11. (1/2)

И вот оно настало. Блаженное время веселья, гулянок и радости – экзамены подошли к концу. В назначенный день Жуков встретил у подъезда Гексли, они сели в машину ее отца и тот подбросил выпускников до школы. Пока девушка прощалась с родителем, Маршал курил неподалеку, в аллее, глядя на высокую старую стеллу. Постамент стрелой уходил в небо. Табличка с него была давно сорвана, так что парень не знал, чему посвящен памятник, но было в нем что-то величественное и гордое. Особенно теперь… в последний школьный день, на рубеже юности и взрослой жизни.

- Ты что тут разглядываешь? – Гексли подошла незаметно, приобняла парняи Жуков посмотрел на нее искоса.- А ты знаешь, в честь чего установлена эта стела?

- Нет.- Ты здесь с какого класса?

- С первого.- Плохо, - выдохнул дым парень, - плохо, что не знаешь…Отчего-то было грустно. Но с чего? Ладно бы заканчивал свою любимую, самую первую школу, полную ?своих? людей и мест. Но эта школа была чужой. Просто временное пристанище, которому сегодня, вместе со всеми он помашет ей рукой и попытается найти свое место в жизни.

- Ну, все, пойдем уже, скоро начнется! – потеряла терпение Гексли.Маршал раздраженно фыркнул, но послушно задавил бычок и развернулся, ведя девушку к лестнице.На крыльце стоял Есенин.

То есть, там стояли еще Наполеон, Джек, Драй и Достоевский, но Жуков увидел только Еся. Он выглядел растерянным и смущенным. И еще он был одет во все белое, тогда как Жуков для торжества выбрал угольно-черный костюм-двойку и дополнил его строгим галстуком. Взгляды Лирика и Маршала пересеклись на миг. Есенин вздохнул и отступил на шаг, словно Жукову могло не хватить места, хотя компания стояла у самых перилл и загородить проход уж точно не могла. Когда парень с девушкой скрылись в недрах школы, Лирик застонал про себя. Хорошо, что его странной реакции никто не заметил, особенно Нап, который был слишком занят, прожигая спину недруга взглядом.

- А правду говорят в пословице, - вдруг произнесла подошедшая Штирка.- В какой пословице? – тут же замурлыкал Дост.- ?Влюбленные смотрят не на друг друга, а в одну сторону?.

Есенин дернулся от взгляда, которым его одарил Наполеон. Парень знал, что при всех он не станет выяснять отношений, но после обязательно припомнит. И плевать, что сам смотрел на Жукова, виноватым обязательно окажется Есь. Внутренне сжавшись, парень встал рядом с любовником и молчал до тех пор, пока учителя не позвали компанию внутрь.

В зале было светло. Большие окна в этот раз не стали забирать шторами, учителя изо всех сил старались придать последнему концерту весенней легкости и свободы. Стоило всем рассесться, началось представление.

В честь выпускного класса со сцены звучали стихи и песни. Младшеклашки выразительно читали монологи, старательно изображали небольшие сценки и танцевали. Старшеки зевали и шушукались. Гораздо больше, чем детская самодеятельность их волновал предстоящий выпускной.

- Твой друган точно привезет? Не обломает?

- Все будет нормально, не парься, - хмыкнул Нап, - он мне не откажет, побоится. Так что готовьтесь, девочки, отдохнем, как полагается!В роли ?девочек? почему-то оказались Штирка и Есенин. И если первая просто мило покраснела, то Лирик недовольно поморщился.

- Перестань так меня называть.- Да брось. Это же мило.- Это не мило, Нап!- Не злись, лучше поцелуй меня…Наполеон, улыбаясь во весь рот навалился на парня и Есь забрыкался, и черт знает, чем бы все закончилось, если бы не подбежала взволнованная преподавательница Мировой культуры и не попросила Лирика на сцену.

- Покажи всем класс, милая! – выкрикнул ему вслед Политик и Есенин влепил себе фейспалм, благо за кулисами его никто не мог видеть.

Дальше все пошло как по нотам. Лирик был задействован почти во всех выступлениях старшеклассников, так что ему некогда было отвлекаться. Вместе с Дюма и Габеном они спели переделанный вариант ?Белль?, потом разыграли ?Гамлета?, потом изображали собеседование в шуточной сценке… Есенин любил выступать, это давалось ему легко и хорошо тонизировало. Вскоре он уже искренне наслаждался своим творчеством, выбросив из головы мелкие заморочки.А из зала на парня смотрел Жуков. Смотрел неотрывно, тяжело, словно оценивал. Или искал слабое место. Гексли видела это. Такой интерес к хорошенькому школьному гею - обаяшке ее немного смущал и очень сильно обижал. В конце концов, она столько времени потратила на макияж и прическу, на платье это неудобное и ради чего? Чтобы парень все внимание дарил однокласснику?

После концертной программы на сцену вышли учителя. Еще несколько минут они живописно расписывали свою любовь к детям, школе и миру во всем мире, а потом перешли к завершающей (и самой важной) фазе концерта – к вручению аттестатов. Ученики по очереди поднимались к кафедре, принимали документ и поздравления и отправлялись обратно, освобождая дорогу следующему. Когда назвали Жукова, Маршал постарался не оглядываться, хотя спиной чувствовал взгляды.

- Я поздравляю тебя с окончанием школы! – торжественно заявила директриса, протягивая парню синие корочки, - а так же поздравляю с наивысшими по школе результатами в знании языка. Ты молодец.

Жуков криво улыбнулся, бросил взгляд на стоящую в стороне преподавательницу вышеназванного предмета. Та стояла как ни в чем. Хмыкнув, Жук ушел на свое место. Открыл корки, посмотрел. Ну, точно. Напротив строки ?Язык? стояло скромное ?хорошо?.- Вот сука.

- Что такое?

- Она мне два месяца мозг выносила, что я не сдам ее предмет. Когда сказал, что сдам, - Жуков снова посмотрел на сцену, но женщина продолжала игнорировать ученика, - заявила, мол, поставит мне ?отлично? в аттестат, если сдам экзамен на пятерку. Как видишь, я даже превзошел этот результат. Но в аттестате обещанного нет. Сука.

- Не отзывайся так о ней! – шепотом возмутилась Гексли, - значит, на то были причины.