После боя. (1/1)

Конечности рыцарских доспехов собрали в большой мусорный пакет. Было решено закопать некоторые из них, а другие разбросать по лесу или переплавить на случай, если рыцарь каким-то образом сумеет возродиться. Но на сегодня работа была закончена, и к ребятам пришло долгожданное и мотивирующее, но такое редкое слово: передышка.Макс вышел на улицу с сигаретой во рту, Настя последовала за ним. Юля и Майк сидели на ступенях и рассматривали друг друга на предмет синяков и царапин. Юля очень переживала, что у неё на спине появится некрасивая рана, а Майк, получивший от рыцаря железным кулаком в лицо, сидел с покрасневшей физиономией и молился, чтобы не выступил синяк, иначе он рискует целый месяц ходить с коричневым пятном вместо лица. Он был так расстроен, что Юля невольно поймала себя на мысли, как ей хочется обнять и пожалеть его.—?Милый, я хотела сказать. —?Юля сделала виноватый тон провинившегося ребёнка.—?Тогда почему не говоришь, если хотела? —?Довольно резко ответил Майк.Юля поджала губы и сложила ручки на груди:—?Ты дуешься на меня?—?Дуюсь? Я не дуюсь. Я сдуваюсь. Я люблю тебя, но живу как на иголках. И с каждым днём мне всё больше хочется встать с них.—?И что это значит? —?блондинка абсолютно не понимала, при чём тут иголки.—?Это значит, что у нас проблемы и главная из них заключается в том, что мы не можем расслабиться. Отношения, в которых люди не могут расслабиться, обречены на провал. Но мы не работаем над ошибками, мы продолжаем вкалывать иголки друг другу под задницы.—?Я знаю, почему ты так говоришь. Ты злишься из-за того, что произошло в комнате. И я бы хотела извиниться и забыть, но загвоздка в том, что виноват в этой ситуации ты и никто больше.—?Я?—?А кто?—?По-твоему я сам чуть не откусил себе член?Последнюю фразу Майк сказал достаточно громко для того, чтобы Лиза, повисшая на торчавшем из стены копье в тщетных попытках вытащить его, могла услышать. Гришанов покраснел от внезапных откровений, щёки Лизы тоже налились румянцем. Одна только Юля покатывалась со смеху. Майк уязвлённо повернулся к ней спиной, а Юля, чуть придвинувшись, просунула ручки к нему подмышки, пальцами пробралась под футболку и обняла горячее мужское тело. Лицо Лизы напоминало переспевший помидор, который вот-вот лопнет.Юля же окончательно смягчилась:—?Милый, посмотри, мы только что обсуждали проблему. Никто не закатывал истерик и не сбегал к другим, мы обсуждали проблему. Это первый шаг. У нас получится.—?Я рад, что ты так говоришь. —?И Майк впервые сделал то, о чем говорил: расслабился.—?Я тоже рада, что я так говорю,?— хихикнула Юля.—?Как думаешь, стоит ли рассказать Богдану про рыцаря и всю сегодняшнюю ерунду?И Юля больше не хихикала. Она вообще забыла, что такое смех. Она знала только, как правильно смотреть на человека, когда хочешь его убить:—?РАССКАЖИ! К ЧЁРТУ РАНЕНУЮ ЖЕНУ И ЕЁ МОРАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ, ИДИ, ПОСПЛЕТНИЧАЙ С ПЕДИКОМ-ДРУГОМ. РАССКАЖИ ВСЁ В ДЕТАЛЯХ! ПРОВАЛИВАЙ НА ВСЕ ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ!Юля убрала свои руки подальше от Майка и полетела по лестнице в комнату. Пока шла, она громко долбила ногами по ступеням, чтобы донести до мужа всю серьёзность своего гневного состояния. Щёки Лизы перестали краснеть. Теперь она вообще жалела, что не ушла вместе с Максом. Уж лучше дышать сигаретным дымом, чем ароматом, что исходил от отношений Майка и Юли.Лиза бросила безнадёжные попытки спасти стену от пронзившего её копья и захотела присоединиться к Максу и Насте на улице. Подходя к двери, она обратила внимание, что Майка на лестнице уже нет. Должно быть, ушёл скитаться по школе в раздумьях или утешать свою жену. Лиза сидела в холле одна?— если не считать по-прежнему сопящую у стены Авикеджи?— и ей стало как-то грустно и одиноко. Она не хотела больше ничего слышать о НЕЙ или видеть серебристое свечение и оживших рыцарей. Она хотела быть с друзьями. Но не успела девушка дотронуться до двери, как она открылась, и на пути Виноградовой выросло взволнованное лицо Василисы Борисовны. Она прошагала мимо Лизы, не замечая её и избегая любых взглядов в сторону ученицы.—?Василиса Борисовна? —?напомнила о себе Виноградова.—?Лизочка? —?удивилась директриса. —?Почему ты не идёшь спать?—?Как там Жора? Вы отвезли его в больницу? Руку смогли восстановить?—?Нет, руку не пришили. —?Помотала головой женщина. А потом, словно вспомнив, кто перед ней, сказала:?— Лиза, он поправится. В больнице не задают вопросов, когда требуется неотложная помощь. Он вылечится, наврёт что-нибудь, а потом я его заберу.—?Наврёт что-нибудь? Вы серьёзно? —?с пола поднялась помятая и сонная Авикеджи. —?Так вы поступаете, да? Врёте что-нибудь.—?Авикеджи, дорогая, что на тебя нашло? —?Василисе Борисовне было дико видеть Авикеджи злой и неопрятной. Она была уверена, что журналистка стала ей подругой.—?Вы держите этих детей в заложниках. —?Сказала Авикеджи чуть не плача. —?Они делают всё, что вы им велите. Где тот бедный мальчик с якобы отрубленной рукой? Не удивлюсь, если он всерьёз отсёк себе руку. По вашему приказу!—?ДА ТЫ В СВОЁМ УМЕ? —?загремела Василиса Борисовна. Казалось, она втрое увеличилась в размерах от злости и несправедливости.—?Слушайте, вы зря обвиняете нас во лжи. —?Встала на сторону директрисы Лиза. —?Достаточно поговорить с любым из нас, чтобы понять, как сильно вы не правы.—?Именно этим я и займусь. —?Пообещала Авикеджи, а затем обратилась лично к Василисе Борисовне:?— А вы, дорогуша, может и не помните единственного человека, спасшего вас от сумасшедшего дома, но я вас не забыла. Ваш случай был вопиющим, непростительным и одним из редчайших. Я знаю вас лучше любого из этих бедных школьников, а потому мой скептицизм целиком и полностью оправдан. —?С этими словами журналистка, не желая слушать оправдательных речей директрисы, поспешила уйти.Лиза и Василиса остались в холле одни. Девчонка хотела задать учителю вопрос, но не решалась, а сама директриса стояла в растерянности. Поймав один из любопытных взглядов, Василиса не стала ждать вопроса:—?Лиза, я клянусь Богом, что не понимаю, о чём она говорит.—?Я вам верю. —?Искренне говорила Лиза. —?Но спросить хотела не об этом.—?А о чём же?—?Вы не знаете, где моя сестра?Продолжение следует…