист выпал из воспоминаний и сразу же оживился. Заметив это, египтянка облегченно улыбнулась. Уж что-что, а терять друга из-за своего вспыльчивого нрава она не собиралась…***-Скажи мне, Пьер…Поэт, до этого с величайшим удовольствием поглощавший свежесваренный глинтвейн, наспех слепленный цыганкой ?из того, что было?, отвлекся от процесса и выжидающе посмотрел на названную жену. Та выглядела в высшей степени задумчиво.-Ты рассказывал про своего учителя, помнишь? Он же священник?-Да, а в чем, собственно, интерес?-Это он научил тебя всем этим… в общем… умным вещам?Гренгуар приосанился.-В целом, все именно так. Но без ложной скромности могу заявить, что природным даром стихосложения Мельпомена меня не обделила.-И он вправду такой умный?-Если честно, я не совсем понимаю, зачем ты спрашиваешь.Возможно, потенциальный создатель величайшего произведения искусства века и мог бы заметить жуткое смущение Эсмеральды, но ссадина на лбу и та самая злополучная кружка, теперь наполненная горячим напитком, чертовски отвлекали.-Ну, это ведь он – тот священник, что постоянно гонит меня с площади…-Ну да. – юноша вальяжно откинулся на спинку шаткого стула и, неизвестным науке образом удержав равновесие, продолжил. – Я бы тебе вообще не советовал появляться на площади Нотр Дам, если по - хорошему. Архидьякон - человек с удивительными личностными качествами, однако есть у него один огромнейший недостаток. Учитель терпеть не может женщин.Разговорить молодого человека было, по сути, нетрудно. Поскольку бывший ученик архидьякона был довольно таки словоохотлив по природе, все, что ему было нужно – благодарные слушатели. Обычно цыганка большинство информации пропускала мимо ушей, но сегодня ее трепетное внимание было всецело занято собеседником. А потому он, не встретив негативных реакций, заговорил вновь:-Мастер Фролло – человек, которого я уважаю безгранично. Алхимик, блестящий ученый, высокоморальная личность... Говорят, что он близко знаком с королем. Не знаю, этого не видел. Но то, что господин архидьякон преуспел на абсолютно разных поприщах, от философии и языков до алхимии и математики – это достоверно. А еще, что бы там о нем не болтали, сердце у Учителя не каменное. Знаешь горбуна Квазимодо? Так вот он – его приемный сын. Вроде парня цыгане к церкви подкинули, а Мастер не позволил толпе с ним расправиться. И, более того, дал ему работу на колокольне, учил читать и писать. Хотя понимал Квазимодо мало. Но ты бы видела, как безумно терпелив с ним архидьякон… Знаешь что? Ты только никому не говори, но мне кажется, что все, чего ему не хватает – это терпимости к слабому полу.-Он действительно… ненавидит женщин? -Он священник, моя черноволосая фурия. – Поэт улыбнулся, а цыганка печально опустила глаза. То ли из-за намека на недавнее происшествие с кружкой, то ли от слов мужа. – Однако, я видел истинных католиков, столпов веры, которые, однако, при виде женщины не перепархивали, яко птица-галка, на другую сторону улицы и не бормотали проклятия… Я буду целовать подол платья той, кто сможет растопить его сердце! Хотя эту, несомненно грешную, фразу говорю не я, а вот это замечательное вино.Молодые люди обменялись улыбками. Хотя девушка улыбалась довольно нерешительно, как будто сомневалась теперь в произошедшем с ней ночью или по минимуму не могла поверить, что она, кажется, именно та, чей подол поклялся целовать поэт…-Эсмеральда. – Взгляд нищего философа стал в кой – то веки серьезным. – Не ходи ты больше к Собору. Если ты действительно так неприятна Учителю, ему не составит ни малейшего труда написать на тебя донос в духовный суд. А там найдут, как тебя за ведьмовство повесить. И твои Карты тоже всплывут. После этой фразы разговор окончательно перестал клеиться. Цыганка мучительно пыталась понять, почему, если Пьер так восхищается архидьяконом, одновременно абсолютно серьезно предостерегает ее об опасности. И с тем, что говорил в бреду священник, слова возлюбленного Аннет, как ни странно, совпадали… В черноволосой головке никак не могла уложиться мысль о том, что в одном человеке одновременно может находиться столько черного и белого. Еще недавно плясунья считала святого отца воплощением ночных кошмаров всех цыган, вместе взятых. Вчера ночью все перевернулось, и уже стало непонятно, кто для кого спасение. А теперь… Мир вообще рухнул. Или, по меньшей мере, пошатнулся. Тот, кто, как она считала, спал сейчас в ее постели, злодеем не был. Но и быть с ним осторожней ой как следовало. Это было бы очень благоразумно, однако маленькая плясунья совершенно не отличалась этим полезным качеством.Шла по переулку девушка довольно медленно. Мысли были слишком важными и тяжеловесными, чтобы торопиться. Тихий шепот подвел итог размышлениям.-Тебя, наверное, просто никто не любил… Значит, я буду первой.Прозвучало решительно и, возможно, Зингара пришла бы еще к каким – либо выводам, но ее с порога окликнул поэт.-Значит, я приду вечером за вещами?-Нет! – паника в голосе была сглажена расстоянием, и слава небесам, ибо Гренгуар был любопытен, как тысяча кошек. – То есть, я хотела сказать, что собиралась раскладывать пасьянс. Нельзя отменять назначенное время. Я пришлю к тебе маленького Жака, если что-то изменится.-Хорошо!***Дорога к дому была преодолена за считанные минуты. Девушка была не готова к общению со своим ночным гостем, особенно при свете послеполуденного солнца, но мысль о возможном возвращении горячки подгоняла против воли.При виде открытой двери и пустой постели перехватило дыхание, а ноги почти перестали держать. Что, если пророчество должно исполниться сегодня?...