Шони (1/1)

Она впервые увидела Хэйтема на улице перед своим новым домом. И тут же почувствовала, будто и раньше хорошо его знала – пусть и очень давно. Между ними сразу протянулась невидимая нить. Они смотрели друг другу в глаза – и вспоминали одно и то же. И словно бы даже каждый из них видел, как мелькают в глазах другого знакомые картинки, как охватывают те же ощущения…Темнота, и почти незримое пламя, освещающее пещеру, исходящее от самой Шони, изнутри неё. И неповторимый вкус крови Хэйтема – на губах обоих. Такими были все их поцелуи после первого. Сейчас казалось, что волшебный огонь – это странно, а раны, полученные в боях, – что-то уж вовсе запредельное, не могущее существовать на свете. Но помнилось, как решительно его раздевала, как помогала лечь на его же плащ – а потом они так и не дошли до кровати. Оба знали, на что идут, но всё же началось как оказание первой помощи, а закончилось страстью, неистовой и разделённой на двоих.Шони и сейчас облизывала губы в предвкушении. Представляла себе, как много-много раз проведёт языком по шее Хэйтема, по бешено бьющейся жилке… а потом очень осторожно и нежно вонзит в него клыки. Вонзила бы, если бы могла. Ведь вампиры – это из таких же странных снов, как война, погони и раны. А сейчас только бы остаться наконец наедине, только бы целоваться до головокружения, укладывать его на спину, скользить по его телу, и чтобы казалось, что вот-вот одежда на них вспыхнет и сгорит, а сами ничуть не пострадают – только сольются наконец воедино…* * *Поженились они, можно сказать, скоропалительно. И счастье быстро стало… нет, не рутиной, просто неотъемлемой частью бытия. Шони в любой миг чувствовала, что с Хэйтемом – и что Хэйтем с ней. Потому ей было необязательно всё время быть рядом.До той ночи. Да, тогда Шони снова заснула одна. А открыв глаза, обнаружила рядом забытую подругу в одной коротенькой ночнушке.– Эрин, ты? Как, откуда?– Глаза тебе открыть, подруга. Проверь, всё ли хорошо.– Я… не чувствую Хэйтема!.. – Шони похолодела.– У тебя его больше и нет. Он с другой женщиной. Идём, сама увидишь.По дороге в другую спальню Эрин прихватила сонного Кормака, лохматого и не желавшего ни во что верить. Так, втроём, они и подошли к кровати, на которой Бреннан всё ещё сидела на пятках, а Кенуэй, полулёжа, выставлял перед собой руки, чтобы то ли отодвинуть её, то ли словно открыть невидимую стену.– Вот они! – возгласила Эрин. – Им не надо даже раздевать друг друга, даже касаться! Они уже глазами сделали друг с другом всё и всё остальное! Отплатим же им! Запечатлимся и вдвоём заберём этого мальчика, да, сладкий?И скользнула к ногам Шони, не выпуская руки Шэя. Свободной рукой Эрин задрала на Шони рубашку, погладила шоколадный животик подруги… и тут же отпрянула. На глазах у всех живот прибавил в объёме.Никто даже понять ничего не успел. В следующий миг вокруг всё вспыхнуло нестерпимо ярким светом… и они очнулись на опушке какого-то леса. Вчетвером. Хэйтем со шкатулкой в руках, Шони с рукой, прижатой к животу, Шэй, с трудом встающий с колен, и Темперанс рядом с ним.– А где Эрин? – огненная вампирша опомнилась первой.– А вот, – Хэйтем развернул к ней открытую шкатулку. – Она осталась там, куда было запечатала нас. Кто бы её ни направлял – он зря на неё поставил.– Всё понятно, – Шони повисла на его руке. Связь восстановилась, всё было уже как должно, только вот… – В том числе я поняла: единственная игра, в которую Эрин когда-либо серьёзно играла – это ?Симс?. Вот и засунула нас в мирный город без прошлого. Вампирство могло бы и остаться – но в этой игрушке наши собратья так несовершенны, что каждую минуту и помереть могут. А так же неинтересно, наверно.– Но хорошо, что она меня не куснула, – подал голос Шэй. – Я бы сейчас был её щенком…– Она должна была блефовать, – подумала вслух Бреннан. – Она же во всём блефовала… – но глаза отвела.– Кто знает, – сказала Шони. – Она играла не по правилам. И только об одном я жалею: там, в шкатулке, я могла бы забеременеть. Может, даже успела…