1. (1/2)
- Слушай, может, не надо? Он же ничего не сделал.- Не сделал – сделает. Морда у него уж больно заносчивая, таких учить надо, пока не оборзели, - фыркнул Наполеон.Есенин снова повернулся к окну, глядя вниз, на школьный двор, где в стороне, никого не трогая, с книгой сидел новичок.- А по-моему нормальная морда…
- Ты молчи и фон создавай. Надо показать, кто тут хозяин.От Напа так и тянуло злостью. Есь не слишком хорошо понимал, чем его так задел новенький, но, в конце концов, он с ним еще ни разу и не сталкивался. Можно было поверить Наполеону на слово, у него на такие вещи глаз был наметан.
- А после куда?
- В кино ж хотели. Вот и пошли в кино.
Есенин шаловливо улыбнулся, не поднимая головы:- Последний ряд?
- Малыш, ты читаешь мои мысли, - Нап протянул руку, убрал с лица своего парня длинную челку и заправил за ухо, - порадуешь меня, наконец. А то предки, что б их. Дома торчат, как приколоченные.
За спиной снова шушукались. Наполеон, прекрасно зная, что на них смотрит весь класс, подтянул Еся к себе и жадно поцеловал – тот в долгу не остался, словно специально прогнулся в спине, демонстрируя всем вокруг степень их близости. Есь знал, как кайфует блондин с таких вот ?показательных выступлений?, как ему нравится ловить неприязненные взгляды, за которыми иногда читалась откровенная зависть к такой смелости.
Шум позади возрастал. Парни оторвались друг от друга, Есенин облизнулся.- А может, сразу в кино? Осталась всего одна литература.
- Нет, мой сладкий, сначала дело, потом веселье.
Лирик вздохнул расстроенно и сел на подоконник к Напу. Обернулся, снова отыскал взглядом молчаливого новичка.- О, смотри… в здание пошел. Звонок штоль скоро?
Словно в ответ, по коридору разнеслось долгое и противное дребезжание звонка.- Да уже…. – недовольно констатировал Нап.- Учебник дашь?
- А свой где?
- Забыл.Наполеон чмокнул мальчишку в губы и спрыгнул на пол класса.- Дам, куда денусь.Жуков перевелся в эту чертову школу совсем недавно, но успел обзавестись врагами. Не новость. Враги у парня находились везде, где бы он ни появлялся, а уж в школе сам Бог велел найти себе неприятности. И черт их знает почему… Жук вроде вел себя тихо, во время перемен предпочитал выходить подышать свежим весенним воздухом, в разборки никакие не лез и вообще ценил умеренное уединение. Да, со своими Маршал раскрывался. Но то со своими. А школа, тем более чужая, волновала Жукова ровно настолько, чтобы была вероятность получить аттестат. А там и помнить о ней необязательно.
Эта школа была в его биографии третьей по счету и ничего волшебного от нее он уже не ждал. Выпускные классы, где с малолетства существуют собственные компании, чужаков пускают к себе неохотно. Жуков и не лез. Ему было откровенно насрать на местные авторитеты, а помощь в учебе не требовалось. Да и чувствовал он себя в одиночестве не слишком плохо – не нужно было тратить энергию на защиту чьих-то интересов и вечные разборки, которые обязательно получались, несмотря ни на какие старания… Вот прямо как сейчас.- Эй, стой!