Останься. (1/1)

У каждого свой рай. Каждый выбирает его добровольно. И все они бесценны.Жарко, все тело горит, а дыхание обжигает собственное нёбо и губы сухие. А рядом что-то прохладное. Прижаться, прильнуть щекой, ладонями, подушечками пальцев. Невесомо, аккуратнейше, будто бы к самой хрупкой материи. Всей плоскостью ладони ощущать волнующий стук, мечущегося сердца, под хрупкой, непрозрачной оболочкой. Останься, Тсуна-е-ш-и..Легковырисовывать письмена на этой светлой кожице. Губами по удивленному личику, ради этих ещё наивных глаз. Как иногда же страшно привыкнуть к чистоте. Хочется искупать свет в черном масле. Но я подожду. Люблю, когда он сидит в наушниках. Изредка поправляя их, когда сползают. Подойду сзади, проведу мимолетно пальцами по плечам и разверну. Беру за пластик наушников, притягиваю голову...А после, едва заметно касаешься его губ, подхватывая слабый выдох. Затем целуешь этого человека, ставшего даже нужным. Языком по небу, пальцами по позвонкам. Отстраняешься от меня, прелестно смутившись. Затем забываешься в наслаждении, столь воздушном и нереальном, как и вероятность счастливого конца.Будешь после изображать образцового семьянина, забывая нас. Это так словно, сорвать юный цветок, и положить егозакладкой в книгу, убранную на дальнюю полку...Шум дорог растворяется в комнате.А позади, ловя ветер, раскачиваются сиреневые занавески, прозрачные.Ткань едва касается твоей макушки, взъерошивая непослушные волосы. Запоминаю твою отстраненную улыбку, маленький босс, и ухожу...мчусь. Останься не на долго в той иллюзии. Ночами я создаю для тебя абстрактный мир: лилово-бирюзовый; со сложными мозаиками, как в детском калейдоскопе; дышащий сиренью и ивами, росой. С аметистовым морем.Новорожденная трава плавно раскачивается вокруг. Мифические деревья нашептывают мне твои мысли.Побудь ещё здесь! Я появлюсь из-за ещё детской спины, чтобы стать наваждением. Иллюзорным наваждением.А среди изумрудных полупрозрачных травинок остаётся маленький плеер, с мигающим дисплеем.Flёur Это все для тебя, танцующий Бог.