Часть 1. Глава 1. Предназначение. (1/1)

Первая ночь Полнолуния в последний месяц весны выдалась светлой, теплой и на удивление тихой.Огромный диск луны плыл, изливая молочно-белый свет по темному небу, отчего тьма небесная, конечно же, не рассеивалась, но становилась прозрачной и яркой, подобно редчайшим черным алмазам, которыми когда-то их предки украшали храмы и святилища на Древних и, увы, таких далеких землях... Давно, очень давно!Касуга отвела взгляд от неба. Ее глаза какое то время привыкали к земному мраку - более темному и более плотному, почти осязаемому. Это не было неприятно, скорее наоборот, чем то напоминало легкие и теплые прикосновения материнских рук в детстве таком недавнем и таком далеком...В доме царила тишина. Детей, еще до наступления Священной Ночи отправили в храм, что же до Старших, то они с того же времени пребывали вместе с главой Рода в святилище Предков. А вот Касуми...Касуми отправилась туда совсем недавно. Касуга видела, как она шла по коридору, как поднималась по крутой лестнице в святилище, чтобы принести там клятву Отречения и ей было невыносимо больно.В последние два года она почти не видела старшую сестру. Та появлялась в доме только по праздникам, а в их поселке (да и в других тоже) праздники случались всего шесть раз в году!К тому же Касуми была не только Старшей: она занимала положение помолвленной, то есть по сути принадлежала уже к чужому роду, к чужой семье... Тогда как она, Касуга, даже Старшей еще не была и считалась ребенком, как Сигехару и Сакити... Ох!Касуга отогнала непрошеные мысли. Об этих двоих, ей совсем не хотелось думать. Через три года, она тоже пройдет по коридору и по лестнице, в ярко-золотом платье невесты, произнесет обет Отречения в святилище Предков и все будет кончено: они навсегда станут чужими.Впрочем, и до этого будет не лучше, она станет появляться в доме только по праздникам и все время станет проводить только с другими Старшими...Вполне возможно, что Сакити через три года придет проводить ее, как и она сама пришла проводить Касуми. И, может быть, Сигехару придет с ним тоже, если, конечно, вопреки мнению целителей, доживет. Может быть?Касуга отступила на шаг. Огонь в лампах в коридоре и на лестнице стал тускнеть и задерживаться здесь уже не имело смысла. Касуми пробудет в святилище до утра, а утром уедет в закрытом паланкине в дом мужа...О, боги, о предки, о луна и три ее ночи, ну почему все так? Почему именно так? Почему?...И самое страшное, почему, откуда, она знает - что может быть лучше, чем есть?До рассвета оставалось совсем немного времени! Скоро луна побледнеет и утратит свой свет, затем на небесном покрове появиться серебристая россыпь звезд, а когда отгремит третий удар тоже небо запылает огнем дневного светила: сначала огненно-красным, как цвет одеяния жриц, потом же оно станет золотым, подобно нарядам невесты... О, нет!Касуга закрыла глаза. В прошлом году ей часто доводилось покидать храм в священные ночи. Несколько раз с ней уходил и Сарутоби Саске. Однако его присутствие и он сам всегда оказывались не кстати.Касуга предпочитала молчать и любоваться луной и небом, вслушиваться в шум и шорохи ночного леса, а Саске... Он только и делал, что говорил, говорил. А еще пытался то взять ее за руку, то обнять за плечи. Вот же какой надоедливый, приставучий и противный мальчишка!Касуга выскользнула из дома. Сейчас ей меньше всего хотелось столкнуться с Сарутоби Саске. Из храма она ушла одна, но кто знает - может он последовал за ней, хотя она просила оставить ее в покое и остаться с остальными? Кто знает?Она остановилась и прислушалась. Очень скоро до нее долетел звук двух ударов молота: отчетливые и резкие. Затем наступила тишина. Все звуки вокруг словно оборвались и ночной мрак стал темнее.Касуга вглядывалась в темноту и ей казалось, что она оживает. Тени во тьме двигались, обретали форму. Вот одна из них скользнула вдоль деревьев... Невысокая, худая и гибкая, с копной непослушных волос на голове. Саске?Она отпрянула назад. Тень продолжала двигаться, но по прежнему была не одна. Другие тени обступили ее со всех сторон и очень скоро она исчезла среди них, так же быстро, как и появилась.Касуга потерла глаза. Луна светила снова, шепот и шорохи снова заполнили лес, тени слились с деревьями...Она была одна, совсем одна.Наступил Час Быка.В этот Час в храме начиналась служба.В детстве ей часто доводилось видеть, как жрицы, закутанные в красные плащи выходили из своих покоев и шли в святилище молиться.Их было немного, но их число никогда не уменьшалось. Если жрица умирала, (а это случалось часто), то ее место сразу же занимала другая, отмеченная Богами...Или же, как говорили в поселке, не в храме - обреченная на смерть. Когда девочка становилась Старшей и обретала способность Видеть, было очень важно какую именно Тень она увидит первой.Тень Мертвеца являлась к той, которой предстояло умереть: от болезни, от раны или же от родов - то есть к той, кто не доживала до старости...Плохой знак!Такие Старшие чаще всего отправлялись служить в храм, однако иногда случалось и другое. Иногда Роду требовалось заключить брачный союз, а никакой другой Старшей попросту не оказывалось. Иногда и сама Старшая решала свою судьбу: две старшие, единокровные сестры Касуги поступили именно так: предпочли не вернуться в свой поселок.Конечно же, обмануть Богов и судьбу им не удалось: одна вскоре умерла от родов, другая - от болезни. Однако, по крайней мере, они попытались...Касуга охнула и сложила ладони, чтобы Знаком отвратить опасность. С Богами и Предками не шутят, их предупреждениями не пренебрегают!Впрочем, во время Часа Быка, часа власти для злых, демонических сил, разум становиться уязвимым, а душа... Именно это и называют "затмением души"?Наверное, ей следовало вернуться в храм. Поблагодарить Богов и предков и за их бесконечную милость и за благоприятное знамение, но...Ей не хотелось.Свет луны становился все ярче.Диск ночного светила обретал новые краски: ослепительная, холодная белизна постепенно становилась молочно-золотистой, похожей на древний сплав из серебра и золота.Когда-то, в давние времена из него делали украшения для девушек и женщин. Однако, продолжалось это недолго. Наступил день, когда священнослужители заявили, что из двух металлов, принадлежащих к разным светилам нельзя делать один... И, конечно же, им поверили.Касуга отвела взгляд от луны.Ее мысли опять вернулись к Касуми. О чем думает ее сестра, когда в последний раз смотрит на стены и на алтарь родового святилища, когда в последний раз сжимает в руках подаренное отцом ожерелье, когда в тот же последний раз, вдыхает запах тиссы и благовоний?Или, может быть, она не о чем не думает?Ее жених принадлежит к богатому и хорошему роду, да и сам по себе очень хорош! Во всяком случае, куда лучше, чем Сарутоби Саске. А Сарутоби Саске...Отец уже говорил ей о нем. Она не придала значения его словам и, очевидно, напрасно. В прошлом их семьи часто заключали брачные союзы, но все же не настолько часто, чтобы считаться ближайшей родней.Впрочем, если бы они таковыми и являлись, то вряд ли это что-то изменило. Ведь в конце концов, они же не люди!Касуга снова взглянула на небо. Оно казалось еще более темным, а луна, что плыла по нему манила к себе: огромная, яркая и... Запретная.Именно в такие ночи - ночное светило обретало свою первозданную мощь, придавая Теням, Демонам и Богам человеческое обличье, а смертным способность их Видеть и Слышать... И не только это!Потомки бессмертных среди людей, обретали так же Силу: невероятную, неодолимую и божественную. Последнее, правда, в большей степени относилось к мужчинам. Что же до женщин...Женщины чаще получали два первых дара и очень редко - последний, третий. Те же, кто его обретал, становились во всем равными с мужчинами: их учили наравне с ними древнему искусству войны и выживания и в дальнейшем они проводили всю свою жизнь совершенствуясь в этом искусстве.Касуга вздохнула и отвела взгляд от неба. Теперь она смотрела на деревья, сияющие в ночи все тем же молочно-золотистым светом, вслушивалась в шорохи и звуки, доносившиеся из леса.Все вокруг ей казалось непривычным и прекрасным, а главное: очень притягательным и опять же - запретным.Луна звала ее, но в ее Зове слышалось так же и предупреждение, что там куда она придет будет небезопасно и страшно...Но что именно это будет? Что Луна хочет ей показать, от чего предостеречь?Касуга вздохнула. Ее взгляд скользнул по деревьям к небу и она решилась: пошла по тропинке, по Зову, в лес, навстречу неведомому.У ручья она бывала часто.С другими девочками, с Сарутоби Саске, а еще раньше - с Касуми. Ей особенно нравилось бывать там в последний, самый жаркий месяц лета - прохлада от чистой, холодной воды, текущей среди похожих на черный мрамор камней - была свежей и живительной. Но дальше!Дальше, по течению, к запруде, девочки никогда не ходили. Касуми как то раз обмолвилась, что то место не слишком хорошее, однако чем же именно не объяснила.Зато Сарутоби Саске заявлял, что запруда - самое интересное место в лесу и каждый раз предлагал ей прогуляться именно туда. Касуга иногда соглашалась. А потом жалела об этом.Ночью темная и глубокая вода, не менее темные деревья, с опущенными в нее ветвями делали и мысли и чувства возвышенно-торжественными, словно в святилище. Тем более, святилище там действительно было.Оно было построено еще до того, как их предки появились здесь, в неизвестные и незапамятные времена. Какому божеству там поклонялись - не знал никто.Священнослужители предупреждали, что к нему, а тем более, в него - лучше не подходить и не входить. И все же в поселке упорно ходили слухи, что такие смелые находились.Сарутоби Саске уверял, что входит в их число, но она ему не верила. Слишком уж беспокойным и неуверенным он при этом выглядел и слушать его похвальбу ей было не то что неприятно... А почти - кощунственно!Теперь же она была там одна. Касуга остановилась, не дойдя до берега: услышала какой то странный звук и прислушалась.В воде кто-то был.Касуга нахмурилась. Кому могло придти в голову купаться в холодной воде, да еще в священную ночь? Будь там мальчишки, она услышала бы их голоса - мальчишки говорили бы без умолку, смеялись, подбадривали бы друг друга...Будь то какой нибудь зверь, то он тоже вряд ли бы хранил молчание. К тому же маловероятно, что зверь пришел бы сюда. Хотя...Касуга прислушалась к плеску волн. Он был равномерным и достаточно тихим. Какое то время она послушала его, затем подошла к самому берегу и...Темная вода на середине запруды раскололась. Из нее поднялась женщина - высокая и обнаженная, со светлой кожей. Поднявшись над водой, она замерла в воздухе, раскинув руки и касаясь воды кончиками ног. Неожиданно ее тело начало светиться: молочно-золотистый свет разлился по воде и по берегу.Касуга замерла. Тот же лунный свет начал переливаться в ее ладонях и вскоре охватил ее всю. Она попыталась бежать и - не смогла. Ее тело и ее разум словно растворились в лунном свете.Исчезли...Она не знала сколько прошло времени, не знала - где пребывала все это время. Но потом она увидела: совершенно прозрачную гладь окна, яркое пятно солнечного света на полу с красной плиткой и незнакомую женщину, закутанную до глаз в одеяние тоже красного цвета...Касуга повернулась и посмотрела на нее, но та, не дожидаясь вопросов - бросилась прочь. Глухо стукнула дверь, потом загремел гонг...Касуга села, зажав ладонями уши. Звук гонга показался ей резким и неприятным. За дверью послышались шаги. Уже не одного или одной: судя по шуму там собралась многочисленная толпа. Однако, когда дверь снова распахнулась из всей толпы Касуга увидела только двоих. Один из них был сам Великий жрец Тайхе, а другим - глава ее Рода и ее отец. Последний смотрел на нее, наморщив лоб, он явно не понимал, что происходит. Да и жрец, скорей всего, испытывал похожие чувства, хотя держался с большим достоинством в силу сана и возраста...- Боги благословили тебя и твою семью, - объявил Тайхе. - Впервые они дали третий дар девушке из твоего Рода. Будь достойна его, Касуга, и всегда почитай Богов.Касуга склонила голову. Жрец ответил ей тем же, затем развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Она слышала, по тем же шагам, что собравшаяся толпа последовала за ним, по прежнему сосредоточенная и молчаливая. Ей стало не по себе. Тем более отец даже не сделал попытки к ней подойти - он по продолжал держаться на расстоянии и смотрел на нее все так же непонимающе...- Отец! - окликнула она его. Тот провел рукой по нахмуренному лбу, словно приходя в себя и, наконец, задал вопрос на который она не знала ответа: - Почему ты, Касуга? Почему?