1 часть (1/1)

Он представляет себя втрахивающим Доминика в матрас. Тот был ужасно худым — казалось, что он переломится напополам, когда Алекс вошёл в него.Алекс ворочается в постели и стягивает одеяло с головы. На стоящих на столе электронных часах высвечивается ?01:25?. Он с мгновение смотрит на них, а затем поворачивается на другой бок и обхватывает себя правой рукой за талию.Месяц — долгий срок, и нынешний тянется дольше, чем какой-либо ещё.Алекс никогда не питал особой любви к бледной коже — слишком белой, слишком прозрачной, навевающей мысли о смерти. Однако кожу Доминика он обожал. Ему нравилось, как она контрастировала с чёрными волосами и тёмной одеждой, которую тот носил.Алекс представляет, как тянет Доминика за волосы, пока тот обхватывает губами его член.На следующий день после той пьяной вечеринки Алекса так и подмывало сказать Доминику, что их поцелуй, вероятно, был одним из лучших поцелуев в его жизни. Он не сказал (как бы это прозвучало?), но постоянные дразнящие взгляды и мимолётные прикосновения, которыми они обменивались в школе, сделали своё дело.Всё это было лишь развлечением.Дыхание Алекса сбивается, когда он вновь роняет голову на подушку. Доминик сидел на его голых коленях, усмехаясь, точно шлюшка, проводил языком линию по шее к подбородку. Алекс сжал руками бёдра Доминика, ощущая под ладонями выступающие косточки, и шикнул.Он едва не кончил в тот момент, когда скользнул в Доминика.Неважно, как быстро двигался Санторский и сколько синяков Алекс оставил на его бёдрах. ?Почему, чёрт возьми, ты это делаешь?? — сорвался на крик Любомирский.Затем Доминик заставил его задохнуться, заставил его кончить и поцеловал его.Он смеялся последним. Не Алекс.Мысли Алекса наконец возвращаются в реальность. Он в своей комнате, лицо пылает, живот и рука липкие, покрытые белёсыми потёками. Он сглатывает проступающие к горлу рыдания.Он не плакал на похоронах — Алекс и вовсе не хотел туда идти, однако родители вынудили это сделать. Он смешался с толпой во время службы, то же самое сделал и на погребении. Он издали наблюдал, как гроб с телом Доминика опустили в могилу. Алекс не сказал никому ни слова. Ни родителям Санторского, ни одноклассникам, которые так убивались.Как только всё закончилось, он тут же отошёл как можно дальше.По пути домой он думал: ?Доминик, чёрт бы тебя побрал. Почему ты убил себя? Это была шутка, всё это лишь дерьмовая шутка. Я не виноват в твоей смерти. Это не моя вина. Нет?.Он не плакал тогда — не заплачет и сейчас.Алекс встаёт, умывается, не глядя на своё отражение в зеркале, и возвращается в постель.Он лежит, уставившись в потолок, и пытается сосредоточиться на собственном дыхании.Месяц — долгий срок образов, воспоминаний, лживых грёз, словно происходящих наяву. По крайней мере, ему так казалось.Он не хотел этого. Не желал ничего подобного.Он не хотел, чтобы Доминик покончил с собой.Алекс закрывает глаза и, как обычно, пытается забыться. Пытается не думать о ?что, если...? и ?возможно...?. Пытается не замечать своей вины.Его глаза горят, горло сжимается, его сердце болит, но Алекс не позволяет слезам пролиться.Он не плакал тогда — не заплачет и сейчас.