Путник (1/1)

Жалкий. Кондратий и представить не мог, что он когда-нибудь применит это определение по отношению к Сергею, но это было именно так. Пыльные грязные волосы, все в колтунах, закрывали лицо, лохмотья не скрывали истощённую фигуру. Трубецкой, некогда всегда одетый с иголочки, с безупречной причёской и выправкой, сейчас ничем не отличался от обыкновенного бродяги. Это было не слишком далеко от истины: дома он лишился в тот момент, когда его выслали из Петербурга, и последние три недели Сергей провёл в пути. При свете дня, словно зверь, он прятался в лесах, а ночью шёл. Прошёл месяц, и Трубецкой оказался на пороге дома Кондратия. Стискивая зубы от боли в сбитых ногах, дрожа от холода, засыпая на жёсткой земле, погибая от голода, Сергей представлял встречу со своим ненаглядным Кондрашей. Как они бросятся друг другу на шею, как будут плакать от счастья.Кондратий не сразу узнал его. Он стоял на крыльце, в просторных штанах и домотканой рубахе, стоял и смотрел своими глубокими глазами на Сергея. Словно бы выцветшие на солнце, глаза поэта теперь были похожи на янтарь. Хотя, возможно, это летнее солнце так бросало лучи.—?Проходи,?— спокойно, даже буднично сказал Кондратий. —?Я ужин состряпал… Я стряпать выучился.Он развернулся, замер, потом вздохнул тихонько. Будто только сейчас понял, кто его гость.—?Серёжа? А я…так часто думал о тебе, всё время. —?Он повернул голову, краем глаза посмотрел на друга. —?Скажи что-нибудь.Трубецкой криво усмехнулся.—?Что же я, пришёл прямиком из твоих грёз?Кондратий всхлипнул, бросился Сергею на шею; они оба чуть не упали, потому что Трубецкой пошатнулся. Кондратий тут же отпрянул, но не убрал рук с костлявых плеч. Жадно вглядывался в родное, но незнакомое лицо Сергея. Он глядел на него в ответ.—?Как же давно я тебя не видел, Кондрашенька…У Кондратия было хорошо. Уютный дом, маленький, похожий на гнёздышко. Несмотря на отсутствие женской руки, чисто убранный и аккуратный. И Кондратию больше шла такая обстановка, и сам он теперь выглядел как простой мужик, правда, утончённее. Его лицо выдавало в нём дворянскую породу, но руки у него загрубели. Ещё бы, прошло пять лет с тех пор, как их отправили на поселение. Волей-неволей научишься работать руками, иначе погибнешь.—?Тебя придётся остричь,?— Кондратий поглядел на колтуны, которые украшали голову Сергея. —?Иначе никак.Трубецкой был согласен на что угодно, только бы чувствовать прикосновения Кондратия. За месяц скитаний и пять лет одиночества он уже соскучился по прикосновениям. В его собственной деревне местные сторонились Трубецкого, он никак не мог вписаться в окружение и не был так хорош в налаживании быта. Кондратий, который так рвался в Америку, оказался куда способнее в этом деле. Он чувствовал себя уверенно и легко растопил баню, когда у Сергея на это всегда уходило порядочно времени.—?Ты мойся, я пойду поищу одежду для тебя,?— сказал Кондратий, очаровательно краснея. Сергей не был уверен, из-за духоты, которая уже заполнила помещение, или из-за того, что Сергей стоял перед ним полуголым. Впрочем, сейчас его выпирающие рёбра могли вызвать только одно желание?— как следует накормить.Сергей мылся долго и обстоятельно, наслаждаясь тёплой водой. Даже не заметил, как Кондратий зашёл, только увидел сложенные возле входа вещи. Выбрался из бани распаренный, стало клонить в сон. Кондратий ждал его за столом и кивнул на кружку молока и полбуханки хлеба.—?Садись, ешь.От хлеба пахло вкусно, и сам он был вкусным. Сергей даже не заметил, как съел его, и как молока в кружке не осталось. Глаза слипались. Организм, получивший отдых и пищу, теперь требовал о сне в безопасном месте. Кондратий безмолвно поднялся, поманил Сергея за собой. Они пересекли комнату, оказываясь за печью. Там стояла добротно сколоченная кровать. Растянувшись на ней, Трубецкой почти сразу провалился в сон, успев услышать только:-…мы полюбим друг друга заново.