Глава 35 (1/1)

…А косу я свою обрезала. Она мешалась, тратилось много времени на приведение ее в порядок – да и привычней было ходить стриженной.Мориль лишь горестно всплеснула руками, когда я ножом сурово отмахнула косу под корень. Но я не изменила решения.Подержав в руках отливающее золотом великолепие, я хмыкнула и пошла добывать остальное. В итоге – на свет появилось аж три крепких плетеных тетивы для лука. А еще из остатков собственных волос я сплела наговорный браслет – зачем я и сама не могла сказать. Но роза продолжала быть свежей и все так же благоухала. И я все чаще ловила себя на мысли – что похоже, все-таки не Киаран… Вестей о том, чем завершился разговор Йорвета и Саскии до меня не доходило – и я просто занималась подготовкой к возможному походу, попутно убеждая Сегерима и Мориль пойти со мной. В любом случае – в Биндюге, или в Синих горах им будет безопасней, чем тут. Уговорились они быстро – как-то привыкли, что если я о чем-то прошу, лучше сделать именно так. Поэтому собирались вместе. А в моей комнате лежал небольшой дорожный мешок – тетива, сверток с дорожными лепешками (я испекла их с травами), кисет с табаком, кулек с калеными ореха ми, да немного лекарств и бинтов. Неожиданный гость возник на пороге, когда я в очередной раз месила тесто на лепешки – половину мы и так съедали, а остальное откладывали в дорогу. Я привычно гоняла туда-сюда упругий комок, пахнущий сдобой и травами, напевая под ном песенку, когда чуть скрипнула дверь, впуская кого-то.Уйдя в себя и свои действия, я совершенно не обращала внимания, что именно я пою…" А природа на них смотрелаСквозь утренние лучи.Вот твой лук, вот твои стрелы,Теперь, куда хочешь, мчи…"На стол упала тень и негромкий голос произнес- Интересные песни поешь, Dana…- Ох.. Я выпрямилась, сдунув упавшую на глаза прядку волос и посмотрела на эльфа. Он нахально утащил с блюда с уже остывающими лепешками одну и повертев в ее в руках и понюхав (можно подумать, я б стала кого травить), с недоверием решился попробовать. Прожевав и проглотив, гость изволил высказать мнение:- Неплохо… для полукровки. - Ну извини! Не в Valienore и не в Amanne росла! Эльф дернул ухом и продолжил, пряча остаток лепешки запазухой- Саския высказала свое мнение. Мы уходим. Мы – и все, кто захотел присоединиться к нам. - Когда?- Завтра на рассвете. Ты с нами?Я задумалась – с одной стороны, теперь меня тут ничего не держит, с другой… Я еще не закончила тут свои дела. Вздохнув, я ответила.- Мне надо кое-что закончить здесь… И мне надо дней пять… -Хочешь убедить еще кого-нибудь уйти?- Да. - Могу помочь. - И что я буду должна за это?- Песню. – видя мое недоумение, эльф пояснил. – Я уже наслышан, как ты замечательно поешь. Заключим сделку?- А именно?- Мы соберем всех, кого только можно – а ты споешь для нас. - Хорошо. Я согласна. Где и когда?- Сегодня вечером. А где – я пришлю Киарана, он проводит. Я лишь кивнула, эльф шагнул к двери, когда я остановила его, протягивая завернутые в салфетку лепешки. Он принял их с нечитаемым выражением на лице, чуть кивнул и наконец ушел.Остаток дня я провела в делах – допекла лепешки, подстроила гитару, почистила и повесила отвисеться платье. Потом некоторое время занималась приготовлением лекарств, и когда за окном сгустились синие сумерки, я переоделась, вплела в волосы ленты, где было можно, натянула сапоги, прихватила гитару и мешок, и набросив плащ, спустилась вниз.Как почуяла – у двери смущенно стоял Киаран. Я тепло приветствовала его- Cead te, Ciaran.- Cead. Идем?- Идем. И снова – прогулка по ночным улицам. Но в этот раз мой провожатый повел меня и вовсе куда-то в незнакомое место. Судя по ощущениям – мы шли в какие-то катакомбы. В какой-то момент после темноты по глазам ударил свет, и я услышала гул множества голосов. Киаран провел меня через толпу к возвышению, где стоял табурет и на столике кувшин и стакан. В кувшине оказался яблочный сок (это где ж они его в такое время раздобыли?), так что если захочется пить – вот, пожалуйста.Я сняла плащ, и свернув его, устроила на табурете, подстроила гитару, и обвела взглядом действительно огромный подземный зал. Сердце екнуло от сладкого ужаса – да тут как бы не весь Верген! Но присмотревшись, чуть успокоилась. Хотя смотреть было тягостно – коль решат остаться…Перед тем как начать петь, я обратилась к собравшимся.- Боги наделил меня не только даром петь – но и провидеть будущее. - И что – наваляем мы нильфам?- Боюсь разочаровать тебя – это Нильфгаард, как ты выразился, о почтенный мастер, "наваляет" Вергену. В вашем праве решить – уйдете ли вы, кто пожелает со мной через пять дней. Вам решать – верите ли вы в Саскию, или же моим словам. У вас есть время подумать – сегодняшний вечер, и следующие пять дней. Я сказала. А сейчас я буду петь – петь для вас, славные жители Вергена…Я устроилась поудобнее, в руки легла гитара, пальцы побежали по струнам…Было спето много и разного – "Гномычева плясовая", многое, что я пела еще в Биндюге, новенькое и разное…Я несколько раз прикладывалась к кувшину, чтобы голос совсем не сел (но похоже, утром я буду шипеть).Меня что называется, вело и несло – я даже спела несколько баллад авторства Лютика, встреченных смехом и полным одобрением. Песни шли одна за другой, а потом меня накрыло…Руки сами нашли мотив, и…На крови траве высоко расти, Высока трава - не найти пути, На крови растут травы сорные - Тучей вьются над ними вороны...Ни имен, ни книг, ни баллад, ни слов...Там, где город был - чернобыльник высок.А что меч в крови - это кровь врагов:Разве тот, кто прав, может быть жесток? На крови траве высоко расти…Мы не станем звездами полночи,Не воскреснем словом в легендах мы;Только имя - полынной горечью:Лаан Гэлломэ. На крови траве высоко расти…Не возжечь огня, не затеплить свеч...Что от нас осталось? - полынь да боль,Да осоки листья - остры, как меч,Да - под ветром клонится осокорь... На крови траве высоко расти…Черной нитью в парче золотых легенд,Лунной руной на свитке прошедших летМы - остались. Осталось у рухнувших стенЧерных маков поле - нас больше нет. На крови траве высоко расти…Я пела и не замечала, как повисла звенящая тишина, в которой звучал мой голос, поющий на языке, который уже много тысячелетий не звучал для эльфов. Потом зашумело – ко мне кто-то проталкивался сквозь толпу, попутно народ просили разойтись.Передо мной возникла высокая фигура.- Ты это специально, женщина? - Оно.. само…- Допустим, я верю тебе. Допустим. Вставай. Идем.Меня поставили на ноги, закутали в плащ, кто-то взял мешок и гитару, и эльфы двинулись прочь.Было ощущение, что в сок что-то добавили – ничем иным внезапное желание спеть именно эту песню я не могла объяснить. Но на вкус он был самый обычный. Путь закончился в трущобах (иного названия нет у меня), куда выселили скоя'таэлей, а точнее – в том самой комнатке. Эльф буквально протащил меня через весь дом, в комнате толкнул на табурет и навис, сверля взглядом:- Откуда ты знаешь этот язык? На нем никто не говорит!- Говорит, Elleth! Хотя тебе-то откуда знать?Эльф осекся, хотя явно порывался что-то сказать. Отойдя от меня, прислонился к стене у окна. - Что ты делаешь, женщина… Dana… Твои песни и слова ранят больнее стрел и меча…Я растерялась – сейчас голос моего собеседника звучал как-то… растерянно что ли. Он будто не знал, что теперь делать со всем этим, что стягивало нас пока тонкими нитями.И порвать страшно, и продолжать боязно.- Йорвет… поговори со мной.. Я правда не знаю, почему именно эта песня, и вот так… Хрупкая тишина в комнате, лишь треск огня в очаге. - Ступай. Киаран проводит. Сухой, безразличный ответ.Я поднялась и подошла к двери.На пороге обернулась- Дождитесь меня – с кем приду. - Дождемся. Иди.Я кивнула и еще тише пожелала:- A soot'laiy, Yorweth.Ответом мне было молчание. По уже складывающейся традиции, моим провожатым стал Киаран. Мешок я велела отдать Грозе Севера на привале. Когда они на него встанут, да.