Глава шестьдесят четвёртая: Между былым и грядущим (1/1)

— Знаешь, Зейн... мне приснилось, что ты стал стариком, — хмурая девушка с чёрной косой устало смотрит в рассвет над очередным болотом. — Настоящим, седым и морщинистым, а не как в кино — с криво пририсованной бородой.Зейн — растрёпанный молодой человек в измазанном грязью мундире — мотнул чёлкой:— Да вовсе они её не криво рисуют! Ну разве что в "Союзе Судей", там да, там было просто нечто! — он рассмеялся, потом вдруг нахмурился: — Этот сон тебя тревожит, да? Зачем? Это же просто сон.— Вот уж от кого не ожидала! Разве ты не джедай? Разве они могут не верить снам?Зейн отмахнулся:— Да какое там джедай, слушай! Я так...— Герой Галактики, спаситель Дантуина, победитель Завета, — перебила его собеседница. — Кто там ещё?— Укротитель Кассуса Фетта ещё скажи, ну. Нил, когда ты перестанешь меня дразнить?— Когда ты перестанешь от этого забавно дёргаться.У Нил чёрная коса, как у Селесты, произношение совсем как у Шел, она решительна, как Джараэль, а губы у неё красные, как у К'анилии. Она старше и опытнее — но ровно настолько, чтобы разница в возрасте не бросалась в глаза.И они вместе выжили, катапультировавшись на этот всеми богами забытый болотистый мирок.Разве Зейн мог остаться равнодушным?* * *Вектор закрыл глаза, прислушиваясь к голосу начальника. Голос был непривычно сердитым: обычно Тремейн не позволял себе так нервничать. Впрочем, сегодня и случай у них был необычный.— Пока всё тихо, — в свой черёд доложил он. — Зрители не дёргаются, захватчики пока что не стреляют заложников. Разве что дети начали плакать, а сам знаешь, это всегда выводит из себя.— Как там Ран?— Собирается проникнуть под сцену по техническим коридорам и всех спасти, пока его спутница попытается вести переговоры. Я их отговариваю.— Икс сделал примерный чертёж этажа. Пересылаю — попробуй как-нибудь отдать его мальчику.— То есть, ты одобряешь их план?!— А есть варианты?Вариантов не было. Дети кричали всё громче — или просто кричало всё больше детей. В зале внизу началось лёгкое волнение: кто-то требовал срочно успокоить ребёнка, кто-то (справедливо) возмущался, что родители-идиоты приволокли младенцев в Филармонию, кто-то (вероятнее всего, родители-идиоты) оправдывал это решение и требовал не мешать приобщать младенцев к культуре...?Вопрос в том, откуда у меня, бесполезного набуанского клоуна, эти чертежи?.Логичное и достоверно выглядящее объяснение никак не хотело найтись.?Хотя...?.— Рыцарь Редвин, я должен вам покаяться, — сказал Комари Шив сокрушённо. — Вы меня выслушаете?Тот раздражённо махнул рукой: валяйте, мол.— Рыцарь Редвин, я — шпион. Шпион своей державы, — поспешно уточнил он. — Которая доверила мне задачу узнать архитектурные секреты Республики...Иногда самое нелепое объяснение выглядит наиболее достоверно.* * *— Нил, мы должны что-нибудь сделать. Придумать. Ты же умная, ты намного умнее меня.— И старше.— И старше!— И тебе это нравится.— Да какая разница, мы Галактику спасаем или нет?Нил пожимает плечами.— Мне кажется, если она зависит от одного тебя, спасать её бесполезно.— А если нет?— Тогда спасать её лично тебе нет никакой необходимости.— Просто признай, что тебе влом сворачивать лагерь и пёхать к возможному месту посадки наших, Нил. Я не обижусь, я пойму.Но на Селесту Нил была похожа больше всего. Не только внешне, нет: в ней была та же отчаянность, то же одиночество и та же спокойная готовность выполнять приказ, не раздумывая, правилен он или нет, достоин выполнения или не достоин. Всегда прямая спина, всегда готовность к бою... и всегда усталые глаза.* * *Чертежи у посла, как Ран очень быстро выяснил, были и вправду "очень скромные и довольно схематичные". ?Хотя каким ещё быть чертежу — он же и есть схема?..?, — от этой мысли следовало срочно отмахнуться и сосредоточиться на деле. На том, чтобы добраться до цели, выскочить из люка и одним ударом остановить весь балаган.?Если его вообще возможно остановить?, — невесело поправился он.В конце концов, само по себе освобождение заложников мало что будет значить, если оно станет просто прелюдией к новой, уже четвёртой, попытке уничтожить Империю. Которая и так, если верить дядюшке и учителю, держится на тёмной силе да на честном слове.?Но это не мои мысли. Это мысли Рана. А я — рыцарь Редвин. Я должен просто спасать людей. Не по чину мне думать о всяком там?.Сверившись с объёмным чертежом, он скользнул в довольно многообещающую тайную дверцу.* * *Они сидели у костра, и Зейн смотрел, как Нил смотрит в огонь.— Ты как будто что-то в нём видишь, — наконец сказал он.Просто чтобы сказать — ему становилось неуютно, когда они слишком долго молчали вместе.— А ты нет? — удивилась она. — Мне казалось, это у всех так. Смотри, вот крепость, и армия, которая жаждет её захватить, вот летят истребители защитников... а вот прекрасные дамы танцуют со своими кавалерами...— Не вижу, прости, — он покачал головой. — Может, в детстве разве что. Теперь как-то... в огне получается видеть только огонь.— Потому что война?Он кивнул.— Я бы хотел остановить её, знаешь? Она ведь никому не нужна. Ни нам, ни им, — Зейн стукнул себя по колену. — Никому не нужна, всех губит, всё рушит — и всё равно продолжается и продолжается. Мне иногда кажется, знаешь, ей конца не будет, пока есть кому воевать и чем воевать. А я устал, я не могу больше так.— А кто может? — Нил горько усмехнулась. — Никто. Но ведь не останавливаются же. Это же ведь надо признать, что так дальше нельзя. А это, в свой черёд, значит признать, что была ошибка. Завтра мы отсюда выберемся, — некстати добавила она.— Уже завтра? Надо же. А потом мы ещё встретимся? Пожалуйста?— Хорошо бы, — ответила она. — Мне будет тебя не хватать, Зейн.* * *— Удачи, девица Карсен. Будь смелой и не сомневайся ни в чём, — ласково напутствовал Комари Шив молодую джедайку.Потому что видел: если её срочно не подбодрить, она наломает дров и всё испортит. Даже обычными глазами Вектор мог видеть, как её аура ощетинилась колючками беспокойства, неуверенности в себе, страха и просто злости.— Я... я постараюсь, господин посол! — она в третий раз одёрнула юбку, в пятый раз поправила широкий кружевной воротник и в шестой раз прошлась по волосам расчёской. — Не волнуйтесь, я совершенно спокойна!— Разумеется. Вы же джедай, девица Карсен, — Комари склонился в лёгком полупоклоне.Наконец та вздохнула, выдохнула и решительно нажала кнопку коммуникатора, позволяющая гостю ложи подключиться к внутреннему радио Филармонии.— Орден Джедаев услышал вас, Тарнис, сын Дарта Анграла. Мы просим начать переговоры.Вектор был не суеверен, но тут не удержался и зашептал молитву Эшесу, богу обманов. ?Только бы не сорвалось.?* * *— Нет, нет, нет, пожалуйста, не надо! — Зейн ворвался в ритуальный зал, споткнулся на приступочке и обидно грохнулся на пол вниз лицом.Тут же вскочил, подбежал к пульту управления генератором, встал напротив Маршала, опираясь обеими руками на светопанель.— Не надо, — повторил он, жалобно подняв брови. — Это ведь всех убьёт.Нил — Маршал — пожала плечами:— Это закончит войну. Раз и навсегда, одним ударом.— Да, потому что все умрут и воевать станет некому! Это не конец войны, это... это... это просто... у меня слов нет!В дверях командного пункта Бао-Дур развёл руками: мол, а разве я мог его не пустить?— Реван сказал, что это единственный выход, Зейн. Точнее, выход с наименьшими потерями. Как Маршал, я не могу не согласиться. Даже если он сумеет убить Зигфрида...— Зигфрида? Ты хочешь сказать, что Мандалора зовут Зигфрид?!— Да. Идиотское имя, согласна. Так вот, даже если он убьёт Зигфрида, это ничего не изменит. Никто не примет его победу. Они просто выберут себе нового Мандалора и продолжат. Мы ведь хотели — ты ведь хотел — остановить это всё, верно?— Хотел. Но не такой же ведь ценой! Ведь ты... ты тоже умрёшь. Невозможно использовать такой артефакт и остаться в живых. А я не хочу, чтобы ты умерла. Мертвецов и так слишком много, Нил!Маршал закрыла глаза, слушая. Воздух вокруг неё дрожал от плачущих, напуганных, дрожащих голосов, моливших о милосердии, о спасении, о том, чтобы всё наконец закончилось.Голосом больше, голосом меньше...— Бао-Дур, пожалуйста, отведи младшего лейтенанта Керрика в укрытие. Ориентировочное время ожидания поставь на три часа.* * *В имперской армии, с которой Вектор соприкасался частенько, пусть и косвенно, ходила шутка про шагоходы. Они, мол, бывают трёх типов. Имперский выходит на позицию, выжигает всё вокруг, затаптывает то, что не дожёг и с чувством выполненного долга ломается. Республиканский на позицию выбегает, накрывает огнём случайную площадку и убегает, пока целый. Но оба они далеко проигрывали, если верить шутке, илезийскому шагоходу. Этот выпрыгивает из дупла, обрушивает на противника серпантин, конфетти и фейерверки, издаёт торжествующее "ку-ку!" и взмывает ввысь, оставляя врага униженным, ошарашенным и срочно нуждающимся в помощи кризисных психологов.Так вот, в тот миг, глядя на сцену в макробинокль, Вектор наконец постиг суть этой шутки.Потому что из ниоткуда — буквально из воздуха — на сцену посыпались блескучий дождик из фольги, серпантин и конфетти, а следом за ними — словно из них возникший — опустился человек, описать которого Вектор мог лишь двумя словами.?Квинт Штейнбах?.Немного неканоничный — цвета другие, да и ярко-голубой чёлки Вектор не припоминал ни в одной из классических версий — но абсолютно узнаваемый, с трубкой и в наброшенной на плечи пёстрой куртке, замерший на цыпочках правой ноги, поджав левую.— Что это, что это? — вопросил он, обводя трубкой зрительный зал, как в прологе своей пьесы. — Зачем сидеть под крышей в духоте, когда весна бушует над полями?