Глава тринадцатая: Вопрос доверия (1/1)

Всё началось в кантине, где они отдыхали после перелёта.Он с самого начала это видел — в сочащемсями из углов беспокойстве, в перепаде не-чёрного и не-белого в лицах окружающихся, в позёмке опасности. На стенах космопорта, на городской жухлой траве, на лице скучного чиновника в порту — штампом стояло имя, и это имя должно было привести своего владельца сюда, на заготовленную встречу.?Терон Шан?. К счастью, об агенте Шане он представление имел. Этот республиканский наглец погуливал Ашвина, а Ашвин никогда не умел молчать о своих любовниках, того меньше в компании товарищей по Чёрному Списку. Не умел он, впрочем, и молчать с любовниками, что и делало его столь вкусной добычей для этого сиськи[1]. Если агент Шан именно таков, и его подозревает (а он подозревает, это видно по всему, этим воздух пахнет), стоит ждать чего-то демонстративного, чего-то театрального.— Ашара, молодым рыцарям не пристало долго сидеть в злачных местах. Ступай на корабль, — приказал он.Может быть, это и лишнее — в многоугольнике возможных будущих он не видел для неё опасности — но лучше так. Он собирался дискредитировать агента Шана, а для этого всё должно было быть кристально ясно и безукоризненно очевидно.— Мастер Жойез Кулу? — агент зашёл в кантину широким шагом, и на плечах у него плащом лежала уверенность. Не нужно было Зрение, чтобы понять его мысли и его планы; хватило бы столь ущербного инструмента, как простая бытовая логика. Кем может быть человек в маске, заявляющий, что он джедай и миралука, если заподозрить в нём агента Империи? Только человеком. В маске. — Агент Шан, я полагаю?— Я настаиваю, чтобы вы сняли маску, — сходу заявил он, и стоявший рядом мужичонка в форме капитана РА закивал, как ботанский каменный божок.Он ожидал этого, но не здесь. Не так. Наедине с военным начальством — о да, но... в кантине? При толпе народу? — Вы понимаете, чего вы требуете, агент?— Больше, чем вы можете представить, — резко ответил тот. — Снимите маску.— Прошу вас, не надо. Если так надо, я могу это сделать, но... не здесь же! Он сам удивился, как легко задрожал у него голос. Так же легко, как рука легла на рукоять меча. Здесь и сейчас — Жойез Кулу. А он никогда не позволил бы вот так прилюдно себя обесчестить. Снять маску на глазах доброй сотни человек... мать, покойница, умерла бы ещё раз, узнай она, что подобное случилось с её сыном. — Последний раз предлагаю: снимите маску. Добровольно.Он помотал головой. Смешно. По логике, по уму, надо было красивым жестом снять её и позволить всем увидеть: да, миралука. Именно тот, за кого себя выдаёт. Любуйтесь, вот они — мои не-глаза. Он ведь всегда плевал на родные обычаи... Но сейчас он просто не мог этого сделать. Родители, братья, сёстры, дальняя родня — все они словно вышли из тайников его памяти и стояли у него за спиной, требуя: ?Не смей! Нельзя?. Не-глаза должны быть закрыты. Они не для взгляда чужаков. Они — святыня, которую надо хранить.Двое солдат, сопровождавших капитанишку и агента, шагнули к нему и он закричал:— Пятнадцать семейств узнает об этом!— Непременно, — он знал, что агент ухмыляется, и эта ухмылка пахнет торжеством и самоуверенностью.Ненадолго.На затылке щёлкнул замочек, удерживавший маску, и она сначала покосилась набок, открывая одну глазницу, а потом и вовсе упала. В отчаянии, Жойез попытался закрыть лицо руками, но безуспешно.Хотя на самом деле в этом-то и был его настоящий успех.Во рту было солоно от крови из прокушенной губы.— Довольны, агент? А теперь позвольте мне снова прикрыться и вернуться на корабль, раз уж вечер вы мне испортили. Жду завтра с докладом. И я не шутил про Пятнадцать Семейств, — рявкнул он, кое-как завязал повязку и вышел вон.***На Воссе всегда словно бы осень: рыжие леса, рыжие горы, рыжие травы, и среди всего этого белые дома с синими окнами, чёрно-золотые обелиски и люди с яркими, синими и красными, лицами и жёлтыми глазами-сотами. Осень природы и осень души: ласковая печаль, отдых перед долгим странствием по неизведанным землям, откуда, как сказано в "Эмнете", не возвращались путники доселе.Осень — время призраков и чародеев; и Реут последнее время всё чаще подолгу задерживался в своём поместье на берегу реки Говорливой, у Пелатских Гор. Но на сей раз, увы, он прибыл не отдыхать — его ждало дело, притом дело срочное. И всё же, провести вечерок за чашечкой шая[1] с Дартом Серевином он не отказался. Тем более, что тот мог помочь выяснить, куда именно понесло Реувена и как так тот оказался допущен к настоящему живому Пророку.— А ведь я помню, Каллиг, было время, когда ты ненавидел Восс, — дружелюбно подколол его Серевин.— Это было до операции на глазах, — пожал плечами Реут.Серевин недоумённо пошевелил надбровными отростками.— Понимаешь, однажды я понял, что мы, забраки, за возможность неплохо видеть в темноте и острый нюх платим слишком дорого. Чем ярче свет, тем меньше мы видим, а цвета не различаем вовсе — так, ровное зеленовато-серое полотно. Ну вот, а пять лет назад я нашёл себе одного экспериментатора, готового исправить этот недостаток.— Рисковать потерять зрение вообще, чтобы обрести истинное зрение? Реван бы одобрил, это красивый парадокс, — Серевин щёлкнул пальцами и служанка-восси поднесла новый шайк. — Но я не могу не согласиться: Восс — место эстетически безупречное. Оно меняет нас, ты знаешь?— Да, он подобен садам Армис[2], и каждое утро мы просыпаемся уже не теми, кем засыпали. Как знать, как знать, быть может, однажды наша кожа покроется пёстрой чешуёй, а глаза станут похожи на соты, и вот уже не станет ситских лордов, а лишь два Пророка пойдут предрешённой для них дорогою...— Всё может быть! — рассмеялся тот, но быстро нахмурился. Длинные кожаные усы напряглись, вытянувшись в стороны, потом снова обвисли. Он явно задумался о чём-то недобром и волнующем его.— Каллиг, скажи мне... скажи мне, я могу верить тебе?— Кто и когда отвечал "нет" на этот вопрос?— Я знаю, что именно ты стал новым Мастером, когда мы избавились от Тари. — Вовсе нет, это Дзун.— То, что ты уговорил его наряжаться для новичков в костюм Ревана, не делает его Мастером. Не отнекивайся; я не собираюсь чем-либо тебе мешать. Дело не в этом. Малгус... он сделал мне интересное предложение. Как представителю Братства.— И какого же рода?— Легализацию в обмен на поддержку его в борьбе за трон. Вот. Я это сказал.— Борьбе за трон? Он бредит? Для этого надо, чтобы трон опустел!— Он опустеет. Император живёт в своих Голосах, — Серевин нервно облизнул губы, снова судорожно дёрнул усами. — Если уничтожить все Голоса, кроме одного, а этот единственный заточить, Император будет бессилен, Каллиг. — Ты помнишь, почему мы — мы с тобой! — сдали властям Тари, Ладру и прочих одержимых? Напомню: мы хотели спасти Братство от бессмысленного и обречённого мятежа. А ты хочешь втянуть нас в мятеж ещё менее осмысленный и ещё более обречённый! — Малгус хочет отмены рабства и свободной интеграции инородцев...— Всё, чего он хочет — утопить в крови труп Элины Дару, чтоб не так больно было на него смотреть, и ты знаешь это не хуже меня! — Реут вскочил, ударил рукой по столу. — С чего он вообще взял, что сможет провернуть этот трюк с Голосами?— Не он. Это собирается сделать Барас, — пояснил Серевин устало. — И я только в общих чертах представляю, как. Но ведь ты понимаешь, Каллиг, мы в ловушке. Если мы поможем Малгусу, ты прав, это втянет нас в мятеж, чреватый гибелью. Но если мы откажемся...— Малгус, пользуясь своими нынешними полномочиями, выжжет нас, как знающих о его планах. Дарагоново дерьмо! Реут закрыл глаза, запрокинул голову. Кого, кого, кого он мог сейчас просить о совете и помощи? Духи вставали перед ним, сотканные из восского золота и чёрных огней Дромунд Кааса.— Ты не решишь всё и сразу прямо здесь и сейчас, — строго сказал ему Хорак-мул — Тебе нужна передышка. Нужно составить чёткий план.— А смысл? — возразил Сазен. — Смысл составлять план, когда ситуация меняется чуть не раз в секунду?— Реван бы сказал, — заметил Авр, — ?Значит, надо составить достаточно гибкий план?. А Алек бы добавил... хм, Алек бы добавил: ?И как можно меньше на него полагаться?. Он был пессимист, наш Алек.— Скорее, реалист, если я достаточно хорошо учил историю, — хмыкнул Сазен.— Ну да, скорее, реалист.— И тем не менее, план необходим, — Хорак-мул покачал головой. — Да, он может быстро устареть, но он предоставит соломинку для цепляния. Нечто устойчивое в хаотичном мире. И план должен быть принят по здравом размышлении, с учётом всех вскрывшихся факторов.— Вообще я бы предоставил дело той девчонке из разведки. Но это не тот вопрос, который обсуждают по голо, да?— И она не знает, что я — часть Братства, и тем более — его Мастер, — впервые подал голос Реут. — Ни она, ни Тремейн. Им принадлежат мои личные тайны, и только. — А я говорил, что недостаток доверия к соратникам погубил Ревана с Алеком, и вполне может погубить и тебя, — постучал ему Авр по лбу своим по-женски длинным лекку.— Я доверяю своей команде, ты знаешь. От Хема, от вас, от Никки, от Ашары — у меня секретов нет. Но Тремейн всё-таки очень имперский человек. — Который согласен помогать тебе против Императора.— Но едва ли согласится пойти против системы, которая на нём основана, Авр. Всё сложно. Если бы я меньше знал, я бы, наверное, поддержал Малгуса. Но я... я просто знаю, он не преуспеет. Он не может преуспеть. Не против этого чудовища. При этом он может быть полезен в большей картине...— Но об этом сказать Серевину ты не можешь, потому что нельзя же вот так просто сказать, что хочешь насовсем убить Императора настоящему чистокровному ситу? Ты болван, ты просто немыслимый болван! — Сазен набычил лоб, наставив на Реута три длинных, похожих на корону, рога. — Этот реваншист Аврос, или как его там, прав: ты погубишь себя своим недоверием к людям. Бьюсь об заклад, даже нам ты даёшь только кусочек своих истинных планов. Ведь по-настоящему ты полагаешься только на себя. Так боишься предательства, что отрезаешь себя от помощи. И останешься в конце — как Реван! — один, с безумием и роботом, который не спорит просто потому, что это безумие ты ему передал!— И тебя пристрелят, как бешеного пса, — тихо покачал головой Авр. — И новый юный идеалист взвалит на свои плечи ношу и клятву продолжить твоё дело и в нём преуспеть. И сколько раз так случится? И сможет ли, успеет ли случиться?— Предлагаете просто вот так взять и взять в дело Серевина?— Ты ведь взял его в план по устранению Даркспаннер.— Тогда всё было иначе. У меня было время, я всё рассчитал...— Иногда нет времени и не получается ничего считать, — развёл руками Хорак-мул. — Можно только действовать, и надеяться, что повезёт.Реут прихватил себя за подбородок, посмотрел в упор на своего живого собеседника. Чёртов эстет, фанат воссов, деревенский лорд, помешанный на идее социальной справедливости. Мечтает о мире без рабства, видизма и Республики, тайком сочиняет новую учебную программу для Академии. В Братство пришёл после видения, о котором никому не рассказывал. И, вполне вероятно, Дарт Серевин в момент посвящения (или ещё до того?) подвергся влиянию Императора. Если бы мы больше доверяли друг другу, если бы умели говорить начистоту — Хаазин бы не выиграл, а Реван не пал бы. И никакого канцлера Керрика.?Я знаю. Но здесь, сейчас, доверять этому человеку??А впрочем, кому ещё?— Серевин, к несчастью, у меня есть, что добавить к твоим сомнениям. И это нечто совершенно чудовищное.