15 (2/2)

- В каталажке! – рявкнул Нап, рывком поднимаясь из-за стола, - Из-за тебя, между прочим! Теперь эта тварь знает опасную вещь, и все из-за того, что тебе в башку пришла мысль ослушаться меня!!

- Что за ?тварь?? – тихонько спросил провинившийся у унылого Джека.- Жуков.- Ты меня слушаешь?! – заорал Наполеон.- Но солнц…- Не называй меня так!! Сколько раз повторять?! Я сам звоню и сам прихожу, что не ясно?

Парень с яркими ?перьями? в волосах понуро опустил голову.- Я соскучился. Мы не виделись две недели.

- Беда какая! Две недели! – фыркнул Политик и с размаху опустился обратно на стул, - что мне теперь с Есем делать? Что если Жуков проболтается?

- Скажи правду, - вздохнул Джек.- Ты мне тут Доста-то из себя не строй, праведник нашелся! Лучше что-нибудь дельное предложи.- Да почему ты из-за этого так паришься? – с явной обидой снова завелся внезапный гость, - ты сам говорил, что с ним только потому, что он хорош в постели, что доводит тебя нытьем! Я лучше! Я же…- О-о-о! – закатил глаза Джек.- Да заткнитесь оба!!!

На кухне повисла тишина.

Убедившись, что все действительно молчат и сидят – не шевелятся, Наполеон пошатнулся (?картинно?, отметил Джек), второй парень так же картинно бросился к нему на помощь. Джек вздохнул и снова полез доставать вонючую мазь.

- Как самочувствие?- Здорово. Как будто горы могу свернуть, - честно поделился Есенин, глядя в небо.

- Не витай в облаках, ешь.

Лирик улыбнулся, жмурясь.- Я уже наелся, больше не хочу.- Поэтому такой дрищ, - неодобрительно буркнул Жуков, разворачивая второй сэндвич, - Есть надо нормально. Много. Чтобы масса была.

- Да все у меня с массой нормально, - Есь подсел ближе, - Разве нет?

- То есть ты свои тщедушные шестьдесят кг считаешь нормой? – уточнил Маршал.- Да! – с вызовом ответил Лирик, - все равно больше не наедается. И, кстати, я не знаю, сколько вешу, так что…- Ладно, уймись. Прими к сведению.

- Есс босс!

Они посидели молча, глядя на снующих туда – сюда прохожих. Лирик жалел, что не взял скетчбук, пирсинг очень шел Жукову и его следовало немедленно зарисовать. Руки чесались, как хотелось схватить карандаш или линер.

- Жук.- Что?

- А почему ты раньше пирсинг не делал?

- Чтобы мне хирурги его из мозга потом выколупывали, когда в лицо в ринге прилетит?

Есь засмеялся, Жуков хмыкнул довольно.

- Я рад, что тебя веселит такая перспектива.- Да ладно, уверен, такого бы не было… Наверное. Жук, можно еще вопрос?

- Жги.- Как думаешь, мне стоит расстаться с Напом?

Маршал подавился и разразился кашлем. А потом – отборным матом, и перестал только когда увидел, какое печальное у Еся выражение лица.

- Почему ты, блин, меня об этом спрашиваешь? Я его ненавижу! И ваши шуры-муры меня вообще не касаются!

- Ну, а кого еще? Ты один в моем окружении со мной честен.

Жуков кашлянул еще раз, хмуро поглядел на остатки ланча, завернул в обертку и убрал с глаз долой. Все равно аппетит пропал.

- А самому подумать и решить слабо?

Есь нахмурился.- Я думаю. Уже неделю думаю. В последнее время мне совсем не нравится то, что между нами происходит.

- Что, часто ругаетесь?

- Мы вообще не ругаемся.- В смысле? – офигел Маршал.- Ну-у… Не ругаемся и все. Как-то незачем, - Лирик потянул себя за прядь волос и неуверенно поднял на Жукова глаза, - это странно?

- Это совершенно неправильно, не бывает отношений без ссор.

- Почему?

- Что ты как маленький… Потому что у двух людей не может совпадать абсолютно все. Полюбому будут терки, все пары проходят время, когда нужно притереться друг к другу и получше друг друга узнать. Привыкнуть, что-то в себе изменить и все такое…

Есенин выглядел озадаченным.- Но мы действительно никогда не ругались. Ни разу.

Маршал только головой мотнул, лицо у него было сердитое.

- Но, Жук. Мы не ругались. Как это понимать?

- Значит, и не любили. Там, где любовь, не обходится без вспышек. Чувства неконтролируемы.

- Это… я подумаю об этом, - тихо ответил Есь, опасаясь смотреть на парня.

- Подумай.

В тот же вечер Есенин позвонил Наполеону и пригласил в кафе. В то самое, где они сидели всегда после учебы или вместо нее, смеялись, строили планы. Такое уютное маленькое кафе, напоминавшее изнанку бабушкиного сундука с вязанием.

Политик принес коробку конфет, всунул в руки и поцеловал, не заметив, какой натянутой стала улыбка Лирика. Они заказали латте, Есь долго ковырял ложечкой пенку в виде кошачьей морды, потом долго выбирал пирожное, которое в итоге есть не стал. И в тот момент, когда Наполеон рассказывал, какая грудастая медсестра обслуживала его в поликлинике, Есенин поставил кружку на столик и произнес: ?Нам надо расстаться?.

Сначала Нап не поверил и переспросил. Потом переспросил еще раз. Потом, трижды получив один и тот же ответ, Политик взял Лирика за руку и принялся в полголоса рассказывать, какая они отличная пара, как он любит своего лиричного и сколько хорошего ждет их впереди. Есенин сидел молча, с каменным выражением лица. И даже когда Нап начал орать и требовать, чтобы он выдал мудака, наложившего ему на уши этой херни, Есь не пошел на попятный.

На пороге кафе Нап помог Есю надеть куртку, улыбнулся ему и мягко поцеловал в уголок губ.- Ты скоро поймешь, что это ошибка.

- Спасибо, Нап. Мне, правда, пора.По дороге к остановке Есь не выдержал и набрал Жукова.

- Я свободен!

- Что? Реально?

- Да! Я свободен, Жуков! Свободен! Как хорошо-то!Наполеон, сжимая в зубах сигарету, слушал мерные гудки в трубке.- Алло?

- Че так долго?

- Прости, солнц, бежал со всех ног. Что случилось? Хочешь увидеться?

Нап пожевал фильтр и произнес не торопясь:

- Я бросил Есенина.

И, предвосхищая восторженные вопли на том конце, добавил:

- Гам, можешь больше не скрываться.