Глава 2. Мир, дружба и жвачка (1/1)

— Ты выходила вчера куда-то?Хиджин застывает, выронив из рук аккуратно порезанную сосиску, и прикусывает язык, понимая, что сырая пижама, спрятанная за грязными вещами в корзинке, не укрывается от зоркого взгляда мамы.— Нет, а что?Глубоко вдыхает и перекладывает сосиску в нужный отсек, поближе к рису, поправляя рядом лежащие овощи, которые она с особым трепетом нарезала ещё минут пять назад. Её мама недолюбливает Ченле с того самого момента, как Хиджин познакомилась с ним в детстве, сразу после переезда. Тогда грустный и одинокий мальчик показался ей хорошим первым другом, и Хиджин ни разу не пожалела, что смогла подружиться с ним, несмотря на все укоры матери в его сторону. Поэтому сообщать ей о том, что поздно вечером она выходила на улицу, чтобы встретиться с Ченле, приравнивалось к подписанию смертного приговора — Хиджин называла это вынужденной ложью, не сильно коря себя за обман. — Значит показалось. Вчера я слышала, как щелкнул замок.Хиджин удивленно распахивает глаза, поворачиваясь к вошедшей на кухню матери. — Я ничего не слышала, — и невинно улыбается, облизывая измазанный соусом палец. Йечжин подходит к ней, целует в лоб и треплет за щеку, бросая короткий недовольный взгляд на два ланчбокса, которые Хиджин с большим обожанием готовит каждое утро. Один — для обеда в школе, второй собирается отдать лучшему другу, и, если ей повезет, она сможет пообедать вместе с ним, к сожалению, исключительно по видеосвязи. Но даже так лучше, чем весь обед под беспрерывный гам голосов в столовой беспокоиться, удалось ли Ченле рисинку в рот положить.— Может лучше, если отец подвезет тебя до школы? Ему все равно сначала в ту сторону.Хиджин мотает головой:— Не надо, Ченле проводит меня. Мы и так почти не видимся из-за работы, — взгляд мамы по-прежнему остается недовольным, — она же упомянула его! — и Хиджин идёт на хитрость, чтобы та не состарилась раньше времени из-за плохого настроения: — Люблю тебя!Хиджин крепко сцепляет руки за спиной мамы и, сгорбившись, прижимается щекой к груди. Мерное сердцебиение, похожее на тиканье часов в гостиной, успокаивает, и Хиджин кажется, что она становится похожа на розовую кувшинку, плывущую по медленному течению широкой реки где-нибудь в джунглях. Так хорошо, что отпускать и уходить совсем не хочется.— Я тоже люблю тебя, — усмехается Йечжин, оставив маленький поцелуй на затылке Хиджин.Девушка подхватывает упакованные коробочки и вприпрыжку доходит до коридора. Кухню, гостиную и прихожую фактически не разделяют; стоя в любом углу ?названной? части комнаты одной ногой, можно считать, что второй ты стоишь в другой. Но, несмотря на скромные размеры, выглядит невероятно уютно, и Хиджин предпочитает сидеть здесь, окруженная семейными фотографиями, вечно зелеными цветущими растениями, старыми потрепанными книгами, миленькими статуэтками с блошиного рынка, запахами прошедшего ужина и ванильным кремом, который мама каждый вечер наносит, сидя на диване, и мягким басом отца, комментирующего вечерние новости. Их квартирка мизерная, но Хиджин любит её всем сердцем, с гордостью называя домом. Дом, полный любви и заботы, которыми они с радостью делятся со всеми зашедшими к ним гостями.Хиджин аккуратно укладывает один из обедов в рюкзак, второй отложив в сторону, чтобы сразу отдать его Ченле при встрече. И до неё только доходит, что стоит поторопиться, ведь парень должно быть уже заждался её.— Ты кое-что забыла.Хиджин резко задирает голову, едва ли дослушав отца и завязав шнурки на кроссовках. Мужчина хитро улыбается, пальцем указывая на щеку с ямочкой, и Хиджин расплывается в улыбке, повиснув на его шее, со звоном поцеловав в эту самую ямочку. На удачу, как всегда говорят они, потому что папины ямочки приносят невероятное везение на весь день. Проверено.— Обожаю тебя, — шепчет на ухо, прижимаясь своей щекой к его, слегка влажной после бритья. Хиджин хихикает, когда папа в шутку хрипит, что она слишком сильно сжимает его шею, и отпускает, ещё раз одарив щеку невесомым поцелуем.В её жизни царит настоящая идиллия. Любящая семья, о которой можно завидовать, родной дом, в который всегда хочется возвращаться, преданные друзья, поддерживающие в любой ситуации, и лучший друг, Ченле, о котором Хиджин может болтать без умолку, потому что он заслуживает всех этих прекрасных слов. Разве можно мечтать о чем-то другом?— Удачи на работе.Она накидывает рюкзак на плечи, — множество брелоков, столкнувшись, звенят, — и, спрятав ланчбокс под подмышку, выскакивает из квартиры, свободной рукой захлопнув дверь.Благодаря лившему всю ночь дождю, на улице сверкают лужи, превращавшие дорожку от подъезда до калитки в болото, точно такое же, как и возле проселочной дороги, тянущейся вдоль сельских хозяйств до самого выезда из города, и заброшенного котлована, в котором по словам Ченле часто тусуются скейтеры. Хиджин когда-то хотела научиться кататься на скейтборде, но друг отговорил её, запугав снимками различных травм. Так что, поверив на слово, что это место действительно находится там, она никогда не спускается дальше строительного универмага. Погода стоит прекрасная, ещё теплое солнце согревает, но воздух, пропитавшийся ночной прохладой, чувствуется таким свежим, по сравнению с августовским сухим и пыльным, что Хиджин вдыхает его полной грудью, прикрыв глаза. Осень — любимое время года Ченле, не её, но это не мешает наслаждаться наступавшим изменениям, начиная от остывающего воздуха и заканчивая теплыми пальто и шапками. Хиджин больше по душе лето с его пестрящими яркими цветами и расцветающей во всей красе фауне.Хиджин бросает себе вызов — перепрыгнуть все лужи, не замарав белоснежные кроссовки с нашивками разноцветных пони в грязи, — и с легкостью проворачивает это, как в младших классах, как когда они прыгали через скакалку. Не забывает и поклониться в конце, подобно завершению акробатического номера, и поправляет съехавший вниз хвост, потуже перетянув его желтой резинкой. Она с нетерпение ждет поздравительных аплодисментов, но вместо них слышит только писк маленького котеночка неподалеку. Повернув голову в ту сторону, Хиджин видит не только знакомое пушистое чудо, вышедшее погреться под лучи утреннего солнца после холодной и промозглой ночи, но и Ченле, присевшего на бордюр рядом с ним и приглаживающего лохматую шерстку.Настолько милая картина, что она достает телефон и фотографирует, едва сдерживая смех, словно проделанное ею считается шалостью. Но Хиджин и правда собирается хранить снимок в тайне. Ченле не любит, когда она фотографирует его, ещё и из исподтишка, поэтому любая сделанная ей фотография прячется под семью замками. — Милашка, — Хиджин осторожно садится возле котенка, дотрагиваясь до спинки подушечками пальцев. Котенок узнает в ней ту, кто каждый день подкармливает его, ластясь под ладонь со звонким писком, явно выпрашивая еды. Хиджин хихикает и аккуратно усаживает котенка себе на колени, плотным кольцом сложив руки на ногах, чтобы малыш случайно не спрыгнул. — Ты тоже, Ле. Доброе утро!Ченле выглядит растерянным, когда она взглядывает на него, и быстро отводит взгляд, неловким движением поправив шапку, натягивая её чуть ли не на глаза, которые и так не разглядеть из-за длинной челки. Хиджин предлагала ему начать укладывать волосы, если он так сильно не хочет идти в салон, — что не странно, учитывая, что осветляется он на дому: сам или с помощью Хиджин — но парень склонился к самому простому варианту — шапка, позволяющему волосам лежать, как им надо. К сожалению девушки, ситуация не меняется, словно он сам не замечает, как ширма из волос закрывает ему обзор.— Доброе.Широкая улыбка — главный атрибут девушки, как извечный аромат клубники и розовый цвет, непременно попадающийся на глаза, стоит взгляд бросить на неё. Хиджин улыбается всем подряд, пытаясь поднять окружающим её людям настроение, но больше всего любит делиться улыбкой с лучшим другом, именно по утрам, потому что, как и ямочки на папиных щеках, её улыбка поддерживает друга весь день. Хиджин убеждена, что является его главным талисманом. Поэтому они обязательно должны встречаться по утрам и начинать новый день вместе. — Я привязалась к нему. Не хочу расставаться с ним, — по-детски надутые губы Хиджин вызывают усмешку у Ченле, который, кажется, больше не расстроен её вчерашним безрассудным поступком. Это не может не радовать. — Хотела бы я забрать тебя к себе домой. Там замечательно.Она чешет за ушком и аккуратно приглаживает грязную и слипшуюся, но не менее прекрасную шерстку непонятного серого окраса. Глазки-бусинки неотрывно смотрят на неё, светясь счастьем, под ладонями не прекращается тихое мурлыканье, от которого сердце напевает тихую серенаду, стоит Хиджин почувствовать вибрацию. — Уже подала объявление?Хиджин ласково целует котенка в загривок и опускает на влажный асфальт. Встаёт и вялым жестом смахивает мелкие камни и комочки грязи, что попадают на юбку с лап крохи. За юбку, конечно, совсем не переживает, как и не волнуют её почерневшие пальцы. — Да, если мне разрешат, я заберу его в приют на время. Мама сказала, что эта неделя будет дождливой. Не хочу, чтобы он промок и заболел. Люди неохотно берут больных.Хиджин неотрывно следит за взглядом Ченле, пытаясь прочесть, что беспокоит парня, но он, словно, чувствуя, смотрит исключительно на ланчбокс, который остается стоять у неё в ногах. Розовый, один из её любимых, обклеенный милыми наклейками животных и с выложенными из страз сокращением имени друга. Одна из лучших её работ. Она берет коробку в руки и прижимает к животу, встав к парню вплотную.— Ты не говорил, какое у тебя новое расписание, но я решила, что еда тебе точно не помешает.Хиджин протягивает коробку ему, но Ченле не забирает её, обеспокоенно смотря на девушку.— Между нами всё… в порядке? — взгляд, полный тревоги и грусти, похожий на побитого щенка — девушке тяжело даётся видеть друга таким несчастным. И она совсем не понимает, почему он сомневается. Что она сделала не так?— Конечно, — Хиджин за секунду приседает, отложив коробочку, и крепко-крепко сжимает друга в своих объятьях, чтобы точно не сомневался, — между нами всё, как прежде. Люблю тебя, Ле, и всегда буду на твоей стороне.Его сердце бьётся так быстро, почти в такт с её, но почему-то она чувствует холод, идущий от него, и всеми силами хочет согреть то, что прячется внутри.— Буду обнимать, пока не убедишься, что всё хорошо.Из груди парня вырывается смешок, и следует мягкое касание спины, прошедшее от лопаток до поясницы, а затем её талию обвивают руки, и его подбородок упирается в её маленькое плечо.— Тогда держи меня крепче, Хи.И слышит лишь короткий вздох, от которого мурашки бегут по спине. Тихо и спокойно. Разве что маленький червячок в её сердце извивается, пытаясь привлечь внимание, но, раз она пообещала себе не сомневаться ни в чем и никогда, что касается Ченле, то намерена сохранить обещание и продолжает игнорировать плохое предчувствие.Вскоре Хиджин расцепляет руки, после того, как его руки отпускают её талию, и, кинув взволнованный взгляд, отдаёт, наконец, другу обед. Ченле по привычке убирает его в рюкзак, коротко поблагодарив. Выглядит он всё также удрученно, хоть и сверкает смущенной улыбкой, щурясь от бьющего в глаза солнца. Её новая задача — вернуть всё на свои места. Так как было прежде. Потому что с Ле определенно что-то не так. — Надо поторопиться. Я обещала помочь старосте из другого класса перед перекличкой.Хиджин берет парня за руку, сцепив локти, и тянет в сторону магистрали, торопя. Ченле не сопротивляется, потакая любой прихоти девушки. Он всегда слушается её, потому что Хиджин старше, — всего на месяц, — а ещё, как любит говорить парень, намного умнее его, необразованно дурака. Она учится в старшей школе, метит попасть и в хороший — для их города — университет, является прилежной и одной из лучших учениц, старостой класса, занимается социальной деятельностью, помогая организовывать различные мероприятия в школе, ещё подрабатывает в приюте для животных после школы, а иногда и занимается волонтерством по выходным, если не имеет других важных дел. Хиджин не хвастается, но считает себя если не идеальной, то близкой к этому. — Слышала, что школу ?Гамбит? собираются проверить. Среднюю школу они посещали вместе и, несмотря на то, что из них двоих учиться дальше пошла только Хиджин, а новая школа располагается в другой районе, Ченле намерен продолжать провожать её каждый день. Они прогулочным шагом двигаются по оживленной улице после того, как переходят главную дорогу, идущую от самого Сеула и проходящую через весь город. Проходят мимо автобусной остановки, откуда выходят ученики и разбредаются в разные стороны, мимо открывающихся магазинчиков и ларьков, из которых ещё не доносится аппетитный запах готовящейся еды, не слышны крики зазывал. Соннам никогда не спит, но люди, жившие в нем, только пробуждаются, возвращая улицам их привычное лицо.Руки Ченле спрятаны в карманах ветровки, а Хиджин обеими держится за парня, увлеченно пересказывая вчерашний день в школе.—Настоящий школьный переполох, — Ченле не сдерживает смешка, явно находя девушку забавной. — Последний раз такое было, когда парни устроили драку на крыше. Кажется, это было в июне, —задумывается девушка ненадолго, и продолжает. — Они собираются и нас проверить, где-то на этой неделе. Хиджин выжидающе смотрит на друга, ожидая хоть какой-то реакции. Как по команде, Ченле поворачивается лицом к ней и только собирается ответить, как его прерывают.— А вы всё не разлей вода.Хриплый баритон отвлекает Хиджин, и она так и не различает выражения лица друга, поворачиваясь на голос. Невысокий мужчина, сгорбившись возле коробок, готовит магазин к открытию, подметая дорожку вокруг, пока другой работник внутри возится с товаром на полках. Небольшой магазинчик, одна из бывших подработок Ченле, еще на первом году обучения Хиджин, уйти из которого пришлось ради другой работы и другого круглосуточного магазина. Девушка расплывается в улыбке и, одновременно с парнем, задорно кланяется, кончиком хвоста, подобно метле в руках хозяина магазина, сметая пыль рядом с собой. — Аджосси, рада вас видеть, — мужчина громко смеется, оглядывая их, и останавливается на Ченле.— Ты как, Ченле? Все хорошо?Ченле от прикованного внимания конфузится, вжав голову в плечи, и бормочет невнятное ?Ага?. Девушка чувствует, как напрягаются его руки, будто он сжимает кулаки в карманах. Ченле не самый общительный, — учитывая, что Хиджин его единственный друг, а среди знакомых, с которыми он общается, числятся только работодатели —то инициативу в разговорах берет она. — Мы в порядке. Слышали новости об ученике? — мужчина кивает, сосредоточившись на ней. — Кошмар! Это же одна из лучших школ в городе. Если у них происходит подобное, что же говорить про другие. Мои родители хотели отдать меня туда. Не представляю, как бы я пережила, случись это в нашей школе.Хиджин говорит так яростно, что незаметно вместе со своей рукой дергает и руку Ченле, который, кажется, и не смеет освобождаться из её пут.— Главное, сами не связывайтесь с этой дрянью. Ваше здоровье важнее всякой учебы. Говорю как человек, проживший больше вашего, — Хиджин безостановочно соглашается с каждым его словом, её глаза загораются азартом, словно она находит единомышленника. — Когда родители, наконец, перестанут так давить на вас, во всём этом уже не будет необходимости.— Точно. Но я думаю, что и он виноват. Глупо оправдывать его поступок одними только родителями. Посмотрите на меня. Одна из лучших в школе и без всяких таблеток, разве это тяжело?Мужчина усмехается.— Не все похожи на тебя, — он бросает короткий взгляд на поникшего Ченле и вновь возвращается к загоревшейся Хиджин, которая и не намеревается оставлять разговор, позабыв о спешке. — Вы, молодежь, опрометчивы и чрезмерно торопитесь попасть к звездам. Она смолкает, пытаясь уловить смысл сказанных слов, но Ченле одергивает её.— Разве ты не спешила? Тебе надо помочь кому-то в школе, — напоминает парень, потянув подальше от круглосуточного магазина, в котором работал раньше, и от и дружелюбного хозяина, мистера Хвана, не спешащего возвращаться к своим делам. — Ладно, спасибо за разговор, аджосси. Ещё увидимся, до свидания, — девушка энергично машет ладонью, широким шагом удаляясь вверх по улице. Она воспринимает произошедшее близко к сердцу. Словно этот погибший мальчишка её лично задевает внезапной смертью, хоть она и не знает его, в отличие от нескольких учеников из своей школы. Ей вообще вся история, связанная с наркотиками, не нравится: ни когда об этом начали говорить в средней школе, ни сейчас, когда сплетни разрастаются до государственных масштабов. Хочется мира, дружбы и жвачки. Как когда она была маленькой, и единственное, что волновало детскую голову, — разбитые коленки и имя нового друга. Ещё долго бубня под нос недовольства всеми новостями, связанными и со школой ?Гамбит?, в которой учился погибший, и в адрес парня и его родителей, они доходят до школы. Хиджин ненадолго смолкает, задумчиво разглядывая отсутствующее выражение лица друга. Почему-то прочитать его мысли в данный момент не может, чувствуя какую-то преграду. Ей точно надо найти способ поставить всё на свои места. Она здоровается с проходящими мимо учениками, откликается на своё имя, вертя головой в разные стороны быстрее, чем крутится волчок, и уже вовсе отпускает мысли о ранее волновавшем парне, погружаясь в школьные будни и наполняясь такой радостью и энтузиазмом от предстоящего дня, что нетерпеливо подпрыгивает на месте, теребя лямки рюкзака.— Обожаю школу, — она оборачивается к Ченле, который по-прежнему никак не оживает, опустив голову вниз. — Если ты всё ещё думаешь о том парне, брось. Только отчаянные связываются с подобной гадостью. Это всем известно, не так ли?Уверенный тон и твердый взгляд — Хиджин не оставляет парню никакого шанса. — Да, только отчаянные дураки, — вяло бормочет Ченле, нервно дернув уголком губ, и подняв голову. Его глаза выглядят печальнее, чем тогда, возле подъезда. Будто теперь его терзают другие мысли, никак с ней не связанные.Хиджин берет его за руку и сжимает в поддерживающем жесте.— Не волнуйся, они найдут всех негодяев и обязательно накажут.— Накажут?— Ну да, они же должны ответить за то, что посредничали с ними. Каждый из них. Никто больше не должен давать этой штуке отравлять чужие жизни. Любой злодей обязательно должен быть наказан — таково правило, Ле, — выразительно поднимает палец, состроив при этом чрезмерно серьезное лицо, не идущее ей.— Это ведь детское правило.— Ну и что?! Добро всегда побеждает зло, неизменно.Она никогда по-настоящему не сталкивалась с преступностью, не видела о болтающих по новостям ужасов и не пугалась за свою жизнь больше, чем маленький паучок, висящий на паутине в пыльном углу комнаты с занесенной над ним скрученной газетой. Её воспитали оберегающие от всего родители и детские мультфильмы, засмотренные до дыр. И, если взрослые говорят, что преступники всегда попадают за решетку, значит это правда. Следует бы наказать всех, кто как-либо связан с ‘DREAM’. Потому что это правильно. Потому что с наркотиками связываются только плохие люди. А плохие люди не должны мешать жить таким, как она или Ченле — законопослушным и ответственным гражданам.— Ты права.— Я всегда права, Ле. Ты же знаешь.— Абсолютно.— Ты сейчас куда пойдешь? Ей следует, наконец, узнать, по каким дням у друга работа, со скольки и до скольки он примерно будет работать, и как ей лучше продумать расписание их встреч, потому что свободными пока остаются только выходные, если она не пойдет помогать в приюте. Ченле не особо нравится проводить время, ухаживая за обездоленными животными, поэтому по выходным девушка ходит туда одна.— У меня сегодня работа с утра до вечера, — девушка тускнеет, поджимая губы.— Значит ты не встретишь меня с работы? Возвращается Хиджин в десятом часу. На улице стоит непроглядная темнота, от которой инстинктивно страх опускает сердце в самые пятки, город наполняется ранее неведомыми звуками и чудятся жуткие силуэты. Она не боится темноты, но только когда рядом Ченле. Он забирает её с работы поздним вечером, и они идут длинным путем плутая по слабо освещенным улицам и подворотням, разговаривая слишком громко, дабы спугнуть любую страшную тень, встречающуюся им по дороге. Но теперь, когда друг очень занят, она возвращается домой в одиночестве одним из самых коротких и скучных путей — на автобусе. Ехать около пяти минут, за которые даже дельной мысли не ухватиться и не закрепиться в голове, и чаще всего в гордом — ну или не совсем — одиночестве. — Прости, но не уверен, — Хиджин разочарованно вздыхает, собираясь развернуться, чтобы подойти к воротам, где уже ждут подруги. — Но я могу встретить тебя после школы. У меня будет немного лишнего времени.Его шею тут же оплетают женские руки, а на ухо раздается мягкое ?Спасибо? вместе с коротки поцелуем в щёку. Хиджин безмерно счастлива.— Тогда до обеденного перерыва. Не сбрасывай звонок, — щебечет, быстрым шагом отдаляясь и маша рукой на прощание. — Удачи.Девушку мгновенно подхватывают под руку подруги, стоит ей отойти от Ченле на несколько шагов, и волокут за железные ворота, где Хиджин вовсю слушает последние новости, восторженно вздыхая и вставляя короткие реплики. Ей хватает доли секунды, чтобы оставить Ченле одного, за невидимой чертой, которую он никогда не сможет пересечь и впустить в свой мир тех, кто держится с ней по ту сторону. Тех, кто совсем не похож на него.***Джемин влетает в класс через пятнадцать минут после звонка, тяжело дыша. На щеке застывший след от зубной пасты, левая рука неаккуратно перебинтована, розовые волосы взъерошены и лоб блестит от пота. Школьная форма так же неопрятно висит на мальчишеском теле: галстук торчит из-под шерстяного жилета, а его конец болтается на плече, расстегнутый на верхние пуговицы воротник рубашки топорщится, твердым углом упираясь в острый подбородок. Из-под пояса брюк виднеется незаправленный край рубашки. Джемин не является примерным учеником, но всегда старается выглядеть опрятно, дабы не получать лишние нагоняи от учителей. Но явно не сейчас. — На Джемин, прежде чем войти в класс, приведите себя в порядок. Портфель можете оставить в классе, — учитель строго осматривает Мина, прежде чем вернуться к уроку. Парень спешно скидывает рюкзак на стул и скрывается из класса, не пытаясь объясниться за опоздание. Он быстрым шагом доходит до туалета на втором этаже и подходит к раковине, смотря на себя в зеркало и поворачивая кран. Ухмыляется, когда с легкостью смывает пасту с щеки, попутно протирая влажной ладонью лоб и шею. Оглядывает бинт, завязывая его потуже, чтобы никто не смог разглядеть, что под ним абсолютно ничего нет. Поправляет школьную форму, оставив мокрые следы на воротнике рубашки и галстуке. Приглаживает волосы, которые даже под тяжестью воды не ложатся ровно и аккуратно, отчего несколько прядей на затылке по-прежнему закручиваются и топорщатся. Закончив, он вновь взглядывает в зеркало.Его проделка удалась. Джемин не был бы собой, если бы не опоздал, но даже, если опаздывает, никогда не торопится, но только не к учителю биологии. Парень не особо жалует мужчину средних лет, который приступил к работе одновременно с поступление Джемина на первый год обучения. Он по всей строгости, свойственной новеньким учителям, безукоризненно следующим правилам, спрашивает за беспричинные прогулы, поэтому парню приходится придумать правдоподобную историю и подкрепить её доказательствами: измазать щеку пастой, якобы он так торопился, что промазал и не заметил, забинтовать руку, притворившись, что обжегся горячим кофе, который ему заварила “любимая мамочка”, а уже в автобусе приукрашивает вид волосами и формой, будто бы он изо всех бежал до класса. Успел даже воспользоваться фонтанчиком, воссоздав фальшивый пот. Итоговый результат радует его, так как учитель даже не заикается по поводу опоздания, как бывает раньше, стоит перешагнуть порог класса позже положенного. Когда внешний вид удовлетворяет его, он возвращается в класс под тяжелый взгляд учителя. Тот объясняет процесс выработки гормонов, не удосуживаясь отвлекаться на парня, что Джемину на руку. Садится на место, стараясь сделать это тише, и достает тетрадь, в наглую пододвинув на середину парты учебник соседа. Ёнгюн не возражает, но поджимает губы, но Мину нет до него никакого дела. Новая тема ни капельки не старается звучать интересно и понятно, и Джемин только и делает, что оставляет каракули в тетради, изредка заглядывает в учебник на черно-белые иллюстрации и из всех сил борется с зевотой, прикрывая рот кулаком. Вскоре от скуки глаза начинают слипаться, и от учителя это не проходит мимо — замечание вмиг тормошит На. Но ненадолго. Через несколько минут он уже, подперев рукой голову, дремлет с открытыми глазами, устремленными на напечатанные страницы текста. — На Джемин, за мной, — требует учитель, стоя у двери. Джемин вздрагивает, отгоняя наваждение, и вскидывает голову слишком резко — слышится хруст. Он, потирая рукой шею, неохотно поднимается с места и через весь класс проходит к учителю Со. Объясняться за опоздание все-таки придется. Учитель Со до скрежета зубов дотошный, раз одного вида На ему не хватает, чтобы сделать соответствующие выводы, а не задавать глупые, вымораживающие вопросы. И в запасе имеется убедительная отговорка.Они идут по коридору, и Джемин напрягается, до конца не понимает, куда его ведут, — учителя расспрашивают об опоздании, так сказать, не отходя от кассы — пока взглядом не натыкается на табличку “Учительская”. Мужчина открывает дверь и проходит первым, веля парню следовать за ним. Джемин тормозит у входа. Впервые его приводят сюда только из-за опоздания. Большое и заваленное хламом помещение немного напоминает отдел матери: большое количество столов, утопающее в документации, непрекращающийся звук нажатия клавиш и кликов мышки, плотно закрытые шкафы до потолка и десяток глаз, не обращающих на него никакого внимания. Разве что столы стоят плотнее, что приходится протискиваться через них, чтобы пройти к столу учителя Со, который, по нелепому стечению обстоятельств, находится рядом со столом классного руководителя. Его, к внезапному везению парня, здесь нет. На мгновенно расслабляется, шумно выдохнув. — Объяснишь почему опоздал? — учитель сидит за столом, включая ноутбук. Джемин бедром упирается в край стола, руки скрестив на груди так, чтобы учитель продолжает видеть повязку, и мельком поглядывает на стеклянные двери, чтобы в случае появления руководителя успеть скрыться с его глаз. — Утром я обжегся, — взгляд опускает на перебинтованную ладонь, состроив отрепетированное грустное лицо. Учитель не заинтересован, не поднимает взгляда с загоревшегося экрана. — Маме пришлось потратить время, чтобы дойти до аптеки и купить мазь для ожогов. Если не верите, позвоните ей, — Джемин надеется, что звучит убедительно, от волнения закусив губу, но учитель, прищурившись, пытаясь разглядеть под фальшивой маской правду, тянется к телефону, прося продиктовать номер матери. Но и для подобного у Джемина всегда есть отговорка. — Только она сильно занята в эти дни. Вы ведь уже в курсе, что она ведет дело об ученике из нашей школы. Работа у них тяжелая, приходит домой уставшая. Так жаль её становится, когда вижу, как она собирается на работу. Ещё из-за меня сегодня опоздала. Наверное, она очень расстроится, если получит ещё один выговор. Джемин обреченно вздыхает и опускает голову вниз, будто заканчивает сцену из спектакля, отдавшись на руки судьям. Учитель не торопится принимать решение, крепко удерживая трубку телефона, из которой доносится монотонный раздражающий звук, и внимательным взглядом проверяет выдержку Мина. Но парень держится стойко, не шелохнувшись. В конце концов учитель отступает. Кладет трубку обратно и прокашливается.— Чтобы в последний раз. Только ради твоей матери, дело и правда серьезное. В следующий раз доложу классному. Свободен, — Джемин кланяется и быстро покидает учительскую прежде, чем мог бы столкнуться с классным. Тот уже знает об этой схеме, и прекрасно понимает, что опоздания Джемина систематические, а не случайные. Классный руководитель недолюбливает его именно из-за такого халатного отношения, но Мин ничего поделать не мог. Ночью мучает бессонница, а ближе к утру засыпает самым крепким сном на свете. Как тут услышать трезвонящий будильник или найти силы встать с кровати? Безумно тяжело, особенно, когда оставшийся близкий по крови человек всячески вытворяет тебя из своей счастливой жизни. Перед На стоят две цель: дожить до совершеннолетия, нанося матери минимальный вред, и вторая, вечно беспокоящая его детскую сторону и кажущаяся недостижимой. Первой цели он почти достиг — оставалось полгода, после которых со спокойной душой можно было уйти из дома, не подгоняемый зловещим силуэтом. Только уменьшить количество ущерба дается трудновато, почти невозможно. Было ли связано это со внешкольной деятельностью или у Мина просто характер такой — разобраться сложно. Он радуется, когда удавалось не привлекать её внимание, было легче вести двойную жизнь. Но иногда её грубые слова и вечное соблюдение дистанции в отношениях задевает его. Будь брат всё ещё жив, сгладил бы острые края в их отношениях. Как раньше. — Что с рукой? — Джено отвлекается от игры на телефоне, когда На садится рядом на пустеющее место. У друга нет соседа, сидит он на последней парту, и это единственное, в чем Джемин ему завидует. Его по понятным причинам ни за что не посадят на отдаленное от глаз учителей место. Джемин кидает взгляд на экран телефона и фыркает. Весь класс почему-то играет в эту мобильную игру, которая его ни капельки не привлекает.— Обжег, как обычно, — Джено сначала недоуменно сводит брови, не отрываясь от игры, а потом до него доходит, отчего недовольно хмурится. — Когда-нибудь тебя застукают, и будь уверен, отчитываться придется за каждую, — Джемин лишь закатывает глаза на нравоучение друга и ложится на парту. — Следующая математика, сядешь со мной?— Ладно.Мин соглашается, но не двигается с места, из-за чего Джено приходится подняться и вместо него взять тетрадь и учебник из шкафчика парня. Джемин не открывает глаза, когда вещи приземляются на парту в миллиметре от его носа, всколыхнув волосы, упавшие на лицо. Не дергается, не издает ни звука. — Спасибо, — раздается тихое спустя долгое время, на которое Джено озорно усмехается. Учитель математики Ю не подходит под определение учителя. Его мало волнует дисциплина в классе и то, запоминают ли ученики хоть что-то с его уроков. Он скучающим голосом рассказывает что-то о графиках, чертит на доске и, кажется, разговаривает больше сам с собой, так как большинство не обращают на него внимания, занятые своими делами. И это один из любимых уроков Джемина, когда он мог спокойно сидеть вместе с Джено, не волнуясь о замечании, и спать. Чего-чего, а уж сидеть прогульщику на задней парте, где его безалаберное поведение будет скрыто от глаз всех учителей, классный руководитель запрещает. Поэтому садит Мина ближе уже в течении двух лет. Он даже успел посидеть за первой партой, правда ненадолго, так как пришлось уступить место однокласснице с плохим зрением, для которой место было важнее. — На Джемин! — раздается на весь кабинет, отчего названный парень поднимает голову с парты и глядит сонными глазами на фигуру у доски. Узнает и силуэт, и злобное выражение лица, мгновенно пряча перебинтованную руку в карман брюк. — Учитель Чон, перемена, я имею право немного вздремнуть, чтобы набраться сил для следующего урока, — всё же парень напрягается, видя перед собой классного руководителя. Мин понимает, что раз классный тут, где-то он просчитался. — А опаздывать на урок ты имеешь право? — продолжает на повышенном тоне говорить учитель, не обращая внимание на остальных учеников, которые с любопытством смотрят на Мина, перешептываясь между собой. Их всегда забавляют напряженные отношения между классным Чоном и Джемином, перепалки которых являлись самым интересным событием в их классе. — Но у меня уважительная.... — Твои уважительные причины я слышу на протяжении двух лет, — перебивает учитель, всплескивая руками, отчего Мину хочется также повысить голос и повторить за ним. Он явно пользуется своим положением, открыто крича на него, что вообще-то не позволяет школьная этика, даже если Джемин и правда виноват. Уже в который раз. Но парень уверен, что учитель Со не стал бы рассказывать классному, если и сам всё уладил. Так откуда? — Я видел, как учителя Со зачеркивал пропуск. Что на этот раз? Снова автобус поломался, и водитель не мог открыть двери, чтобы выпустить тебя? Упал в открытый канализационный люк? Спасал собачку какой-то старушки? Помогал женщине проводить её ребенка в садик? Спасал мир от космической опасности? — Я такого не говорил, — возражает Джемин на последние слова, отчего класс незаметно смеется. — Видимо, до этого мы просто не дошли, но думаю, опасность не за горами, раз ты всё ещё учишься здесь.Джемин теряет терпение, чувствуя, как в подсознании крутится мысль ответить ему, ответить яростно и гневно, чтобы поставить классного руководителя на место, как он поступает с Марком, когда тот иногда, — почти всегда, — раздражает его. Но не мог, вынужденно выслушивая все его нападки, смиренно сидя на месте и сжимая кулаки в карманах штанов. — Только из уважения к твоей маме ты продолжаешь учиться в этой школе, а я терплю нелепые отговорки. Удивляюсь, как у неё хватает сил справляться с тобой, — Джемин мысленно усмехается, потому что и у матери совсем нет сил на него, отчего и видятся они едва ли несколько раз в неделю, особенно в самые загруженные работой дни. — Я устал. Раз не понимаешь по-хорошему, будем действовать иначе. Остаешься после уроков, а, чтобы не тратить зря время за просиживанием, поможешь учителю Ким в подготовке к спектаклю, раз ты так хочешь проводить больше времени со своим другом. Учитель Чон кивком указывает на тетради Джемина за партой Джено, победно сверкнув глазами, и парень поджимает губы, злясь на собственную оплошность. — Ей как раз нужны помощники, — руководитель скрещивает руки на груди и довольно оглядывает насупившегося Мина. Парень догадывается, что учитель радуется эффекту, которого достиг. — И завтра я проконтролируя, во сколько ты придешь. Опоздаешь хоть на минуту, незамедлительно напишу докладную на имя директора. Классный руководитель с довольной улыбкой покидает класс под восторженные взгляды присутствующих в классе, которые, не теряя ни секунды, тут же начинают сплетничать, украдкой поглядывая на валящий пар из ушей раскравневшегося Джемина.— Да ладно, будет весело, — Джено улыбается, хлопая друга по плечу, ободряя. — А если волнуешься по поводу завтрашнего утра, то не волнуйся, могу позвонить тебе пораньше и разбудить. Я ведь все твои уловки знаю. Джемин гневно сбрасывает ладонь друга с себя, надувая щёки, и встает с места, чтобы нагнать учителя Чона и, наконец, высказать всё, что он о нем думает. Впервые учитель доводит его до настоящей точки кипения. Он чувствует злость в каждой клетке тела; она питает его, освобождает из-под замка самые потаенные мысли и приказывает действовать сейчас, незамедлительно, пока не становится слишком поздно. От резкого движения громко падает стул, со звоном ударяясь о кафельный пол, отчего вздрагивают все, кроме вставшего Джемина. Плевать и на школу, и на то, что этот ничтожный учитель мог возомнить о себе, но поступать так нагло с ним никто не имеет права. Виновный должен поплатиться.— Ты же не собираешься устроить драку с учителем, Дже? — Джено пытается отшутиться, но его плечи напрягаются, когда Мин поворачивается к нему лицом. Острый взгляд, выражающий необузданный гнев, и нечто похожее на оскал. Джемин впервые прибывает в такой ярости. — Эй, остынь. Он того не стоит.Но слова Джено не действуют от слова совсем. Джемин пыхтит, сжимает и разжимает кулаки и не сводит взгляд с испуганного друга, который не понимает, как успокоить его, обреченно хлопая глазами. И только звонок уберегает Джемина от непоправимой ошибки. Он порывается выбежать до того, как в класс войдет следующий учитель, но Джено хватает его за рукав и тянет на место, бормоча что-то о наказании. Парень плюхается на место рядом с другом и никак не реагируют на вошедшего учителя, обиженно уткнувшись в сложенные на парте руки. Он отомстит — проспит все уроки на зло классному руководителю, а потом придумает что-то похлеще, потому что руки так и чешутся устроить тому пакость. ***Ченле стоит у ворот, опустив голову вниз, чтобы проходящие мимо ученики не замечают его. Он ждет, когда Хиджин закончит разговаривать с подругами, и поглядывает на часы, тяжело вздыхая. По расписанию через два часа он должен находиться в другом месте, и ещё ему надо успеть переодеться, проверить камеру и добраться по адресу. Новое задание находится очень быстро. Хиджин не торопится, хоть и попросила дать ей всего одну минуту, но проходит уже целых восемь. До Ченле доносится её звонкий смех, приятной колыбелью усыпляющий тревожное сердце, сквозь тихое бормотание певца, доносившегося из наушника вместе с плавной ненавязчивой игрой гитары. Просить подругу поторопиться он не собирается. Беспокоится, что её подруги начнут плохо отзываться о ней из-за того, что он не проявляет к ним достаточное уважение. Подруга зависит от окружающих её людей, Ченле нет.Вздохнув, парень решает потратить время на задание, так сказать разобраться с тем, где ему предстоит работать ближайшее время.Он сверяет написанный на маленьком листе адрес с картой на телефоне. Офисное здание. Район незнакомый, заброшенный, жилых домов не много, располагается вдалеке от главной дороги. Автобусы прямо до туда не ходят — ближайшая остановка в конце улицы, что хорошо, значит, никаких ненужных свидетелей или внезапной толпы пассажиров. В качестве точки обзора подходит здание напротив, походившее на многоквартирный дом. Всё кажется чересчур легким.Ченле стискивает бумажку в кулаке и убирает телефон.Каждый раз его охватывает паника, что в этот раз задание точно окажется ловушкой. Стоит ему появиться по нужному адресу, достать камеру и сделать первое фото, как полиция повяжет его и усадит за вторжение в личную жизнь. Несмотря на то, что проходит два месяца с его присоединения к группе, он чувствует себя неловким новичком, трясущимся над каждым собственным шагом. Координатор обещает безопасность, но Ченле не доверяет ему полностью. Это волнение заполоняет его с момента обнаружения записки за почтовым ящиком и до тех пор, пока фотографии не вручаются старшему в руки лично или через Марка. После можно было выдыхать до следующего задания, когда всё начинается заново. Он переключает песню и оглядывается, проверяя, что Хиджин по-прежнему сидит на лавочке с подругами. “Счастливая”, — улыбается сам себе, отчего сердце незаметно ускоряет такт. Так спокойно, что подруга ни капли не обижена на него после произошедшего, но колошматящая по слабым местам разума совесть продолжает твердить, что Ченле ей врет. Снова. От того, смотреть в глаза и улыбаться выходило с большой натяжкой, и он надеется, что Хиджин этого не замечает. Она вообще редко замечает такие изменения. Ему приходится врать. Иначе он потеряет её, единственного дорогого и любимого ему человека. Ченле боится потерять Хи больше, чем лишиться собственной жизни, защищая её. Но как бы героически и волшебно это не звучит, а Хиджин не нуждается в его защите. Это ему скорее нужна помощь. И не её.— Как шлюха на трассе, — смех, раздающийся неподалеку, настолько знаком Ченле, что он давно не дергается каждый раз, как только его слышит. Рефлекторно отступает на пару шагов назад, подальше от той части забора, где Хиджин может его увидеть, позволяя группе парней с грозным видом чуть ли не вплотную подойти к нему. — Скажешь, что и сегодня их нет? Один своевольно открывает портфель на спине парня одним резким движением, от которого Ченле дергается назад, но удерживается на ногах. То ли рефлексы хорошие, то ли повезло. Он спиной ощущает чужую руку, шарящуюся в рюкзаке, и молчит, даже когда видит, как его принадлежности летят на асфальт, а часть — на проезжую часть под жуткий хохот. Вокруг них никого, случайные прохожие быстро проходят мимо, ведь столпившиеся у школьных ворот школьники являются обычным явлением, а Ченле терпит. Сдачи дать не может — недостаточно сил и уверенности, и лучшим вариантом находит позволять хулиганам издеваться над собой. — Пусто.С его плеч срывают опустевший рюкзак и перекидывают главному, что стоит напротив Ченле с зажатой сигаретой в зубах и издевательской ухмылкой. Неприятный тип. Густые нахмуренные брови и тяжелый взгляд из-под прикрытых век не пугает. Давит. Будь такая возможность убежал бы, но по ту сторону подруга, убежденная, что он рядом. А весь его мир, как известно с незапамятных времен, крутится вокруг неё. — Обыщи одежду. — вскользь осмотрев рюкзак, главный небрежно скидывает его под ноги и делает шаг вперед, наступив на него. Ченле от обиды сжимает кулаки. Они залезают в карманы, прощупывают на поиск тайных, трогают руками, где им заблагорассудится, отчего Чжону становится противно, и он сглатывает, подавляя отвратительное чувство, заставляя то осесть в желудке. Главный лишь смеется, увидев перекошенное от недовольства лицо Ченле, скованного в чужих руках, и наклоняется. — Деньги мы сегодня получим. Но вот вопрос: от тебя или твоей подружки? — Ченле дергается при упоминании Хиджин и задевает кулаком одного из парней. Не сильно, тот только отшатывается, освободив его руку. — У неё они точно есть. А ещё она с радостью любую сумму за твою задницу выложит. Но сегодня я добрый, поэтому позволяю тебе выбрать: ты или она. Чужих рук на нем больше нет, но ему всё кажется, что они продолжают ползать по его телу, как змеи, вызывая мурашки и дрожь. От фантомных касаний и ехидных взглядов становится настолько некомфортно, что Ченле впервые задумывается: ?А не ударить ли ему одного из них, да посильнее??. А затем он слышит смех. Безмятежный, похожий на детский, от которого сердце сжимается до крошечных размеров и бьется так глухо, что слышно только этот девчачий смех. Рука дергается сама собой, ногтями впиваясь в плотную ткань спортивных штанов. — Встретимся через час у бассейнов. Предложение вызывает усмешку у всех членов банды, но главный заставляет их заткнуться одним взглядом. — Тебе же будет лучше появиться там без опозданий. Он толкает Чжона в плечо. Ченле не выдерживает и падает на спину, ударившись копчиком и издав тихий писк, что вызывает новую порцию дикого смеха. Ченле приподнимается на локтях, но кто-то пинает по рукам, и он снова сваливается на асфальт, чувствуя, как что-то грохочет в голове от удара, а следом порция разливающейся от затылка по всей голове боль. Ченле шипит, хватаясь за голову, и откатывается в сторону, сжавшись, дабы не попасть под другие ноги, готовые наступить и раздавить в любой момент. Потому что им без разницы. Ченле — легкая цель, которая и не противится такому обращению. Потеха и услада для их очерствелых и испорченных душ. Когда Ченле справляется с болью и находит силы встать, стало слишком поздно: Хиджин замирает у ворот, побледневшая, прикрывающая рукой рот, с блестящими пустым взглядом, а рядом её подруги с недоумением и омерзением оглядывают его. Они морщатся, когда Хиджин, опомнившись, подбегает к нему и берет за руку, испуганно оглядывает всего, трогает, проверяя, есть ли повреждения под одеждой, прежде чем поворачивается к ним и спешно прощается. Те быстро ретируются, даже слишком, что ускользает от взгляда Хиджин, обеспокоенной лишь им. Но не от парня. — Я могу... — Нет, — не дает ей закончить и без помощи встает, отряхивая куртку и штаны от пыльных следов, а после наклоняется за истоптанным рюкзаком и начинает впопыхах закидывать свои разбросанные вещи внутрь. Ченле искоса замечает, как Хиджин поджимает губы и присаживается рядом, молча помогая собрать тетради, в отличие от парня тщательно отряхивая каждую от уличной пыли и следов ботинок. Она решает не задавать вопросы, и Ченле благодарен, потому что объяснять, что произошло и почему, ей не хочется. Ченле любит Хиджин, но однажды она уже пыталась помочь в подобной ситуации, и не только усугубила её, но и пострадала сама. Тогда Ченле винил себя настолько сильно, что был готов оставить подругу и убежать на другой конец страны. Хиджин рядом с ним слишком опасно.Но Ченле трусит во всем, особенно что так или иначе касается её. — Джису позвала меня на свидание вслепую с парнями из соседней школы, — тихо бормочет она, когда все вещи убраны в рюкзак. На секунду брови сводятся к переносице и непроизвольно открывается рот. Ченле застывает, обескураженно глядя на попытки подруги улыбнуться и смахнуть нависшее над ними облаком напряжение. Оно стискивает их обоих в удушающих объятиях. Хиджин пытается выбраться, а Ченле не знает, что делать дальше.— Ты будешь в порядке? Слабые потуги, от которых подруга расплывается в широкой улыбке. Он выпрямляется и подает ей руку, помогая встать. От улыбки легче не становится, противное и так давно позабытое чувство вновь скребет у него в сердце, отравляя его. Оно вызывает внезапные приступы злобы и тревоги, если рядом оказывается незнакомое ему лицо, которому ярко улыбается Хиджин и изо всех прижимает к себе, ожоги от касаний подруги, оставляющие видимые лишь ему следы, бессонницу от бесконтрольных мыслей, крутящихся как карусели с лошадьми в парке развлечений, нахлынивающих от воспоминаний эмоций и бесконечные боли под ложечкой, схожие разве что с проглоченной палкой, что вечно давит, пока вся желчь вместе с ней не переваривается в желудке, оставляя зияющую дыру.Ченле помнит, поэтому не хочет повторения той истории, пообещав себе, что позже придумает способ, как избавиться от неведомой хрени внутри него. — Да, Джису сказала, что это её знакомые, так что мне ничего не угрожает. Максимум — это впустую потраченной время, если мы не повеселимся. Хиджин выглядит счастливой, её глаза светятся подобно ярким звездам на темном небе, но нервное перебирание пальцев выдает девушку, и Ченле, не задумываясь, берет её за руку.— Заставь этих парней рассмешить тебя. Если у них не выйдет сделать это также быстро, как у меня, смело бросай их. И не вспоминай о том козле, — он легко щёлкает по её носу, натянув улыбку. Если Хиджин счастлива, значит должен быть счастлив и он.Хиджин крепко сжимает ладонь и кивает, позже обхватывая шею Ченле, своей щекой прижимаясь к его. От знакомого тепла отступают любые переживания, становятся мелкими и незначительными, что Ченле не соврёт, если скажет, что всю бы жизнь простоял с ней в обнимку, словно девчачье тело может защитить от любой опасности, будь то наводнение, атака пришельцев или разбитое сердце. — С тобой так спокойно, Ле. Ченле судорожно вздыхает, испытывая те же чувства. Ему комфортно, когда она рядом, под боком, смотрит восторженным взглядом и излучает столько любви, что одеялом из неё можно укутать Землю и каждого человека по-отдельности. Хиджин может стать решением всех войн, бедствий и расприй. А пока её энергия окутывает лишь его, и Ченле желает, чтобы так оставалось как можно дольше. — Я позвоню вечером после девяти? — они стоят между своими домами, собираясь распрощаться до вечера; Хиджин переодевается и идет на работу в приют для животных, а Ченле, как сообщает ей, отправляется в офис за заданием от начальника. Отчасти это правда, но он продолжает нервничать рядом с ней, разглядывая опустевшую от машин узкую улицу.— Не уверен, что освобожусь, — она огорченно опускает голову. — Я сам наберу, обещаю. Но ты не будешь болтать о вашем свидании, никаких имен. Обещай. — Ни слова, Ле, обещаю. Она оставляет мимолетный поцелуй на щеке и убегает, безумно счастливая, домой, чтобы поскорее набрать корма и вернуться, дабы накормить бездомного котенка, который уже в нетерпении топчется возле калитки, тихо пища. Ченле чувствует горячий след на щеке, пытается стереть его плечом, но жечь начинает сильнее, и он останавливается, ругаясь про себя. Ему требуется разобраться с этим быстрее, но есть ещё парочка дел, и одно из них — встреча у бассейна, до которой остается полчаса, а он даже не на пути туда. В прежние времена тут находился общественный бассейн. Кажется, это было ещё до того, как Ченле переехал с семьей из Китая в Соннам. Затем по какому-то постановлению здание снесли, оставив бетонный фундамент и обустроенный под бассейн котлован. Место сразу облюбовали скейтеры, которые построили вокруг прямоугольной ямы различные деревянные трамплины и своровали из ближайших беседок, коих в районе остались единицы, скамейки. Ченле почти не ходит тут; дорога ведёт вдоль сельскохозяйственных земель с одной и болот с другой сторон, и заканчивается у главной магистрали, ведущей к выезду из города или въезду в город — с какой посмотреть стороны. После школы народу здесь всегда достаточно: подростки резвятся на площадке на досках, меряясь сложностью выученных трюков. За пригорком находятся парковка и небольшой строительный магазин, и на самом верху площадка — как на ладони, но чувство свободы от того, что они отгорожены от всех взрослых и подчиняются своим правилам, прибавляет уверенности, как только ты спускаешься. Место выбралось не случайно — шумное, но безопасное от взрослых, чьего вмешательства пытается избежать Ченле. Те сделают лишь хуже, обычно так и было. Они не понимают, какие правила и порядки царят в мире подростков, таких как Ченле и Хиджин, хотя мир последней настолько чист, что блестит, подобно золотому украшению, на который падает луч солнца, и главное правило там — любить и быть любимым. Ченле лишь повезло оказаться рядом, напоминает об этом себе каждый день, как только просыпается и видит подругу, ждущую у дома с готовым обедом. На всякий случай прячет пакет с камерой в высокой траве у забора. Мало ли они снова выпотрошат рюкзак, и если школьные принадлежности не жалко, то дорогую камеру и новую линзу — очень, как никак один из главных подарков от Хиджин, которые он себе и в жизни позволить не мог. Спускается, оглядываясь назад, проверяя, не видно ли его пакет за колышущейся травой, успокаивается и доходит до конца, оказываясь отрезанным от верхнего мира. До него доносятся первые стуки колес о бетон, шумные переговоры спорящих ребят, заводной смех, а ещё запах сигарет и звон стекла. Мир, отличающийся от взрослых, но многое вобравший оттуда, всё самое запретное и плохое, что может найти отклик в бунтарском сердце подростка. Но Ченле только морщит нос от запаха, он не Хиджин — не осуждает и не поучает. Их выбор, их жизнь. Они — испорченные улицей и обществом дети, находящие счастье в других вещах, потому что то, что уже гнило, ничем больше не испортить. Ченле это знакомо. Взрослые не ошибаются, когда говорят, что он из плохой семьи, водить дружбу с ним опасно и не достойно. Ченле связывает себя с наркотиками только потому, что терять все равно нечего — в конце концов парень просто подтверждает слова взрослых, а ещё зарабатывает на будущее способом, который доступен. Он — поганое звено общества, которое должно жить с ним подобными, да только и среди тех он чувствует себя чужим, ненужным. Он вообще не понимает, как мог родиться таким уродом: не нужен ни родителям, ни обществу, ни себе. Разве что Хи, да, но и без него ей бы жилось намного спокойнее. Странник в пустынных землях, окруженный колючими кактусами и имеющий один прекрасный оазис, рукой до которого дотрагиваться страшно — развеется иллюзия, и наверняка останется один во всем мире. Странник, не имеющий цели и смысла жить, но продолжающий идти вперед, к оазису, манящему и волшебному. Ченле сразу находит группу парней, оккупировавших скамейку. Проверяет телефон, поджимая губы, заметив трещину от удара об асфальт, и сглатывает, подходя к ним из-за спины. — Смотри, как вовремя, а мы только вспоминали, — один из парней, что повыше и тяжелее, хватает его за капюшон, приподняв, что Ченле только носками кед достает до земли, и огибает скамейку, ставя того лицом к главному. Ченле немного потряхивает от страха, но он крепко стоит на ногах, осмеливается взглянуть в лицо главному. — Обыскивать или сам отдашь?В руках у того бутылка соджу и подожжённая самокрутка, которой он тыкает в Ченле, отчего парень оступается, делая шаг назад. Он безмолвно лезет в рюкзак, достает подготовленный самодельный конверт, в который обычно прячет фотографии, и протягивает хулиганам. Главный, убрав бутылку в ноги, открывает его и заглядывает внутрь, пальцами перебирая купюры, считая вслух. Вся банда склоняется над ним, с любопытством рассматривая купюры, как будто впервые видит настоящие деньги. Ченле с напряжением ждет ответа. Запрашиваемая ранее сумма собрана полностью, но не верится, что они так легко отпустят его. Он ведь только что доказал, что платежеспособный, а они любят выкачивать из таких деньги самыми разными способами. И как подтверждение его словами звучит:— Для первого раза сойдет. Трогать тебя и твою принцессу не станем, — главный прячет конверт в карман своей кофты и затягивает, выпуская дым в сторону Ченле. — До следующего раза, сучка. Ченле словно пронзает молния; его отбрасывает на несколько шагов от них, и он падает прямо под скейтборд, получая деревянной доской по лбу. Скейтер, которому парень бросается под доску, кричит ругательства, но после того, как Ченле долго не встает, интересуется, в порядке ли тот. Ченле кивает в голове отовсюду раздается жуткий звон, множась от воображаемых стен, но парень встает. Хулиганы настораживаются — первыми слиняют, если потребуется позвать взрослых. Но Ченле справляется и сам, пошатываясь и с мельтешащими мушками перед глазами. Кто-то придерживает его за локоть и подает рюкзак. Ченле хватает и спешит поскорее скрыться, чтобы не опозориться ещё больше. Хватило и того, что из него сделали публичную доильную корову, из которой неизвестно сколько собираются выкачивать деньги. Парень предчувствует это, но в реальности ощущение оказывается ещё хуже: как будто на руки надевают наручники, а на ноги прицепляют кандалы, ключ отдают хулиганам, которые и решают, как долго Ченле будет находиться в рабстве. Стоило вновь наладить отношения с Хи и на секунду почувствовать, что жизнь потихоньку выходит из черной полосы, как он собственными руками продолжает эту чертову черную полосу.Его жизнь превращается в настоящий кошмар. И виноват в этом лишь он один.