Глава 2 Эликсир вечной жизни (1/1)

Добравшись до Каира, мужчины расстались: Лоуренс поехал в Александрию. А у Самира были дела в Каире.Я задумался: как же мне попасть в Пифом? Денег у меня нет. А города может уже и не быть, он, возможно, стёрт с лица земли. Для начала я пошел на Каирский базар. Там было очень шумно?— этот рынок не был похож на обычный: он занимал многие улочки, извивался и петлял. Он раскинулся рядом с домами, вокруг них, внутри; причем верхние этажи были явно жилыми. Здесь продавалось всё, чего так жаждали неискушенные души на Востоке: специи и духи, благовония и притирания, кальяны, золото и серебро, ковры и кожи, изделия из меди и бронзы, стекло и фарфор, керамика, подделки под древние находки, сушеные нильские крокодилы, рыбы-феллахи, мумии, папирусы любых видов и размеров.Прежде всего я вновь хорошенько поел, потом оделся, сменил джинсы и футболку, найденные в посёлке, на белый дишдаш, покрыл голову белым же платком, и слился с толпой египтян. Мне было немного стыдно?— я не привык воровать, но сейчас у меня не было выхода. Я смог украдкой взглянуть на себя в зеркало. Я был красивым, и даже очень. Мягкие каштановые волосы, правильные черты лица, и огромные голубые глаза. На лице египтянина они смотрелись очень экзотично. Но я откуда-то знал?— когда-то они были карими.Внезапно ко пришло воспоминание. Воспоминание Рамзеса.Он стоял в пещере хеттской жрицы. В боевом облачении, с бронзовым мечом в руке, стоял, задрав голову, и смотрел на белых голубей, круживших в солнечном небе над входом в пещеру.?Они бессмертны???— спросил он на грубом хеттском наречии.Жрица мерзко захохотала.?Они едят, но пища им не нужна. Они пьют, но вода не утоляет их жажды. Солнце дает им силу. Не будет солнца?— и они уснут, но не умрут, мой царь?.Он смотрел ей в лицо, такое старое, испещренное глубокими морщинами. Этот смех разозлил его.?Где эликсир???— спросил он.?Ты думаешь, это стоящая вещь? —?жрица приблизилась к нему, поддразнивая. Ее глаза блестели. —?А что будет, если весь мир заполнится людьми, которые не могут умереть? Их детьми? Детьми их детей? Говорю тебе, страшная тайна хранится в этой пещере. Говорю тебе, тайна конца света!?Он вытащил меч и прорычал:?Дай его мне!?.Жрица не испугалась?— только улыбнулась.?А вдруг он убьет тебя, неистовый египтянин? Ни один человек еще не пробовал его. Ни мужчина, ни женщина, ни дитя?.Но он уже видел алтарь, видел чашу с белой жидкостью. А за нею?— дощечку, покрытую миниатюрной клинописью.Он ступил к алтарю и прочел надпись. Неужели это и есть формула эликсира жизни? Самые обычные вещества, которые он мог собственноручно собрать в полях и поймах рек своей родной земли. Не веря своим глазам, он запомнил формулу, еще не зная, что никогда уже не забудет ее.Жидкость, вот она. Обеими руками он взялся за чашу и выпил. Откуда-то издалека долетал до него безумный смех жрицы, эхом разносясь под сводами огромной пещеры.Потом он повернулся и вытер губы. Глаза его расширились, дрожь пробежала по всему телу, лицо исказилось, мышцы напружинились, словно он был в своей колеснице во время битвы, поднимая меч и раскрывая рот в крике.Жрица отступила на шаг. Она увидела, как его волосы зашевелились, словно их взлохматило ветром; седые выпали, а вместо них выросли каштановые; темные глаза посветлели, сменив цвет на сапфировый,?— во всех этих поразительных изменениях он убедился позже, когда взглянул на себя в зеркало.?Ну что, посмотрим??,?— крикнул он. Сердце бешено колотилось, мускулы дрожали. Каким он стал легким и сильным! Ему казалось, что он может взлететь.?— Так как, жрица, я жив или умираю? …?.***Самое удивительное для меня было то, что я пользовался магией, и пользовался много. Без палочки. Я не уставал, и истощения у меня не было. Мои магические силы возросли, и во много раз. Волшебный эликсир ли подарил Рамзесу такую силу или он ею обладал с самого начала? Древняя династия фараонов, которых почитали как Богов. Быть может, они были первым чистокровным магическим родом? Но он не помнил ни одного заклинания на египетском?— значит, они просто обладали магией. Но не умели её направлять и пользоваться.Часть пути мне нужно будет плыть по каналу до Эль-Мансура, а дальше нужны будут верблюды. Бурдюки с водой, припасы. За день нагруженные верблюды проходят километров сорок. Значит, четыре дня туда и четыре обратно. Нужно будет два верблюда. К вечеру, мне удалось выяснить, что канал был засыпан несколько веков назад. А значит, в Пифом мне нужно будет выезжать на верблюдах прямо из Каира.Верблюдов мне одолжили. Я просто пообещал, что верну их через несколько дней, и мне поверили. Сделав магическое внушение, и уведя за собой верблюдов я не заметил, что за мной наблюдают.—?Охрана магического правопорядка Каира. Предъявите вашу регистрацию. —?сказали мне два мага, одетых в белые галабеи.Пришлось обработать их Конфундусом и Обливейтом. Кажется, я немного перестарался, и они вряд ли вообще будут помнить сегодняшний день. Но уж лучше так, чем меня объявят в маг-розыск. Я вышел с рассветом, мой путь пролегал через пески, и в пустыне я чувствовал себя как дома. Взошло солнце. Я мог смотреть на него, не щурясь.Я понял, что отныне Англия не будет больше моим домом так, как раньше. Ведь там почти не бывает солнца. В полдень солнце встало в зенит. Стало очень жарко. Но мне не было до этого никакого дела. Я сделал несколько глотков воды?— она была теплой. Никакого удовольствия! Ну и ладно, ведь я могу вообще не есть и не пить. Другое дело, что я очень этого хочу! Мной овладевала лихорадочная жажда жизни! Хотелось всего и сразу! В рюкзаке у меня была бутылка бренди. Почему бы нет? Я кинул на бутылку охлаждающие чары и отпил глоток. Потом закурил сигарету.Что же, этого следовало ожидать.Никакая боль не будет мучить меня долго; и никакое удовольствие не будет длительным. Вот, например, бренди. Я почувствовал себя опьяневшим лишь на краткое мгновение, после первого глотка, потом в груди разлилось тепло, а хмель испарился. Моё тело отторгало любое воздействие. Хотя я чувствовал вкус, запахи и прикосновения. На закате пятого дня я прибыл на место. Там, где некогда был город, цветущий и благоустроенный, теперь была лишь пустыня. Несколько сухих колючек торчало из земли. Подземные пещеры были засыпаны песком. Хорошо, что я маг.К восходу я добрался до своих сокровищниц. Мне повезло, они были не тронуты. Я наложил на свою торбу мощные чары расширения пространства. А на сокровища?— чары уменьшения.Ну вот. Теперь я богат! Особое внимание я уделил порошку, которым была наполнена пара кувшинов. Я должен проверить! Прямо сейчас!.Разумеется, нельзя исключить возможность, что смесь потеряла свои свойства. Почти два тысячелетия порошок пролежал в кувшине. За такое время вино превратилось бы в уксус или в какой-то другой неудобоваримый напиток, а мука стала бы несъедобной, вроде песка.Я точно знал, что я должен делать. На меня вновь нахлынули чужие воспоминания.Рука царя слегка дрожала, когда он высыпал несколько крупных гранул в металлическую чашечку горелки. Встряхнул кувшин, желая убедиться, что осталось всего несколько щепоток порошка. Потом осторожно перемешал пальцем смесь в чашечке и долил туда немного воды из стакана.Теперь можно зажечь свечу. Когда воск запузырился, он расставил на столе стеклянные пузырьки?— те, что уже стояли, и еще два, которые он вынул из эбеновой шкатулки.Четыре бутылочки с серебряными пробками.Через несколько секунд начались превращения. Сильнодействующий порошок, растворившись в воде, превратился в булькающую фосфоресцирующую жидкость. Она выглядела так зловеще, что, казалось, тот, кто попытается ее выпить, сожжет себе слизистую.Он осторожно поднял посудину и налил дымящийся эликсир по очереди во все четыре бутылочки. Потом уничтожил чашу, закупорил бутылочки, взял свечу и залил воском горлышки.Выбравшись наружу, я вдохнул чистый воздух. Поднималась буря?— я это чувствовал.Я поймал скорпиона и убил его, проткнув насквозь кинжалом, найденным там, в сокровищнице Рамзеса. Потом достал из кармана небольшую фляжку и капнул на панцирь скорпиону белой жидкости. Скорпион пошевелил лапками, встряхнулся, и, попытавшись меня ужалить, побежал вглубь пустыни.?Он будет бегать по ней вечно!?,?— подумал я.Схватив верблюдов под уздцы, я аппарировал к границе Каира. Теперь я должен попасть Александрию, и я отправлюсь туда, как только стихнет песчаная буря.Мне предстояло переждать в городе день или два. И я отправился в квартал ?красных фонарей?. Теперь мне было чем заплатить блудницам. Там я оторвался на полную катушку?— я никогда не думал, что физическое влечение может быть столь сильным, а желание столь продолжительным. Где мне, среднестатистическому мужчине, было мечтать поиметь двенадцать женщин за одну ночь? Даже владелец притона смотрел на меня с уважением.Пришло утро, а я всё никак не мог угомониться. Я поглощал в страшных количествах еду и женщин. Это был голод. Настоящий голод. Я не спал. Всё это время я не спал. Я знал, что единственный возможный сон для меня, это тот анабиоз, в котором я был, пока лежал в саркофаге, в течение двух тысяч лет.Одна из женщин была рыжей, и мне вспомнилась Джинни.Я любил её? Я смогу полюбить когда-нибудь? Потому что мне не хочется потерять способность испытывать человеческие чувства. Ведь это и есть настоящая смерть!Едва я подумал о смерти, из подсознания всплыли ещё две картинки, такие яркие, как будто всё это было со мной. Они были о Клеопатре, девчонке, которая разбудила его: ?Просыпайся, Рамзес Великий! Тебя призывает царица Египта. Выйди из своего глубокого сна и стань моим советником в дни бедствий?.И ещё одно воспоминание настигло меня. Мраморные коридоры, колонны и хрупкая фигурка Клеопатры; она бежит за ним, а он уходит?— все быстрей и быстрей, подальше от тела Марка Антония, лежащего на позолоченной кушетке.?Ты можешь вернуть его к жизни! —?кричала она. —?Ты знаешь, что можешь. Еще не поздно. Рамзес! Дай его нам обоим, Марку Антонию и мне! Рамзес, не отворачивайся от меня!? Ее длинные ногти царапали его руку.Это не мои воспоминания, но почему же тогда так стучит сердце?Путь до Александрии занял четыре дня. Это было время размышлений. В порту я сориентировался быстро, и приобрел билет на ближайший корабль, плывущий в Лондон. Он отплывал через три дня. Дорога должна была занять восемь дней.Я плохо запомнил это время: мною овладело нетерпение. Египет остался позади. Впереди был Лондон и магическая Англия.