Желание женщины (1/1)

Несколько секунд понадобилось профессору Дарову на то, чтобы прийти в себя от шокирующей новости. Нана – совершенный организм. К сбою системы могло привести только грубое электромагнитное или механическое воздействие, но нано-анализатор был уничтожен вместе с Давицким при взрыве лаборатории, а повредить механическую часть можно было только если разобрать девушку на запчасти. ?Как? Как это могло произойти? Неужели ?Н.А.Д.О? все-таки уцелел и попал в руки последователей Давицкого?? - все эти мысли в одно мгновение пронеслись в голове ученого, но как бы там ни было, все уже произошло. При одном допущении, что Нана может остаться в инвалидном кресле, а то и хуже: начнется постепенный отказ всех систем жизнеобеспечения, - Алексея Петровича охватил страх. Он уже потерял однажды дочь и не хотел, чтобы что-то случилось и с Наной. - Отнесите ее в лабораторию: необходимо провести диагностику, - велел он и при этом так посмотрел на Скворцова, точно хотел его испепелить. Новая лаборатория Алексея Петровича представляла собой две смежные комнаты в глубине квартиры, образующие достаточно большое пространство. По верху комнаты были пущены многочисленные провода всех цветов и диаметров, вдоль стен располагались несгораемые шкафы, где хранились все уцелевшие документы проекта по созданию андроида, а так же некоторые другие наработки профессора. Середину комнаты занимал стол, напоминающий рентгеновский, а в углу на столике на колесах покоился компьютер. Артем осторожно перенес Нану через порог и остановился в нерешительности. Возможно, из-за сложившихся обстоятельств, а может быть, просто за счет ассоциаций, но это помещение напомнило ему реанимацию. ?Господи, только бы ее не пришлось форматировать, - подумал он. – Если с Наной что-то случиться, я не прощу себя? - Артем, что-то не так? – Нана, находясь на руках мужа, почувствовала, как у него похолодели руки. - Да нет, Нана, что ты?! – Скворцов попытался казаться веселым, чтобы поддержать жену. – Уверен, Алексей Петрович все устранит. Ты же сама говорила, там какая-то ерунда. - Да, конечно… - Нана отвела взгляд, - ерунда. Тон молодой женщины казался уверенным, но на самом деле она переживала. Хотя она и говорила Артему и Нине, что дело, скорее всего, в легкоустранимом дефекте, из-за которого даже волноваться не стоит, точной причины наступления паралича она не знала. Было вполне вероятно повреждение отнюдь не технической, а программной части, что для нее будет означать дальнейшую жизнь в инвалидном кресле: форматировать себя после всего с ней случившегося она не позволит. Нана знала: у нее есть муж, сестра, брат и, конечно же, отец (даже два), которые ее не бросят ни при каких обстоятельствах. - У вас еще будет возможность успокоить друг друга, - прервал затянувшийся диалог Алексей Петрович, - а сейчас я должен осмотреть Нану. Артем сдавленно кивнул и, осторожно положив Нану на рентгеновский стол, вышел. На душе Скворцова скребли кошки. За время совместной жизни он довольно хорошо успел узнать свою благоверную и прекрасно знал, что по-настоящему убедительно лгать она так и не научилась. Когда они ехали к профессору, обычно спокойная и молчаливая, Нана болтала без умолку. Вспоминала свадьбу, их поездку в Питер к родне Артема, рассказывала об отношениях со свекром и свекровью. Формально она делала это для Нины, но Артем понимал, что это лишь еще одна возможность прокрутить в голове воспоминания о светлых моментах семейной жизни. Один Бог знает, что теперь будет с ней, и виноват в этом будет только Скворцов, и никто больше. Дмитрий и Дина Обуховы не спеша возвращались домой из кино. Вечерняя прохлада и запах акаций, растущих вдоль аллеи, создавали романтическое настроение, но Диме было не до романтики. После разрушения лаборатории Давицкого он устроился сисадмином в редакцию молодежного канала ?Вуз-ТВ?, за прошедшее время вышедшего за рамки интернет-телевидения собственного вуза и ставшего полноценным кабельным каналом, ориентированным на студенчество и имеющим определенные рейтинги. Работа приносила стабильный доход и некоторую степень удовольствия, но все же не до конца его удовлетворяла. Узнав, что профессор Даров при финансировании Андрея Мещерского и Леонида Колесникова создал мини-лабораторию в стенах собственной квартиры, подумывал вернуться к былому сотрудничеству. - Дим, нано-технологии – это, конечно, очень увлекательно, - говорила Дина, медленным шагом ступающая рядом с Обуховым, - да и Алексей Петрович замечательный человек, но менять на это работу… Я не знаю. - А менять никто и не собирается, - успокоил жену Дима, - просто иногда с такой теплотой вспоминаю, как мы Нану создавали… У меня до сих пор половина гаража забита ?потерявшимися? деталями. - Ты хочешь сказать из-за тебя ее… не доделали? – удивилась Дина. - Ты думаешь, я способен был так поступить с собственной сестрой? – на лице Димы продолжала играть улыбка. – Все это списали на погрешности в расчетах, и Давицкий присылал еще. - Ну допустим, - не стала спорить его спутница, - но ведь Нана – единственный проект Дарова, и этот эксперимент удачно завершен, учитывая последние события. Чем таким ты еще будешь заниматься? - Да есть у меня одна идейка, - отмахнулся Обухов. – Ты мне лучше скажи: что на ужин? - Планировала сделать пиццу, - настала очередь Дины улыбаться: это национальное итальянское блюдо у Димы было на втором месте после науки. Обухов театрально-мечтательно закатил глаза и уже хотел ответить Дине что-то в своей неповторимой манере, когда разговор был прерван телефонной трелью. - Да, Алексей Петрович. Чем дольше продолжался разговор, тем серьезнее и задумчивее становилось лицо Обухова. Всю веселость и задор точно смыло с его лица. У Дины, наблюдавшей за этой картиной, от волнения стало часто биться сердце. Из коротких фраз, которые произносил он в ответ, не выходило ничего хорошего. Было ясно одно: случилось что-то серьезное и, судя по всему, с Наной. - Боюсь, ужин придется отложить до следующего раза, - произнес Дима, закончив разговор. - Что-то с Наной? - Да. - Но ведь ничего серьезного? – в глазах Дины мелькнула надежда. - А вот этого не знаю, - Дима направился в сторону припаркованного неподалеку мотоцикла. Нана лежала на столе в лаборатории и старалась даже не думать о будущем. От ее висков, запястий и голеней тянулись провода, с помощью которых она была синхронизирована с компьютером. Завершался процесс диагностики систем. Профессор Даров задумчиво смотрел в экран, наблюдая за показателями, и время от времени нажимал определенные клавиши. - Нана, - обратился он к пациентке, - сейчас ни о чем не думай. Просто пошли сигнал к ногам. Стараясь даже не дышать, Нана сосредоточилась на единственном действии: ?Необходимо согнуть левую ногу?. Она даже закрыла глаза и представила, как электрические импульсы проходят по ее нервной системе, чтобы дать сигнал определенной мышце, но – бесполезно. Несмотря ни на какие усилия, нога осталась неподвижной, лишь под кожей слегка сжалась необходимая мышца. - Все ясно, - одним нажатием кнопки, ученый завершил программу и, подойдя к Нане, стал освобождать ее от проводов. – Слава Богу, повреждений в главном процессоре, то есть мозге, нет. Произошло окисление группы контактов, отвечающих непосредственно за сокращение необходимой группы мышц. Нана почувствовала заметное облегчение: как она и предполагала раньше, дело всего лишь в неисправности контактов, а значит, устранение дефекта займет не больше часа и никак не отразится на мыслительных способностях. Однако лицо Алексея Петровича не выражало такого же оптимизма, и Нана остановила на нем вопрошающий взгляд: - Алексей Петрович, дело действительно только в этом? - Да, но… понимаешь, лаборатория только недавно была восстановлена – еще не все есть в наличии. Перед тем, как начать диагностику, я связался с Димой: он обещал подвезти необходимые детали, если таковые найдутся, - лицо профессора выражало, что ему сложно в чем-то сознаться. – Если же нет, их придется заказывать, а это займет время. Нана замерла. ?Значит, мне все-таки доведется еще раз посмотреть на мир по-новому? - эта мысль возникла где-то за пределами рационального мышления, и не вызывала положительных эмоций, как, впрочем, и отрицательных. Обидно, конечно, ограничивать свой мир из-за отсутствия сущего пустяка, но с другой стороны это тоже будет определенный опыт. Негативный, тяжелый, но все же опыт, что-то новое, что изменит повседневную рутину. Так успокаивала себя молодая женщина, чтобы не заплакать и не расстраивать отца еще больше. Она взяла профессора за руку и крепко сжала. - Ты лучше скажи, как это случилось? – вздохнув, Даров перевел тему. - Мы поссорились с Артемом. Он сказал, что я никогда не стану человеком больше, чем я им уже являюсь, потому что не нуждаюсь в пище, - прямо ответила Нана. – Чтобы доказать, что главное не это, а чувства, я выпила стакан апельсинового сока. - Боже мой, Нана! – Алексей Петрович и предположить не мог, что семейная жизнь сделает его девочку такой импульсивной, сжав рамки рационального мышления даже больше, чем того требует здравый смысл. – Я же тебе говорил: только вода! Все остальное для тебя, как для обычного человека чистая уксусная кислота. - Знаю, но слова Артема, несмотря на верность суждений, сильно меня обидели. Со стороны это выглядело, как банальное упрямство и безрассудность. С каждым новым днем или даже часом в Нане было все больше от человека и меньше – от робота. Параллельность мышления, отсутствие попыток проанализировать то, что анализу не подлежит, интуиция, легкая спонтанность – все это лишь подтверждало, что Нана стала человеком и радовало профессора, но сейчас уже перешло все границы: даже у людей есть инстинкт самосохранения, предохраняющий их от глупостей. - Нана, неужели это того стоило? – мягко спросил Даров. – Хорошо еще все обошлось несколькими контактами, а если бы произошло короткое замыкание? Ты понимаешь, к чему это могло бы привести? - В лучшем случае – к включению ?Безопасного режима функционирования? и блокировке всех программ, в худшем – к выходу из строя центрального процессора. И то, и другое равносильно смерти, - голос Наны был почти равнодушным. – На тот момент мне было все равно. Я лишь хотела доказать Артему, что ради него готова на все. - Не могу поверить, - только и смог произнести Алексей Петрович. – И все это из-за простого завтрака? Да, неудавшийся завтрак не причина для самоубийства, как не причина для этого и уязвленное чувство собственного Я, но как сказать профессору, почти отцу, ЧТО на самом деле стало тому причиной. Человеческая жизнь – штука сложная, и Нана много раз убеждалась, что порой даже самые близкие люди не могут понять истинных причин, скрытых не в словах и даже не в поступках, а в мыслях. Несколько секунд тишина в лаборатории нарушалась лишь мерным гудением процессора. Нана прикрыла глаза и, прикусив губу, опустила голову. Ей сложно было признаться во всем, и при этом не очернить Артема, но она все же решилась: - Дело вовсе не в этом, - робко произнесла она, - еще одна фраза – и он бы назвал истинную причину. Я просто не стала вынуждать его доходить до крайности. - Так в чем же тогда причина, я не понимаю?! - Я никогда не смогу ни забеременеть, ни родить, - выдавила из себя Нана со свойственной ей прямотой. - А вот это надо исправить, - раздалось у двери. Одновременно обернувшись, Нана и Алексей Петрович увидели Диму. Он, очевидно, только что зашел и услышал обрывок разговора. Нана лишь невесело усмехнулась про себя: если это была попытка поднять ей настроение, то не самая удачная. Исходя из того, что двести грамм апельсинового сока всего за пару часов проели стенки желудка и вступили во взаимодействие с электронной частью, Нана боялась даже представить состояние своей половой системы, но знала почти наверняка: это всего лишь достаточно качественные, но не несущие никаких функций муляжи. - Дмитрий! – многозначащим тоном осадил вошедшего ученый и незаметно для Наны слегка постучал себя по лбу. – Ты нашел необходимые детали? - Обижаете, - Обухов достал из сумки большую жестяную банку из-под кофе, - вот. С этими словами Обухов поставил банку на стол возле компьютера и подмигнул Нане. Молодая женщина невольно улыбнулась. Теперь, когда Дима пришел, она не сомневалась в том, что все ее опасения были напрасны. - Алексей Петрович, - спросила Нана с наивностью ребенка, - а то, о чем говорит Дима, возможно? - О чем ты? - Вы же слышали! – воскликнула молодая женщина. – Он сказал: ?А вот это надо исправить!?. Так возможно ли провести модернизацию моих систем, придав им те же функции, что выполняются в человеческом организме? Даров, вздохнув, положил руку ей на плечо. Рано или поздно этот разговор должен был все равно состояться. Когда создание Наны было на последних стадиях проектировки, подобно сердцу были созданы и все прочие органы для робота, сохраняющие не только структуру, но и функции. Однако Давицкий, сославшись на вопросы финансов, заявил: ?Это сильно удорожит процесс и сделает робота более слабым? - и таким образом решено было ограничиться имитацией. Сам ученый, на тот момент не до конца уверенный в удачности эксперимента, довольно быстро забыл об этом, но предприимчивый Дима, как оказывается, не стал разбирать тестовые образцы, что стало известно уже после свадьбы Наны и Артема. - Такая возможность действительно есть, - ответил профессор, - этот вариант в свое время был отвергнут Давицким, но у Димы сохранились тестовые образцы и, если ты уверена в своем желании, то провести модернизацию не составит труда. Нана просияла счастливой улыбкой. Если модернизация пройдет успешно, в чем она лично не сомневалась, различия между ней и простыми людьми станут еще более расплывчатыми и условными. Она сможет принимать пищу без вреда для здоровья, ощущать вкус, сможет иметь детей, наконец! Она ничем не будет отличаться от тех, кто был рожден! Процент устройства в ней будет сокращен с пяти до трех, а то и двух, а это уже совсем мизер. - Модернизация сведет физиологические особенности к минимуму, а это самое главное. - Тогда можем начинать, - Алексей Петрович из желания приободрить еще раз провел рукой по волосам Наны и отключил ее. Замена контактов заняла буквально несколько минут, в то время как модернизация длилась около десяти часов. Все это время профессор Даров и его помощник Дмитрий Обухов, подобно нейрохирургам, подключали к каждому из органов микроэлектроды, воссоздавая сеть мельчайших сосудов, обеспечивающих кровоснабжение органов, интегрировали их с нервной системой Наны, параллельно проверяя их работу в автономном режиме. Пару раз за проведение операции возникали обстоятельства, в которых ученые чувствовали себя канатоходцами, балансирующими над краем пропасти, и Дима предлагал остановить эксперимент, но в последний момент Алексею Петровичу удавалось стабилизировать работу систем и состояние ?пациентки?, и процесс продолжался. Было уже за полночь, когда к Нане вернулось сознание. Как всегда резко и без всяких побочных ощущений. Лабораторию освещал резкий свет люминесцентных ламп, слышалось, как Дима отбивает ритм по клавиатуре компьютера. Молодая женщина медленно повернула голову и увидела склонившегося над ней профессора. Вид у него был усталый и слегка взволнованный. - Ну, как ты? – спросил он с видом врача, успешно выведшего пациента из наркоза. - Все хорошо, - ответила Нана и медленно села. - Попробуй пошевелить ногой, - попросил Даров. Нана сосредоточилась, внутренне готовая к тому, что результат за этим последует тот же скудный, что и в прошлый раз, однако все вышло как всегда легко: система снова пришла в норму. Это уже было хорошо, но Нану все еще волновал вопрос: - Алексей Петрович, как прошла модернизация? - Ну, мы с Димой сделали все, что могли, - ученый улыбнулся. – Да, Дима? - А, что? – Обухов снял наушники и отвлекся от компьютера. – Да, Нан, не волнуйся: теперь можешь хоть керосин литрами глушить, ничего с тобой не случится. - Керосин?! – удивилась Нана. - Ну, не хочешь керосин – пей ацетон, - продолжал подкалывать Обухов. - Дмитрий! – осадил его Алексей Петрович, видя удивленный взгляд Наны. – Мне кажется, сейчас неподходящее время для шуток. - Да, извините, - опомнился ассистент ученого. – Я сейчас. С этими словами Обухов покинул лабораторию и направился на кухню. То, что системы его любимой ?сестренки? готовы к работе, показал тест в безопасном режиме, но показатели – показателями, а проверить это на практике пока Нана в лаборатории все же не помешает. Руководствуясь такими мыслями, Дима остановился у холодильника и задумался над его содержимым. ?Так, и что мы имеем? Молоко, колбаса, яйца… Что ж, неплохо для омлета, но сейчас уже три часа ночи. Ладно! – тек поток мыслей в его голове. – Первое, что пробует ребенок – молоко. Значит, на первый раз обойдемся им?. Он достал из шкафа кружку и до краев наполнил ее этим питательным сладковатым, а главное, достаточно щадящим организм напитком, и направился в лабораторию. Проводив Обухова веселым взглядом, Нана вновь вернулась к своим мыслям, и лицо ее вмиг стало серьезным. Алексей Петрович что-то возбужденно говорил ей, о чем-то спрашивал, но его слова сливались в сознании молодой женщины в единообразный монотонный гул. ?Мы с Димой сделали все, что могли, - повторила она про себя слова ученого. – Все, что могли. Значит, не все, что было возможно?. Способность без вреда для здоровья употреблять пищу, конечно, делала ее еще на шаг ближе к обычным людям, но важнее для нее было другое: то, что послужило истинной причиной просьбы о модернизации. Но как задать столь щепетильный вопрос Алексею Петровичу, он ведь для нее все равно, что отец, а поднимать такие темы в разговоре с папой как минимум нерационально, если не сказать: ?Неэтично?. Но, с другой стороны, кто кроме него, ее создателя, может дать ответ на столь важный вопрос? Можно, конечно, задать его Диме, но тот отшутится или постесняется отвечать, если вообще вникал в такие тонкости. - Нана! Нана, ты меня слушаешь?! – Даров слегка повысил тон, чтобы привлечь внимание ?дочери?. – Тебя что-то беспокоит? Чтобы не растерять смелость и хоть как-то скрыть неловкость, Нана как можно спокойнее, почти безэмоционально спросила: - А как на счет репродуктивных функций? - Была проведена модернизация всех твоих систем, которые того требовали, в том числе и половой, - ответил ученый, не теряя чувство такта. - Вы уходите от ответа, Алексей Петрович, - Нана осмелилась поднять на него глаза. Ученый замолчал, обдумывая неловкость сложившейся ситуации. Нана для него еще давно стала дочерью, а не просто роботом, созданным в лаборатории, и относился он к ней соответственно, но сейчас был именно такой момент, когда волей или неволей нельзя было закрывать глаза на правду. Поборов легкий шок, вызванный настойчивостью Наны, он ответил: - Теоретически после проведенной операции твой организм полностью адаптирован для процесса вынашивания и рождения ребенка, но понимаешь… - тут он запнулся, посмотрев в глаза внимательно его слушающей молодой женщины, - репродуктивной функции в понимании образования половых клеток, у тебя нет. - Значит все впустую? - опустила глаза Нана, чтоб не показать набежавших слез. - Я все равно не стану человеком. - Ну, почему не станешь, Нана?! Ты и до модернизации была почти человеком: ты умеешь главное – чувствовать! – Даров крепко прижал ее к себе. – А теперь, теперь не только приборы, но и опытный врач не отличит тебя от тех, кто был рожден. - Да что мне за дело до всех приборов и врачей, если я не никогда смогу сделать того, на что способны только те, кто, как Вы выражаетесь, был рожден – дать жизнь, настоящую жизнь ЧЕЛОВЕКУ?! - Почему сразу ?Никогда?? – ученый осторожно приобнял молодую женщину за плечи и осторожно усадил на крутящееся кресло возле компьютера. – Совсем недавно мне совместно с Институтом Генетики предложили проект создания нано-гамет, аналогов половых клеток человека. Так что не все еще потеряно. Возможно, надо просто подождать. - И сколько времени уйдет на ожидание? – с толикой сарказма поинтересовалась Нана. - Пока нельзя дать точные прогнозы, но по предварительным оценкам лет пять-семь, - не стал кривить душой ученый. - Нет... слишком долго, - покачала головой она. - Нана, не думаю, что для тебя это так долго, - утешающе улыбнулся профессор. - А для него? - подняла глаза на ?отца? Нана. Уточнять, кто такой Он было бы лишним. Даров вздохнул. - Для него – возможно, но не настолько, как тебе кажется. Но молодая женщина продолжала смотреть на него снизу вверх с завидным упорством, словно это могло повлиять на развитие ситуации. Объективно она понимала, что подобное поведение ничего не изменит и только сделает больно Алексею Петровичу, но подсознательно надеялась на чудо. Казалось, что ученый вот-вот сдастся и скажет, что если постараться, создание проекта можно будет уложить в год-полтора, но, увы, таких чудес не бывает. Он лишь присел на корточки перед Наной и, взяв ее за плечи, глядя в глаза произнес: - Послушай, вы с Артемом только недавно поженились – вам еще рано зацикливаться на этой проблеме. Поживите пока для себя: кафе, рестораны, театры. Время от времени можете куда-нибудь ездить: на курорты или в дома отдыха, а там и время пройдет. - Но, Алексей Петрович, семь лет… - С этим не стоит спешить, поверь мне, - с этими словами Даров поднялся на ноги. – А сейчас всем нам лучше отдохнуть. Сегодня вам с Артемом лучше переночевать здесь: уже поздно. Нана сдавлено кивнула. Дима возвращался в лабораторию с кружкой молока для Наны и, столкнувшись с Алексеем Петровичем в дверях, заметил: на нем не было лица. Можно было списать это на усталость, но Обухов мог поклясться, что в таком состоянии видел наставника лишь тогда, когда он узнал о втором похищении Наны, а значит, произошло что-то серьезное. Обухов перешагнул через порог: так и есть. Нана сидела на кресле возле компьютера мрачнее тучи и смотрела в одну точку. Если присмотреться, можно было даже заметить небольшие капельки слез, стекающие по щекам. - Нась, что тут у вас стряслось-то? – поинтересовался он. – Даров на входе чуть меня с ног не сбил, ты сидишь сырость разводишь. Что не так-то? - Все не так, - бесцветным тоном отозвалась она. - С модернизацией проблемы? - Нет. Все отлично. Вы с Алексеем Петровичем сделали все, что могли. - А почему тогда я не вижу радости? - Все отлично, - повторила Нана и через силу улыбнулась. – Что там у тебя? - Молоко, - Дима протянул собеседнице кружку. – Пей смело. Говорят, это еще и успокоиться помогает. - Спасибо, - Нана взяла кружку и сделала небольшой глоток. Для нее это было новое ощущение. Слегка теплая жидкость приятно обволакивала полость рта и горло, а тонкий сладковатый вкус отчего-то навевал приятные воспоминания и отгонял грусть. - Ну как? – поинтересовался Дима. – Понравилось? - Да, - ответила Нана, отставив кружку в сторону, - только странно. - Что странно? - По-настоящему ощущать вкус… - ответила Нана рассеяно. – Ведь когда я пила сок, я чувствовала только то, что он липкий, а теперь… - И где радость нового ощущения? Нана еще раз улыбнулась. Дима навсегда занял в ее сердце место заботливого старшего брата. Пожалуй, после Дарова и Артема он был первый, кому она могла довериться. С ним можно было обсуждать те вещи, которые уже нельзя с вышеперечисленными людьми. - Дим, скажи, когда ты намекал на модернизацию, ты знал, что я все равно не смогу иметь детей? - Ну, знал, конечно, но ведь Алексей Петрович говорил о создании нано-гамет, - пожал плечами Обухов. - Мне он тоже говорил, но Дим… Семь лет – это… Да Артем не поверит, даже если я ему скажу! - Ну, пусть спросит у Алексея Петровича – тот ему даже проект может показать, - все еще не до конца видел проблему Дима. – Он пока только на бумаге, но все же лучше, чем ничего. - Алексей Петрович – лицо заинтересованное, - продолжала гнуть свое Нана, напрочь забыв о молоке, - будет ощущение, что он покрывает мою несостоятельность. - А для тебя важно, чтобы все и сразу? – догадался Обухов. Нана кивнула. Конечно, не сразу, но ей хотелось побыстрей забеременеть, чтоб доказать Артему: она не только давно не устройство, но после операции больше и не кусок железа (или мяса), а полноценная женщина. - Слушай, сестренка, в таком случае, ты не задумывалась об искусственном оплодотворении? - А в моем случае это возможно? – удивилась Нана. - Теперь – вполне, - кивнул Дима. – А что? Найдем тебе донорскую яйцеклетку, а дальше по стандартной схеме. - Но… Это же дорого, - идея казалась Нане привлекательной, но она решила выявить все подводные камни. - Есть у меня один знакомый в этой области, - хихикнул Дима. – В институте на первом курсе вместе учились, потом он в медицинский свалил. Он мне как раз за одну услугу должен.