Пришло время крайних мер. ( 2 часть) (1/1)
-Сдался?Низкий голос, по правде, не спрашивает, а выносит грубый приговор. ?Гордость нужна, чтобы не проигрывать самому себе?. Не сказано, даже без намека. Мусор ведь не нуждается в пояснениях. Сиденье на кресле проседает, а ноги в черных сапогах вместо статуэток дополняют чужой стол.-Сюда.Занзас ждать не любит. И здесь он не из-за проблем Десятого, на них плевать. Настало время убрать лишних из-за трона, очень много лжекардиналов развелось. Пустьэтот японец сам с ними разбирается. Вообще-то, естьещё один момент— Савада не должен стать, как основная масса боссов, готовых все предать. Объяснение звучит смехотворно, но слишком точно. ?Кто победил Занзаса, не имеет права стать настоящей грязью. И тут гордость…Двое напротив. Сидящий бьет в скулу, по щекам, в живот и держит, не давая отлететь или упасть. Тсуна не сдвигается с места, только иногда голова очень близко приближается к ногам. Нет испуга. Нет злобы. Нет борьбы. Лицосжато ладонью. Свет, из окна за спиной Тсунаеши, делитповерхность ногтя, упертого в скулу, пополам. Блестящая однородная пластина и матовая половины. Кожа на лице краснеет, кровь приливает к местам ударов. А сухие подушечки пальцевсильно сдавливают подростковый подбородок.?Монолог? продолжается: ? Победи?.Ответ не должен быть сложным. Десятый закрывает глаза, в уголках которых могут появиться слезы. Полминуты. Уже диалог, вместо слов золотые радужки с черной, четкой окантовкой. Захват исчезает, а губы бывшего соперника искажает ухмылка.Их двое, но главный лишь один. Два плюс один— три. Три секунды лоб ко лбу. Савадамолча сжимает смуглое, со шрамами запястье и распрямляется, чтобы сказать: ?Какой информацией о моем положении ты располагаешь??-Посмотри в левом кармане. Пальцы мальчишки нащупывают две флешки.-Подчисти советников.-Это указание?-Приказ.-Останься ещё…тоже приказ.Есть вопросы, которые тяжело задавать. Тсуна чуть прикусывает губу и решается спросить: ?Тебе тожевсегда холодно?? Вопрос без ответа. Ведь можно притронуться к рукам, они ледяные. Недолгая тишина. Потом два выстрела. Толстые, золоченные шпагаты, сдерживающие шторы— теперь ошметки. Между двумя темно-песочными полотнами небольшой просвет. Занзас усмехается, резко разворачивает ксебе ботинком пульт от освещения. Задником каблука по кнопкам— мягкое, теплое мерцание от напольных ламп и одной люстры. Новые отсветы на коже. Больше не нужно.Оба не знают, что будет через пять минут. Ясно одно— это затягивает. Блеск в глазах— от согласия. Чуть распухшие, после ударов, губы на чужих запястьях иногда пересекают шрамы. Секундное тепло от другого мгновенно исчезает, оставляя холодок на влажной коже. Охотник дает жертве войти во вкус. Хотя, границы ловчий— пойманный давно стерты.Рывок и Тсуна распластался грудью на коленях. Еще один— мелкий мусор вздернут выше и перевернут на спину. Савада улыбается и закидывает ногу на подлокотник. Уголки губ поднимаются, совсем не от нервов. Но они отвели время не на улыбки. Каждому интересно, а насколько все зайдет? Японец ёщё перебарывает себя, но сам ведь начал.Уже наверное, шестой рваный, крошащийся поцелуй. Хрустальные подвески люстры, висящие прямо над ними, отражают куски картины.И руки на спине, отлетающие вырванные пуговицы. Посекундно выбросы пламени, грозящие ожогами всем. Ремни с брюк, украшающие и перекрещивающие спинку стула.Около лиц, ладоней приятный жар. Похоже удалось сбежать от собственной заморозки. Дыхание сбивается в четырнадцатый раз.Предупреждение — дальше не остановиться. И нет паузы. Брюки спущены. Фразы про боль забыты. Тормоза сломались, а стол оказывается удачной опорой. Уборщики всё молча счистят завтра. Чужие пальцы ниже спины не смущают. ? По..чему..ты., Зан..зас??— тянется ноюще и отстранено. Ради передышки, о которой мечтать пока не стоит. Руки с силой снова сжимают бедра с однотонной кожей. А Тсуна прогибает спину в копчике — на уровне инстинктов. Резко поднимает ногу. Кожа об кожу, трение приятно.И вариец хватает чужое колено, чтобы ещё раз провести снизу вверх. Быстрый пульс, жажда и долгожданная разрядка. В комнате есть бар, только между местом действия и напитками метра четыре. Десятый натягивает брюки, пошатываясь. Пытается на ощупь найти ремень. А в кресле обнаруживается прожженная обивка. Что-то металлическое попадается под ладонь, взгляд с трудом фокусируется на вещи. Владелец другой, но какая разница?…И с чего этаспешка? Клятвы себе он все нарушил. Спальня в соседнем крыле. Бронированный джип внизу. Комната, стол, занавеси, покореженное кресло. На ремне знакомая рука. Мысли звучат громко, и кровоточит губа. Один из них не прочь все растянуть, а второй сегодня пойдет к себе не один. Домой.