13. (2/2)
Воцарилось молчание. Есенин нервно поправил сумку на плече и развернулся, было, чтобы уйти, но вдруг голос подал Жуков.- Подожди.Тут же выматерился Наполеон, но на него Лирику вообще смотреть не хотелось.
- Чего тебе?
В полутьме клетки Маршал медленно встал и обнял прутья руками. Судя по мгновенно посеревшему лицу и осторожным движениям, все это далось бывшему боксеру с определенным трудом. Может, ему досталось больше, чем показалось на первый взгляд?
- Спина болит, - тихо ответил Жук, будто прочитав мысли Есенина, - старая травма.
И добавил громче:
- У некоторых силенок не хватит меня разукрасить!
- Я тебя вообще убью в следующий раз! – заорал Нап за стеной.Жуков тихонько засмеялся:- Ребра, блять, срасти сначала… герой ринга.Посчитав лирическое отступление оконченным, Жук уставился на Есенина, молча ожидавшего, пока парни заткнутся.
- Так чего тебе? – мрачно повторил Лирик.Жуков закусил губу. Похоже, это было для него действительно важно.
- Меня тут, возможно, продержат пару дней. Родителей в городе нет, сестра учится далеко. Тайсон останется один. Пожалуйста, забери у ментов ключ от квартиры, погуляй с ним, пока меня не выпустят. Больше некому. Если не отдадут ключ, то запасной есть у соседей из квартиры напротив. Только не бросай мою собаку.
Есь прищурился. Очень необычно было видеть боящегося услышать ответ Маршала.- А Гексли?
- Я бы ей и игрушечного пса не доверил, - проворчал парень.
Лирик просиял. Если перевести на нормальный язык, Жуков только что признал, что доверяет ему так, как никогда не доверился бы своей девушке. Вот так сюрприз! Очень приятный сюрприз. Пожалуй, о большем в отношении Жукова и мечтать было нельзя.
- Ладно, - самодовольно кивнул Есь, - а кормить его чем?
Облегчение в глазах сурового Маршала не заметил бы только слепой.- У него корм. На пакете дозировка. И кормить и гулять дважды в день. Больше ничего делать не надо.
- Есенин! – снова взвыл обозленный Нап, но Есь сжал губы и ничего ответил.Покинув участок, Лирик решил, что сейчас самое время остановиться и чуть-чуть подумать. Лучше всего парню думалось в открытых уличных кафе. С собой не было скечбука, были только карандаши и поэтому Есь рисовал на салфетках.
Пожалуй, сидеть в кафе, пусть даже промозглым утром, полночи проскакав в полицейском участке, было хорошо. Есенин привычно разгружал мозги, рисуя проходящих мимо людей, бездомных кошек, цветы в большой кадке на входе в заведение. Когда закончились свои салфетки, Лирик, нисколько не смущаясь, ограбил два соседних. На чай официанту остался ворох творений непризнанного гения.
Поразмыслив, Есенин решил не возвращаться домой. Нужно было погулять с Таем и эта мысль неожиданно грела парня изнутри. Его уже не волновали мелочи типа страха быть съеденным. Раз Жуков доверил ему своего монстра, значит, все обязательно будет хорошо. Иначе и быть не могло.Тайсон встретил Есенина настороженным молчанием. Несколько минут они просто сидели в прихожей, привыкая к присутствию друг друга. Но потом пес обнюхал Лирика с головы до ног, немного успокоился, уловив запах хозяина и позволил надеть на себя ошейник. Ошейник у Тайсона тоже был непростой. Во-первых, кожаная полоска шириной поспорила бы с Гибралтаром. Во-вторых, карабин толщиной равнялся с запястьем Есенина. А в третьих, изолентой к нему были прикручены стальные бруски, добавлявшие к сбруе собаки как минимум килограмм.
Всю прогулку Есенина не покидало ощущение, что это Тайсон выгуливает его, а не наоборот. Пес спокойно шел, куда ему было нужно, что-то нюхал, делал свои дела и как будто вообще не замечал скромно держащегося за другой конец поводка парня.
Когда Тай решил, что нагулялся, он сел около лавочки и шумно вздохнул. Лирик скромно помялся рядом. Огляделся. Попробовал потянуть пса, но тот не отреагировал. Попробовал позвать. Тай оглянулся на Лирика с таким видом, что Есь предпочел сесть на лавочку и сидеть до тех пор, пока псу не захочется домой.
Прошло минут пять. Потом десять. Тайсон невозмутимо сидел у ног парня, не собираясь никуда двигаться. Только вот Лирик уже и сам никуда не хотел. С лавочки открывался чудесный вид. Двор, по-видимому, заложили прямо на насыпи, а внизу, по сплошному полотну дороги носились машины. Чуть дальше гудела железная дорога. Очень специфичный урбанистический пейзаж, но Есю понравилось. Это непрекращающееся движение тонизировало, заражало энергией. Было несложно представить, как Жуков, завершив прогулку, приходит сюда и курит, глядя на проносящиеся под ногами автомобили и слушая шум электричек.Вернувшись, Есь снял с собаки тяжелый ошейник, зашел в комнату Маршала, лег на его кровать, чувствуя себя необычно уставшим. Тай, все так же подозрительно на него поглядывая, залез на постель следом и вскоре Лирик уже крепко спал, обнимая круглые бока большой страшной собаки.