Крестный отец: Дон Корлеоне (джен, размышлизмы, малость психологии) (1/1)

Усталость бывает разной. Дон Корлеоне почти скучал по той, юношеской, когда она представляла собой лишь слабость в теле и тяжесть на веках. Она была мимолетна, ибо моментально исчезала, как только он падал на узкую кровать и забывался сном. Тесная, скрипящая кровать приносила больше отдыха, чем нынешняя: широкая, радующая взор масштабностью и узорчатостью тканей, заботливо уложенных поверх одеяла супругой. Удивительная вещь: работая в бакалейной лавке, в редкие минуты передышки, когда Вито засыпал на холодном полу, не всегда успевая подложить под спину хоть что-то, он чувствовал себя бодро, даже просыпаясь от ноющей боли в спине. И так со всеми вещами, которые окружали дона сейчас. Почему он раньше не понимал, насколько некомфортно сидеть в обитом кожей кресле? И что на красивых резных подлокотниках руки моментально затекают. Почему дорогие вещи несут больше неудобств, чем простые и практичные? И для чего нужно было зарабатывать на это чертово уникальное кресло, если вне кабинета он предпочитает сидеть на невысокой табуретке, которой больше годов, чем старшему сыну?Жизнь всегда дарила удивительно простые ответы на самые сложные вопросы. Сам Дон, привыкший держать все в своих руках и полностью контролировать, не так давно осознал, что многие вещи случаются сами собой. Их не возможно предсказать и ими управлять. Судьба просто поставит тебя перед фактом. И неважно, что ты всю жизнь загребал воду кулаками и так привык. Когда видишь, что тебя внезапно обгоняет случайный прохожий, мягко помогающий лодке плыть, опуская в воду расслабленные ладони. Именно тогда все становится на свои места. Твоя целеустремленность ударяется о действительность и разбивается о нее. А кто-то плывет дальше и учится на твоем промахе.У Вито никогда не было учителя. В классическом понимании этого слова. Не было наставника, способного заранее рассказать, что в этой жизни делать обязательно нужно, а что недопустимо. Приходилось разбираться самому. И устанавливать приоритеты и запреты тоже единолично, так как все советчики, появившиеся не ко времени, только мешали. Оказывается, даже совету нужно свое время. Заранее данный – бессмысленный, данный позже – теряет актуальность и выставляет человека, декламирующего свою точку зрения, банальным Нарциссом. Им хочется показать себя лучше, чем они сами видят. Дон Корлеоне никогда не давал советов. Он рассуждал вслух. Те, кому было нужно, что-то из этого черпали. Кому нет – быстренько забывали бредни старика.Семья исключение. Странно, но наставлять близких было куда сложнее, чем случайных знакомых. В жизни Дона случались и такие, несмотря на принципы. Люди сменяли друг друга, толпясь возле него и требуя какой-то важной мелочи. Получали ее. Платили за нее. И иногда исчезали после. Некоторые не возвращались. Возможно, это было правильно. Зачем нужно тосковать о тех, кто бросает тебя сразу после получения желаемого? Зачем пытаться привязать к себе? Такие никогда не могут стать частью семьи. Полноценной. Дон слишком ценил своих близких, чтобы подсылать им не тех людей. Вито потянулся и развернул кресло к окну. Санни, чем-то взбешенный, умчался, не предупредив о целях поездки. Порывистый, слишком агрессивный, слишком страстный. Ни одной черты от молчаливой и спокойной матери. Никакого равновесия. Дон любил его за искренность и неоднократно ругал за импульсивность. Иногда принародно – так до сына лучше доходило. Сантино был из тех людей, которые были бесконечно уверены в собственной непогрешимости. Желания и вспышки эмоций были для них важнее скучных доводов разума. Даже чужого. Он был послушен настолько, насколько сам хотел. Увы, Дон беспокоился о его будущем куда больше, чем о будущем других детей. Он часто видел в юности, как подобные скачки настроений играли дурную службу. Как сама жизнь, готовившая детище для чего-то великого, спокойно уходила от него после случайной потасовки в баре, драке на улице, в которую он вмешался, не имея на это причин. У любого, даже самого авантюрного поступка должна быть длительная история продумки. И финал, желательно тоже предсказуемый. Действия Санни не были таковыми.Дочь не вызывала беспокойства, хотя все были в курсе отношений Конни и ее супруга. Дон не видел смысла вмешиваться в них. В конце концов, этот излишне американизированный итальянец обращался с женой так, как она ему это позволяла. Зачем теперь винить его в том, что он привык быть недовольным тираном? По своему опыту, Вито делал банальный вывод: если женщина хочет быть несчастной, избитой, заплаканной особой – она будет ею. И неважно, что ее муж едва ли не священник. Она сделает все, чтобы быть жертвой. Выведет. Спровоцирует. Никогда не промолчит, дабы избежать расправы. Если Конни была таковой по своей природе, то что толку наказывать ее мужа и последующих мужчин, если они будут? Вечный замкнутый круг.Майкл был удивительным. Непослушный, бунтарски настроенный, желающий быть полезным не только себе, но и стране, которая, по сути, не была ему всецело родной, не ошибался в своих расчетах. Никогда. Идя наперекор семье и не оглядываясь на близких, творил свою судьбу так, как считал правильным. Не нужным – это важно понимать, а именно правильным. И он тоже сам изобретал правила, как когда-то это делал его отец. Просто не находил подходящих себе в жизненных кодексах. И делал по-своему. Это было правильным, но Дона огорчала это отдаленность от семьи. Полное отсутствие стремления быть частью целого. Он всегда был далек независимо от расстояния. За окном уже стемнело. Сантино все еще отсутствовал, что вызывало беспокойство. Если его отношения с той девчонкой зайдут слишком далеко, с женой они предельно испортятся. Как бы она ни была счастлива отдохнуть от темперамента Санни, женщина она всегда женщина. Собственница. Не имея никаких чувств к супругу, может ревновать столь яростно, как не придет на ум любящей девице. И характер здесь не при чем. Женщинам труднее расставаться даже с обыкновенными вещами. А делятся они всегда нехотя, даже улыбаясь при этом широко и искренне. Что уж говорить про мужей? Даже таких, как Сантино.Свой мир был спокойней. Но он не был безопасней. Чем больше близких, тем сильнее вероятность, что тебе воткнут в спину нож. И хорошо, если в буквальном смысле. Чем больше людей знает подноготную, тем проще им превратить тебя в марионетку. Руководствуясь чужими рекомендациями, всегда рискуешь потерять собственные устремления. В его семье была строгая вертикаль. Желание Дона – желание всей семьи. Любое нарушение этого простого правила и нет семьи. Возможно, сентиментальным дуракам кажется, что счастье в равенстве. На то они и дураки, чтобы так считать. Счастье – это быть на своем месте. Не способен прыгнуть выше головы, не пытайся. Не умеешь драться – не бей первым. Не умеешь руководить так, чтобы твое верховенство воспринимали с благоговейным трепетом – не лезь на чужое место. Как правило, доброе большинство окружающих, стремившихся быть выше, чем заслуживают, знать не знали, что делать с возможными лаврами: почивать на них или водружать на голову. В этом разница. Дон знал, что делать даже тогда, когда, казалось, весь мир против тебя. За окном уже зажглись фонари. Санни отсутствовал, а Вито Корлеоне продолжал размышлять, пытаясь прогнать дурные предчувствия.