5. Боли всем хватало (1/1)

Нас трогать не надо,И к вам, как награда,Наш смех донесетсяИз ада.? Мертвые дельфины ?Дети из ада?После случая с Рози веселая безнаказанная жизнь Хайделла тоже изменилась. Впрочем, о содеянном он не жалел, хотя и не мог объяснить, почему поступил именно так. Да он редко задумывался о своих поступках. Хорошо, плохо?— не для него категории, никто ему не указ. Правда, против рыскавших копов как-то сложно было митинговать со своим миропониманием. Ищейки решили сунуться в их район, впрочем, все знали, что это расследование не продлится долго. О какой-то очередной девчонке из кафе скоро все забудут. Главное, не попасться сразу после инцидента.И все-таки он представлял, что с Рози выйдет не так жестоко. Или наоборот хотел такой мести. Но это уж ерунда: что сделано, то сделано. Гораздо хуже был гнев братца.Когда пришел к нему с такими новостями, когда полиция начала прочесывать гетто, младший отхватил от старшего энное количество неслабых оплеух. Показалось, что даже опять сломал пару ребер, но нет, только почудилось. Хайделл стал крепче и своевольнее. В конце концов, в двадцать пять лет уже имел право со всеми его заслугами перед бандой. А Алексу все бы не спасибо сказать, а только оскорбить.В их убежище-складе сам воздух пропитался гневом главаря, шестерки и прочая шелуха были вытурены с глаз долой, чтобы не подслушивали разборку братьев. Хайделлу не хватало револьвера, он бы нацелил его на Алекса, да и все бы закончилось. Всего-то одно нажатие спускового крючка. Шальные мысли все чаще посещали Хайделла, ему надоело быть всю жизнь вторым, вечно жить чужим умом, чужими приказами.—?Идиот! Кто тебя просил? Чего тебе не хватало? Хайделл! —?голос Алекса взвился гласом вопиющего в пустыне, затерявшись между коробками с товаром. Хойт Волкер ныне нашел удачный канал для переправки, так что все пришло в целостности, все белые пакетики. Зелье для отрыва от земли, от всех проблем. Хайделл жаждал его, но теперь он почему-то хотел не только творить беспредел, он желал власти. Чтобы он, а не Алекс находил партнеров, чтобы он, а не Алекс, решал, каких телочек можно трогать, а каких нельзя. А тут началась песня про убытки от всполошенной полиции, которая заставляла залечь на дно.—?Свободы, брат! Благодаря тебе, мне, ***, не хватало свободы все это время! Как же, я должен быть вечно в тени! —?осклабился Хайделл, неприязненно сузив глаза.—?И в этом ты нашел свободу? Тебе не хватило всех шлюх Детройта? —?неистовствовал старший. Будто он не раскладывал случайных женщин. Может, и нет, Хайделл не припоминал на своем веку такого. Да у Алекса все всегда было с какой-то целью. Так он и построил фактически из ничего их банду, так договорился с крупнейшим наркобароном в тихоокеанском регионе. Нет, пожалуй, Хайделл так бы не сумел, но злобно отвечал:—?***, Алекс, ты задрал своими вопросами!—?Ну да, конечно! Потому что ответить тебе нечего! —?вздохнул Алекс, хлопнув себя крупными ручищами по коленям. —?***, Хайделл… Почему ты никогда не думал головой?—?Потому что на*** она в таком мире? А? Алекс, ну на***? Делаю то, что хочу! —?плел какую-то несуразицу Хайделл, пытаясь вновь замахнуться на брата. Как обычно. И закончилось это как обычно, то есть Алекс стукнул его о стену, вывернув руку, говоря:—?Слушай сюда, дубина! Я заботился о тебе с рождения!—?Не напоминай, что мое рождение?— это случайность порванной резинки и вообще я жертва аборта… —?гиеной смеялся Хайделл, закатывая театрально глаза. Его любимое выражение лица, которое само собой возникало на такие увещевательные речи братца. Да что говорить? Они оба были бандитами! В какое благородство играл этот Алекс, когда своими руками зарезал их мать? О да, тот денек уж точно не забыть ни под какими наркотиками. Сначала нож чиркнул по голове пятилетнего Хайделла, а потом Алекс с рычанием дикого зверя перенаправил оружие обезумившей женщины. Та еще семейка!—?Заткнись! Я не о том, я этого не говорил!—?Зато наша ?мамочка? говорила! О! Каких вещей я от нее наслушался! —?облизнул пересохшие от полемики губы Хайделл.—?Наплевать на нее! Зато я по-прежнему пекусь о тебе! —?отрезал Алекс. —?И если ты не хочешь немедленно попасть снова в тюрьму, то слушай меня! Ты должен бежать из Детройта и чем скорее, тем лучше.Алекс отпустил, Хайделл ловко вывернулся, придумывая, как бы еще задеть старшего:—?Значит, спровадить решил! Хе-х, удобно! Удобно, ***, так избавиться от ненавистного м***лы-братца, да?Алекс не ударил, не сделал больно. Только положил руку на плечо, лишь слегка сдавив.—?Если бы я тебя ненавидел, то уже сдал бы полиции,?— проговорил брат, глядя прямо в глаза, отчего становилось больнее, чем от всех ударов. —?И после того, что ты сделал, поверь, было такое искушение.—?Нашелся поборник морали! —?вывернулся Хайделл, отскочив. Он ненавидел этот спокойный обреченно грустный взгляд, который буквально прожигал. И хотелось в такие моменты прирезать Алекса больше, чем когда тот бил. Лучше бы ненавидел! А он… Он жалел? Заботился? Отвратительно! Ненависть лучше!—?Не морали! Я не представляю границы твоей безрассудности! —?исходя холодным гневом, продолжал Алекс, сокрушаясь:?— Ваас твой ровесник, но уже командует северным островом Рук, правая рука Хойта Волкера. А от тебя одни неприятности!—?Да пошел ты! Мне по***, кто и чем правит. Мне по*** на этого Вааса! —?восклицал на разные лады Хайделл. Алекс был непреклонен: он уже все решил.—?План таков: сначала ты бежишь в другой город, потом на Рук Айленд. И там отсиживаешься до тех пор, пока ни угаснет шумиха. Мне теперь придется приложить все усилия, чтобы замять это дело. Скоро отбывает корабль контрабандистов. Я договорюсь с ними, так ты окажешься в банде Вааса. Потом будешь ждать моего сигнала! Год, два?— сколько потребуется. Понял? Никаких больше фокусов! —?Алекс отвернулся. —?Как же я устал вечно прикрывать твой зад.—?Кто-то вечно расплачивается за чужие грехи, не так? —?хмыкнул гнусаво Хайделл.—?Не умничай тут! —?прикрикнул на него старший.—??Не умничай?, не делай то, не делай это… ***! —?пробубнил, передразнивая, Хайделл, наконец, трезво рассудив:?— Может, Рук Айленд это и неплохо. До*** зелья, ни*** законов.—?Учти, что у Вааса нрав крутой. Перед ним не попаясничаешь, он и шею свернет,?— предупредил Алекс.—?Да в курсе я, что он такой же наркаш. Норм! Добраться бы! —?беззаботно отмахнулся Хайделл, хотя и правда слышал о главе островных пиратов множество баек, одна страшнее другой. Пожалуй, Хайделлу не хватало масштабов и изобретательности, чтобы так расправляться с людьми, как это умел делать тот самый Ваас.—?Такой разговор мне нравится больше. Собирайся,?— слабо улыбнулся сквозь седеющую щетину Алекс.Так Хайделл сбежал из Детройта. Он предполагал, что вернется, может, даже со своей бандой и свергнет Алекса. Пока он отправился в другой крупный мегаполис, где бурлила жизнь и тоже цвела преступность, но в более скрытом ключе. Еще один черный город.Хайделл привык к таким, не представляя, что ждет его на тропическом острове. Но становилось даже любопытно. В целом, он радовался новому ощущению свободы. До прибытия требуемого корабля контрабандистов оставалось еще несколько недель, Хайделлу на месте не сиделось.Местной полиции он не опасался, потому что им хватало проблем и со своими преступниками, а дело об изнасиловании официантки из затрапезного кафе неблагополучного района Детройта?— уж точно не их забота. Если бы убийства… Да даже с этим повезло! Те два урода выжили.А тела уничтоженных конкурентов банды уже вряд ли бы кто-то нашел. Концы в воду, как говорится. Так же хотел поступить Хайделл в один прекрасный холодный вечер, когда заметил на мосту рассеянного парня, стоявшего у перил. Что он собирался делать?— просто любовался видом или намеревался топиться?— Хайделла нисколько не интересовало. Просто у грабителя к тому моменту были спущены на местные наркотики почти все деньги, которые дал в дорогу предусмотрительный Алекс. Надо было кого-нибудь ограбить. В конце концов, Хайделл мог себя обеспечить, как он считал. Он все мог сам, если бы не братец!Вот и бледный парень с отсутствующим взглядом показался подходящей жертвой. Носил дорогую одежду, на руке поблескивали недешевые часы.Хайделл намеревался присвоить себе все ценности, перепродать их. Он уже успел своим свирепым нравом запугать несколько местных банд, бил людей дни напролет и веселился. А запозднившегося богатея, который где-то оставил свою драгоценную машинку, можно было даже не бить, просто пригрозить ножом; потом и зарезать, чтобы не оставлять свидетелей.Простой и идеальный план не мог дать сбой. Но что-то в ту ночь сместилось среди сфер мироздания, переключились какие-то полюса. Стоило только замахнуться ножом, как парень резко развернулся и перехватил за рукоять!?Упрямый попался! Повы**ся мне еще!??— Хайделл решил убить сразу строптивого ?цивила?. Какое право он имел перечить настоящим хозяевам этой жизни?Нож вновь попытался описать плавный полукруг, чтобы вонзиться в плоть. Хайделл почти смеялся, его разозлили, теперь-то никакой пощады ждать не приходилось. Он представлял, как еще помучает этого идиота перед тем, как добить.Но в глазах противника не читалось ни страха, ни ярости?— пустота! И в этой пустоте Хайделл увидел на миг свое отражение. Он такой же… Он?— пустой! Как и вся эта жизнь, как и весь этот город.Короткая толика секунды точно загипнотизировала его, и бандит не заметил, когда нож оказался окончательно в руке этого странного и страшного человека. Как? Каким образом? Еще за миг до того они сцепились, точно два зверя, деля клинок.Хайделл пытался ударить ногой, но человек поразительно проворно уклонялся. Имел неплохую подготовку, но ему бы не хватило той жажды разрушения, которой обладал Хайделл, ни один ?благонадежный гражданин? таковой не обладал. Уж точно не молодой повеса, который вышел недавно из близлежащего казино. Так казалось, но все ошибаются…Нож врезался в плоть с глухим чавканьем повыше пупка.Боль прошла по телу эклектическим разрядом. От шока первого удара Хайделл попытался еще атаковать, не сознавая серьезность раны. Но противник не оставил шанса: со второго удара грабитель неуклюже повалился на землю.Боль застилала глаза, перекрывала все ощущения. А еще какая-то невозможная досада. Вскрыли, выпотрошили, точно рыбу! Он всегда побеждал! Он наводил ужас на банды не только в Детройте, но уже и в другом городе, мог выстоять против пятерых, подлыми приемами победить их, стравить или пристрелить. Но почему-то в тот день при нем оказался только нож, он и не предполагал, с кем столкнется.Кем же оказался этот несостоявшийся самоубийца на мосту? Неведомо, неизвестно. Может, просто богач с хорошей подготовкой, может… Кого это интересовало, когда из распоротого ножевыми ударами живота хлестала кровь? Много крови! Очень много! И бандит буквально каждой клеткой тела ощущал панику от приближавшейся агонии.Хайделл слегка повернул голову, выгибаясь, точно червяк, перебитый лопатой. На глаза только попалась какая-то бессмысленная карточка, которая выплывала из общей круговерти рушащегося мира. Из абсолютно пустого бумажника при борьбе вылетела визитка, на ней были выгравированы золотыми буквами имя и фамилия: Виктор Зсасз.Так вот, кто его убийца. Его! Грабителя на мосту. Некий богач Виктор Зсасз… Какая странная ирония, какая глупая комедия этой жизни! Такие планы, такие стремления, такие алчные амбиции?— и вот так все обрывалось, не от шальной пули в войне банд, а от собственного ножа. Вскрыли, точно рыбу, точно мешок с мукой… Обидно, горько, больно!Этот самый Зсасз, похоже, впервые убил кого-то. По крайней мере, он стоял на мосту в полной растерянности, но через какое-то время на его бледном лице отпечаталось упоение. Новый преступник взял нож и провел им вдоль своего предплечья, долго рассматривая свежий шрам, ?зарубку?.Маньяк, будущий маньяк?— вот о чем говорил этот восторг, охвативший его. Если Хайделл был просто обкуренным мерзавцем, то весь вид Виктора Зсасза окутывала кроваво-черная тень безумия, а в глазах сквозила ледяная пустота, точно произошла встреча с самой смертью. Похоже, жесткость заразна. Черный город в ту ночь обзавелся еще одним ?правителем?, еще одним истинным обитателем.А неудачливому грабителю только и оставалось, что сдохнуть на потрескавшемся асфальте. В ушах поднимался звон, точно сговорились сотни колоколов, точно каждая его жертва взывала к наказанию. Пусть подавятся! Адский пес просто вернется туда, где и был создан. Никакого сожаления и сочувствия к своим жертвам он не испытывал, ни к Рози, ни к тем, кого он избивал почти каждый день. Зло и добро?— это не для него.Зсасз тем временем метнулся к перилам и выбросил нож. Правильно, так и делают?— концы в воду. Вот только Хайделл не желал представлять, что его?— еще живого?— тоже готовились скинуть с моста, чтобы не осталось улик.И вряд ли его стали бы тщательно искать и опознавать. Мир успешно игнорировал бы его существование, если бы бандит сам не заявлял о себе, не выгрызал на ткани мироздания уродливые отметины. Но, видимо, закончилась его кровавая вакханалия. Предстояло только захлебнуться грязной водой, сгинуть под стоками и тоннами размокшего мусора. Чего же ждал новый убийца? Это воплощение гибели с пустотою в глазах! Он уходил! Он решил, что уже убил и поэтому просто сбегал с моста, теряясь среди гигантских домов. Оставлял мучительно корчится, осознавать свою ничтожность.Колокола, звуки, острые лезвия… Время застыло. Знакомые лица мешались с рылами каких-то монстров. Наверное, проступала истинная сущность. Боль делалась безграничной, тело быстро замерзало. Что ж… Вероятно, пора отправляться в ад. Но подбодрить себя или утешить не получалось, было просто страшно.Где-то на периферии понимания через нестерпимый звон донесся шелест колес. Машина остановилась, из нее выбежал какой-то невысокий человек.—?Говорит детектив Гордон! —?может, он что-то еще передавал, но гул колоколов слишком давил на слух, в глазах летали белые мухи, точно поднялась метель, из этого хаоса вырвалась только последняя фраза:?— Пришлите скорую.Боли — много или мало,Было или будет, —Всем её хватало.? Мертвые дельфины ?Дети из ада?Даже умереть свободным спокойно не дали. Он попался! Копам! Ненавистным ищейкам! Кто бы мог подумать! Точно кто-то смеялся над ним, точно кто-то отнял его везучесть, будто проклял с того дня, как он полез к Рози.Ведьма! Подлая ведьма!Она казалась злой колдуньей, которая и устроила все это, превратив жизнь матерого бандита в какой-то цирк уродов с нелепыми и ужасными совпадениями. Может, это она прокляла этот мост. А то передавали, что накануне с него прыгнула какая-то девушка. Может… Не может. Бред.Сознание истончилось и покинуло. Боль не исчезала, но больше не осмысливалась. Если это и есть смерть, то так лучше, чем в лапах полиции. Даже такой ценой он не желал попадать снова в тюрьму. Лучше в самую преисподнюю, в самое пекло бить морду рогатым бесам, отнимать у них раскаленные вилы. Вот это веселье! Этим он и жил почти с рождения. Он только боялся, что ад вовсе не такой, что ад как раз — это тюрьма, где сплошные цепи, вокруг никого знакомых и только толпа врагов, которые подвергают всем возможным издевательствам. Нет, лучше то, что в цветных дурацких комиксах рисуют: котлы, смола, огонь — так веселее. Но на деле скорее тюрьма… Или же… Наказание ему — это жизнь?Его персональные девять кругов ада начались в серых стенах тюремной больницы.Он очнулся посреди ночи от того, что кто-то перешептывался. В темноте кто-то крался к нему. Все двоилось и троилось, из-за решетки окна метались мерцающие тени — какой-то придурок повесил напротив следственного изолятора колоссальную неоновую вывеску. Вот они — обещания счастья, вот она — ?страна чудес?. Где? Где же? И где такая, чтобы для всех и сразу?Только боль, которая отзывалась тупой тошнотой и бессилием. На животе крепились два крупных пластыря и грязноватые бинты. (Похоже, нож не задел артерию, иначе бы все закончилось намного раньше). Руки и ноги упрямо не желали двигаться, только слегка дернулись. Вот он и начался, его личный кошмар, его персональный ад. Это все-таки произошло, он остался жив, но в таком состоянии, что питал только отвращение к себе.Единственный зрячий глаз резали эти паршивые сине-розовые блики, мешая рассмотреть, кто приближался справа.Врезать тому, кто крался. Хайделл сперва попытался, но задохнулся от боли, которая огнем прошивала все внутренности.— Помнишь меня? Помнишь, ***! — Черная тень закрыла собой все пространство. Смутно знакомое разбитое лицо, да такое, словно по нему бульдозер проехал. Кто-то его здорово разукрасил, уже довольно давно, но следы не изгладило бы время. Только когда крупная ручища сдавила горло, Хайделл вспомнил того громилу из гетто, которого отделал арматурой зимой. Тот все-таки выжил, и, похоже, попал еще в передрягу, раз оказался в тюрьме и снова в больнице. Почему только так совпало? Кто-то намеренно подстроил?— Передавай привет Алексу, сука! — с этими словами враг выхватил что-то острое. В темноте да еще со стороны слепого глаза не удалось рассмотреть.Это же острое враг попытался протиснуть в рот. Хайделл все же нашел силы дернуться, не собираясь умирать. Уж точно не так. Нет! Он очнулся! Он выжил даже после встречи с воплощением самой смерти! Только бы найти хоть немного сил и былой прыти.Снова боль. Острая и жгучая. Во рту стало неприятно холодно и солоно от заполнявшей его крови. Хайделл, едва не захлебнувшись, перехватил оружие, от нового шока практически вскочил, вслепую ударил громиле в челюсть лбом, хотел проорать что-то матом, но голос исчез, да и не позволили бы ошметки раскроенной правой щеки.Оружие блеснуло в неоновой вывеске. Хайделл завладел им и не разбираясь, что это вообще — заточка, наверное — всадил в горло громилы.В ходе потасовки что-то упало, где-то загудела сирена тревоги… Или же нет. Больше он ничего не помнил, снова теряя сознание.Кому-то было выгодно, чтобы он не выжил и не рассказал что-либо на допросах. Кто-то не хотел, чтобы узнали то ли о банде Алекса, то ли… о Рук Айленде! Хойт Волкер прикармливал кого-то в полиции этого города. Иначе объяснить появление заточки и давнего врага не удавалось.Конкуренты Алекса оставили ему шрам ?полуджокера?, распоров правую щеку. Зашивали наспех и почти на живую. Красавчик же, ничего не скажешь! Определенно кто-то его проклял, иначе такую полосу катастрофических невезений не назвать.Сначала наслали образ смерти на мосту самоубийцы, потом похожего на собаку-водолаза детектива, который бесил своим благородным поступком. Затем кто-то явно подстроил, что враждебная группировка — почти вся пойманная после того зимнего столкновения — обнаружилась с Хайделлом в одной камере. Вот если бы какие-то незнакомые или — еще лучше — свои. Он-то никогда не признавал сотрудничества, все время несся один, считал себя самым крутым. А сейчас был бы рад самой последней шестерке из банды Алекса. Но нет, ни одного.Хайделл осознал, что окружен врагами. Вокруг него оказались многие бандиты, которых он недавно с увлечением избивал, считая мелким сбродом.Отчаяние вязкой жижей заполнило душу: это конец. Сил драться не было, рана плохо заживала, несколько раз гноилась, открывалась; внутри тоже что-то постоянно болело. Не очень-то стремились, чтобы он дотянул до суда. Но его надеялись сгубить паршивым обращением с рождения, не привыкать. Его злость работала вместо регенерации, как у бродячего пса. Нет, отчаиваться нельзя, это означало бы изменить себе. У пса остались все такие же острые зубы, у монстра отняли все, подарив опаснейшее оружие — бесконечную злобу.Потом оказалось, что детектив Гордон убедил кого-то, что обвиняемый обязан дожить до суда. Те самые равные права, куда же без них. Иронично предоставлять адвоката адской гиене. Да еще он теперь стал свидетелем по делу нового маньяка. Виктор Зсасз… Зсасз с тупыми ?зарубочками? — так он решил считать жертвы?Нашелся же этот Гордон, поборник справедливости, потом его прижал кто-то из своих же, но купленный. Детектив сам начал тонуть в ворохе непонятных заговоров, добрые господа в полиции черного города не нужны. Собаки-водолазы не чета волкам и прочим диким хищникам: их легко победить, не силой, не в прямом столкновении, а нечестными обходными путями. Добро и зло — не для шакалов.Впрочем, что за доброта такая? Велика ли заслуга, что детектив Гордон не дал умереть, а передал в лапы жадных пауков. Видимо поднявшейся шумихой он и навел на Хайделла структуры, которые стояли выше полиции. Как только рана немного затянулась, начались нескончаемые допросы…Свет слепил глаз, время тянулось медленно. От этой бесконечной пытки становилось даже скучно.— Хайделл, зачем ты делаешь себе только хуже? — приторный голос, зато у приспешника обладателя этого голоса крепкий кулак. Прощай еще пара зубов! Да какое уже дело. С каждым новым шрамом он становился все более уродливым, под стать окончательно разложившейся душе, как обличение ее черноты. Зато этот любитель говорить издевательски-ласковым тоном носил костюмчик с иголочки и по-крокодильи улыбался, глядя через затонированные бледно-синим очки.Агент Уиллис — вот еще один демон персонального ада. Подлейший демон с елейным голосом и в белом костюме. Он пришел из ЦРУ, и уже который день пытался в буквальном и переносном смысле выбить информацию о Рук Айленде и Хойте Волкере. Вроде как ЦРУ заинтересовалось этим забытым всеми островком, просекло, что с него поступает товар. Уж будто так пеклись о здоровье ?избранной? нации! Скорее всего, Волкер просто пожадничал, чтобы купить и их ?слепоту?. А зря, ох, зря!— Повторим с самого начала? Что происходит на Рук Айленде? — буравил взглядом агент Уиллис.— Не знаю! Какой еще Рук Айленд? Не слышал о таком, — уходил в глухое отрицание всего Хайделл, откровенно ухмыляясь окровавленными губами.И так в течение нескольких часов, и так почти каждый день. Интересно, тот самый детектив Гордон догадывался о методах его коллег? Лучше бы дал тогда сдохнуть на мосту. Или не лучше, Хайделл просто выжидал. Теперь он намеревался выбраться любой ценой. Помощи от Алекса ждать не стоило: уж очень плотно взялись за пойманного бешеного шакала, не подкупить всех. О банде брата тоже спрашивали, требовали каналы сбыта и прочую ересь. Но сдавать своих — последнее дело. Он еще шпионил до сих пор на Алекса или делал вид.Только в камере его объявили ?крысой?, за то, что якобы крал у своих. Своих! От этого даже становилось смешно. А все почему? Потому что знающие о бандах Детройта сторожа поместили в одну камеру с той самой бандой ?рэперов?, с которыми еще зимой шла борьба за территорию. И каждый день приходилось драться за себя, чтобы с его телом не сделали кое-что похуже смерти… Один раз его все же поймали и заклеймили.Теперь под зрячим левым глазом расплывался уродливый круглый шрам-ожог — так отмечали всех ?крыс?. Но он продолжал ненавидеть всех, он не сдался бы никогда, выбиваясь из сил, каждый день устраивая драки. Снова и снова в безумном повторении практически одних и тех же действий в надежде на изменение.ЦРУ хотело сломать его любой ценой. Полиция просто мстила за беспорядки, пойманные из банды — за давнюю вражду. Весь мир желал уничтожить его, весь мир хотел, чтобы он вообще никогда не рождался. Пусть подавится! Пусть подавятся все! Но все ближе подступали отчаяние и безумие. Снова и снова, по кругу.Если раньше казалось, что родился в аду, то постепенно бешеный пес понимал, что ад только начался. Ему впаяли приличный срок за дела Алекса, чуть меньше за грабежи, неоднократное нанесение тяжкого вреда здоровью и изнасилование. Убийства в войне банд не раскрылись, но это не особо облегчало его участь. Это был ад каждый миг, каждый день. Он уже практически сошел с ума, а ведь не прошло и года.Та свободная шальная жизнь под прикрытием Алекса была раем. Хайделл в очередной раз проклинал ведьму Рози, где бы она ни была теперь.Ее тень ныне маячила, она смеялась, но не как человек, как еще один демон. А еще в страшных снах теперь являлся Виктор Зсасз. Он не насмехался, он стоял самим образом смерти. Вскоре оказалось, что последний разыскивается за убийства. С той самой ночи он превратился из бывшего богача в наемного убийцу. Надолго ли? Хайделл уже тогда понял: перед ним маньяк.Теперь казалось, словно он крадется по стене с внешней стороны, чтобы довершить незаконченное на мосту. Оказывается, чтобы стать убийцей не обязательно, чтобы кто-то умер, барьер все равно лопается. Хайделлу хватило и того, что он увидел в пять лет, он уже с тех времен не боялся отнимать жизни. А здесь, в этом истинном аду без видимого огня и бесов, он впитал всю возможную ненависть. Уже никто не волновал его, он только мечтал, когда в руки попадет револьвер. Он хотел убить! И чем большее число уродов, которые бросили его в эту яму, тем лучше. Даже Алекса за то, что допустил такое стечение обстоятельств. Уже ничто не останавливало.Возможно, Хайделл медленно терял остатки здравого рассудка, день за днем превращаясь из отморозка тоже в настоящего маньяка. В тот день на мосту его точно окутало мрачное облако, которое клубилось над Зсасзом. Мир сошел с ума, черный город сошел с ума. Похоже, безумие заразно.Он устал, измучился, но только больше устраивал драк. Он всегда бил первым, редкий день проходил без потасовок, зачинщиком которых он являлся.И он же сумел спровоцировать однажды бунт, когда проворно все же стащил у агента Уиллиса скрепку во время очередного допроса. Так появился шанс отправиться на Рук Айленд, но осталось еще одно дело. В руки все же попали револьвер и нож. Убить! Всех!