Глава 22. Ложь на лжи, и ложью прикрывая (1/1)

Прикрепив последнюю фотографию к коллажу, я отступила, чтобы оценить проделанную работу. Глядя на снимки, теперь я понимала, почему Максон не развесил их сразу после нашего возвращения две недели назад. Они казались фальшивыми, постановочными.Это путешествие сложно было назвать медовым месяцем, но ничего сладкого в нём не было, одна лишь горечь. Мы почти не оставались наедине, да и времени на отдых едва ли хватало. Банкеты, балы, приёмы, частные встречи, экскурсии?— голова шла кругом от их обилия. Я успевала только переодеваться. Завтраки, обеды и ужины проходили в спешке, поэтому к возвращению в Анджелес я похудела почти на десять килограмм.Снимков было много: Лондон, Эдинбург, Париж, Римма, Патра, Вена, Брюссель, Кемер, Нью-Дели, Берн, Канберра, затем ещё несколько снимков из крупных провинций Иллеа. Удивительно, как на некоторых странах отразилась последняя мировая война. Что-то осталось прежним, а что-то изменилось. Для меня эта поездка стала хорошим историческим экскурсом. Я была в восторге от экскурсий по памятным местам мира, но этим сыт не будешь.Наши отношения с Максоном зашли в тупик, и это успела заметить не только Мэй, которая ничего не знала о размолвке, но и Натаниэль, который тайно увязался за нами, чтобы побыть с моей сестрой. В наших улыбках, взглядах, прикосновениях, беседах чувствовалась прохлада, напряжение. Я старалась из-за всех сил делать вид, что счастлива, но видимо недостаточно.Особенно остро я чувствовала одиночество, когда оставалась одна, и тогда всё содеянное давило тяжким грузом. Больнее всего было ночами. Обычно мы оставались в резиденциях глав государства. Нам выделяли несколько комнат, и тогда всё повторялось, как в первую брачную ночь. Максон приходил, мы занимались любовью, а потом возвращался к себе. Словно ему претила сама мысль хоть на секунду задержаться в моей постели.Вернувшись в Анджелес, всё продолжилось в том же духе. Я старалась делать вид, что меня это нисколечко не задевает. Что способ, который выбрал Максон, чтобы наказать меня, вполне приемлем. Я терпела, потому что винить его не имела права. Верила, что в конце концов, моей любви хватит, чтобы он вновь открыл своё сердце. Терпела, пока утром меня не навестил Николас. В руках его была папка, а в ней всё, что он нашёл на Брайс Манор.Девушке недавно исполнилось девятнадцать, и как верно я догадалась, она была второкурсницей. С ней я ни разу не пересеклась, потому что Брайс училась на экономическом факультете. Историю ей преподавал профессор Норкс, декан факультета.О её семье известно было мало. Отец погиб, когда ей исполнилось четыре, а когда ей было одиннадцать, мать лишили родительских прав. За что и почему?— информация отсутствовала, и как бы Ник не копал, разузнать ничего не удалось. Брайс не попала в систему, её сразу же удочерили. Вообще, вся её дальнейшая жизнь превратилась в сказку. Где бы она не участвовала, она получала призовые места. К чему бы не проявляла интерес, сразу же всё получала. Как бы сказала Мон, не ребёнок, а баловень судьбы.Самым интересным стало то, что недавно она выиграла очередной конкурс, который позволял ей по завершению учёбы, начать работать во дворце, и не простым каким-нибудь статистом, а помощником секретаря Его Величества. Как всё славно складывалось. Максон заблаговременно расчистил ей дорогу. Но не это окончательно разрушило мою веру в мужа. Читая тот документ о её назначении, я думала лишь о том, что он просто решил позаботиться о девушке, которая… которая нуждалась в… Я не знаю, в чём ещё нуждалась эта Брайс. У неё было всё!Последней каплей стали снимки, где Максон, переодетый, в очках и с глупыми усами, гулял с ней по парку, сидел в кафе, обнимал. По возвращению в Анджелес уже состоялось две встречи, и сегодня должна была быть третья.Проводив Ника, я узнала, что Максона действительно нет во дворце, а потому отправилась в покои мужа, откуда открывался вид на скрытую подъездную дорогу. Что только я не успела переделать в его комнате, пока в восемь часов вечера наконец не появился его личный автомобиль.Меня слегка тряхнуло, когда он зашёл в гостиную. Пиджак был снят, галстук ослаблен, манжеты на рукавах расстёгнуты, а на голове форменный беспорядок. Мне было интересно, он сам довёл их до такого состояния, или ему кто помог?—?Что ты здесь делаешь? —?устало спросил он, поставив поднос на столик. Должно быть, заглянул на кухню прежде чем подняться к себе. Он часто в последнее время отдавал предпочтение ужину в одиночестве.—?Тебя жду,?— спокойно ответила я,?— как верная жена. —?Максон подозрительно сощурился, но ничего не сказал. —?Кажется, ты выезжал в город без охраны. Где ты был, если не секрет?—?У меня были дела. —?Я хмыкнула и подошла к нему. От Максона пахло нежным цветочным ароматом. Слишком сладким для меня, и яркий для Эмберли. Взявшись за узелок галстука, я потянула его вверх, пока не затянула до упора. —?Что ты де…—?Дела по имени Брайс Манор? —?жёстко спросила я, отпуская его. Максон сразу же ослабил галстук и снял его от греха подальше. Его взгляд говорил красноречивее слов. Он был с ней, но вины не чувствовал, лишь удивление от того, что об этом узнала я.—?Это тебя не касается. —?Я кивнула, потому что другого ответа и не ждала.—?Я хочу работать в университете. —?Максон поперхнулся совершенно не готовый к смене темы. Что ж, я и не собиралась облегчать ему задачу. Сначала нужно было дезориентировать противника, а потом нападать. Больше я не чувствовала себя виноватой. Во всяком случае не больше него. Он играл со мной, влюбил в себя, а потом оттолкнул, показав истинное лицо, а я дура, только и рада была терпеть унижение, признавать вину и каяться в грехах.—?Это исключено.—?А я и не спрашиваю разрешения, просто ставлю перед фактом. Раз тебе можно гулять в одиночку по городу, то и мне можно. Завтра рано утром я выхожу на работу,?— бросила я, открыв дверь в его спальню. Максон шёл по пятам, пока мы не оказались в моей. —?Я устала сидеть в четырёх стенах, это словно тюрьма какая-то. Где твои обещанные организации, проекты и фонды, которые я должна была курировать после свадьбы? Ах да, их нет! А почему? Потому что ты мне не доверяешь! Конечно, я понимаю, что виновата перед тобой, но мне нужна свобода! Я хочу заниматься тем, что мне нравится.—?Королевы не работают,?— произнёс он.—?Да что вы говорите? —?вспыхнула я. —?Серьёзно? Так значит, по-твоему мнению, моё место на кухне и в постели? А нет, подожди, на кухне королеве тоже делать нечего. Значит, остаётся постель, но даже там я не удовлетворяю тебя. Всё ограничивается твоим присунул и высунул, хоть деньги не кидаешь после завершения, а то была бы как шлюха, хотя даже у них есть работа!Максон схватил меня за руку и дёрнул на себя, а я, не растерявшись, залепила ему звонкую пощёчину. В руку, словно вонзились тысячи иголок. Ошеломлённый Максон побелел от гнева. Единственным ярким пятном была наливающаяся красным от удара щека. Рука на моей кисти сомкнулась ещё сильнее, но я почти не чувствовала боли, утопая в его яростном взгляде. На краткий мучительный миг мне показалось, что он ударит в ответ, но Максон отпустил меня и широким шагом направился к себе. У меня, по-видимому, напрочь отсутствовало чувство самосохранения, потому что поспешила за ним, решив добить, раз он ничего мне не сделал.—?Что, не нравится? А я живу так два месяца! Как в кошмаре, который длится вечность. Ты не упускаешь случая обронить едкое замечание или вставить колкий комментарий. Я живу, как в аду, и только ночью хоть что-то меняется. Я тоже, чёрт возьми, имею право злиться! Я устала от такой жизни. —?Переведя дух, я спросила:?— Кто такая Брайс Манор? —?Максон молча открыл графин с виски. Руки его слегка подрагивали, и часть виски расплескалось по столу. —?Кто такая Брайс Манор? —?повторила я громче, а потом ещё раз и ещё раз, пока не сорвался голос.—?Да замолчи ты уже наконец! —?заорал Максон, швырнув графин в собственный стенд с фотографиями. Я поражённо открыла рот, следя за тем, как добрая половина желтеет от виски. Многие его любимые снимки были испорчены.—?Зачем ты женился на мне? —?тихо спросила я. —?Всё, что до свадьбы было пылью в глаза? Фарс, ложь? Сделал всё, чтобы я влюбилась в тебя и не смогла отказать? —?Он продолжал молчать. Пальцы его побелели от того, как сильно он сжимал спинку стула. —?Ты любишь её, да? Но она слишком молода. Народ не принял бы такую королеву, которая по возрасту не подходит королю. —?Максон шумно втянул воздух, а я отвернулась. Слишком больно было смотреть на него. —?Давай придём к мирному сосуществованию. Я буду спокойно работать в университете, а ты будешь трахать, кого захочешь, но только избавь меня от своей фальшивой любви ко мне. На приёмах и встречах, так и быть, будем играть роль счастливой семьи. Наверное, ты об этом и говорил, просто я сразу не поняла, о чём речь.Послушался глухой стук, словно упало что-то тяжёлое. Резко обернувшись, я обнаружила Максона, сидящего на полу. Из носа обильно шла кровь.—?О Господи, Максон! —?вскрикнула я, бросившись к нему. Он попытался дотянуться до стула, по крайней мере мне так показалось, но его рука прошла по воздуху раз, другой. Словно у него внезапно нарушилась координация. Вытащив из его пиджака платок, я слегка наклонила его голову вперёд и прижала ткань к носу. —?Что с тобой? —?в ужасе прошептала я.—?Ничего не вижу,?— прошептал он, продолжая размахивать рукой. Внутри всё похолодело. ?Не видит? Что это значит???— Позови Арно. —?Поймав его руку, я вложила в неё окровавленный платок, потом вскочила и вылетела в коридор. Гвардеец, заметив на моих руках кровь, удивлённо ахнул. Должно быть, он слышал нашу ссору и теперь подумал, что я убила короля.—?Его величество стало плохо, немедленно позовите доктора Бонье. —?Второй гвардеец кивнул и припустился по коридору.Я вернулась в гостиную, где Максон уже завалился на пол. Я упала рядом, и положила его голову к себе на колени, убирая с его взмокшего лба волосы. Его трясло, как если бы у него был приступ эпилепсии, но он находился в сознание, только вот взгляд был пугающий. Кажется, он и правда ничего не видел.—?Максон,?— прошептала я, забирая у него мокрый платок. Кровь остановилась, но вряд ли из-за этого ему было так плохо. —?Максон, дорогой, ты меня слышишь? —?Он слабо кивнул,?— а видишь? —?Он тяжело сглотнул и закрыл глаза. —?Нет-нет, оставайся в сознании. Не засыпай. Сейчас придёт доктор и поставит тебя на ноги,?— прошептала я, обнимая его голову.—?Ничего не было ложью,?— еле слышно произнёс он. —?Я люблю тебя, только тебя. —?Я всхлипнула, слушая его шёпот. —?Брайс моя сестра. Отец нагулял на стороне.—?О Господи. —?Сердце пропустило удар. О таком я даже не подозревала, даже мысли подобной не было. Проще было поверить в любовницу, чем в то, что у него могла быть сводная сестра. —?Прости меня, прости, я не знала. Господи, я так виновата перед тобой.—?А ты страшна в гневе,?— попытался пошутить он. —?Страшно представить, что будет, когда очнусь. Лучше умереть, чем попасть под твою горячую руку.—?Не говори глупости!В комнату влетел Бонье. Он с готовностью вытащил шприц, закатал рукав рубашки Максона, нащупал вену и не раздумывая всадил иголку в руку. Всё происходило так быстро, и складывалось впечатление, что он проделывал этот трюк не в первый раз.—?Бонье, расскажи ей всё. —?Тело Максона расслабилось, его перестало трясти, но взгляд по прежнему оставался отсутствующим. —?Америка, если я не очнусь, завещание в сейфе. Пароль?— дата нашей первой встречи.—?Что? —?не своим голосом вскрикнула я, но Максон уже потерял сознание. —?Вы, что, его убили? —?ляпнула я, не подумав. Бонье хмыкнул и заговорил со своим обычным акцентом, который меня когда-то забавлял, а теперь казался зловещим. Так, должно быть, звучал голос смерти…* * *Сказать, что я была зла, не сказать ничего. Первым порывом было ударить Максона, да посильнее. Потом, когда успокоительные подействовали, я молча сидела в кресле напротив больничной койки мужа и слушала диагноз, который поставил ему месье Бонье. К концу беседы я была выжата, как лимон. Одно неприятное чувство сменилось другим, когда рассказ врача дополнила Эмберли. С одной стороны я была рада её присутствию. Оставаться одной в палате с мужем, который мог умереть, было невыносимо. Но с другой стороны, её присутствие только подливало масло в огонь. Она была одной из тех, кто всё знал и поддержал его идею.Прошло шесть часов. Ещё два, и если Максон не очнётся, то Бонье возьмёт всё в свои руки. В особом распоряжении Максона на такой случай доверенными лицами стояли его мать и я. То, что в списке была я, несказанно удивило.—?Если он не очнётся… —?севшим голосом, начала Эмберли, а потом прочистила горло. —?Если он не очнётся, нам вдвоём придётся принять решение, и будет хорошо, если оно совпадёт. Если мы не сойдёмся во мнениях, месье Бонье не сможет оперировать.—?Я согласна на операцию,?— тихо ответила я, а Эмберли удовлетворённо кивнула. Посидев ещё немного, она поднялась и вышла из палаты.Смотреть на Максона было страшно. Бледный, со впалыми щеками и тяжёлым дыханием. Ведь не в первый раз он был в таком состоянии. Я замечала это, но верила его лжи. Возможно, где-то глубоко внутри я знала, что что-то не так, но боялась копать, боялась узнать правду, которая разобьёт сердце. И хотелось прибить его только за его глупое упрямство. Ведь мог же уже давно сделать операцию, и рисков бы было меньше, чем сейчас.Настроение скакало то вверх, то вниз, а всё из-за Максона. Какое он имел право злиться на меня, если сам постоянно лгал? Когда он собирался мне всё рассказать, что возможно скоро стану вдовой? Прямо перед операцией? Как теперь верить словам о его любви, если он только и делал, что использовал меня? Теперь становилось понятно, почему после всего случившегося, он настоял на свадьбе. Ему нужен был наследник. Только вот незадача, доктор Хиксли говорил, что я не беременна. Что ж, все старания Максона были коту под хвост. Мне бы позлорадствовать, да только пожалеть и могла его.Через час Максон всё же очнулся, на что Бонье довольно скверно ругался, пока проверял его давление, а Хиксли помогал ему. Конечно, если бы он пришёл в себя, то у Бонье были бы развязаны руки, а так снова всё сначала, хорошо хоть давление спало и вернулось зрение. В целом помощь семейного доктора была не нужна, но Хиксли всё равно крутился рядом, пытаясь придать себе значимости, хотя, как и я, ни черта не понимал из слов Бонье. В конце концов, вколов Максону какие-то препараты, доктора оставили нас наедине.—?Нужно делать операцию,?— устало произнесла я, поднимаясь. Ноги затекли от долгого сидения в кресле. —?Понятия не имею, как мне тебя убедить, если ты ни врачей, ни Эмберли не послушал.—?Не могу,?— также вяло ответил Максон. Я склонилась над ним, загораживая собой свет ночника. Смотреть на него без жалости было невозможно. Он ведь медленно умирал, понимал это, но упрямился.—?Инкубатор не работает, смирись,?— жёстко произнесла я. —?У тебя ничего не получилось за три месяца, с чего ты решил, что получится завтра, или на следующей неделе? Ты себя так в могилу сведёшь. Сам умрёшь, и детей не оставишь, которые могли бы быть когда-нибудь потом.—?Если операция пройдёт успешно, мы ещё два года точно не сможем иметь детей. Бонье будет колоть какие-то препараты, которые…—?Мне плевать, сколько потом пройдёт времени. Астра и Лео уже подрастут, станет легче. Это даже к лучшему. А то, что ты сейчас мучаешь себя, делает только хуже!—?Прости меня. —?Его хриплый голос больно полоснул по сердцу. Налив в стакан воды, я помогла ему сесть.—?А ты простил меня?—?Уже давно, но я думал, если буду вести себя холодно, то тебе будет не так больно, когда умру.—?Идиот! Непроходимый тупица! —?выдохнула я. —?Господи, ты сам себя слышишь? Что, опухоль так сильно надавила на мозг, что ты соображать перестал? Ты можешь довести меня до белого коленья, я всё равно буду любить тебя, всё равно буду страдать, если с тобой что-нибудь случиться. Я так сильно хочу тебя ударить, чтобы ты хоть отчасти почувствовал мою боль! Идиот! —?Я металась по комнате, вцепившись в волосы. —?Соглашайся на операцию! Немедленно, пока я сама тебя не прибила. А потом, когда ты выздоровеешь, мы с тобой сядем и поговорим. —?Максон молча взирал на меня, и я поняла, что он не сделает это сейчас, пока не будет уверен в стабильном будущем. —?Ты убиваешь не только себя, но и меня!Я выбежала из палаты вся в слезах и влетела в соседнюю комнату, где расположились Бонье с Хиксли. Закатав рукав кофты, я протянула французу руку.—?Проверяйте ещё раз,?— процедила я. Бонье покосился на своего коллегу.—?Я хирург и онколог, но никак не гематолог или гинеколог. —?Я повернулась к Хиксли и повторила просьбу. Тот покачал головой.—?Повторите процедуру. Теперь я знаю, зачем вы брали у меня кровь по возвращению в Анджелес. Проверяйте! —?Я тряхнула рукой у него перед носом, теряя терпение.—?Так не работает. Думаете, если за полтора месяца не забеременели, то сработала за две недели дома? Даже если и сработало, то анализы могут этого не показать. Нужно время.—?Может быть, я забеременела за неделю или две до возвращения в Анджелес, а анализы тогда не показали этого, значит могут показать сейчас!—?Хорошо, я сделаю анализы,?— сдался Хиксли,?— хотя не вижу смысла. У вас ведь были менструация? —?Я кивнула. —?Вот и ответ. —?Но он всё же выполнил мою просьбу и взял кровь. —?Может тогда и на стул сядете, чтобы наверняка? —?ехидно спросил доктор, а я покраснела. Всё-таки я не имела права так разговаривать с ним. Он ни в чём не был виноват.—?Соврите ему,?— обратилась я к Бонье. —?Скажите, что я беременна, тогда он согласится на операцию, я уверена.—?А вот я теперь нет,?— поморщился француз, глядя куда-то мне за спину. В дверях стоял Максон. Его слегка покачивало из стороны в сторону, но он твёрдо держался за косяк.—?Проклятье! —?выругалась я. —?Тебе разве можно вставать?—?Ты слишком громко кричала,?— вздохнул он,?— поэтому я пошёл спасать своих врачей.—?Как благородно. Себя не желаешь спасать, зато других грудью защищаешь,?— съязвила я, а Бонье протянул мне ещё одну таблетку успокоительного. Господи, с таким мужем, я буду глотать их скоро, как драже.—?Делайте операцию, иначе она здесь всех поубивает,?— устало произнёс Максон.—?Я не ослышался? —?кашлянул Бонье, но Максон был настроен серьёзно. —?Надо было давно ей сказать, раз вы делаете такие успехи,?— пробубнил он себе под нос. Я не успела ничего ответить, потому что Максон увёл меня обратно в палату, чтобы поговорить наедине.—?Знаю, ты злишься, но пожалуйста, прости меня. Я сделаю операцию, пусть и до ужаса боюсь её. Боюсь не проснуться, боюсь больше не увидеть тебя. Я откладывал её не только потому, что мне нужен был наследник. Сначала да, именно он был целью, но я полюбил тебя. Полюбил по настоящему и хотел, как можно дольше побыть с тобой, пусть и таким глупым образом. По большей части я всё испортил, как всегда. —?Максон перевёл дух и продолжил:?— Как я уже сказал, если я не очнусь, то возьми завещание из моего сейфа. Если будет что-то непонятно, обращайся к моей матери. Она его составляла с моих слов. В первые дни могут быть бунты. Мама смягчит подачу объявления о моей смерти. Если волнения не улягутся, бери детей, сестру, братьев, друзей и уезжай из страны. Аспен станет моим преемником. Это должно помочь, пока… Понятия не имею, что будет потом.—?Максон, ты меня пугаешь,?— всхлипнула я. —?Ты говоришь так, словно уже похоронил себя. Не делай так! Ты ещё жив! И операция пройдёт успешно!—?Будем надеяться,?— прошептал он, притянув меня к себе. Я уткнулась носом в его грудь, вдыхая такой родной запах, смешанный с лекарствами. Слёзы душили, я не хотела прощаться с ним. Не могла. Я только всё узнала, только он простил меня, объяснил всё. Я не могла отпустить его, но это было нужно. —?Что бы ни случилось, помни, я люблю тебя!