Глава 3 (2/2)

— Только посмей! — буквально взвыл журналист, испепеляя взглядом Рата, и мысленно обещая себе убить его, как только ему представится такая возможность.

— Посметь что? — невинно поинтересовался Рат, в этот самым момент медленно и очень осторожно проникая пальцами внутрь журналиста.

— ЭТО!!! – взвыл, откинув голову назад и ударившись затылком: «ЁКЛМН!!!».

— Это? Ты имеешь в виду... — Рат ввел пальцы чуть глубже и начал слегка массировать стенки отверстия, растягивая и готовя его к чему-то большему.Робин забился, пытаясь его пнуть, ударить локтем – или сделать хоть что-то, чтобы вырваться:

— НЕНАВИЖУ! СУКА! ОТПУСТИ! ЭТО ИЗНАСИЛОВАНИЕ! Я ТЕБЯ ЗАСУ... жу... — последний слог потонул в сдавленном стоне, походящим из-за резко стиснутых зубов на шипение.Это Рат «нечаянно» коснулся простаты мальчишки. «Все... Мне кранты... Жизнь кончена! Меня на каком-то е**ном складе насилует какой-то вшивый маньяк! — А он симпатичный... — Ай, б**ть, какого хера я думаю об его внешности, когда меня собираются трахнуть?!» — Робин засопротивлялся еще активнее, борясь с удовольствием и насильно внушая себе, что это мерзко, неправильно, гадко — и противоестественно!!!

— Перестань же наконец! Или я правда тебя по судам затаскаю, извращенец чертов!!! Тебя посадят — и не только тебя, но и этого генного зверя, твоего сообщника — посадят в клетку, вырвут зубы, и его каждый день будут тискать маленькие дети и сюсюкать! А ты будешь ублажать уголовников! — трепыхнулся опять — Поэтому... ОТПУСТИ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ!!! – и под волнами возбуждения осел на пол.

— Ооо... а, может, это меня будут ублажать уголовники? Но прежде хотелось бы и тебя попробовать! И если я маньяк-насильник, то ты извращенная жертва, у которой на меня встал! — зло усмехнулся Рат, прибавляя к двум пальцам третий.Он был сухой, поэтому вошел в тугое отверстие чуть ли не со скрипом, причинив парню дискомфорт. Он снова тихо зашипел, после чего планировал вновь начать качать права, но Рат ему этого не дал. Впился в его губы сильнее прежнего, не заботясь об осторожности, начал их кусать, проникать в горячий рот парня глубже, прикасаясь к небу, проводя по ровному ряду белых зубов, дразня кончик его языка, словно предлагая ответить. И журналист ответил. Сначала робко, затем куда настойчивее, уже и сам набросился на Рата, подобно ему самому. Жгучие поцелуи, окутанные вкусом их крови, необузданные, бесконтрольные и незабываемые. Поцелуи, от которых температура тела обоих сразу подскочила на несколько градусов, кровь в венах, того и гляди, готова была закипеть, сердце колотилось, как бешеное. И казалось, что уже ничто Рата из этого состояния не выдернет…

…но внезапный удар в живот сделал свое дело. Журналист, этот проклятый лис, все это время притворялся! И как только Рат немного расслабился, одарил его нехилым пинком. Освободившись же из казавшейся мертвой хватки Рата, мальчишка вскочил на ноги и припустил к выходу со склада. Не тут-то было! Рат очухался куда быстрее, чем тот предполагал. Уже через пару шагов он настиг свою жертву, одним рывком стащил с него тунику, одновременно толкая его на грязный холодный пол. Журналист отбивался, зло фыркал и красочно матерился, но ничего из этого не спасло его штанов и трусов, что улетели в сторону ближайшей кучи мусора.

— А вот... теперь... можешь... бежать, — тяжело дыша и зло ухмыляясь, кивнул Рат в сторону двери – Интересно, сколько аборигенов этой планеты тут же попытаются тебя отыметь!— Ты! — взвыл журналист, лихорадочно ища глазами свою раскиданную по складу одежду в то время, как рыжий снова прижимал его спиной к полу, и отчаянно пытался из-под него выбраться.Выходить голым действительно было сродни самоубийству, но оставаться здесь — сродни добровольному траху с этим, пусть и красавчиком, но сексуально озабоченным извращенцем! Жизнь или гордость?

Рат выбрал за мальчишку. Пока тот обдумывал и взвешивал все за и против, охотник расстегнул ширинку и коснулся влажным кончиком своего члена горячего отверстия журналиста.

«Где они?! Ну хотя бы штаны... хотя бы!» — Робин вздрогнул от прикосновения чего-то ТАМ. В горле встал крик. Тело парализовало. «Нет, Господи, прошу тебя... умоляю... нет! Только не здесь, только не с ним!!!». Робин впал в ступор, не в силах сопротивляться.

Рат пошире раздвинул ноги парня, а сделать это оказалось довольно трудно, если учесть, что одной рукой приходилось держать его руки. Но журналист, как это ни странно, даже не пытался сводить ноги или как-либо по-другому сопротивляться. В его глазах читались муки, страдания, безысходность и, наконец — смирение. Рата тут же окутало какое-то мерзкое чувство. До того все это было игрой, теперь же — лишь грязным изнасилованием.

«Что же я делаю...» — почти простонал Рат, отпуская руки парня и аккуратно засовывая свой стояк в штаны. Ох, как же это было неприятно, даже больно… После чего встал на ноги, подошел к мусорной свалке, выудил оттуда штаны мальчишки, которые он и кинул в сторону парня:

— Твое, кажется... — сухо бросил он, морщась при каждом шаге.

Робин бестолково смотрел на Рата. Если бы тот остановился на полминуты... всего на полминуты позже — он бы без раздумий сбежал. Но сейчас... «Почему я не могу сбежать? Объясните мне! – стояк между ног ясно говорил о том, что сбежать так скоро, как хочется, вряд ли получится – Ему же самому… пардон, уже не особо походить получится… а он еще и остановился… Тоже мне, доброта! Ась?! Я сказал про него «добрый»?! Блин, я не смогу уйти… у меня нет такой выдержки, ёптить, как у него!». Получалось, что выхода не было вообще… Глубоко-синие глаза чуть засветились. Странное чувство овладело в тот момент им. Он медленно встал — и, подойдя к рыжему (и в тот момент лишний раз убедившись, что уж точно не смог бы идти нормально по улице), сжал пальцы на его одежде, сверля взглядом:

— Продолжай, — и поцеловал: «Папа, мама, простите меня…».

«ЧТО ЗА ХРЕНЬ? — только и смогу подумать Рат – Снова уловка? Что он задумал?»:

— Не дождешься... — усмехнулся, показательно скидывая руку парня со своей одежды — Ты для меня не слишком хорош!Тот разозлился: «Не слишком хорош?! Да как ты, блин, смеешь это говорить после того, как сам меня тут завел!»:

— Ты... — сжал кулаки — Ты...! — его буквально затрясло от гнева — ТЫ!!! — и со всего размаха наступил на ногу Рату.Вот только тот был в специальных сапогах, на которые хоть кирпич упадет — рыжий ничего не почувствует, а вот парень был босым, ибо Рат по совету Покера снял с него обувь, еще когда тот был без сознания. Босиком то по такому мусору под ногами далеко не убежишь!

Журналист запрыгал на одной ноге, взвыв не то от боли, не то от обиды: «Ну почему мне так чертовски не везет?! За что мне это наказание?!!». Мало того, ему в большой палец впилась просто огромная заноза! Пошла кровь.

— Вот придурок! — ошарашено взвыл Рат — Сядь!

Журналист уже самостоятельно найдя более или менее чистое место, уселся на голую задницу и попытался вытащить занозу. Хрен там. Рат, все еще чувствуя «легкий» дискомфорт от каждого шага, приблизился к журналисту, молча присел на корточки у его ног:

— Дай, вытащу, — сухо бросил и положил пострадавшую ногу мальчишки себе на колени.

Робин подозрительно следил за каждым движением Рата, но ничего не предпринимал, выжидая. Рыжий же осторожно вытащил железный осколок, после чего не удержался и облизнул ранку. Парень вздрогнул, а сознание Рата вновь начало уплывать. Он облизнул ранку еще раз — парень поморщился, но не сказал ни слова. Еще. Журналист, внезапно закусив губу, откинул голову назад: «Все, кранты!».

«Нет... это не может так больше продолжаться» — язык Рата скользнул выше, прошелся между большим и указательным пальчиками, на секунду он взял в рот большой палец и немного пососал его – но он, не задерживаясь, тут же ринулся дальше, усыпал икры мальчишки десятками поцелуев, дошел до острых коленок.

Наконец-то сорвался первый полноценный стон с губ журналиста – и даже тот сам был ошарашен подобным. Но это было лишь начало, лишь невинные прикосновения. Рат несильно толкнул пленника, давая понять, чтобы тот лег на спину. Робин тут же подчинился. Рыжей же подполз к парню ближе. Разместив его ноги у себя на плечах, он слегка приподнял его бедра, расстегнул ширинку... Парень зажмурился. Кажется, ему действительно было страшно. Но не как, если бы его жестко насиловали, ведь у него самого стояком можно было буравить землю, скорее уж тут...

— Ты... когда-нибудь с мужчиной-то был? — предчувствуя худшее, тихо поинтересвовался Рат.Парень в ответ закрыл глаза руками и, густо покраснев, помотал головой: «Я всю свою сознательную жизнь пытаюсь отделаться от этого влечения – уж куда мне с мужчинами спать!».

«Отлично» — только и подумал охотник за информацией, не зная, радоваться ему или плакать. Ну что ж… Он ведь, кажется, и сам этого хочет? Да и не каждый день Рату выдавался случай лишать невинности такого миленького мальчишку.

Впрочем, делом это оказалось не самым приятным. Отверстие даже после массажа пальцами оказалось очень узким. Проникновение оказалось нестерпимо болезненным и долгим не только на журналиста, но и для Рата. Впрочем, оба стойко это вытерпели.Робин пытался дышать ровнее и заставить себя расслабиться. Что-то получалось. Но в том-то и дело, что «что-то»... Рат ждал. А парень лежал пластом, зарыв глаза и прислушиваясь к новым ощущениям. Да, больно, но... не сказать, что противно. Даже наоборот... В уголках глаз выступили слезы. А пальцы, вцепившись в плечи рыжего, притянули к себе. Уже нифига не соображая, что делает, зачем, и главное — какого хера с ним, провел языком по его губам, таким образом поддразнивая и даже говоря о том, что он не против продолжить...

Первое же движение отозвалось болью. Робин закусил губу до крови, крепко зажмурив глаза: «Так... надо расслабиться... не бояться, а то будет лишь хуже»...

С каждым движением боль постепенно гасла, на смену ей приходило нечто приятное... нет, даже умопомрачительное. Сам не заметив, как, но Робин скинул ноги с плеч Рата и, сжав их на его бедрах, рванул его к себе... и вцепился в ухо до крови — так было велико его возбуждение. А затем, как будто опомнившись, отпустил. И, поцеловав-прикусив его нижнюю губу, снова лег с мыслью: «Не, я все-таки сошел с ума...».

Дааа... парнишка оказался не промах. Десять минут назад он был невинной жертвой, которую Рат чуть не изнасиловал, за что себя мужчина уже успел поругать. Но невинная овечка невинной оставалась недолго. И сейчас парень набрасывался на Рата с таким остервенением и так порывисто сам же насаживался на его член, словно у него этот секс был последним в его жизни. Впрочем Рат был совсем не против такого поворота событий.Очередной толчок — и парень выгнулся дугой, сжимая ноги вокруг талии Рата с такой силой, словно пытался ему переломить хребет. При этом он сжался настолько, что Рату стоило большого труда, чтобы не кончить.«Рано» — пронеслось в его голове, а на губах лишь заиграла хитрая ухмылка. Он не собирался так быстро заканчивать то, что могло уже никогда — по крайней мере, с этим журналистом, и не повториться. Сейчас парень явно был в полуневменяемой эйфории. Но после того, как все закончится, он придет в себя и наверняка захочет Рата закопать в первой же подворотне. Но это потом, а сейчас, Рат, будь молодцом и пользуй ситуацию.

Чтобы не кончить раньше, чем нужно, Рат до боли сжал свой член у основания. Сладкую эйфорию сменила боль, после чего можно было начинать все сначала. А начать Рат решил в перемены позы. Схватив парня под лопатки, потянул его на себя, заставляя его сесть на свой член сверху. Парень сначала застонал и поморщился, явно чувствуя дискомфорт и не желая менять позы, но Рат настоял. Журналист с неохотой расположился на нем как можно удобнее, уткнулся Рату в плечо и попробовал приподняться. А сделать это оказалось нелегко. Минут пять парень примеривался, стараясь сесть поудобнее и только затем медленно приподнялся на коленях и так же медленно опустился, прислушиваясь к новым ощущениям из-за перемены угла: «Господи, и как я до этого докатился?! – Но это все-таки слегка… не, не слегка…». Повторная попытка — и Робин уже шипел в плечо Рату, прикрыв глаза и цепляясь за его одежду. Тонкие руки скользнули под тунику рыжего. Снимать ее с информатора парень не стал, просто задрал ее как можно выше и прижался своим возбужденным влажным членом к его оголенному животу. Рат тут же понял, что от него требуется.Да, Робин уже не выдерживал. От неудовлетворения его член уже начинал болеть. От этого уже никуда нельзя было деться. Он уже хотел сам дотронуться до него, как Рат понял раньше — и, взяв его, провел сначала по головке, вызвав громкий стон, разнесшийся, казалось бы, далеко вокруг (журналист поспешно заткнул себе рот), а затем дошел до основания, массируя и наконец-то убирая эту неприятную тягучую боль. Робин, наконец расслабившись, начал двигаться более уверенно, уперевшись в грудь рыжего руками и, откинув голову назад, закатывал глаза. Ему было странно. Странно и непонятно... но до умопомрачения приятно... нет, даже больше.

«Так, только не вырубись сразу, я тебя умоляю, Руби! Тебе еще по магазинам идти! Блин... и как же я пойду?!" — движения пальцев на его члене стали активнее — видимо, Рат хотел заставить его кончить, но журналист сдержался — перехватив его руку, сжал запястье, глядя в глаза с мыслью: «Ну ж нет! После вас, милейший!».

На соблазнительном теле парня выступили жемчужинки пота, которые от резких движений ненадолго удерживаясь на своем месте, скатывались вниз тонкими влажными дорожками по груди и спине вниз, к паху и пояснице. Хотя и без них журналист там был уже весь мокрый. Об этом свидетельствовали смачные хлюпанья от каждого проникающего движения Рата бедрами. А малыш разогнался не на шутку. Взял такой темп, от которого не кончить было практически невозможно. И все же Рат был куда опытнее паренька, поэтому в руках себя, хоть и из последних сил, но держал. Но когда он уже был готов сдаться и наконец-то закончить эти сладкие муки, журналист в очередной раз приподнялся, но, не рассчитав сил, сделал это слишком резко, и член Рата выскользнул, а так как все происходило в считанные доли секунды, парень успел еще и опуститься. Головка уперлась в копчик парня и проехалась вверх по его пояснице. Было ли Рату больно? Не то слово!

— Б**ть! Осторожнее! — взвыл он, позабыв даже о мысли кончить.— Я... я нечаянно, — забормотал журналист, густо краснея, но при этом ощутив некое удовлетворение: «Вот так тебе… Но дело надо поправлять…» — Сейчас я вставлю его обратно.

— Ага... было бы, что вставлять, — раздраженно бросил Рат, ощущая, как его член становится вялым.Эта была не та боль, которая давала небольшую отсрочку до конца, это была просто невыносимая боль, которая тут же отбила желание Рата продолжать «банкет». Журналист тоже это понял, взяв плоть Рата в руки и почувствовав, насколько она обмякла.

— Ничего, реанимируем, — пожал он плечами и начал водить по достоинству Рата руками, стараясь как можно нежнее прикасаться к кончику, надавливая на почти сдувшиеся прожилки.Но ничего не получалось. Рат лишь морщился, а затем так и вообще убрал руки журналиста со своего мужского достоинства:

— Прекрати, — почти прошипел — Твой костлявый копчик мне всю крайнюю плоть поцарапал!

— Ну мало кормили меня, и что? — проворчал Робин, продолжая делать массаж достоинства рыжего: «Ну поспешил... и вовсе не смешно».

Но, понятное дело, что особо ничего не получалось. А ведь так хотелось продолжить... Прикусив губу, журналист заколебался. Уж то, что опыта нифига нет — это не исправишь. Как и то, что торопливость была одним из его пороков — тоже. Голова слегка закружилась от одной только мысли сделать то, что первым приходило в голову. «Черт, никогда бы не подумал, что буду размышлять об этом всерьез! И надо было мне так лохануться! Ну, так мне и надо…» — зарычал Робин, уже отползая назад и, наклонившись к члену Рата, слегка лизнул его.Тот от удивления аж раскрыл глаза. Чуть усмехнувшись, парень продолжил, уже проходясь острым языком от самого основания до головки, задерживаясь — и снова опускаясь. И, кажется, начало получаться. Член таки начал реанимироваться, наливаясь кровью. А Робин уже начал входить во вкус и даже пару раз попробовал заглотить, но ничего не получилось.

— Ты в курсе что минуту назад ОН был в твоей заднице? — слегка шокированный, ухмыльнулся Рат.

— В курсе, — пробормотал журналист, оторвавшись — Не отвлекай меня, — фыркнул и вновь попробовал взять член чуть глубже: «…а то меня может стошнить… Я и так стараюсь об этом не думать».И как же это делают порно-актеры? Они же аж до самых гланд заглатывают — и ничего, а журналист мог вобрать лишь половину, если же пробовал заглотить больше, давился и кашлял.

— Не спеши... — уже мягче забормотал Рат, машинально положив руку на макушку парню, поглаживая ее и чуть надавливая на встречу своему достоинству.От этого Робин подавился в очередной раз, выпустил начинающий вновь подниматься член изо рта и треснул Рата по башке:

— Совсем офонарел?! — возмущенно вскрикнул.

— Прости-прости, не удержался, — ухмыльнулся Рат, потирая больное место — Слушай... сядь боком,— внезапно предложил.

— Зачем? — насторожился журналист: «Что тебе в моих боках?».

— Просто сядь...

Немного подумав, парень все-таки сел перпендикулярно Рату и вновь взял его член в рот. Теперь тот упирался ему в щеку и мягко скользил по ней, что было довольно удобно, да и Рату, кажется, нравилось куда больше. К тому же, в таком положении журналиста рыжий смог дотянуться до его уже остывающего отверстия. Он ввел в него три пальца и начал с каким-то рваным темпом проталкивать их все глубже.Вы когда-нибудь стонали с занятым ртом? Парень был в такой ситуации впервые. От слишком приятных ощущений он на секунду перестал себя контролировать и чуть не откусил рыжему член. Благо, Рат отделался испугом.

— Думаю, с тебя хватит, — забормотал он, почувствовав, как только что его чуть не настиг инфаркт.

— Точно? — деловито осведомился журналист: «Что, пересрал?» — в мыслях захихикал.

— Точно, — ухмыльнулся Рат, резко ставя парня раком.Какие-то осколки сразу впились в ноги:

— Эй! Ты что?! Мне колени…! – заворчал, пытаясь как-то расшвырять их.

— Терпи! — бросил Рат, еле скрывая предвкушение.Это была его любимая поза…

И ему действительно пришлось потерпеть. В колени и ладони впивался всякий мусор — а еще и когда Рат снова вошел в него и начал двигаться с каждой секундой все резче и резче, то это уже было не камильфо. Но одновременно с этим еще и... В общем, Робин уже и не мог толком понять, что чувствует: что-то плохое — или что-то потрясающее. Похоже, в тот момент он бы, как нельзя, близок к раздвоению личности. Из горла вырывались уже сиплые стоны — и парень, упираясь подбородком в свой локоть, другой рукой сжимал руку Рата, которой тот упирался перед ним. Казалось бы, от силы сжатия сейчас кости будут хрустеть и крошиться. Откуда у Руби появилась такая сила — тот и сам не мог толком понять... Да и вообще — думаете, он в тот момент понимал хоть ЧТО-ТО?!

Сколько он себя не пытался пересилить, но все-таки он не был роботом, сколько не убеждал в обратном окружающих. Тем более, он был молод, и это у него было в первый раз. Крепко зажмурившись и уже почти крича, Робин неосознанно подался вперед, пытаясь сорваться с члена рыжего, но тот явно это предвидел — и, схватив его за бедра, вошел с максимальной силой. И, кончив, парень еще несколько секунд удерживался в некоем стоячем положении, но потом бессильно повис на руках Рата.Но Рат продолжил. Еще пара грубых порывистых движений — и яркая вспышка оргазма накрыл охотника с головой. Он обессилено уселся на ноги, и несколько минут приходил в себя, тяжело дыша и не сводя глаз с парня, чей тыл лежал на его коленях и из которого он все еще не вышел.

— Ты там... живой? — наконец подол голос Рат.В ответ ему послышался сплошной мат.— Значит живой, — ухмыльнулся рыжий и осторожно вышел из горячего отверстия.Вслед за этим последовал протяжный стон – и изможденный мальчишка завалился на бок прямо на грязном полу, и даже не думая шевелиться.

— Эй... вставай уже! — застегивая ширинку и опуская задранную тунику, пробормотал Рат.

Но ответа не последовало. Журналист отключился. Так что позаботиться об его «облачении» пришлось Рату.

— Та-а-ак... информацию, как я понимаю, ты не раздобыл, — хорек выглянул из-за стены ипосмотрел на довольного хозяина.

— Правильно понимаешь...

— Затрахал парня до смерти? Молодчина... Так и надо поступать со всеми пленниками... — каждое слово Покера сквозило сарказмом.

— Ну почему сразу до смерти?! — обиделся Рат — Просто для него это было непривычно.

— Еще бы... не каждый может вообще привыкнуть к изнасилованиям!

— Да что ты знаешь, комок блох?! У нас это было, между прочим, на добровольной основе.

— Ага, помню я... добровольно-принудительная...

Рат лишь вздохнул. Покер ничего не видел и поэтому, естественно, не мог поверить, что журналист сам же Рату и отдался. Но спорить с хорем и доказывать ему, кто здесь прав, сил не было. Рыжий был измотан, да еще и это чудо, так удобно разместившее свою голову на его коленях, так сладко посапывало, что у Рата на секунду возникла безумная мысль наплевать на работу, схватить мальчишку и утащить его в свою квартиру, на свою родную планету. А уж что бы он там с ним делал... мммм... Нет, сейчас Рат был полностью удовлетворен, но он слишком хорошо себя знал, и понимал что так просто об этом дне и об этом пареньке не забудет.

— И долго ты еще будешь с ним сюсюкаться? Нам пора! — возмущенно топнул лапкой хорь.

— Да-да... я знаю, — с какой-то тоской в голосе пробормотал Рат, после чего аккуратно переместил голову парня со своих колен на пол.

— И нечего на него так пялится! Ничего с ним здесь не произойдет! — раздраженно шипел хорь, демонстративно идя к выходу со склада.

— Я знаю, — вздохнул Рат, и, в последний раз проведя длинными пальцами по тонким губам журналиста, поднялся на ноги и поспешил за своим зверем… Темное подземелье тонуло в полумраке, освещаемое бледными всполохами… нет, не пламени – всего лишь вспышками ламп-трубок. Да, обычных неоновых, которые использовали полвека назад, а сейчас активно заменяют на радоновые, более энергоэконмичные и яркие.Впрочем, тем, кто находился здесь, свет не был особенно важен. Им хватало и уже имеющегося – и с лихвой. Один из них – крупный звероящер с Сандаловых островов, самец, литые мускулы перекатывались под толстой крепкой шкурой и пластинчатым панцирем, толстый тяжелый хвост длиной метра в три легко и плавно ходил над спиной, со свистом рассекая воздух ромбовидным щитком на конце, а великолепные саблевидные клыки сверкали, готовые прокусить свою жертву насквозь и растерзать до состояния мелкого фарша за считанные секунды. А жертвой зверь считал человека, что сейчас стоял посередине комнаты: голый по пояс, с виду весь такой хрупкий, а оружие в виде крюка на цепи просто заставляло злобно порыкивать: «Как ты смеешь меня недооценивать, презренное двуногое?!». Звероящеры считаются одними из умнейших животных на Альдеборане – и самыми крупными, потому как Сандаловые острова с твердыми почвами позволяли это.Фигурка вдруг исчезла, без единого звука. Мускулы напряглись…И началась пляска. Пляска Смерти. Свирепо рыча и уворачиваясь от стального клыка, зверь нападал в ответ, стремясь достать своими когтями или хотя бы просто раздавить своим весом… но это самое «презренное двуногое», словно кот Шредингера, было везде и всюду, и в то же время – нигде! Пелена ярости застилала глаза, заставляла оступаться и лезть на рожон, царапины стали превращаться в раны, и с кровью уходили и все силы животного.Даже не заметив меткого укола в поясницу (а именно там располагалось сердце), звероящер прыгнул в раз – и, оставив густой кровавый след на каменном полу, в последний раз выпустил когти – и затих навеки.Человек, чуть светя странными янтарными глазами со зрачками, что сейчас перекрывали всю радужку, тряхнул рукой, преобразуя острый меч-полуторник обратно в нетолстую пластину из смеси металлов на предплечье. Морфоклинок – название ограниченное, но уже впечатляющее. Это устройство может превращаться практически в любые виды колюще-режуще-рубяще-вспарывающе-метательного оружия, главное – ввести все данные в маленький компьютер, и тогда ты можешь быть уверен, что в любой момент можешь им воспользоваться. Устройство стоило бешеных денег как на легальном, так и на черном рынке, но этот человек мог себе позволить его иметь.Человек, на деле оказавшийся парнем 26 лет, сухой и поджарый, с темно-серыми волосами и смугловатой кожей, на которой сейчас блестели крупные бисерины пота, обернулся с изяществом готового к прыжку хищника. Слуга, сглотнув от вида сузившихся от света из коридора кошачьих зрачков, тут же затараторил:

— Мастер Карси… Ваш отец сказал мне передать вам, что деловое заседание состоится в 19:00 в его кабинете. А сейчас уже без десяти, и я…

— Как имя?

— Э? – слуга вздрогнул, колени в прямых брюках дрогнули.

— Как твое имя? – повторил негромко Карси, не меняя позы, ровным, но разрезающим окружающее безмолвие, как горячий нож – масло, голосом.

— Перси, мастер. Перси Джекс… — остальное потонуло в глухом хрипе.Перси изумленно таращился на пластинчатую перчатку, острые когти которой проткнули его живот насквозь. Изо рта вместо крика ужаса вырвалась струйка крови, закапавшая на рельефную и покрытую шрамами грудь Карси. В более ярком свете стали отчетливо видны еще три ровных шрама, идущие через левый глаз. Ни единый мускул на лице не дрогнул. Толчок – и слуга рухнул на спину, захлебываясь своей кровью. А парень, наступив ему на вспоротый живот, вдавил толстую подошву ботинка в кровоточащую плоть, вызвав новую порцию хрипа и попыток крика, руки сжались в умоляющей хватке на голени, пытаясь скинуть – но он будто бы не замечал это, буравя все глубже и глубже, пробираясь в узлы кишок…Несколько минут спустя Карси просто отшвырнул пинком полуживой труп с дороги – и, выйдя из зала в коридор, сказал двум охранникам и троице слуг:

— 30 секунд – и не более, вам позволено находиться ко мне ближе расстояния вытянутой руки. Повторяю последний раз.Те не обмолвились и словом, опустив головы к полу и откровенно боясь посмотреть в глаза. Парень, не обращая на них больше никакого внимания, легким шагом пошел вперед, попутно слизывая еще теплую кровь с когтей на правой руке. Ему было не привыкать к ужасу при виде его и шепотку за спиной…Через несколько минут Карси вошел в кабинет своего отца, Мигена Джефферсона, и, сев на свое место слева от отцовского кресла, сложил руки перед собой, ожидая начала заседания, игнорируя косые взгляды коллег. Сейчас он был одет в строгий рабочий костюм, морфоклинок, пусть и оставался на его руке, был абсолютно не заметен, запах пота и смерти смыт в душе, короткие волосы еще оставались влажными, а две пряди на висках, достающие до подбородка – и вовсе высохли.Одна из самых крупнейших корпораций по производству установок антиизлучения, «КосмПраймРадиоКонтент» принадлежала отцу Карси еще в те времена, как он сам еще и пешком под стол не ходил… Впрочем, в его случае, он как раз не ходил, а летал, и не под стол, а на верхушку дерева – потому как долгое время воспитывался далеко от родного дома. Спасибо родному папе.А вот, кстати, и он. И не скажешь, что ему уже под 60-т. Ладная фигура, пусть и с наличием жирка на животе, но все-таки даже ей завидовали многие бочкоорбразные коллеги и конкуренты. И зоркий, будто бы всезнающий взгляд серых глаз производил впечатление рентгена. И этого «рентгена» побаивались все – все, кроме Карси. Потому как их отношения уже давно вышли за рамки отношений «отец-сын» и «начальник-подчиненный». Вот уже 6 лет их связывают узы – настолько крепкие, что банальная любовь кажется просто волоском рядом с канатом. Узы вражды и ненависти.Все почтительно встали. По кивку сели. Джефферсон-старший начал:

— Сегодня на повестке дня обсуждение договора с альдеборанцами…Парень не особо вслушивался в разглагольствования отца – и без того знал больше половины того, о чем все присутствующие и понятия не имеют…Кошачьи глаза скользнули по фигурам двух секьюрити у входа, похожих, как однояйцовые близнецы. Улучшенная модель андроида XHVI-4100. Даже обостренной реакции, выработанной жизнью на этой планете, не справится со скоростью этих пародий на людей. «Ничего, я терпелив…» — прикрыв на мгновение глаза, Карси поднял руку, чтобы внести свое предложение в обсуждении…