7.1 (1/1)

Бэкхен проснулся из-за дикой боли в животе. За окном все было серым, значит еще не так поздно. День обещал быть ужасней некуда. Вставать было лень даже чтобы принять таблетки, он потянулся за телефоном, но наткнулся на стакан воды и блистер, и хмыкнул. А Кёнсу добрее, чем старается казаться, позаботился даже об этом вчера. Вчера. Бэкхен выдохнул и прикрыл глаза, боль в животе стала совсем незначительной по сравнению с тем, что происходило с душой и сердцем, с их ошметками. Хотелось забыть все, как ночной кошмар, будто и не было этого ужасного вечера, тех слов. Лучше бы он не давал слабину и никогда не узнал Ким Чонина.А знал ли он его? Может тот чуткий, заботливый и забавный альфа был лишь маской, тем хитрым планом, ловушкой для такого глупого омеги. В это хотелось верить. Хотелось ненавидеть. Не получалось. Бэкхен был уверен, что все происходящее было настоящим и реальным. Таким же реальным, как его боль сейчас где-то в районе сердца. От этого становилось еще хуже. Он снова познал то предательство и непринятие, хотя это в сто раз сильнее. Бэкхен открыл глаза и уставился в потолок. Он сильный, сможет пережить, но сможет ли забыть, простить? Ответа не было.Наконец хватило сил подняться с подушек и дотянуться до заветных таблеток. Обезболивающее, почему такого не придумали от душевной боли? Он выпил одну таблетку и снова лег. Вставать совсем не хотелось, но от неприятных ощущений пришлось подняться и направиться в душ. Бэкхен долго стоял под горячим напором воды, она помогала расслабиться, будто со струйками, стекающими по телу в водосток, уходила и боль. Смотреть на себя в зеркало он не хотел, поэтому вытер голову и направился за кофе.К обеду Бэкхен успел немного прибраться, сменить и закинуть в стирку постельное белье, выпил несколько чашек кофе и уже собирался заваривать новую, как его прервал дверной звонок. У родителей есть ключ, тем более приедут они к концу недели, значит не они, тогда … Нет, только не Чонин, его он видеть совсем не хотел, хватило тех непонятных и невнятных сообщений с попыткой извиниться, вспомнив их Бэкхен хмыкнул. Звонивший в дверь оказался никто иной, как До Кёнсу.—?Неожиданно. —?Бэкхен открыл дверь и увидел хмурого До, который незаметно выдохнул, а беспокойство в его глазах сменилось облегчением.—?Впустишь? —?Бэкхен отошёл от прохода, позволяя Кёнсу войти.—?Зачем пришел?—?Проверить, жив ли ты, смотрю жив. —?Кёнсу хмыкнул, его слова были не совсем правильные. Бэкхен в целом выглядел нормально, чуть бледнее обычного и немного болезненно, но это из-за течки. Однако его глаза были стеклянными, они смотрели без какого либо интереса. В них не было абсолютно никаких эмоций, До видел лишь свое отражение.—?Жив, это всё? —?Бэкхен развернулся и направился на кухню, ожидая что гость уйдет, но Кёнсу снял верхнюю одежду, прихватил рюкзак и направился за хозяином.—?Ко мне Чонин приходил … —?Кёнсу никогда не умел подбирать слова, поэтому решил сказать прямо наблюдая за реакцией омеги. Бэкхен на секунду замер, но так же продолжил заваривать уже чай.—?Чай будешь или кофе? —?Бэкхен сделал вид, что не слышал, Кёнсу решил же продолжить.—?Он переживает, говорил, что твой телефон отключен.—?Уже включил. – Бэкхен резко повернулся и посмотрел в упор на Кёнсу, заставив того поежиться. —?Я видел его жалкие попытки извиниться, только вот что же он сам не пришел, а послал тебя. Струсил. Долго уговаривал?—?Прилично,?— Кёнсу хмыкнул, он даже не стал отрицать слова омеги, понимал, что Чонин во многом не прав. —?Но вот он я, здесь, давай выпьем?—?До Кёнсу, ты и пить со мной? Извини, мне жалость не нужна, можешь передать ему, что со мной все нормально, жив?— здоров. За ним бегать не буду, и за мной не надо. —?Бэкхен все ближе подходил к Кёнсу, и с каждым словом его голос становился все холоднее. Он не дрожал, не кричал, а говорил совершенно спокойно и безразлично. —?Переживу,?— последние слова он произнес на выдохе, без толики сомнения.—?А кто сказал, что мне тебя жалко, я может даже рад,?— это была частичная правда, в душе его радовало, что Чонин снова один, но вот ситуация. Не такого он хотел, совсем не такого. Слишком больно было смотреть на то, что осталось от них обоих. На слёзы Чонина, на такого безразличного Бэкхена. Какие же они малолетние идиоты. —?Хочу просто выпить, больше не с кем. —?Кёнсу достал из рюкзака бутылку вина.—?Тебе же он нравится, ты его тоже любишь. —?этот вопрос немного смутил Кёнсу, но Бэкхен тоже омега, он не мог не заметить.—?Нравится, может даже люблю.—?Слепой идиот. —?Кёнсу не стал уточнять кто именно, и так понятно о ком речь. Бэкхен тем временем достал бокалы и штопор.Пока Бэкхен возился с бутылкой и искал в холодильнике, что можно поесть, Кёнсу за ним наблюдал. Изменений в нем почти никаких не было. Бэкхен спокойно ходил, иногда кривился и ежился от неприятных ощущений, но оно и понятно. Что самое странное, он не истерил. Когда Кёнсу шел к нему, он ожидал увидеть зареванного омегу, и это самым наилучшим вариантом. У Бэкхена же даже признака что он плакал, не было. Глаза не опухли и совершенно не красные. Он обычный, только не яркий. Среди нежных и теплых цветов кухни, Бэкхен был как блеклое пятно.—?Говорить будешь?—?А, что? Прости, задумался,?— перед Кёнсу уже стояли легкие закуски и бокал вина.—?Ну тебя явно не просто посмотреть на меня послали. —?Пожал плечами Бэкхен и сделал глоток из своего бокала. —?Вкусно.—?А оно тебе надо? Нет, я конечно могу сказать, как он убивался, пришел ко мне убитый, не спал всю ночь, а на кухне даже разрыдался, но тебе ведь это не нужно. —?Кёнсу посмотрел на Бэкхена в упор, стараясь угадать реакцию. Её не было. Абсолютно. Никакой.—?Ты прав, не нужно. Потому что он пришел к тебе, а я удостоился парой сообщений и несколькими пропущенными вызовами.—?Он испугался. Боялся, что не примешь, прогонишь и даже не откроешь. —?Кёнсу сделал глоток вина и поморщился. Взял бутылку в руки и посмотрел на этикетку. Красное сухое, а он думал полусладкое, папа ведь не любит такое.—?Он прав. Я все видел и слышал вчера, его слова сегодня ничего бы уже не изменили, но он мог хотя бы попробовать, что бы не совсем упасть в моих глазах. —?Бэкхен выпил остаток в бокале залпом и налил себе еще. —?А он выбрал тот же путь, что и вчера. Струсил. Мог бы мне и в глаза сказать, что мой запах ему неприятен.—?Но про запах он ничего не говорил…—?Плевать. Мне уже все равно. Я не стану его слушать.—?Как знаешь,?— Кёнсу сделал еще один маленький глоток и тут же заел терпкость кусочком шоколадки.К разговору о Чонине они больше не возвращались. Кёнсу чтобы совсем не сидеть в тишине решил спросить про дальнейшую учебу. Оказалось, что они уже оба определились с дальнейшим поступлением. Кёнсу безумно хотел попасть в академию искусств, а Бэкхен в сеульский национальный. Когда До спросил про родителей увидел тот самый проблеск чувств на чужом лице, грустные глаза Бэкхена заставили его пожалеть о вопросе. Тем не менее он рассказал, о вечных разъездах родителей, как часто те после повышения пропадают в командировках. Кёнсу был удивлен, ведь в словах Бэкхена видел себя и своих родителей, которых почти никогда не было дома. Оказалось, что они с Бёном даже чем-то похожи. А общего у них даже больше, чем он мог подумать.Бутылка вина была выпита, темы для разговоров закончились, да и Бэкхен заметно стал терять интерес. Кёнсу решил, что ему пора домой, поэтому отказался от предложенного чая лишь помог убрать со стола, и направился к двери.—?Спасибо, что пришел, мне …- Бэкхен немного запнулся, обдумывая дальнейшие слова. —?Мне было не так одиноко. Спасибо за это.—?Не за что. А ты не такой уж и скучный, Бён Бэкхен. —?Кёнсу уже стоял одетый и был готов уходить.—?Сочту за комплимент. До встречи.—?Пока.Дверь за Кёнсу закрылась и Бэкхен выдохнул. Он и правда смог немного отдохнуть в обществе До и забыть о всей ситуации. Сейчас же оставались силы только позвонить родителям и лечь спать.Кёнсу вышел из подъезда, его немного вело, и щеки горели после выпитого, но морозный воздух заставил поежиться и прийти в себя. Он помнил, что должен был сразу набрать Чонину, который уже оставил кучу сообщений, но решил сделать это дома. Сейчас же предстояло обдумать все. Бэкхен выглядел очень странно, и было непонятно, как он поведет себя при виде Чонина. Оставалось только надеяться, что после встречи не придется никого снова успокаивать и приводить в чувства.