Часть 3. Глава 22 (1/1)

Заставляя себя держать ровный, спокойный шаг, Сехун шел по направлению к своей квартире.Своей. Квартире. Как же странно звучало. Самой дорогой вещью, которой он когда-либо владел, был телефон, а тут на тебе – недвижимость недалеко от центра Сеула. Понятное дело, что он вернет подаренное Ханю, но это будет после. А пока что у него действительно была своя квартира. Район, в котором находился дом, можно было отнести к образцово-показательным. Идеальная чистота, прилично одетые люди, аккуратные магазины как с картинок, заботливо высаженные клумбы. Совсем не то место, где они жили с Ханем. Теперь Сехуна не надо встречать по вечерам, чтобы провести домой. Устраивая себе ознакомительную прогулку, Сехун внимательно приглядывался к любому объявлению на дверях, в надежде на то, что на глаза попадется какая-нибудь вакансия. Он определенно не мог жить за счет Ханя, а для того, чтобы качественно выйти на ринг, придется как минимум несколько месяцев восстанавливать форму. Однако никаких объявлений о поиске уборщиков или грузчиков Сехун не увидел. Зато увидел маленькие прилавки с уличной едой, и, истекая слюной, долго пялился на съестное разнообразие. В квартире было все так же тихо. И Хань реально представлял, как Сехун счастливо живет в этом огромном, пустом помещении? Перекусив, парень решил наконец разобраться с грязной одеждой, до сих пор валяющейся в углу ванной комнаты. Выворачивая карманы, Сехун обнаружил помятую бумажку с телефонным номером. Точно, Мартин. Что же с ним делать? С одной стороны, он действительно сильно помог. С другой – Сехун заплатил сполна, настолько, что теперь придется пить курс антибиотиков от подхваченного ЗППП. Не факт, что это досталось именно от Мартина, но шанс был. В интернете Сехун перевел сумму, которую заработал, проводя время с Мартином, в воны, и уставился на цифры. И все? Почему Сехуну казалось, что он завышает цену, если это практически ничего? Отложив телефон в сторону, парень уткнулся в ладони. Ты отдавался незнакомцам за гроши, смирись с этим фактом. Было и было, уже ничего не изменишь. На душе все равно скребли кошки. Было до ужаса стыдно и неловко это вспоминать, и внезапно Сехун вспомнил, как сам развлекался, если можно это так назвать, с проституткой. Бедные женщины, за что им такое? Даже если у них нормальные зарплаты, в чем Сехун крайне сомневался, то все равно это не стоит того, чтобы в личное пространство вторгались посторонние, пользовались, как вещью, и бросали, не разглядев человека. Ужасно. Спальня выходила на широкий балкон. Сехуну нравился вид на шумный мегаполис, кажущийся игрушечным. Вот бы поставить сюда стулья, стол и какие-нибудь растения, которые наверняка склеят ласты через месяц-второй, потому что ни Сехун, ни Хань не умели за ними ухаживать. На балконе Хань мог бы курить, чтобы не приходилось каждый раз спускаться на улицу. Летом здесь можно было бы сесть вечером с пачкой чипсов, и наблюдать, как медленно опускается за дома солнце. Потом станет чуть темнее; наступят сумерки, похолодает. Хань оставит бычок в пепельнице и встанет, потягиваясь. ?Пойдем глянем какой-нибудь фильм?, – предложит он, протягивая Сехуну ладонь. Если Хань был сказочником, то Сехун был тем еще фантазером. ***На следующий день Ханя в палате не оказалось. Объяснив, что тот у врача, Сехуну разрешили подождать у кровати. Парень выкинул пластиковые лотки из-под вчерашней еды, достал свежий обед, сложил все аккуратно на тумбе. Посмотрев на смятую простынь, решительно начал заправлять постель, приводя ее в приличное состояние. На этапе встряхивания одеяла, сместившегося в пододеяльнике, сзади раздался шорох колес и шаги. Обернувшись, Сехун пересекся взглядом с Ханем. Медбрат толкал коляску, а медсестра держала пакет с желтоватой жидкостью, тонкой трубкой подсоединенный к катетеру в руке парня. На Сехуна навалилось непреодолимое желание схватить Ханя и защитить от всех и всего, но он лишь отошел, наблюдая, как тонкого, худого на фоне медбрата Ханя переносят на койку. Когда персонал ушел, парень выдавил улыбку: - Привет. Как дела? - Нормально. Как у тебя? Хань поерзал и попытался приподняться на одной руке, но бесполезно. - Помоги сесть, пожалуйста. Сехун тут же наклонился, вдыхая запах мыла, больницы и Ханя. Он аккуратно обхватил парня, боясь сжать руки слишком сильно, и приподнял его. Устроившись поудобнее, Хань устало посмотрел на Сехуна. - С пальцами все не так просто, как они решили позавчера. Но врачи говорят, что сделают все возможное. - Да уж надеюсь, – нахмурился Сехун. - Спасибо за еду. Домашнее гораздо вкуснее того, что дают здесь. У тебя хорошо получается. Когда они жили вместе, в основном готовил Хань. Он любил это дело, говорил, что так легко отвлечься от проблем и передохнуть. Сехун же мыл посуду, потому что хоть и научился готовить (не без помощи Ханя), но только ради того, чтобы не голодать или перебиваться полуфабрикатами. Однажды Хань решил научить его готовить пиццу, но уже на стадии замешивания теста все превратилось в хаос и закончилось сексом на столе, благо, тот выдержал. Так пицца и не вошла в блюда, которые Сехун был способен сотворить. - Ты ходил куда-нибудь в Сеуле? Здесь много достопримечательностей. - Не хочу, – отрезал Сехун, не развивая тему. – Ты следишь за мной? - Если бы я за тобой следил, то знал бы, что ты сидел дома. - А если я попрошу Кая кое о чем, он доложит тебе? Хань внимательно посмотрел на него, словно пытаясь понять, к чему Сехун клонит. - Нет, если ты не захочешь. Значит, обязательно доложит. Однако, что ж поделать, Хань здесь главный. Кто платит, тот заказывает музыку. Они болтали на отвлеченные темы, и Сехун, забыв про то, где они и по какой причине, наконец почувствовал спокойствие. Ровно до того момента, как в палате показалась медсестра: - Мистер Ким, у вас назначен прием у доктора Тен. - Мне пора ехать по делам, – улыбнулся Хань. С тех пор, как они оказались в Корее, парень стал улыбаться гораздо чаще, вот только улыбки отдавали грустью и болью, и лучше бы Сехун их не видел. - Я приду завтра, – сказал он и вышел первым, огибая подготовленную коляску. На улице Сехун набрал Кая. - Хочу выпить. Составишь компанию?***Кай привез его в шумный ночной клуб. Сходу заказав пару бутылок соджу, парень направился на второй этаж, к маленьким столикам на балконе. - Часто здесь бываешь? – поинтересовался Сехун, ерзая на стуле. - Иногда, – ответил Кай. – Как тебе Сеул? Ты бывал здесь раньше? - Раньше я нигде, кроме Китая, не бывал. Зато за последние месяцы перевыполнил норму путешествий, – усмехнулся Сехун. – Как мне Сеул? Честно – понятия не имею, я пока что не был нигде, кроме квартиры, метро и больницы. - Как босс? - Выздоравливает, – неопределенно ответил парень. Он потянулся к бутылке, разливая алкоголь по рюмкам. - За босса, – сказал Кай, ударяя стеклом о стекло и лихо опрокидывая в себя сразу всю порцию. Сехун почти последовал примеру, когда вспомнил. - Блять! Я же на антибиотиках, – он со злостью хлопнул рюмкой о стол, заливая столешницу соджу.- Что-то серьезное?Сехун покачал головой и грустно уставился на бесцельно потраченные деньги. - Заберем с собой, поставишь дома, потом выпьешь, – беззаботно предложил Кай. – А я быстренько протрезвею и сяду за руль. На танцполе сменилась песня, с новой силой ударив по ушам. Сехун бросил взгляд вниз, на барную стойку, вспоминая, как они с Ченом и Сюмином часто ошивались в подобных местах, неся людям нелегальную радость.- Кай, я хочу написать маме, но боюсь, что адрес могут отследить. Парень пожал плечами: - Не проблема, поставим на телефон пару программ, по которым тебя не вычислят. Потом удалим сообщения, и дело с концом. - Ты разбираешься в компьютерах, – утвердительно сказал Сехун. Принесли тарелку с фруктами, и от них парню не надо было отказываться. - Я из отдела кибербезопасности. Немного разбираюсь. - Почему ты предал Санхэпин? Кай приподнял бровь. - ?Предал?? Босс Лу – это часть Санхэпина, даже если временно ей не является. - Значит, если он вернется в Китай, его похвалят и посадят обратно на должность главы Шиэрсина? - Ну, нет, – признал Кай. – Однако, я давно работаю на него и бросать не собираюсь. Но и удаленная работа на Санхэпин не помешает.- Сколько же он тебе платит? – Сехун прищурился, жуя киви. Кислый. - У меня своя мотивация, – улыбнулся Кай. Кай был красив. Молодой, с подтянутым телом, очаровательной улыбкой и умными, добродушными глазами. Такие не рискуют задницей, работая на две организации сразу. - Ты прав. Хань хорош в мотивации. И шантаже, – покачал головой Сехун. – У меня есть еще одна просьба, и, пожалуйста, не говори о ней Ханю. Кай склонился над столом, вслушиваясь в объяснения. *** Утром Сехуна разбудило сообщение. ?Спасибо за еду, у меня сегодня операция, весь день буду спать, не приезжай зазря?. Здорово. Главное – начать с хороших новостей и благополучно испортить ими настроение. Почему одной операции не хватило, что не так? Как Хань перенесет анестезию, кто поможет ему прийти в себя? Квалифицированный медперсонал, Сехун, угомонись.Стараясь сбежать от мыслей, парень пошел исследовать район дальше, одновременно ища работу. Бесполезно. Его откидывало обратно к образу Ханя в больничной палате, и спустя несколько часов Сехун оказался в уже знакомом коридоре. - Мистер Ким спит после операции, – пояснила дежурная медсестра.- Я знаю. Я могу просто посидеть рядом? - Только не долго, и не беспокойте его.Сехун нерешительно заглянул в палату. Хань, укрытый до пояса простыней, мерно дышал. Сегодня он был весь опутан проводами, которые, подсоединенные к аппаратам, показывали пульс, кардиограмму и что-то еще. Осторожно поставив стул в одном метре от койки, Сехун уселся, неотрывно пялясь на парня, будто тот, ощутив гипнотический взгляд, очнется, скажет, что это неудачная шутка, и с ним все в порядке, и предложит Сехуну поехать домой. Ну пожалуйста. Хань не шевельнулся. Что будет дальше? После того, как парень выздоровеет и вернется к своей случайно прерванной карьере? Сехун был на сто и больше процентов уверен, что Хань не забросит триаду. Обоснуется в Корее, создаст новую группу, захватит территории и будет счастлив. Единственное, что может помешать Ханю на пути к цели – это смерть, и то, Хань до ужаса живучий. Это хорошо. Есть ли у Ханя то, к чему он стремится, или планка поднимается выше с каждым новым достижением, до бесконечности? Глубоко в мечтах Сехун хотел бы уехать куда подальше вместе с Ханем. Мирно жить в маленькой квартирке, без криминала, триады, угрозы быть застреленными конкурентами. Ездить вместе в отпуск, делиться по вечерам новостями с работ, дурачиться субботними утрами. Понятное дело, что такого никогда не будет, Хань зачахнет от нереализованных амбиций, да и сам Сехун вряд ли сможет делать вид, что прошлого не существует, однако фантазировать было хорошо и не больно. Возможно, его воспоминания об их с Ханем совместной жизни не настоящие, подделанные желающим счастья мозгом. Пора переступить и пойти дальше, но Сехун не хотел и не мог. Его всего, и мысли, и тело, тянуло к Ханю, как магнитом, словно без парня существование потеряет последние краски. Не ?словно?. Потеряет. Сехун знал это на собственном опыте, и в этом скрывалась самая важная проблема. Даже если они снова сойдутся, он больше никогда не сможет довериться Ханю полностью, без остатка. И ведь Сехун знал, что нельзя доверять. Ему это наглядно продемонстрировали множественные колотые раны в теле любимой и слепо любящей тети. Но нет же, ?у нас все по-другому?, ?со мной так не поступят?. Ага. В результате Хань выкинул его куда подальше. С извинениями, комфортом, дотациями, но выкинул, как торжественно сосланную наложницу императора. Казалось бы, чего жаловаться? Расставаться – это нормально. Расставаться тихо, без ссор и скандалов – замечательно. Вот только Сехуна это не устраивало. Хань ведь не спросил его, не попытался поговорить, просто организовал переезд за спиной, и справился. Он даже не пришел попрощаться.- Мистер О, – раздалось сзади. Сехун вздрогнул и резко обернулся, но обнаружил лишь медсестру. - Мистеру Киму надо делать перевязки, а затем его осмотрит врач. Пожалуйста, придите завтра.- Да, конечно, – Сехун встал и суетливо начал выкладывать принесенную еду. – Вдруг он захочет есть. Я пойду, до свидания. - До свидания, – дежурно улыбнулась медсестра. Поздно вечером, когда Сехун лежал на кровати и бездумно листал ленту твиттера, ему пришло сообщение. ?Спасибо, что пришел?. Дурак. Кто-то из них определенно дурак. ***- Ты все еще нигде не был? Сехун отрицательно мотнул головой, не отрывая взгляда от Ханя. Тот выглядел хреново. Тяжело дышал, истекал потом, хмурился. Тихий писк медицинского аппарата был нервным, частым. Едва одна капельница закончилась, как тут же принесли другую. - Ты еще не знаешь, когда тебя выпишут? Сехун был далек от медицины, однако лично он держал бы Ханя под профессиональным присмотром еще с месяц. А вдруг его выпнут из больницы со дня на день вот в таком состоянии?- Врач сказал, что в зависимости от ситуации, – с трудом произнес Хань. – Если я...Он поперхнулся воздухом, сгибаясь. Из плотно сжатых губ вылетел болезненный стон. Сехун вскочил, но Хань жестом показал, что все в порядке. - Это... просто... наркоз отходит, – с долгими паузами выдавил Хань. И вскрикнул, потянувшись к ноге. - Блять, что это за наркоз? – Сехун окинул взглядом парня. Тот не отреагировал. Зажмурившись, Хань пережидал спазмы. Однако новый дал о себе знать, и Сехун не выдержал, выскакивая из кабинета. Медсестра тут же схватила телефонную трубку, быстро бормоча на корейском. Сехун вернулся к Ханю. Почему он сорвался тогда, на Филиппинах? Почему решил разделиться? Почему не защитил? Каждое воспоминание о собственных косяках врезалось в грудь раскаленными гвоздями.- Прости, – прошептал Сехун, не зная, чем помочь. Хань поднял на него помутненный, залитый слезами взгляд, и попытался улыбнуться, но губы скривило гримасой. Медсестра пришла со шприцем и несколькими ампулами, и повернула вторую руку Ханя, не занятую катетером. Внутренний сгиб локтя превратился в огромный, исколотый синяк. Черт. ЧЕРТ! - Сехун, – выдохнул Хань, – спасибо, что пришел. Пожалуйста, езжай домой, я думаю, что скоро усну. - Я приду завтра, – на автомате ответил Сехун и сбежал. Куда угодно, лишь бы подальше от изогнувшегося на больничной койке Ханя. Это была одна из самых страшных картин, которые Сехун когда-либо видел. Что бы Хань ни сделал, как бы ни поступил, Сехун никогда не хотел ему страданий. Потому что когда Ханю было больно, собственная душа медленно покрывалась колючей проволокой, которая сжимала, сжимала, сжимала до тех пор, пока Сехун не приходил в отчаяние. Он вылетел из больницы, не зная, куда бежать дальше. Хотелось истощить себя настолько, чтобы добраться до дома и уснуть прямо на пороге, без мыслей и мучений. Сбоку раздался резкий гудок. Подпрыгнув, Сехун ошалело посмотрел на высунувшегося в окно машины Кая. Тот спокойно сказал: - Поехали. - Куда? – спросил Сехун, с трудом переставляя ноги. - Босс попросил вчера съездить с тобой в спортивный магазин, чтобы ты начал обустраивать третью комнату. Сехун рухнул на сидение, уставившись перед собой. Он ничего не хотел, но в компании Кая можно было отвлечься и держать себя в руках, и это уже было улучшением ситуации. До вечера они с Каем беспечно болтали, расставляя купленное и вешая боксерскую грушу, и лишь закрыв за парнем дверь, Сехун бросился в комнату, накидываясь на новый инвентарь. Он бил из последних сил, даже когда голова стала кружиться, а ладони готовы были отвалиться. С размаху ударив пару раз ногами, парень привалился к груше, утыкаясь в пахнущую резиной поверхность. Когда Сехун перевел дыхание и, пошатываясь, встал, то увидел, что по темно-синему материалу продолжают течь его слезы. ***Сехун ходил к Ханю каждый день, как по расписанию. Выкидывал пустые лотки, приносил новые, с еще не остывшей едой. Слышал ?спасибо?, немного говорил ни о чем и уходил.Собственное лечение пошло на новый виток, и после анализов врач перевела его на другой курс лекарств. Работу Сехун так и не нашел, а, погуглив, наткнулся на кучу статей о безработице среди трудоспособного населения Кореи. Здорово, придется остаться сидеть на шее у Ханя. Постоянные дожди тоже не добавляли радости. Гроз не было, однако и просыпаться с видом на ливень быстро надоело. Сехун скучал по сухому климату родного города. Даже в Шанхае, несмотря на частую влажность, было не так хреново, как здесь. Сехун снова начал бегать. В первый раз даже один километр дался с трудом, что уже говорить про упражнения посложнее. Никаких наушников, постоянно в беспокойстве, в готовности обороняться, как может. И все же пробежки были отдыхом. Круг дом-больница-супермаркет въелся в мозг и казался незыблемым. Сехун немного разбавлял его попытками научиться готовить что-то новое по интернету, но основной маршрут не менял. Изредка Кай предлагал куда-нибудь съездить. Сехун отказывался, не видя смысла в пустом шатании по кафе, или музеям, или куда там его собирались завести. Время летело незаметно. Сехун вылечился, сдал повторно анализы, получил справку о том, что полностью здоров. Теперь можно было официально сказать, что спонтанное путешествие для него завершилось, и самые неприятные моменты пора забывать. Когда Ханя выписали, Сехун ждал на улице, у машины. Он не хотел лишний раз заходить в пахнущее хлоркой здание. Кай вывез на крыльцо коляску, спустил по пандусу и протянул Ханю костыли. Пальцы обеих ног, замотанные кучей слоев бинта и защищенные специальными бахилами, притягивали взгляд. Сехун помог парню усесться на заднее сидение, сам же занял место рядом с Каем, в зеркало заднего вида наблюдая, как Хань пытается придумать, как поудобнее разместить в салоне костыли. За весь период лечения парень не подстригся, и на его макушке красовалась симпатичная гулька, которую Сехун хотел потрогать, а потом распустить, глядя на непривычно обрамленное длинными волосами лицо. Они ехали в неловком молчании на фоне расслабляющей музыки радио. За окном мелькали бесконечные здания, яркая реклама, красивые, дорогие машины. Сехун не знал Сеул, поэтому ничего не заподозрил ровно до того момента, как Кай припарковался у огромной гостиницы. - Зачем мы сюда приехали? – холодно спросил Сехун, зная ответ. - Мне надо восстанавливаться, – Хань подождал, пока Кай откроет ему дверь и вытащит костыли. Хватаясь за мгновение наедине, Сехун сказал, не отрывая взгляда от приборной панели:- Поживи со мной, – поспешно добавил. – Тебе нужна будет помощь даже в простейших делах, кто поможет в гостинице? - Найму сиделку. Сехун, твоя квартира...- Твоя квартира. Я все равно безработный, мне нечего делать. Я помогу тебе, пока ты не станешь на ноги.Хань жестом попросил Кая подождать снаружи и закрыл дверь, переводя взгляд на Сехуна, дожидаясь, пока парень повернется. - Ты чувствуешь вину. - Да, – односложно ответил Сехун. – Я – причина твоих костылей, поэтому я и должен помочь тебе. Он действительно чувствовал вину, однако она не была решающим фактором в предложении. Сехун устал жить один, в чужой квартире, чужой стране, без Ханя. Будет ли присутствие парня помощью в том, чтобы разобраться в самом себе? Определенно, нет, только больше запутает, но Сехун хотел, нелогично, иррационально, и не знал, что с этим делать.- Единственный, кто виноват – организатор, поэтому...- Просто, – перебил Сехун. – Просто поехали. Несколько месяцев назад он и представить не мог, что будет уговаривать Ханя пожить с ним. Хотя нет, еще как мог. Ненавидел себя за слабость, но в глубине души понимал: хватит совсем чуть-чуть внимания, и он начнет выпрашивать больше и больше. - Хорошо, – кивнул Хань после короткого молчания. Кай был пущен обратно за руль, и машина повернула к уже знакомому району. - Мы можем заехать в мебельный? – спросил Сехун. – Мне нужен матрас. Еще один. Он не выдержит спать в одной кровати с Ханем, делая вид, что ничего не чувствует. Когда им приходилось ночевать чуть ли не в обнимку, была другая ситуация: либо так, либо никак. Сейчас же, имея доступ ко всем благам цивилизации, Сехун потихоньку приучался пользоваться ими заново. Пока Кай спускался на подземную парковку дома за матрасом, Сехун помог Ханю сесть на стул в коридоре. - Полы чистые, я сегодня мыл, – сообщил он. Хань кивнул, кое-как поднялся, и, опираясь на костыли, поскакал в ванную. Сехун тенью пошел следом, не зная, как помочь. - Я не разваливаюсь, к костылям привык, передвигаться способен, – сказал Хань, глядя на парня сквозь зеркало. – Занимайся своими делами, я не буду отвлекать. - У меня нет дел, – признался Сехун. – Я не нашел работу. - Да, уровень безработицы высокий. Запишись на какие-нибудь курсы, если хочешь. - За твои деньги.- Это твои деньги, я возвращаю долг. - Ты мне ничего не должен.Открылась входная дверь, Кай, пыхтя, втащил внутрь матрас, и Сехун поспешил на помощь, подальше от дурацкого разговора. Кажется, предложить Ханю жить вместе было поспешным решением. Как и любое другое решение, связанное с Ханем.- Босс, дела, – сказал Кай, когда матрас наконец разместили в комнате с боксерской грушей. - Сехун, не будешь возражать, если я временно займу твой кабинет? – спросил Хань. ?Это не мой кабинет, это не моя квартира, хватит так говорить?. Сехун лишь отрицательно покачал головой: - Конечно. Я пойду в магазин. Происходящее сейчас казалось нереальным, сюрреалистичным. Вполне возможно, что они все-таки утонули в Меконге, или их застрелили при нелегальном переходе границы, или Сехуна убили на ринге. Вряд ли бы удача настолько улыбнулась, что разрешила Сехуну и Ханю добраться до Кореи, вылечиться и постепенно возвращаться к нормальной жизни. Сехуна толкнули тележкой. Пенсионерка смотрела на него крайне недовольно, и парень, извинившись, отошел от стеллажа, у которого завис. Нет, это все-таки реальность. Жизнь вечно преподносит сюрпризы и искривляется самым издевательским способом, и остается только принять это и плыть по течению, не удивляясь происходящей вокруг хрени. Когда Сехун вернулся, из кабинета доносились приглушенные голоса. Значит, босс Лу занимается своими важными делами, отдает приказы, читает отчеты или чем там развлекаются боссы. Не найдя себе занятия, Сехун стал к плите, начиная готовить ужин. Стоит пригласить Кая поесть с ними. Неплохой парень, да еще и целыми днями только и делает, что выполняет указания Ханя, одновременно прикидываясь, что все так же работает на Санхэпин. Кипящее масло шипело на сковороде, мясо мариновалось, надо было еще порезать лук и овощи. Знакомые запахи и едва слышный голос Ханя отбросили Сехуна в счастливое прошлое, и он, не замечая, начал немного пританцовывать. Каждый раз, наблюдая за ритуальными танцами у плиты, Хань улыбался, и говорил, что Сехуну стоило бы податься в танцоры. На вопрос, станцевать ли для него, раскрывал руки и ловил Сехуна в объятия, зацеловывая. Из воспоминаний его выкинул хлопок двери. Костыли, а затем и Хань, показались на кухне. - Замечательно пахнет, – сказал он. – Я в душ.- Тебе нужна помощь? - Нет, справлюсь. Сехун вернулся к плите, краем уха прислушиваясь к происходящему в ванной, чтоб не пропустить, если Хань позовет его. Выключив газ, Сехун собирался переставить кастрюлю на подставку и обнаружил полное отсутствие полотенец. Точно, он же закинул их в стиралку. Вода в ванной давно стихла, однако Хань еще не вышел, и это слегка волновало. Что ж, остается надеяться, что парень успел надеть трусы, а если нет – ну, Сехун видел там всё, стесняться им явно нечего. Постучавшись для вежливости, Сехун вошел в ванную. Обустраивая эту квартиру, Хань не озаботился замками на дверях. - Я за полотенцем, – сказал он, скользнув взглядом по напряженно замершему Ханю. Тот сидел на стульчике, и... По телу Сехуна прошлась ледяная волна. Нет. Что?.. - Что за... – прошептал он и сразу сорвался: – ЧТО ЗА ХРЕНЬ? Нет-нет-нет, блять, какого хуя? Почему? - Сехун, – успокаивающе произнес Хань, не опуская ногу. – По-другому было никак. - Что значит ?никак?!? Почему ты мне не сказал!? Господи... - Потому что даже если бы и сказал, ничего бы не изменилось, – в голосе Ханя появилась грусть. – Мне ампутировали пальцы на третий день. Голова внезапно закружилась, Сехун вцепился в стиральную машину, чтобы не упасть. Он не мог отвести взгляд от двух еще не зарубцевавшихся бугорков между большим, безымянным и мизинцем на ноге. Выглядело отвратительно, неестественно, не правильно. Этого не должно было случиться с Ханем, не должно, не должно, не должно, не до-- Сехун, – позвал его Хань, и парень с трудом перевел на него взгляд. - Что со второй ногой? – тихо спросил Сехун, ощущая, как злость внутри доходит до точки кипения. - Все на месте, просто гипс. Сехун кивнул. Все на месте, всего лишь гипс, всего лишь ампутация, ха, подумаешь. Да, Хань? ВСЕГО ЛИШЬ?- Почему ты говорил, что все в порядке? – сорвался Сехун на крик. – Зачем было врать? Почему ты постоянно мне врешь? - Потому что все действительно...- НЕТ! ЭТО – не порядок! Парень нервно прошелся до зеркала, взглянул на себя и тут же отвернулся в отвращении. Смотреть на Ханя оказалось не лучше. Тот все так же сидел, задрав искалеченную ногу, и обрабатывал шрамы мазью. Ярость и обида стояли в горле, вытекая изо рта обвинениями:- Ты врал, когда мы встречались, соврал, чтобы расстаться, сейчас тоже! Каждый долбаный раз я ведусь, наверное, потому что я – наивный придурок, готовый поверить во все, что ты скажешь! Потому что меня легко обмануть, и ты этим пользуешься! Давай, не стесняйся, вперед! - Сехун, – покачал головой Хань, собираясь продолжить, но парень поднял дрожащую ладонь:- Не надо, – в голосе слышались слезы. – Скажи, когда мы бежали из Китая, ты тоже врал? Когда нам было нечего скрывать, ведь нас могли прикончить в любую минуту. Ты врал мне? Хань опустил ногу и выровнялся, глядя Сехуну в глаза. - Да. Сехун горько улыбнулся и закрыл лицо руками. Он ведь надеялся, до последнего надеялся. - Когда говорил, что мы доберемся в целости и сохранности? Или что ты не считаешь меня монстром? Или что лю- – Сехун сделал глубокий, прерывистый вздох. - Я соврал только один раз, – сухо сказал Хань. – Помнишь, я рассказывал, что в детстве нашел щенка, которого моя тетя выкинула на улицу? Его никто не подобрал. Он сидел под моими окнами, скулил, ждал и замерзал, а я смотрел на него всю ночь и ничего не мог поделать. К утру он умер. Тогда тетя вытащила меня на улицу, дала лопату и сказала хоронить его, иначе труп склюют птицы. Пока я ревел и копал, она сказала, что если бы я не притащил щенка к себе в дом без разрешения, то возможно, его бы кто-нибудь подобрал и выходил. Я не смог его защитить. Я соврал, потому что не хотел, чтобы ты это слышал. Сехун перевел на парня растерянный взгляд. Это было совсем не то, что он ожидал, но... Хань сидел, втянув голову в плечи, и его дыхание становилось тяжелым, загнанным. - Я не хочу тебе врать, и больше не совру, что бы ты ни спросил, – Хань сделал глубокий, шумный вдох. - Вот сейчас что с тобой? Почему ты так дышишь? Сехун чувствовал, как долбит в ушах пульс. Ему было больно, страшно, обидно, и он не знал, что делать, как спастись. - Психогенная одышка. Перевозбуждение нервной системы. Мне как раз надо принять таблетки. - Какие?- Успокоительные. Принеси их, пожалуйста, они на столе в кабинете. Сехун на негнущихся ногах вышел из ванной. Черт, он ведь просто собирался взять полотенце. Вернувшись, протянул упаковку Ханю. Проглотив успокоительное, парень посмотрел на неловко стоящего перед ним Сехуна. Тот выдохнул:- Прости. Я не должен был. - Я не хотел расстраивать тебя, – сказал Хань. – Врачи пытались спасти пальцы, но не получилось. Чтобы не допустить ухудшения, пришлось ампутировать. Сехун, ты в порядке?Несмотря на то, что его била мелкая дрожь, парень кивнул и отшатнулся от протянутой руки Ханя. - Купи мне билет на Филиппины, – попросил он. – Я живьем закопаю организатора. Эту суку!Сехун с размаху ударил по плитке, и светлый кафель пошел трещинами. - Я разобрался с ним сразу как пришел в себя. Не волнуйся. - Он мучился? - Мучается.- Хорошо, – Сехун кивнул пару раз. – Хорошо. Закрыв за собой дверь ванной, он побежал в комнату. Споткнулся о матрас, упал на него, ползком добрался до груши. А потом бил, бил, бил, чувствуя отдачу во всем теле и злость. На организатора, себя, Ханя, весь мир. Только закончив и рухнув на матрас, Сехун заметил, что в дверном проеме стоит Хань, опираясь на косяк. - Будешь ужинать? Я уже все приготовил. Сехун лишь потерянно кивнул, подтягивая к себе колени и замирая на мгновение в позе эмбриона.