Фестиваль. (1/1)

Что именно меня влекло к этому фестивалю?..Могу сказать, ведь не составит труда задать этот вопрос своему безудержному мозгу.Будто образ в голове засел неизгладимый, мощно печатающий невидимой своей пятерней прочную, многообещающую печать. Говорящий завораживающим шёпотом будто я мог повстречать Курта на оном, будучи готовым спонтанно признать настоящего его в любом человеке с неказистой внешностью, или же в писаном красавце, тут уж судьба единовременно решала за нас, преподнеся очередное испытание для наших изнеможенных умов.Джек отнесся к поездке на фестиваль с мнимым спокойствием, но не забыл привести пример из далекого прошлого, а именно события из которого следовало, что подобные мероприятия ни чем хорошим не заканчивались. К тому же, у меня был грипп, я рисковал слечь с бронхитом, но разве могла какая?— нибудь мнимая или реальная болячка остановить заинтересованного путешественника от восхождения на заветную гору?Упаковав легкую, дорожную сумку, я обмотался шарфом, вынужденный остаток дня отвечать любому встречному о том, что моё лицо находится в полном порядке.Обычно такие ответы представляют собой настоящее мучение, ведь, казалось бы, вполне очевидная вещь могла бы стать явной для любого, кто решился немного пораскинуть мозгами, но, в большинстве случаев, осведомителя интересовала лишь мера терпения истца, которому приходилось отвечать на глупые расспросы и принимать подачки в виде жалких советов, ничего не смыслящих в медицине, людей.Впрочем, нервы я оставил для наиболее пикантных моментов, а на первых порах просто улыбался и разведывал обстановку, царящую на просторах Моспроспекта.Джек подошел к мероприятию с неограниченным количеством вдохновения?— распустил волосы, накрасил глаза, одел очень вызывающую майку под светлый пиджак, да и выглядел скорее как хорошая девчушка, нежели злобный хер мужского рода, каким я привык его видеть в остальное время суток подле ящика с глумливыми телепередачами.Грипп предпочел оставить свои разгорячённые объятья, ниспослав приятную, расслабляющую слабость.Это было весьма ни кстати. Впереди предстояли поиски, последние, я надеюсь, в бесконечном забеге по пересеченной местности бытия.Зная не больше Вашего, я, по?— прежнему, сверялся с распечатками, и на этот раз на них значились имена выступающих артистов.?Если Курт?— это Курт, то он будет на сцене??— Упрямая мысль точила мою голову, как лезвие карандашный грифель. ?В новой жизни, будь я на его месте, ни за что бы не стал совершать прежних ошибок, но и не смог бы пренебречь сценой. Та была своеобразным наркотиком для польстившегося, в сторону оной музыканты ползли без малейших раздумий.Ставшая прецедентом для физической разгрузки, арена могла питать выступающего двузначными эмоциями. Это были и азарт, и мания, и страх, и вожделение.В общем, все то, что подходило под словосочетание ?медленная, но приятная, эмоциональная каторга.?Настроившись на предстоящее мероприятие, я обошел стороной фан зону и прикурил сигарету, присев на колесо военного автомобиля. Полицейские напряженно следили за мной, но спустя битый час пришли к выводу, что я не представляю никакой опасности ни для них ни для окружающих. И в самом деле, это можно было понять по первому взгляду, который не делал меня особо опасным преступником, хотя бы из?— за неважного телосложения и слишком мягкого взгляда, слегка рассеянного и погруженного внутрь себя.Хотя, черт его знает, как должны были выглядеть ярые и пресловутые нарушители общего режима и правопорядка: пронести алкоголь на территорию, торговать в открытую наркотиками, располагать подозрительными кейсами и носить черные очки? Из?— за старых, очень популярных кинофильмов принято считать бандитов эдакими отрицательными персонажами, но они могут быть такими как вот эта девочка, что присела напротив, почесывая шею и весело болтая ногами в воздухе.На ней был веселый, светло?— зеленый логотип фестиваля, а на лице красовалась точно такая же надпись, но наспех нарисованная черной подводкой. Незнакомка была юна и весела, и в ней и впрямь отсутствовали задатки подсадной лошади, готовой взорвать половину Моспарка, в целях личной выгоды…Оставив гнилые мысли далеко позади, я прочистил горло и вновь огляделся по сторонам.Джек стоял поодаль, покупая около грибочка с выпивкой бутылку миринды и баночное пиво. Выглядел он взбудораженным. Да меня и самого будили редкие рифы гитарных перебежек, к которым примыкали будущие участники, с целью вычислить наиболее подходящий звук для той или иной композиции.Словно я и сам готов был сорваться с места и задать жару этим румяным караваям, но свято верил, что мои заправские рулады вкупе с тоскливыми словами о смерти и социальном строе даже косвенно не свяжутся с контентом фестиваля для веселой и озорной молодежи.На том и порешили.Джек еще раз внимательно изучил список и плюхнулся рядом со мной.Мы хотели перекинуться парой словечек, но наши голоса заглушила полноценная гитарная партия.Джек был очень близко, касался губами мочки моего уха, а я нервно отводил голову в сторону, чувствуя жар, который концентрировался на моей серьге, а потом уже опоясывал ухо по кругу, наполняя кожу желанием.Как бы я не стремился найти своего извечного потерянного спутника, Джек все равно действовал на меня как красная тряпка на быка. С этим я не мог бороться. Похоть напрочь убивала во мне душевного романтика, готового пуститься во все тяжкие ради улыбки прежнего спутника.Как ни крути, а эти два человека были разными, как я и мой азартный двойник или Джек и его самая хорошая версия?— Курт Кобейн.Если было можно прибавить к Курту харизму и сексуальность Джека, то я бы сошел с ума не от ночных кошмаров, а от извечной эякуляции в любое свободное на то время суток.—?Может, он? —?Я обратил внимание Джека на молодого парня, который карабкался на сцену, чтобы разместить на оной тяжелый саундчек с двумя, намотанными на картон, кабелями.—?Не знаю,?— Правдиво посетовал блондин, откупоривая пиво и делая широкий, жадный глоток. —?Давай прицениваться ближе к вечеру, иначе мы можем вызвать подозрение у охраны.—?Уже. —?Я недовольно повел головой в сторону,?— Не сводят с меня глаз, будто с серийного маньяка?— убийцы. —?Тут же я весело ухмыльнулся. —?Возможно, я мог им стать, если бы твоя футболка была более откровенной.—?Фетишист херов,?— Недовольно откликнулся парень, поправляя волосы и чуть приоткрывая губы, отчего его взгляд сделался очень мягким и светлым. —?Впрочем, знаешь, ты мне нравишься, животное.Я открыл рот в недоумении, хотя мог бы и привыкнуть к такому обращению с его стороны.Поискав глазами туалет, я выразительно склонил голову и скромно улыбнулся.—?Может назовешь меня так, но уже где?— нибудь в укромном месте? Меня, о ужас, возбуждает твоя злобность.—?Вот уж не думал, что она станет когда?— то причиной лишения моей девственности,?— Чопорно проворчал парень, искоса глядя на зевак, которым не было ни до кого дела, кроме как до зажатых в пальцах светлых пакетиков для пива, скрывающих хмельной напиток. —?Идём.Мы прошли к серии офигенно огромных, пластиковых кабинок, где не было ни единой души. Я будто знал, что вечером тут будет не протолкнуться, поскольку в данном месте было очень много свободного пространства для прогулок и встреч добрых знакомых, которые боялись ненароком затеряться в шумной толпе, пребывающей с эстакады.Воровато оглядевшись, я схватил Джека за шиворот и затащил его в кабинку, удостоверяясь в плотно закрытой двери.Замок залихватски щелкнул, в такт тишине воцарившейся вокруг нас.—?Сейчас я действительно поведу себя как животное, ведь твоё поведение стало слишком отвратительным в последнее время,?— Серьезно начал я, медленно расстегивая его пиджак до самой последней пуговицы и проводя губами по мягкому подбородку вампира.—?Ты не можешь быть жестоким, правда, Брайан? —?Джек усмехнулся, рассматривая меня в упор. —?Ты хороший, настолько, что аж зубы сводит.—?Обопрись руками о стену, иначе у нас ничего не получится,?— Рассеянно попросил я, разворачивая его спиной и задирая футболку, чтобы налюбоваться на две очаровательные ягодицы злейшего недруга. —?Вот так, хорошо,?— Прибавил я мягче. —?Возьми меня за руку, чтобы я чувствовал тебя, как себя самого. Руководи мной, сожми пальцы, если станет неприятно.Джек вздохнул, приникая лбом к поверхности стены и зажмуривая глаза.—?Да не бойся ты так, не сломаешь. —?Устало предостерег он, ожидая меня сильнее всего на свете. —?Волнуешься так, что рука вспотела.—?Это потому что я переживаю за тебя,?— Просто сказал я, опуская губы на его шею и часто дыша от напряжения. —?Потому что не хочу, чтобы тебе не понравилось.—?Просто вспомни о том, как часто мы ругались, и тебе станет легче. —?Джек выглядел настороженным. —?Ну, а мне, в любом случае, понравится, мой Хранитель…У меня просто крышу сорвало от таких слов. Мне трудно было вспомнить самый тяжелый момент в нашем с ним общении.Когда мы были в такой интимной близости друг от друга все недомолвки и неприязни растворялись в воздухе подобно прозрачному дыму.Расстегнув ширинку, я не обременил себя ненужным спусканием штанов и прочей блажью. Любой доступный способ казался мне не таким увлекательным, как остаться в одежде, когда Джек, наоборот, голый и покорный, с таким бледным, стройным и невероятно гибким телом с молочной, мягкой кожей, откровенно попросит меня заполнить его изнутри, перестав сопротивляться и ненавидеть меня, как случалось ранее.Считайте меня фетишистом или извращенцем, что есть, в самом деле, одно и то же. Однако я был не прочь видеть на его шее глянцевый поводок, за который я бы хватался, притягивая его белокурую голову к своим губам и оскверняя розовый, теплый рот грязным и любопытным поцелуем, исследующим каждую неровность на его нёбе, кромку зубов и мускульную массу сильного языка, что даровал несравненное удовольствие в своих скользящих, хаотичных движениях, или же шелковистых и слегка щекотных при более страстном и долгом контакте.Обжигая нервным вздохом раковину его уха, я поспешно ввел в него член, без лишних неудобств и надоедливых: ?медленнее?, ?осторожнее?.Совершая поступательные движения, я придержал копну его волос, перекидывая оную Джеку на грудь, чтобы не мешала всласть любоваться его худощавой, покрытой волнительной дрожью спиной.Забывая о его ?сигнальных? пальцах в своей правой ладони, я поспешно извинился, ослабив захват и легко накрыв руку парня сверху, чтобы тот почувствовал себя в безопасности.Джек закрыл глаза, чтобы ощущать нас обоих, как одно целое, абсолютное, в жарком и обоюдном единстве.—?Как же я тебя обожаю,?— Сдавленно шепнул я, целуя его.—?Иногда мне кажется обратное. —?Он задумчиво кивнул, часто дыша и неразборчивым взглядом исследуя что?— то среднее между засаленной стеной и бесконечными просторами космоса, о которых я мог только подозревать.—?У меня нет причин чувствовать обратное, ты настоящий. Для меня это самое главное.—?А что значит?— настоящий? —?Он сдвинул брови и повернулся ко мне лицом.Я немного сбавил темп, припоминая наилучшее определение для данного слова. Действительно, что можно было сказать по этому поводу, не вдаваясь в длинные словесные баталии?Хоть краткость и сестра таланта, но я предпочел думать, что без нудных и монотонных описаний не существовало ни единого трактата, ни од о вечной любви, ни продолжительных историй о великих путешественниках, ведь я в душе не представлял, как можно написать в двух словах о всём том, что происходит в этом мире. Как можно уместить вселенную на кончике ногтя? Разве что ум иметь либо сверх совершенный, исчерпывающий различные доводы сродни божественному, либо быть настолько глупым, даже не имеющим способность к мыслительному процессу!Вся жизнь есть мыслительный процесс. Радости, горести, переживания, картины реальности или того, что мы привыкли считать настоящим.А выходило, в самом деле, я был так глуп, что не мог контролировать все эти ощущения, исповедуя их как неотъемлемую массу перемешанную в безумном водовороте и разбавленную редкими моментами просветления. И настоящий хаос начинал процветать над сосредоточенным, на первый взгляд, образом, но давно разрушенным изнутри, держащимся организмом на ниточке в две трети мизинца младенца. Пришпиленная эта нитка к позвоночнику раскачивала меня над оглашенной пропастью похороненных заживо. Все знали, что они являлись свиньями на убой, но, нет же, находили способ выдавить улыбку и прикинуться счастливыми…Две равные по своему могуществу силы Хранителя сновидений и тех, кто воспрепятствует оным год от года?— ни добрые и не злые, по одиночке, но четко знающие, что любое выбранное ими направление можно истолковать в миллиарде различных вариаций.Можно назвать злого добрым, а доброго глупым, но суть значения от этого вряд ли изменится.Все эти мысли, как паразиты в речи агитатора?— не сулящие успех и не заслуживающие одобрения со стороны тех, кто предпочел вылезти из утроба матери и тут же позволил надеть на себя маску отрешенности. Все эти мысли настолько живые и такие бесполезные! Мозоль величиною в целый мир!Я усмехаюсь и прикрываю глаза, запуская Джека в свои мысли.Как и прежде желавший обратиться к словам, которые спешат выскочить из головы, как автоматная очередь, спешу урезонить оные здравым смыслом и позволить Джеку кануть в меня, как в горный родник, чтобы он опустился на дно этой посудины, сумев различить в прозрачной воде пласты вязкого грунта, в которых едва угадывался человек, спрятавшийся от этого мира в извечном недоверии.—?Ты настоящий,?— Уверенно твержу я, зацеловывая его мягкие губы и прижимая к сердцу единственного своего спутника. —?И я не могу ответить на вопрос, почему счел тебя таким, а не очередной главой без особенного смысла… От тебя исходит что?— то странное, заветное. Боже.Я взбешенно оттолкнул его и теперь сам созерцал эту убогую стену, лишь бы не видеть лицо Джека.?Ну как он не понимает??—?Я не могу быть с тобой,?— Мой крик был достаточно громким, чтобы привлечь внимание. Он был исполнен отчаянием от безысходности. —?Мне нужен Курт, а не ты. Но я не могу не любить тебя. Господи, я схожу с ума,?— Срываясь на сиплый баритон, я вконец опустошился.—?С тобой всё в порядке. —?Хладнокровно ответил Джек, скрещивая руки на груди и вставая напротив меня, соприкасаясь с моим лбом губами и красноречиво умолкая. —?Скоро ты его найдешь.—?Ты настоящий, потому что не противоречишь нашему смыслу, ты настоящий, потому что веришь в лучшее, но ждешь худшего. Потому что говоришь правду даже тогда, когда тебе самому от нее больно, и никогда не прикидываешься тем, кем на самом деле не являешься. В этом есть настоящность человека, а не хорошо сформулированная выдумка, правильный профиль, ложь из уст добродеятеля… В этот послужной список много чего войдет, даже этот фестиваль… Даже оружие, которое было придумано людьми для усиления своей слабости, в виде любого предмета самозащиты.—?Нет смысла об этом говорить,?— Тихо встрял юноша,?— Это первопричина бесконечного хождения по лабиринту. Давай, выныривай, Брайан. Я же тебя не достану потом…—?А может и ненужно меня доставать? Зачем? —?Угрюмости на долю здравого смысла приходилось слишком много. В этом я не мог себе отказать, хоть и чуждую мне депрессию старался отметать на протяжении всего пути, чтобы окончательно не скурвиться и не загнать себя в состояние полного бездействия и созерцания происходящего.Приходилось мне видеть таких людей, что опускали руки и переставали бороться. Воистину жалкое зрелище…Это лишь одно мнение из многих, и в этом мнении была своя правда на 6 миллиардов неправд, или же наоборот.Балаган.Я вновь поднял глаза на Джека, сверяясь с их выражением.Нет, в них не было озлобленности или недовольства, и он действительно хотел мне помочь.Радуясь внезапному озарению я поспешил задать ему вопрос, который расставил бы все точки над ?и?. Важно было удостовериться в одной лишь истине.—?Ты не против наших отношений, зная, что в конечном счете они закончатся нахождением Курта? Ты не против всего этого, если я в конце выберу того, кто дороже мне себя самого? Сложно конечно говорить такие слова, но не стану отказываться от них. Пусть они и звучат слишком безумно и требовательно.—?Мне плевать кого ты выберешь,?— Еще более спокойным тоном ответил блондин,?— Я не собираюсь ставить тебя перед выбором. Ты мне нравишься, я люблю тебя. Скоро мне надоест повторять одно и то же. Главное, чтобы ты не чувствовал себя виноватым.—?Такой спокойный… —?Я резко повернулся и прошелся ладонью по лбу,?— Охренеть просто. Ты, случаем, не специально сплочаешься со мной, чтобы наш союз стал достаточно могущественным перед войной двух миров? Разве нет?Джек поджал губы исступленно буравил меня голубыми, ясными глазами.—?Помнится, я обещал тебе, что останусь с тобой до конца… Хорошо. Я вынесу и эти оскорбительные речи в мой адрес. Только дай мне повод не прикончить тебя на месте.Мнимое спокойствие рассыпалось в доли секунды. Джек выкинул руку вперед и сжал пальцы на моем горле.Уж чего я ожидал от последних своих слов, но точно не подобной реакции.Оказаться в леденящей длани мстителя равносильно купанию в крещенской проруби без единого признака одежды.Я понял, что мне нравилось доводить его до безумия своими действиями. И, самое невероятное подобным методом я мог любить его так, как желала моя изощренная натура.Словно бы таким способом можно было завязать глаза истине и обмануть безликую деву сложными, утонченными ухищрениями, предвосхищая ее манеру тыкать в провинившегося указкой, гнобить изменщика в тюрьме из собственных страданий и понимания отвратительной сути полноправного предательства со стороны любовника.И Джеку нравилась эта страсть.Мы питали оба эту яростную фурию прелюбодеяния.Пальцы, что смыкались на моем горле были недостаточно холодны. Морщинки в уголках рта были недостаточно отпечатаны отбойным молотком агрессии. В зрачках было большее количество точек, может, на одну, но и ее хватило, чтобы те отобразились добротой и нежностью заместо желания немедленного убиения.Я кротко опустил глаза и облизнул пересохшие губы, чуть улыбаясь и вытаскивая из кармана футболку этого деспота.Теперь мне стало понятно почему мы так ненавидели друг друга.Это повторялось во второй раз, и не провидение было тому виной, а сложность в озвучивании одной лишь фразы: ?Я так сильно тебя люблю и ревную, что готов убить на месте, если сумею уличить в данном?.Околдовавший мой разум, Джек вытеснил образ Курта, оставив оный прозябать в пыли полутемного подвала собственных страхов. Теперь я пробовал искать своего идола скорее из проформы, чем из реального желания почувствовать пальцы оного в своей дрожащей ладони.Он убегал от меня, потому что был морально слаб, а я предал его, потому что был слишком жадным до внимания и сосредоточенным лишь на нём одном. Не видел, не ощущал, не признавал, не отдавался в полной мере.Единственное, что стояло перед моими глазами, тело с вывернутыми наизнанку руками, моими собственными, с развороченной пулей головой, с маниакальным желанием добиться истины.Там был еще и разум, заледенелый, грустный, парящий в том самом куполе, который оберегал меня от безрассудства и усмирял всяческие влияния извне, разум пропитавшийся обидой и стремлением отомстить за все горести, что были преподнесены мне в детстве…Понимаете, каким я был сумасшедшим? Насколько сильно любил эту свою боль? Да чтоб мне провалиться на этом месте, если это не так на самом деле…А желанным местом забытья были сны, на которые я уповал с целью откреститься от реальных событий. Но, по причине ли чьей?— то злой шутки, а может и ради попытки приобщиться своим естеством хотя бы на йоту к реальной жизни простого человека, я отозвал сны далеко за горизонт, стараясь не впускать их в свое сознание.Ставший серьезной проблемой сонный паралич до смерти напугал меня.Видимо, невидимая защита сработала по моей просьбе.Она не только оградила меня от неприятностей и нашествий масонов, но и блокировала возможности Хранителя сновидений.Еще одна догадка!Моя шея покрылась холодным потом. Джек по?— прежнему был в моих мыслях.Он постоянно хмурился на вид возникающей догадки в лихорадочном потоке мерцающих моих мыслей.Вся эта котовасия настолько заняла меня своей поэтапной игрой, что секс не являлся более единственным доступным средством для получения удовольствия. Да и, как я понял в дальнейшем, силы потраченные на походы по своему и чужим сознаниям, восполнялись месяцами, но тратились в мгновения ока.В данном случае последняя мысль была правильной, хоть и предпоследней в востребованных обсуждениях касаемо лимботического мира.Джек опустил руки, улыбнулся, наконец?— то понявший причину нашего неравенства в некоторых действиях и взглядах.Я поцеловал его в плечо и придвинул к себе, забирая в крепкие, собственнические объятья.—?Опять мир? —?Я слегка охрип от внезапных догадок и через чур резкого жеста. Мозги колошматились друг об друга, позвоночник зудел, фаланги пальцев едва слушали импульсные команды прохудившихся нервных окончаний.—?Ты сумасшедший. —?Джек дал мне по лицу со всего маха, но тут же коснулся губ, жадно и смачно вытворяя невероятные движения своими собственными.Моя ладонь встряла между нашими ртами, отчего внутренняя ее сторона покрылась жарким дыханием Джека. Я собрал на кожу его слюны и мазал по желанному фарфоровому лицу так, как бы наносил художник краски на свой холст. Целовал уголки его рта с влажными, громкими звуками. Без особого стеснения проникал пальцами в податливое тело и массировал простату, снова вынимал, пошло улыбался, смеялся в унисон с этой гадкой при свете дня шлюхой, но очень нежной паинькой, которая появлялась при наступлении сумерек…***Фестиваль давно начался, но мы появились спустя час от первой выступившей группы.Джек одел очки и пил свою дурацкую миринду, подливая в оную пиво.А я мысленно удивлялся, как можно было пить такую гадость вперемешку со всем тем, что блондин умудрился слизать с моего тела.Тем не менее, вдоволь наигравшись и насладившись ароматами, открытиями, стонами друг друга, мы были готовы обговорить план дальнейших наших действий…