1 часть (1/1)

— Йошицугу. Йошицу-угу… Йо-ши-цу-гу, ус-лышь ме-ня, — Мицунари взмахнул ладонью перед лицом друга, но тот даже не моргнул. Уткнувшись в свой телефон, он, кажется, вообще забыл о том, что вокруг него сейчас комната, а в этой комнате присутствуют его друзья и по совместительству — соседи по квартире. А ещё — что они сейчас все вместе ужинают. — Земля вызывает Отани Йошицугу!— Правильно говорить не ?земля?, а ?поле?, — хмыкнул Сакон, в свою очередь уткнувшись в газету. Мицунари же, которому уткнуться было не во что, кроме чая, сердито буркнул:— Очень смешно, господин ?остров?. Если тебе так весело, помоги вернуть нашу потерянную ?долину? в действительность.Сакон поднял на Мицунари насмешливый взгляд:— Помогу, если объяснишь, в чём связь между моим хорошим настроением и тем, что наш сосед, — кивок в сторону Йошицугу, — весь день с кем-то переписывается.— Между прочим, я здесь и всё слышу, — тут же прогудел Отани — не отрываясь тем не менее от своего мобильника. — Так что будь любезен не говорить обо мне в третьем лице. Иначе я вселюсь в тебя и буду говорить о тебе в первом.Сакон с Мицунари зависли на некоторое время, пытаясь осознать сказанное. Однако вскоре Исида не выдержал:— Если ты здесь и всё слышишь — почему не отвечаешь мне? — ему жутко не хотелось поддаваться раздражению, но друг просто не оставлял ему выбора. Йошицугу ещё с утра начал сердить его своей замедленной реакцией и философски-бессмысленными ответами на любые, даже самые простые вопросы. ?Ты будешь кофе?? — ?Я вверяю свою судьбу в твои руки, Мицунари?. ?Сколько тебе сахара?? — ?Главное — знать меру, друг мой?. У-ух! От таких ответов впору завыть или затявкать. Однако даже это лучше, чем полное отсутствие внимания: — Йошицугу! Почему ты молчишь?— Дашь мне ответить на письмо — скажу, — спокойно бросил Отани. При этом он даже не поднял головы, увлечённо что-то набирая на клавиатуре. Мицунари сердито фыркнул и, скрестив руки на груди, заявил:— Хорошо, я жду. Только давай недолго…— Если ты наконец замолчишь, я справлюсь намного быстрее, поверь. А если Сакон перестанет на меня глядеть, всё вообще произойдёт со скоростью света.Упомянутый Сакон, который до этого, оказывается, внимательно смотрел на Йошицугу, слегка смущённо кашлянул и поспешил вернуться к чтению. Однако Мицунари, поймав взгляд Шимы, заставил его замереть на полпути. В ответ на недоумённое движение плечами Исида молча опустил ладонь на столешницу, и Сакон, понимающе улыбнувшись, разложил газету на столе. Хотел перевернуть, но лёгкое прикосновение к руке его остановило.— Как мило, — будто невзначай заметил Йошицугу, всё ещё не отрывая взгляда от экрана телефона. — Не знал, что ты умеешь читать вверх ногами, Мицунари.— А для этого нужен особый талант? — скривился Исида. Сакон же внезапно усмехнулся, совершенно добродушно.— Вместо того, чтобы завидовать, лучше бы присоединился к нам, — предложил он. — Тут вон какие объявления интересные. Кто-то жену ищет… а у кого-то кошка пропала…— Спасибо за приглашение, но вы и без меня прекрасно справляетесь, — бесстрастно протянул Отани. — Один видит всё как есть, другой способен разглядеть истину даже в том, что перевёрнуто. Лучшие места заняты. А быть боком мне не хочется.— Так сядь рядом с Саконом, философ, и не будешь боком, — нахмурился Мицунари. — Или рядом со мной, в конце концов! Что тебе мешает подвинуться?— То, что потом все будут обвинять меня во вторичности, — скорбным тоном произнёс Йошицугу. — Нет, уж лучше я буду оригинально-отстранённым, чем довеском к кому-то из вас.Мицунари и Сакон, даже не сговариваясь, понимающе-беспомощно взглянули друг на друга. А затем не выдержали — и одновременно сорвались на усмешку.— Нет, ну вы точно в прошлой жизни были или братьями, или супругами, — нарочито громко положив телефон на стол, сказал Отани. И прежде, чем хоть кто-то успел возмутиться, заявил: — Всё, я закончил писать. Теперь слушай ответ, которого ты так долго ждал, Мицунари.Исида внимательно посмотрел на друга.— Говори.Йошицугу взял в руки чашку с чаем, выдерживая интригующую паузу, а затем медленно произнёс:— Даже слыша тебя, я не откликался, потому что в этот момент отвечал на письмо.Мицунари кивнул, показывая, что знает это и ждёт продолжения. Однако прошло несколько секунд, а Йошицугу так ничего и не продолжил.— Это всё? — через некоторое время спросил Мицунари.— Ну да, — просто сказал Йошицугу. — А что тебе ещё нужно? Чтобы писать письма, нужно иногда сосредотачиваться как бы…Мицунари хлопнул себя ладонью по лбу, не в силах больше терпеть.— Когда ты сказал мне подождать ответа, — процедил он сквозь зубы, — я полагал… что впоследствии услышу нечто посущественнее уже известного мне факта! И это не смешно, Сакон! — воскликнул он, увидев, как третий участник сей сцены, отвернувшись, сотрясается от беззвучного хохота. Сердито выдохнув и из последних сил сдерживая себя, Мицунари продолжил: — Скажи, Йошицугу, ты сегодня специально меня доводишь?— Да.— Тогда почему… постой. Что значит ?да??— То и значит, — всё так же равнодушно откликнулся Отани. — Я специально тебя сегодня довожу. С самого утра.— Я думал, что ты скажешь ?нет?… и уже приготовился спорить… — беспомощно протянул Мицунари. Йошицугу хмыкнул:— Вот я тебя и подловил. И всё потому, что ты хоть и умный, а порой смотришь на вещи лишь под одним углом. И готовишься лишь к одному исходу. Это не слишком предусмотрительно.Мицунари нахмурился.— Прекрати сводить всё подряд в философию, — строгим тоном произнёс он. — Дай тебе волю, ты даже в столе особый смысл найдёшь.— А зачем его искать, если он и так лежит на поверхности? — пожал плечами Йошицугу. — Что в прямом, что в переносном смысле.— Неужели ты имеешь в виду газету? — хмыкнул Сакон, разворачиваясь обратно. Он уже справился с приступом хохота, однако на его губах до сих пор играла улыбка. Заметив это, Мицунари взглянул на него с неприкрытой злостью, однако доброжелательный дух Киёоки — совсем как тот упрямый дух Санада — кажется, был непоколебим.— При чём тут газета? — поняв, что взгляд не действует, Мицунари вложил как можно больше ярости в эти четыре слова, едва не забыв о вопросительной интонации.— При том, что ты не видишь элементарного, Ватсон, — важно заметил Йошицугу. — А вот Сакон меня понял. Он немножко умнее тебя, Мицунари. Совсем чуть-чуть.— Я польщён, — сухо отозвался Сакон, и Йошицугу снова пожал плечами:— Но в любом случае вам обоим далеко до меня. Столы — это так, для новичков. А вот если взглянуть на рубашку Сакона…— С кем ты переписываешься? — резко оборвал его Мицунари.— Угадай с одного раза, — сразу же ответил Йошицугу.— Тодо?— Ну а кто же ещё? В моей жизни есть только один дурачок, который верит, будто дружба между нами до сих пор возможна.— Ну наконец-то, — раздражённо выдохнул Мицунари. — Это мне и было нужно.— Неужели нельзя было сразу ответить? — с укоризной заметил Сакон. — Или тебе так нравится мучить лучшего друга?— Уж кто бы говорил, — прошипел в его сторону Мицунари. — Сам даже не попытался мне помочь.— У меня была на то особая причина, — покачал головой Сакон. — А точнее, принципиально важная.— Какая? — непонимающе спросил Мицунари.— Я обещал тебе помочь, если ты скажешь, как мой позитивный настрой связан с непрерывной перепиской Йошицугу и Такаторы, — спокойно сказал Шима. — И, поскольку ты так ничего и не объяснил, я решил, что обязан тебе не помочь. К тому же ты и сам прекрасно справился! — развёл руками он.— А мог бы справиться ещё прекраснее, если бы сразу верно задал вопрос, — произнёс Йошицугу. — Поток времён неумолимо мчится вперёд, а ты так и не научился нормально общаться с самыми близкими тебе людьми. Незнакомцев-то с первого взгляда очаровываешь, а потом сам же сводишь свой успех на нет, — он склонил голову набок и пристально посмотрел другу в глаза. — Сколько Акигава тобой восхищалась? День? Неделю? А теперь только и делает, что каждый день ворчит…— Я сам попросил её относиться ко мне строго, — буркнул Мицунари. — Она — мой заместитель, а потому не должна позволять мне расслабляться. Всё-таки мы — студенческий совет, а не абы кто.— Ну да, ну да, дело именно в этом… — протянул Йошицугу, а Исида вдруг настороженно спросил:— Кстати, тебе-то откуда известно, что она ворчит?— Это не ему известно, а мне, — неожиданно серьёзным голосом отозвался Сакон. — Мы случайно столкнулись, когда я ходил к тебе на факультет. Хотел узнать, где ты, а в итоге узнал, какой ты. Так что ворчит она отнюдь не по твоей просьбе. А потому что ей с тобой действительно бывает тяжело. Мы-то ладно, мы твои друзья… Но, если ты действительно обидишь эту девушку, я тебя не прощу.После этих слов Сакон усмехнулся, будто пытаясь компенсировать свой прежний настрой. Однако Мицунари легче от этого не стало.Не стало ему легче и тогда, когда Йошицугу безжалостно произнёс:— Да и с ?друзьями? всё тоже не всегда ?ладно?. Вот ты когда последний раз звонил Юкимуре? А Канецугу? — он взглянул на Мицунари с искренним осуждением.— Ты ведь знаешь, они оба жутко заняты… Я не хочу их отвлекать, — попытался оправдаться Исида — уже крайне сомневающимся голосом. В то время как тон Йошицугу становился всё увереннее с каждым словом:— Ты судишь по тому, что тебе известно, или по тому, что они оба сами перестали тебе звонить? Если второе, то у меня для тебя плохие новости, Мицунари.Исида окончательно поник, в очередной раз не в силах принять то, что на самом деле прекрасно понимает. Сакон тихо кашлянул, будто намекая Йошицугу: достаточно. К счастью, тот всё понял верно и больше не стал давить. Вместо этого он внезапно заявил:— Кстати, а я ведь через час домой уезжаю.***— Нет, а почему он за пять минут до выхода из дома об этом не сказал? — с искренним негодованием воскликнул Мицунари, наконец не вытерпев. Он и так уже поставил рекорд личного масштаба по сдержанности. После того, как Йошицугу соизволил сесть в поезд, они с Саконом преодолели аж полпути от станции до дома — и за всё это время Мицунари ни разу не позволил себе сорваться на жалобы. Однако Исида уже давно заметил, что вечером становится разговорчивее. Да и другие относительно злободневные темы для беседы у них с Саконом закончились, так что последний даже начал впадать в некое подобие меланхолии от нечего делать… тем не менее, услышав слова Мицунари, он заметно оживился.— Надолго же тебя хватило, — усмехнулся он. Мицунари насупился, и его друг поспешил оправдаться: — Да нет же, это не сарказм ни в коей мере. Я правда удивлён, что ты не начал ворчать прямо на станции. Аж до набережной дотерпел. Хоть где-то у тебя прогресс…— Зачем он так сделал? — с досадой спросил Мицунари. — Вроде всю жизнь его знаю — а он возьмёт и раз в пять лет такое выкинет… что вспоминать потом страшно.— Ну, поездка к семье — это не самое страшное, о чём он мог промолчать.— Сакон, я серьёзно.— И я серьёзно, — Шима внимательно посмотрел на Исиду. — Поверь, это не тот случай, когда ты должен терзаться сомнениями.— А я-то думал, что ты на его стороне. И что вы вдвоём устроили против меня заговор, — мрачно хмыкнул Мицунари. В глазах Сакона промелькнул намёк на досаду.— Очень приятно слышать.— Прости, — шепнул Исида. — Однако я уже не знаю, что и думать… Слушай, ты ведь ?чуть-чуть умнее меня?, — передразнил он Йошицугу. — Может, подскажешь, из-за чего именно я не должен терзаться? Я ведь до сих пор не понял, в чём провинился.— Ну… Кажется, будто всё и так ясно… Однако здесь наверняка есть что-то ещё… В общем, я не могу знать точно, я могу лишь догадываться, — сказал Сакон. — А когда я лишь догадываюсь, то предпочитаю догадываться молча.Мицунари усмехнулся.— Именно поэтому ты всегда говоришь только верные вещи?Он честно попытался сказать это тепло, но получилось будто бы язвительно. К счастью, Сакон не придал интонации товарища особого значения и просто пожал плечами:— Не мне судить об этом.Мицунари тяжело вздохнул и остановился, якобы внезапно пожелав полюбоваться на мост позади. Сакон замер рядом с ним.— Семпай?Мицунари поёжился. И дело было отнюдь не в прохладной погоде.— Просил ведь — не называй меня так, — не глядя на Сакона, произнёс он с горечью. — Я уже третий год как не твой семпай.— А вот и неправда, — хмыкнул Киёоки. — Нравится тебе или нет, но ты навсегда останешься моим семпаем. Даже когда мы будем совсем стариками, я буду тебя так называть. Можешь убить меня за это. Прямо сейчас. За такое лучше умереть молодым, чем на пенсии.— Делать мне нечего, — ответил своему прежнему кохаю Мицунари. И, на миг задумавшись, позволил себе лукаво улыбнуться. — Ты мне пока живой полезен.— Ну хоть это радует, — в тон другу произнёс Сакон, и оба вдруг почувствовали, что на них кто-то пристально смотрит. Испугавшись, Мицунари резко обернулся — но уже вскоре облегчённо выдохнул. Однако, не успев толком расслабиться, дал волю изумлению:— Акигава? Что ты здесь делаешь?Мицунари прекрасно знал, что Кизуна живёт в другой стороне от университета, нежели он сам. А это значит, что она никак не могла появиться здесь просто так. Более того, вид у неё был слишком уж подозрительный: тёмные волосы, которые она обычно собирала в предельно аккуратные причёски, сегодня просто рассыпались по плечам беспорядочными прядями, да и в общем и целом девушка казалась измотанной и какой-то потерянной. Будто уже битый час бегала по округе в поисках чего-то или кого-то.Переглянувшись с Саконом, Мицунари подошёл к своей помощнице.— Как тебя сюда занесло? — спросил он. Причём хотел сказать это как можно участливей, а получилось суровее некуда — будто отчитывать собрался… Ох уж этот Йошицугу! Из-за него сегодня всё наперекосяк!От мысленного бурчания Мицунари отвлекла Кизуна, которая решила вдруг изобразить радость:— Ой, Исида-семпай, а я даже и не думала, что вас тут встречу! — слишком уж громко воскликнула она. Нет, эта девушка здесь явно не просто так… На мгновение Мицунари задумался о таком явлении, как ?сталкеры?, однако сразу же отбросил эту глупую мысль. Нет, ему такой маразм явно не грозит. Он что, идол какой? Да и Акигава не из тех, кто будет шпионить за кем-то. Ей и без того есть чем заняться… Поэтому совершенно очевидно, что девушка здесь по какому-то неотложному делу — в котором не обойтись без беготни. — З-знаете, — вдруг начала заикаться она, — у... у меня тут б-бабушка живёт, вот я и приехала её навестить. А потом пошла гулять — и в-вдруг наткнулась на вас! Д-да, так и есть! Иначе просто быть не может!?Если бы Кизуна училась в театральном, её бы выгнали оттуда в первый же день. Хотя нет, в первую же минуту… Хотя нет, она бы даже туда не поступила, — подумал Мицунари. И опять — хотел подумать шутливо, а в итоге сам же в своих мыслях запутался. Даже ненадолго развеселить себя не получилось. — Дурацкий день!?Разозлившись на свой глупый разум, который так и норовит всё усложнить, Исида ворчливо обратился к Акигаве:— А правду сказать никак?Кизуна тут же испуганно застыла, и Мицунари запоздало понял, что его слова были слишком уж резкими. Нет, нельзя на ней отыгрываться — она ведь не виновата и совсем ничего не знает…Позади раздался разочарованный вздох Сакона:— Мицунари, ты так точно никогда не женишься, — шутливо проворчал он, подходя. Поздоровавшись с пока пребывающей в оцепенении Акигавой, он опять обернулся к другу: — Неужели нельзя помягче? Можно ведь просто притвориться, что веришь девушке… К тому же, если кто-то скрывает правду, у него наверняка есть на то причины, не так ли? Или ты не понимаешь, как это бывает? Может, мне объяснить более доступ…— Ладно, всё, я понял! — возмутился Мицунари, сердито посмотрев на товарища. Кизуна нервно хихикнула, однако, когда на неё обратили внимание, внезапно приняла суровый вид.— У меня правда всё в порядке, семпай, — буркнула она мстительным тоном. — Не нужно за меня волноваться. Рада была увидеться не в университете. До встречи.Поклонившись, девушка умчалась восвояси. А Мицунари даже не успел с ней толком попрощаться. И дело было даже не в скорости, с которой убежала его заместитель. А в том, что в последней своей реплике она явно копировала его собственные интонации.?Был бы на её месте, сам бы точно так же всё сказал…?Это озадачивало.— Вот неугомонный ураган… — мечтательно протянул Сакон, с искренним восхищением глядя вслед поспешно удаляющейся Кизуне. — Я уже и сомневаюсь, кто из вас в этом смысле хуже.Они продолжили путь домой.— Она лучше меня, — тихо произнёс Мицунари. — Я уже начал разочаровываться в своей должности. Акигава же до сих пор пышет энтузиазмом.— Может, всё дело в том, что она только первокурсница? Ты два года назад тоже был активным донельзя. Всё компенсировал потерянное…— Не напоминай, Сакон.— Ладно, не буду.Некоторое время двое товарищей шли молча, однако затем, когда они приблизились к ряду жилых домов, Сакон вдруг произнёс:— Кстати, я вот тут подумал. Может, своим молчанием Йошицугу хотел кое на что намекнуть?Мицунари неуверенно повёл плечами.— Если он чем-то недоволен, он обычно заявляет об этом прямо. Из него намекатор, как из меня — фанат информатики. Если начнёт говорить загадками, то мозг вынесет. Поэтому в серьёзных случаях он сим талантом не пользуется.— А разве не этим он сегодня весь ужин занимался — ну, намекаторством? Будь я на твоём месте, я бы его уже придушил.Исида хмыкнул.— А я-то думал, это я нетерпеливый.— Ты — его друг детства. А я с ним знаком четыре года. Четыре не слишком похоже на пятнадцать, не находишь? — весело откликнулся Сакон.Мицунари задумчиво протянул:— А ты ведь прав насчёт ужина… Неужели он решил изменить себе? Но тогда на что, по-твоему, он мог намекать?— Ну, я даже не знаю, на что можно намекать сокрытием важной правды, — якобы потерянно произнёс Сакон. — Может… на другие случаи сокрытия другой важной правды другим человеком?— Я вижу, ты тоже мастер намекать, — сухо произнёс Исида.— Ну так. Я всё-таки почаще вас обоих с девушками общаюсь… Слушай, а у Акигавы парень есть? — вдруг спросил Шима.Затылок тут же оцарапала досада. Нет, ну разве можно так резко поворачивать разговор в совершенно ненужную сторону?— Согласно слухам, есть, — напряжённо процедил Исида сквозь зубы.— Правда? И кто же?— Я. Люди — идиоты, не так ли?Сакон прыснул:— Сплетни такие сплетни! А я ведь, между прочим, мог бы вас обоих избавить от этой проблемы. Медленно, шаг за шагом…— Ох, вы только поглядите. ?Шаг за шагом?… Тоже мне стратег! — фыркнул Мицунари. — Акигава так занята учёбой и делами факультета, что иногда родителям звонить забывает! А ты нас от проблем избавлять решил. Поверь, в её расписании для тебя просто не найдётся времени.— Ну, до тебя же я когда-то добрался, — загадочно хмыкнул Сакон. — Так что главное — найти верный подход.— Сакон. Я тысячу раз просил тебя не ставить меня в один ряд с девушками.— Прости. Но я и правда ощущал себя так, будто полтора года девушку кадрил.Исида раздражённо выдохнул.— Тебя никто не заставлял.— Эх, Мицунари, опять ты говоришь так, будто я считаю дружбу с тобой тяжким бременем, — покачал головой Шима. — Единственный, кому ты кажешься сложным человеком, — это ты сам… Ну, и, возможно, Киёмаса тебя таким видит. Но у вас с ним особые отношения. Даже если ты целыми днями будешь улыбаться и петь песни про солнце и счастье, вы всё равно найдёте повод поссориться.Они уже подходили к дому. Исида хмыкнул, всеми силами скрывая то, что выданная Саконом истина поразила его до глубины души. ?Единственный, кому ты кажешься сложным человеком, — это ты сам…? Неужели так и есть??Наверное. Я ведь дурак дураком, а строю из себя невесть что…? — печально подумал Мицунари. Он уже собрался с головой нырнуть в подавленное состояние и не выныривать оттуда с недельку-две, когда его неожиданно отвлёкло жалобное мяуканье… Стоп, что?Сакон встрепенулся одновременно с ним:— Ты тоже это слышишь?— Угу, — Мицунари обернулся в ту сторону, откуда раздавался кошачий крик помощи. Хотя нет, не крик… скорее тоненький писк. Из кустов. Исида подошёл к низенькой ограде, спиной чувствуя, что Сакон тихо следует за ним. А затем склонился, всматриваясь.— Да ведь это же совсем малыш… — раздался шёпот возле левого уха, и Мицунари промычал в подтверждении слов Шимы. В траве действительно сидел маленький, прямо-таки крохотный котёнок — кажется, всего пары месяцев от роду. Слегка лохматый, но в целом чистый. Как будто не бездомный, а просто потерявший хозяев. Когда Исида только подошёл, это чудо беспомощно смотрело в пустоту, однако теперь, заметив возможных спасителей, сделало шаг в сторону двух товарищей и приоткрыло пасть в беззвучной мольбе. Мицунари позволил себе на несколько мгновений умилиться этому очаровательному до дрожи взгляду… после чего резко выпрямился, чуть не заехав Сакону плечом по подбородку.— Ладно, он не собака, так что никто ловить его не будет. Пусть сидит, авось хозяева найдут, — он перевёл взгляд на Сакона, прося понимания. — Сам ведь знаешь, у Йошицугу аллергия на кошек.— Но Йошицугу ведь уехал, на целых два дня, — возразил Сакон. — К тому же это не совсем кошка… — он бросил взгляд на уже подобравшегося к ограде малыша и с невероятной теплотой добавил: — Это маленький котёнок. От него и шерсти-то почти не будет. Поживёт у нас, пока выходные. А мы за это время отыщем его хозяев. И потом, к возвращению нашего соседа, хорошенько приберёмся. Ты ведь всё равно хотел генеральную уборку устраивать.— Сакон, ты уверен? — нахмурился Мицунари. — Знай, возиться с ним будешь ты. У меня на это просто нет времени. В курсе ведь, что я беру работу на дом. И да, генеральную уборку я замышлял делать втроём. А раз ?наш сосед? неожиданно смотался, на этой неделе ахтунг отменяется.— Я уже всё обдумал, — настойчиво сказал Сакон. — И я готов потратить выходные на заботу о малыше и поиски его хозяина. Если не хочешь, тебя это вообще никак не коснётся. А убраться я и сам могу.— Быстро же ты всё обдумал, — искренне восхитился Мицунари. Хотя и вложил в свою реплику лишь четверть действительно испытываемых эмоций, так что для постороннего человека это прозвучало бы скорее надменно-язвительно. К счастью, Сакон не был для Мицунари ?посторонним?, а потому радостно улыбнулся его словам.— Ну и славно, — сочтя это за согласие, кивнул Шима и, подойдя к котёнку, который уже, в попытке допрыгнуть до Мицунари, с криком отчаяния повис на ограде, позвал: — Иди сюда, — взяв малыша на руки, Сакон заботливо прижал его к груди. Тот, будто по приказу, сразу же притих и доверчиво вцепился коготками в его рубашку. А затем поднял глаза на Сакона — и Мицунари готов был поклясться, что в них сияет не что иное, как благодарность.?"Кошачья благодарность"… Знавали мы такую историю. Главное — чтобы никто потом Сакона в страну кошек не утащил?.На самом деле, он был рад, что товарищ его всё-таки убедил. С одной стороны, Сакон был податливым, уступчивым и отходчивым. С другой — умудрялся стоять на своём до последнего. А потому теперь и никого не обидел, и своего добился. Наверное, именно то, что их с Саконом характеры умудрялись сочетать в себе противоречивые, даже взаимоисключающие черты, и сближало их с Мицунари. Вот только если в случае Шимы подобный расклад делал из него восхитительного друга и человека, то у Исиды всё было намного хуже.?И сложнее?.Котёнок в руках Сакона замурлыкал и, обернувшись к Мицунари, тихонько мяукнул.— Смотри, он зовёт тебя домой, — хмыкнул Шима. — Пойдём скорее, а то на улице холодно.Спрятав малыша под пиджаком, он подождал, пока Мицунари поравняется с ним, чтобы затем продолжить путь. По дороге котёнок, возмущённо фыркнув, умудрился-таки высунуть голову и с неприкрытым интересом посмотреть на Исиду.?Его взгляд уже начинает меня напрягать, — подумал Мицунари, методично подавляя в себе ещё один приступ умиления. Ну уж нет, он ни за что не поддастся на эту провокацию… — Хотя он же маленький, ему всё интересно?, — уже более снисходительно сказал себе Исида через некоторое время.Теперь, в свете фонарей, было видно, что шёрстка у котёнка — бледно-рыжая. А глаза — изумрудно-янтарные. Но больше сказать о нём было нечего. Котёнок — он котёнок и есть. По его наружности в детстве трудно угадать, каким он станет, повзрослев.***Когда Сакон опустил котёнка на пол, тот сразу же начал настороженно-увлечённо принюхиваться ко всему вокруг, шаг за шагом исследуя новую местность.— Надо бы дать тебе имя, — протянул Шима, снимая пиджак и проходя на кухню. — Рабочее, пока хозяев не найду.Он говорил с котёнком, однако от вопроса не удержался Мицунари:— Зачем это тебе?— Ну, не знаю… Мне бы не хотелось обращаться к нему ?господин кот?.Зазвенела посуда — кажется, Сакон искал подходящее для их гостя блюдце.— Ну так зови его просто ?кот?, без ?господин?, — проворчал Исида, закатывая рукава. Когда он зашёл в ванную, из прихожей раздалось восторженное:— О! Придумал! Назову его Гурассу!— Чего? — Исида выглянул в коридор. — Это что ещё за слово тако… — но тут на него снизошло запоздалое озарение. — Так. Стоп. Нет. Ты не посмеешь, Сакон.— А вот и посмею, — хмыкнул Шима, поднимая малыша на руки. — Радуйся, Гурассу! Тебя, пусть всего лишь на два дня, назвали в честь того самого стакана, которым мой семпай в его доблестные времена совершил великий подвиг во имя любви и справедливости!Мицунари не стал ничего говорить. Он просто зашёл в ванную и захлопнул за собой дверь.А потом, запоздало, сообразил, что, несмотря на обещание Сакона взять на себя все заботы о котёнке, ему в эти выходные вряд ли удастся спокойно погрузиться в работу с головой.