1 часть (1/1)

Дин закрывает глаза и опять видит перед собой чистое голубое небо без намека на облака, палящий диск почти раскаленного добела солнца, жаркий ветер, беспощадно бросающий в лицо и глаза горсти раскаленного вездесущего песка.Песок везде. В одежде. В волосах. На зубах. От него не спасает серый платок, которым солдаты закрывают лицо, и защитные очки. Эта страна словно создана из песка, тысячелетних песков, которые хотят поглотить здесь все. Дин робко надеется, что песок таки сожрет ее. Он ненавидит это место так же сильно, как и любит его.Жарко. Хочется пить, а еще окунуться в холодную воду и не вылезать оттуда неделю. Жилет давит на грудную клетку, форма липнет к телу, а приклад автомата уже раскалился настолько, что жжет ладонь даже сквозь перчатку, но до окончания патрулирования еще шесть часов. Маршрут тот же, но они всегда начеку. В этой стране они чужаки, а чужакам везде не рады, особенно если на твоей форме нашивка с полосато звездным флагом. Американцев здесь не любят, и никто не будет разбираться в том, что ты состоишь в миротворческом контингенте с миссией ООН навести в этом блядовнике хоть какой-то порядок.БТР слабо покачивается на грунтовой дороге, продвигаясь со скоростью улитки между снующими, словно в огромном муравейнике, людьми. Чертов базарный день, нельзя терять бдительность, но почему-то Дина настойчиво клонит в сон. Так всегда, когда Кас рядом. С ним все его инстинкты дают сбой, возможно, потому что только рядом с этим парнем Винчестер чувствует себя в безопасности.—?Не спи, Дин,?— крепкая ладонь сжимает предплечье.…Дин просыпается.Небо серое, грозовое, ни намека на солнце, а на губах еще остался вкус пустыни. Он поворачивает голову и смотрит туда, где секунду назад был Кас?— никого. Каждый раз одно и тоже, и каждый раз он надеется, что в следующий раз он будет рядом.Винчестер еще несколько секунд моргает, пытается сбросить сонное наваждение. Глаза цвета неба, лучики морщин вокруг них, мягкая улыбка на пухлых губах и тихое ?не спи, Дин?. По дороге бредет стадо, то и дело кто-то врезается в грузовик, на крыше которого затаился Дин. Шарканье еле передвигающихся ног, щелканье вечно голодных челюстей, хрипы мертвецов, запах гниющей плоти — все это уже не пугает, а кажется каким-то нереальным, словно слишком затянувшийся очень реалистичный кошмар, ты вот-вот должен проснуться, но никак не просыпаешься. Он словно застрял между двумя реальностями и, кажется, забыл, которая из них его, та, что здесь, или там, в жаркой пустыне.На лицо падает первая капля. Дин блаженно прикрывает глаза и открывает рот, ловит языком драгоценную влагу, вода у него закончилась два дня назад.Старясь не издавать лишних звуков, он достает из рюкзака котелок, чтобы собрать побольше дождевой воды, и термоодеяло. Укрывается им с головой и ложится на бок, крепко сжимая в руке мачете. Он хочет опять уснуть, вернуться назад в 2008, туда, где жарко, пыльно, где в любую минуту ты можешь погибнуть от пули или взрыва, туда, где он был по-настоящему счастлив…Когда начинается все это дерьмо, Дин находится в Форт-Беннинге, его дивизию сразу же перебрасывают в Атланту. Они понятия не имеют с чем столкнулись. Их первоначальная задача — поддержание порядка в городе, в котором случилась вспышка неизвестного вируса. Потом оказывается, что такие вспышки случаются по всей стране, что сразу же исключает версию о теракте. От командования нет однозначных разъяснений, единственное внятное, что им говорят, это избегать контакта с зараженными.В городе паника и хаос, полиция не справляется, силы нацгвардии тоже.В больнице, которую Винчестер делает их опорным пунктом, куда его ребята свозят всех найденных людей, творится какая-то чертовщина.На глазах у Дина женщина, умершая от лихорадки из-за укуса, отгрызает кусок от щеки санитарки, которая наклоняется к ней, чтобы засвидетельствовать смерть, а потом с рычанием бросается на него. Винчестер стреляет раз, прямо в голову — и она больше не поднимается. Санитарку он тоже пристрелит ровно через восемь часов. Пациенты то и дело возвращаются обратно и их приходится упокаивать. Дин с отрядом держит больницу до последнего, пока количество мертвых не превышает количество живых и пока не начинают заканчиваться боеприпасы. Тогда приходит приказ из штаба об отступлении?— Атланта потеряна, как и Нью-Йорк, Детройт, Бостон и еще несколько десятков крупных городов, и ни слова об эвакуации местного населения. Они остаются до последнего гражданского, помогают им безопасно покинуть город, и Дин все равно возвращается, чтобы убедиться, что спас всех, кого смог. Он теряет четверых и всех он знает еще со времен Ирака. Их вытаскивают в последний момент, и уже находясь за пределами города, Дин видит клин из трех истребителей, направляющихся к городу. Ровно за три минуты Атланту выжигают напалмом.?Бог любит тебя, Дин Винчестер?.Дин крепко сжимает в руке маленький крестик. Он уверен, что за него до сих пор кое-кто усердно молится и, кажется, эти молитвы не в пустую. Вопреки предположениям для его отряда находят другое занятие. Вместо охраны лагеря беженцев их перебрасывают в Калифорнию на некую секретную базу, о существовании которой мало кто знает даже из высшего командования, и приказывают любой ценой сохранить объект и работающих там людей.Он не может связаться с Сэмми и мамой. Связь оборвалась ещё тогда, когда он был в Атланте, но он успел предупредить Сэма. Лоуренс, черт возьми, слишком далеко от всего этого ада, так он тогда думал, надеялся, но эта хрень была повсюду. Он тогда приказал Сэму избегать людей, запастись едой и водой, запереться в доме и никого не пускать, даже близких знакомых, а если что, то просто стрелять в голову. Дин искренне надеялся, что брат его послушал. А еще он верил в то, что им удастся подавить вспышку болезни, а не сжигать города-миллионники. После этого он собирался дезертировать, но не успел и застрял в какой-то зоне-51. Из элитного морпеха его понизили до няньки некой Мэрлин Мерч. Хенриксон, начальник лаборатории, вежливо называет его ее ангелом-хранителем. Скользкий и мерзкий тип, Дин не доверяет ему, пусть и теоретически они по одну сторону.Он не понимает причины нахождения его отряда здесь. Три уровня безопасности и местная охрана вполне могла бы обойтись без его и так потрепанного отряда. В Атланте он потерял четверых: Кроули, Майлз, Чака, Альфи. Каждому из них Винчестер лично пустил пулю в лоб, а потом облил тела бензином и поджег, чтобы ходячие твари не лакомились его бывшими товарищами. В носу до сих пор стоял запах горелого мяса.И все же он солдат. А солдаты исправно выполняют приказы командования и не задают вопросов. А вопросов вагон и до хрена. А еще есть предположения, от них волосы встают дыбом.Суть его работы состоит в том, чтобы повсюду, словно ручная собачка, таскаться за доктором Мерч, повсюду — это из одной лаборатории в другую, у них даже комнаты смеженные. Видимо дамочка и вправду ценный кадр, поселили бы их вместе, а еще лучше положили бы ее ему в постель, там бы точно не пропала. Дин гонит от себя глупые мысли: Сэм, мама, Кас… Он не может сосредоточиться на свой задаче, единственное о чем он может думать?— живы ли они.—?Вам скучно, сержант? —?Мэрлин отрывается от своего микроскопа, видимо, мурлыканье под нос Металики успело ее достать.—?Так точно, мэм! —?весело отзывается солдат, но веселье тут же испаряется от вида кислой мины ученой.—?Вы ведь не понимаете, насколько важным делом я здесь занимаюсь?—?Нет, мэм. Вместо того, чтобы помогать с защитой гражданским, мой отряд перебросили сюда в подземный бункер, где единственная угроза для местных — это взбесившаяся подопытная мышь!—?У вас там осталась семья?—?У всех, кто там остался. И я не могу здесь сидеть и ничего не делать! Я… —?Дин замолкает, понимая, что слишком сильно разоткровенничался, но даже такому крутому мужику, как он, бывает трудно, особенно когда мертвые оживают и пытаются сожрать живых, и никто ничего тебе не объясняет.—?Вы помогаете, сержант.После этого разговора его обязанности заметно увеличились. Но самое главное — ему и еще трем парням, которых он лично выбрал из своего отряда, разрешили вылазки наружу для отлова образцов. Именно образцов, то, что они привозили в лабораторию, людьми уже не было.Люди уходят из городов, с каждой вылазкой Винчестер встречает все меньше и меньше живых и больше мертвых. Некоторые еще надеются, что правительство и армия их спасет. Некоторые считают, что именно военные виноваты в этом. Рука чешется от уколов. После каждой вылазки у него берут кровь?— такой протокол безопасности. И делают уколы имуноглобуляторов, Дин делает вид, что верит, но при этом каждый раз внимательно следит за всеми действиями лаборанта.Дин уже никому не верит.Засыпая, смотря на серый потолок бункера, Дин вспоминает глаза цвета безоблачного неба, он не позволяет мыслям сойти на скользкую дорожку из потайных фантазий и желаний. Даже находясь от него в сотнях, а то и тысячах километрах, он не может позволить себе грязные мысли об этом человеке.?Бог любит тебя, Дин Винчестер?.?В любви нет греха?.Дин сжимает в руке маленький крестик, сжимает настолько сильно, что острые концы впиваются ему в ладонь.Бог?— урод. И чувство юмора у него уродское. Если в любви нет греха, так почему он себя чувствует самым мерзким грешником?—?Не спи, Дин,?— крепкая ладонь сжимает предплечье. В кабине такая духота, что трусы прилипают к заднице.—?Следи за дорогой, Кас, сержант сам о себе позаботится,?— Гейб звонко хлопает Винчестера по спине, сгоняя остатки дремы.—?Может, он ему в ангелы-хранители заделался,?— бурчит Бенни откуда-то сзади,?— заебал, Гейб, вернись на место.—?Заткнулись все, вообще распустились у меня, хотите, к Бобби переброшу, он вас всех протоколов научит.—?Это стандартный маршрут, расслабь булки, Винчестер!Сначала он чувствует сильный удар, как раз в то место, где сидит, потом взрыв оглушает, жар обдает лицо и правую руку, и он просто отключается. Мир вокруг Дина в огне.Дин срывается из-за сработавшей красной тревоги. Он выскакивает в коридор только с одним пистолетом и бежит прямо в лабораторию доктора Мерч. Он готов ко всему, практически ко всему, но не к Бенни, запертом в стерильном боксе, в котором Мерч держит свои эксперименты.—?Вы что творите? —?Винчестер наставляет оружие прямо на Мерч.?— Выпустите его!—?Он заражен!—?Врешь! Я был с ним на осмотре, его не кусали! Открывай!—?Я не открою! Вы не понимаете, если этот штамм вырвется…—?То есть еще? —?Дин угрожающе щелкает затвором глока, направляя его точно в голову доктору.—?Я не могу… —?Мерч слабо пятится к стене. —?Не могу ничего сказать!—?Дин! —?Бенни воет как раненный зверь, бьется головой о смотровое окно бокса, у него из глаз, носа и ушей сочится кровь. —?Они нас предали! Все это время на нас как на крысах ставили опыты! —?Лафит захлебается какими-то булькающими звуками, уже мало чем похожими на человеческую речь. —?Убей меня, брат…—?Открой, сука! —?Винчестер хватает доктора за ворот халата и толкает к двери с кодовым замком. —?Живо! Иначе вышибу тебе мозги! —?дуло крепко прижимается к затылку Мерч.—?Если я умру, вакцины не будет! —?кричит Мэрлин в ответ.Рука на мгновение теряет твердость.—?Дин, оно сжигает меня изнутри! Помоги, брат! —?он словно бешеный зверь бросается на стекло, пытаясь пробить его собственной головой, оставляя на прозрачной поверхности кровавые разводы.Глаза у Бенни жуткие, залитые кровью белки и серая радужка, сжавшаяся до размера крохотной точки зрачком.—?Открывай.Он не успевает среагировать, сзади кто-то крепко прикладывает его по голове, и он проваливается в беспамятность.Мир вокруг горит. Но хуже всего горит он сам. Его форма горит, ткань плавится вместе с кожей, наполняя пространство вокруг отвратительным запахом паленой плоти. В ушах звенит из-за дыма, видимость практически нулевая, ногу зажало. Так что выбор у него невелик: между?сгореть живьем в подорванной бронемашине или же раньше задохнуться от дыма.—?Дин! Дин! —?его хватают за плечо, и он позорно воет от боли, оплавившаяся часть экипировки въедается в кожу. —?Говори со мной! Не теряй сознания!Это Кас. Наконец-то Винчестер может его разглядеть, хоть что-то; Новак грязный от копоти и пыли, забрызганный кровью, но, судя по его резвости, она не его.—?Где шлем, придурок? —?хрипит Дин, пока товарищ вытягивает его со стороны водителя, его-то, кажется, даже согнулся от силы удара, но свою работу выполнил. —?Заткнись! —?Кас оперативно сбивает с него пламя, рядом раздается автоматная очередь, и Новак прямо-таки падет сверху на своего сержанта, на миг внутри Дина все просто цепенеет от ужаса, на лицо капает чужая еще теплая кровь. Дин в ужасе, он судорожно начинает шарить руками по придавившему его сверху телу. Рука, скользкая от собственной крови, судорожно нащупывает пульс на чужой шее, он так счастлив. Дин забывается, обхватывает Каса за шею, прижимая к себе, автоматически поглаживая его затылок, дурея от того, насколько эти волосы мягкие и шелковистые, и плевать, что у него, наверное, все пальцы обожжены, он наконец-то чувствует чужое ровное дыхание, Кастиэль поднимается, у его с виска сочится кровь. Везучий ублюдок! Пуля прошла по касательной, срезав немного шерсти, теперь будет офигенный сексуальный шрам, если, конечно, они выживут. Новак даже и не отвлекается на рану, продолжает оттаскивать Винчестера от горящего БТР подальше с линии огня.—?Ты же сам сказал не молчать,?— смешок получается каким-то жалким, как у умирающего последний вздох.Кас замирает, весь напрягается, прислушивается.—?Черт, только бы не было внутреннего кровотечения.У него хватка как у питбуля — вцепился и тащит, а Дин не может отвести от него взгляда. Вот в такие моменты он прекрасен. Как бы Кастиэль этого не отрицал?— солдат, верный товарищ по оружию, брат, а не слуга Господа, скорее он его воин.—?Где автомат?—?Там же, где и шлем,?— огрызается Новак, но при этом крепко вцепившись в сумку с красным крестом.—?Запись в личное дело за потерю оружия.Дин шутит, потому что больше ничего не остается, потасовка оказалась не шуточная. Где Бенни, Гейб — он не знает. Кас затаскивает его в какой-то сарай с дырявыми деревянными ставнями на окнах и хлипкой фанерной дверью.—?Я вытащу тебя, Дин!—?Дин! —?это не голос Кастиэля. —?Дин! —?легкое похлопывание по щекам.—?Дин! —?звонкая затрещина крепкой мужской руки моментально приводит в чувство.—?Какого хера, Кас?!—?Нельзя спать, у тебя сотрясение. Говори со мной.—?Сержант, вы меня слышите? —?низкий грудной голос сменяется звонким женским, коричневые стены сарая выцветают до ослепительной белизны; запахи, звуки, все исчезает.—?Где я? —?в горле першит, а во рту необычаемо сухо, словно он провел на сорокоградусной жаре весь день, так и не притронувшись к своей фляге.Мерч приподнимает веко, светит фонариком, и Дин тут же приходит в себя, дергается вперед в попытке свернуть доктору шею голыми руками, но руки надежно прикованы к кровати широкими ремнями. Руки, ноги и поперек груди, а из изгиба локтя торчит трубка капельницы, по ней не спеша струится какой-то бледно-голубой раствор.—?Я не заражен!—?Мы все заражены,?— отвечает спокойно Мэрлин, начиная просматривать что-то на своем планшете. —?Вирус передается воздушно-капельным путем. Вы были в Атланте. Вы дышали со мной одним воздухом. Все заражены.—?Но… Почему мы еще?.. —?Живы? Он активизируется только после смерти носителя. Поэтому вы здесь. Я пыталась бороться с последствиями, тем, что вы сейчас видите, и это оказалось безрезультатно. Теперь у нас новая стратегия?— вылечить организм до того, как в нем не произошли неотвратимые изменения.Дин стиснул зубы, еще раз на пробу дергая ремни.—?Когда я освобожусь, ты будешь умолять меня себя пристрелить.—?Если вы, сержант, до этого момента доживете. Это не понадобится, я смогу спасти всех и ваших близких в том числе.—?Гори в аду, сука!Мерч уходит, ни разу не обернувшись на его крики, она уже привыкла к подобным эмоциональным вспышкам своих пациентов. Это как с раковыми больными — сначала они отрицают, злятся, потом идет осознание, потом смирение. В ее случая пациенты проживали только первую стадию. Вирус Z1N1 столько времени не давал.Смерти Дин никогда не боялся. Нет, он не был суицидником, просто был всегда готов ее встретить, тем более с такой профессией, но сейчас он до ужаса боялся того, что следовало за ней. Он не хотел стать одной из этих вечно голодных тварей. А еще больше его пугала возможность стать мертвецом с толикой сознания, быть запертым в мертвом куске гниющей плоти и наблюдать за тем, как он убивает ничем невинных людей, чтобы закусить их внутренностями.Его заперли в каком-то аквариуме, где за ним постоянно наблюдали. Никакого контакта с обслуживающим персоналом, когда же наступало время для забора анализов или этих мерзких капельниц сквозь вентиляцию пускали усыпляющий газ, и он отрубался, приходил в себя уже пристегнутый и натыканный иглами как дикобраз. Сучка таки всерьез восприняла его угрозу. От бессилия хотелось выть и скрести ногтями мягкие стены.Он не знал, сколько он здесь провел, сбился со счета после первых двух отключек, которые напрочь сбили его биологические часы. Судя по количеству порций, что ему приносили, выходило уже около недели плюс-минус день. А смерть все не приходила.Или он уже умер, просто еще не осознал этого.В его номере люкс зеркала не было, но было огромное смотровое окно, сквозь которое за ним регулярно наблюдали, в нем можно было худо-бедно увидеть свое отражение. Все те же зеленые глаза, волосы вроде на месте, ну, кожа бледнее обычного и темные круги под глазами, но все же весь, что неплохо для подопытной крысы. Но что-то все-таки было не так. Он это чувствовал, а возможно это просто нервы сдавали, но все же червячок сомнения уже где-то ворошился в мозгу.Спать становилось все труднее. Это не тот сон, который наступал, когда его вырубали газом, тогда без проблем. Обычный человеческий сон больше не приходил. Теперь это было похоже на глубокий обморок. Щелк?— свет выключили, щелк?— включили, и ты стоишь возле окна и пялишься в пустоту, ведь за ней никогда и никого не видно, но каким-то шестым чувством он знал, что там кто-то стоит. Кто-то стоит и смотрит на него. Дин чувствовал его. Прислонялся лбом к холодному стеклу и прислушивался, и чувствовал живого человека по ту сторону.На вторую неделю еда потеряла вкус. Все стало словно размоченный картон, что картошка фри, что сочный бифштекс. От этого вкуса начинало подташнивать, а когда он пытался насилу есть, то его просто вырвало и рвало еще долго и болезненно, пока он не терял сознание.—?Нога сломана.Кас, придурок, посеял автомат и шлем, но свою аптечку нет. И вот теперь накладывал ему шину. Закончив с ногой, Новак ловко взялся за обожженное плечо. Дин стоически терпел то, как медик кусками срезает сплавившуюся с кожей ткань, щедро поливая все антисептиком. Дышать становилось все труднее, но Дин старался внимательно следить за входом в их маленькое убежище, сжимая в здоровой руке автомат. Выстрелы прекратились, но он не знал, как это расценивать. Он еще был дезориентирован, чтобы полностью оценить ситуацию.Ладонь затянута в белый латекс, рука осторожно коснулась щеки, вынуждая обратить на себя внимание и встретиться с настороженным взглядом синих глаз. Они словно светились изнутри божественным светом истинной веры и надежды в то, что они выберутся. —?Я не дам умереть тебе, Дин.Он уже привык просыпаться, как на бдсм сессии, только вот красивых девок в латексных костюмах госпожи не видать, только сучье отродье Мэрлин Мерч просматривает очередные его анализы и хмурится, то и дело бросая на него взволнованные взгляды. И это до чертиков пугает.Все, блять, происходящее его до чертиков пугает.Он больше не считает дни, нет смысла. Он все чаще ?отключается?, а когда возвращается вновь, то оказывается, что бесцельно бродит по палате, натыкаясь на стены. Он уже видел такое… В Атланте и здесь. Конец близок. Это не больно, просто постепенно он исчезает. Тогда он судорожно начинает бормотать: ?Меня зовут Дин Винчестер, мою мать зовут Мэри, а отца Джон, у меня есть брат Сэм?.Кас молится, а потом снимает свой крестик и надевает на шею Винчестеру, продолжая шептать слова молитвы, рисуя пальцами крест на лбу Дина.—?Кастиэль! Как-то рано для отпущения грехов, я как бы жив еще! —?возмущается сержант, но из-за слишком громкого высказывания сразу же заходится удушающим кашлем, на ладони появляется кровь.—?Это благословение, придурок! —?Новак шипит и матерится, так как не подобает капеллану, когда видит кровь на ладони Дина. —?У нас мало времени.—?Ну очень по-медицински,?— весело тянет Дин, хотя ситуация и дерьмовая, но ему хорошо, впервые так спокойно на душе. Единственное что его волнует?— это Кастиэль. Он очень хочет, чтобы этот парень выбрался отсюда живым.Финишная прямая подходит тогда, когда он перестает слышать удары собственного сердца. Аппарат показывает прямую линию, и противное пищание оглушает тишину стерильного бокса, копошащийся где-то рядом то ли санитар, то ли врач тут же наклоняется к нему, начиная проверять все показатели. Легко притворяться мертвым, когда ты на самом деле мертв. У него так удачно из кармана торчит ручка, он даже не заметил, как она мертвеца ловко вытянула.Ему что-то колют, футболку разрезают на груди и к коже прикасаются холодные пластины электродов. Разряд. Это чертовски бодрит. Он чуть не подпрыгивает на кушетке, но этого мало, чтобы заставить его сердце биться. В памяти плохо запечатлевается сам процесс освобождения и побега, это скорее инстинкт, который даже смертью не стереть, он ведь все-таки морпех. Ну, а дальше щелчок и свет гаснет, а когда сознание опять включается, он чувствует во рту тягучий привкус крови, а на зубах ощущаются остатки кожи и скрипит чужой волос. Его выворачивает и в том, что исторгается из его желудка он видит человеческое ухо, женское, если быть точным.Он стоит посредине столовой и здесь происходит гребанный пиздец: бал монстров в одночасье, живых не осталось, некоторых еще доедают, свет то и дело мигает из простреленных автоматной очередью ламп, безбожно орет сирена, механический голос что-то говорит об эвакуации. Мерч, кажется, решила съебаться под шумок. Рука саднит, с ровного разреза все еще сочится кровь, падая густыми каплями на пол. Рядом, пошатываясь, стоит молодая девушка, ее белый халат залит кровью, которая все еще стекает из уродливой раны бывшего уха. Она весьма пассивна по отношению к нему, стоит рядом и хрипит себе. Рядом что-то шевелится и Дин еле успевает увернуться от броска. Это один из охранников и выглядит он в точности как Бенни. Красные белки и кровавые слезы, а еще он абсолютно бешеный, скалится как собака, и он полностью нацелился на Дина. Винчестер берет в руки пластиковый стул с достаточно крепкими железными ножками, другого оружия у него все равно нет. Солдат бросается, но путь ему преграждает безухая девица, и они сваливаются на пол в один рычащий кусающийся комок. Дин некоторое время с интересом наблюдает за происходящим действием. И выглядит это как каннибальское порно, к горлу опять подкатывает ком. Рядом он замечает пистолет, к счастью, в магазине еще восемь патронов, видимо, им так и не успели воспользоваться. Тем временем, солдат, кажется, побеждает, неистово бьет хрупкую женскую голову о гладкий пол, пока не раскалывает ей череп, и его противница не утихает, Дин в любой момент готов пустить ему пулю в лоб, но мужчина еще несколько минут хрипит и тоже падает замертво — у него разорвано горло. Дин все еще не знает, что думать, пока солдат опять не шевелится, кое-как пошатываясь, он поднимается, и Винчестер направляет на него пистолет, но тот просто равнодушно бредет к остальным собратьям, сбившимся в кучу возле выхода. Это весьма интересно, но об этом Дин подумает потом, но сначала он найдет Мерч.Добрый доктор не успевает убежать, так как пытается увезти с собой свои исследования, и это откровенно самая хреновая идея в ее жизни.—?Что ты со мной сделала, тварь? —?его голос до ужаса спокоен и ровный, и это самая высшая точка по шкале его ярости.—?Я не знаю! —?Мерч прячется за посменным столом, словно эта маленькая преграда может остановить Винчестера. —?Вакцина не сработала! То есть она сработала, но совсем по-другому, я не знаю, как это пояснить. Это неудача, вирус мутировал и концентрация его в вашей крови просто запредельна! Два штамма наложились друг на друга и…—?Исправь! —?Дин бросается вперед, отбрасывая стол в сторону, хватая Мерч за шею и прижимая к стене так, что ноги женщины уже не касаются пола.—?Я не могу! Я не знаю как! —?она рыдает, захлебываясь слезами.—?А я считаю, тебе просто нужен стимул! — Дин внимательно рассматривает свою раненую ладонь. Глаза доктора наполняются животным ужасом. —?Говоришь, запредельна концентрация? —?Винчестер, не церемонясь, прижимает окровавленную ладонь ко рту женщины и тут же отшвыривает ее в сторону. —?Нет! Нет! Нет!Она надрывно кашляет, выплевывая кровавую слюну.—?Давайте, доктор, помогите себе, заодно и мне,?— улыбается Винчестер, наблюдая за тем, как его бывшая мучительница шарит руками по столу, сворачивая какие-то мензурки и пузырьки, в поисках чего-то одного ей известного.—?Так значит, лекарство все-таки есть?Ее колотит, руки и ноги начинает выворачивать в разные стороны, как у больного Паркинсоном, она рычит, как зверь, из ушей, носа, глаз начинает течь кровь.—?Да! —?Мерч находит нужную ей баночку, руки у нее дрожат просто зверски и упаковка со шприцом никак не хочет раскрываться, поэтому женщина рвет ее зубами, и в тот момент, когда до спасения считанные секунды, Дин просто забирает у нее пузырек.—?Оно тебе не поможет! Нужно колоть впервые минуты заражения и только от красного штамма!Мерч срывается на дикий виз, сгибаясь пополам выблевывая на пол фонтан крови. Мерзкое зрелище. Но Дин не отворачивается, бедняга Бенни тоже через это прошел, пусть эта тварь тоже ощутит все прелести. Ее конвульсии продолжаются еще несколько секунд, а дальше ее взгляд становится таким же бешеным, как и у солдата в столовой.—?Но и тебе тоже,?— он просто нажимает на курок, и дверцу шкафчика заляпывают нежно-розовые ошметки мозгов Мэрлин Мерч.В бункере творится кромешный ад. Как бы не было дерьмово, но нет ничего хуже паники, все слишком сильно заняты собственным выживанием, чтобы обращать на него внимание. А потом оказывается, что на подобный случай есть протокол самоуничтожения, Дин об этом узнает, когда на месте лаборатории образовывается внушительной такой себе кратер. Он не успевает прихватить много в рюкзаке, только несколько пузырьков с вакциной и толстых блокнотов в кожаном переплете с записями Мерч, ну, и немного оружия, на шее болтается крестик Кастиэля, который он так же нашел в кармане халата покойной докторши. Сердце опять бьется. Правда уже не так часто, оно бьется ровно и уверенно, медленнее, чем у обычного человека, но этого достаточно, чтобы почувствовать себя живым, чтобы двигаться дальше.Этот мир уже не спасти. Но есть люди, которые заслуживают спасения.?Бог любит тебя, Дин Винчестер?.—?Аминь.