Магия не врёт (1/1)

Тибальт мало что ценит выше, чем это. То, что говорит о любви на самом деле. Не слова, которые произносятся в избытке?— особенно их много у Меркуцио, и все они не значат почти ничего, как мешок со стекляшками, выделанными под драгоценные камни. Заклинания вот тоже всего лишь слова, наборы магической вязи слогов и звуков, лишь тонкий край того невидимого полотна, что магия действительно представляет собой. Тибальт чувствует её особенно остро с того момента, как жизнь его разделилась на две: на кончиках усов, под мягкими подушечками лап, такую упругую, почти осязаемую, как мячик, с которым можно поиграть, почти видимую его зрением ночного хищника, как неяркие, неверные искры далёких болотных огней, которые не захочешь?— не заметишь и не разглядишь.Магия танцует на коже и у Меркуцио в волосах, потому что он, на самом деле, кошмарная фурия, и стекло от его злости распыляется в крошку, а монетки из бывшей банки плавятся в лужицы, едва оказываются на полу, но зато пуговицы на его мантии всегда застёгиваются сами, а чай рядом никогда не остывает?— в отличие от чая Тибальта, который иногда от холодка в его голосе подёргивается тонким хрустким льдом. Магия Меркуцио щекочет подбородок пером, когда он кокетничает, и хлещет по щеке наотмашь, остро, в моменты его негодования, если не успеть поставить щиты. Тибальт никогда их не ставит, потому что хочет чувствовать настоящее, живое, всем телом, собой, целиком. Прямо как в те моменты, когда Меркуцио, не просыпаясь даже, обнимает его за плечи рукой и что-то сонно бормочет, не слова даже, и его магия, вечный защитный купол, расступается в стороны, и Тибальт укладывает голову на тёплое плечо. Магия игриво тычется ему в пальцы у Меркуцио на груди, когда тот доверчиво сворачивается в кольце рук,?— и вот это то, чему Тибальт на самом деле верит. Не шуткам и колкостям, не блеску словесных обёрток, не бесчисленным вариантам того, куда ему, Тибальту, стоит…Магия, как и тело, не врёт,?— и Меркуцио, конечно, может, но только не во сне.Тибальт, засыпая, и не видит, как губы Меркуцио трогает улыбка и он касается ими его макушки?— прямо между фантомных кошачьих ушей, чьи кисточки щекочут Меркуцио нос, стоит Тибальту вот так уснуть.