Часть 7 (1/1)

—?Он так ничего и не сказал? —?понуро вопросил Куникида, когда уже ближе к вечеру следователи вернулись с допроса, уставшие, кажется, больше, чем сам подозреваемый.В носоглотке до сих пор стоял запах жареного мяса, с того момента, когда Осаму приказал Акико прижигать Накахару раскалёнными щипцами за пальцы, а в голове звучали крики, уже когда Чую пришлось подвесить за вывернутые под ненормальным углом прошлой ночью запястья. Небольшое вздёргивание того над полом, должно быть, стало невыносимым для пленника, и он сорвался, закричав, но так ничего и не сказал.—?Нет, мы оставили его висеть до завтра. Если наутро Накахара не одумается, прибегнем к бичеванию и ошейнику. Ему подойдёт,?— усмехнулся на последнем господин инквизитор, мельком поглядывая на вымотавшегося за день Танидзаки, чей цвет лица здорово гармонировал с цветом статуй из известняка в коридорах.Писать протоколы не шибко сложно, но рыжему сослуживцу, относительно недавно переведённому на службу в это отделение, впервые приходилось присутствовать на подобном допросе. Не то чтобы у здешних инквизиторов совсем не было дел за эти два года… скорее, никто из преступников не выдерживал пытки так долго. А потому, до подобных экзекуций дело доходило крайне редко.—?Он хотя бы доживёт до этого утра? —?продолжал Доппо усталым голосом, как будто лично присутствовал на допросе. Хотя на деле, скорее всего, весь день готовил отчёты обер-инквизитору и вышестоящим в том числе.—?Парень крепкий. Я даже зауважал его на минуту,?— развёл руками Осаму,?— но глупый. Поведение очевидно выдаёт его вину с головой, но он упорно молчит. Что с семьёй Озаки? —?вспомнил он после непродолжительной паузы.—?Сегодня тихо. Это меня беспокоит, похоже на затишье перед бурей…—?Что сказал обер?—?Ничего. Никто не приходил и не просил за Накахару. Думаю, всё ещё впереди,?— тяжело вздохнул Куникида, поправляя очки. Таким уставшим его действительно редко можно было видеть. Доппо, хоть и был большим любителем бюрократии, всё же предпочитал оперативную деятельность и был достаточно опытен, чтобы заподозрить неладное. Сам Осаму, правда, придерживался правила ?решаю проблемы по мере их поступления?.—?Не стоит беспокоиться о том, чем ты не в силах управлять, Куникида. Пошёл бы отдохнул. Мне вот кушать что-то захотелось… —?рассуждения следователя прервал Танидзаки, со звонким шлепком бросивший стопку протоколов на пол и, спешно закрыв ладонью рот, припустивший вон из кабинета.По всей видимости, запах жареного преследовал не только Дазая…—?Тебе тоже стоит отправиться домой, Дазай,?— пронаблюдав за разыгравшейся сценой, предложил Доппо, игнорируя всё сказанное своим младшим сослуживцем ранее.—?Ох, нет, мои милые дамы прошлым вечером были слишком любопытны. Я даже не знал, куда деваться от этих женщин! И всё это мне одному! И вкусный ужин, и радушная встреча, и…—?Замолкни! —?прервал начальник, поднимаясь из-за стола. —?Я и слышать не хочу о твоей личной жизни! Если хочешь, спи здесь, а я домой! —?прикрикнул в своей манере Доппо, удаляясь из кабинета вслед за Танидзаки.И вот опять, стоило только Осаму упомянуть о женщинах, домашнем уюте и вкусном ужине, как наставник взбесился. Господин инквизитор слукавил бы, если б сказал, что завёл эту тему ненароком, а не вовсе для того, дабы спровадить напарника домой.Оставшись один на один с гулкой пустотой просторной совещательной комнаты, он, наконец, заполучил долгожданную тишину. Идеальное место и время, чтобы подумать над ходом допроса.А ведь Чуя так и не признался. То, что он приготовил на завтра?— вряд ли его растормошит. Резать его, что ли? Так, как он умеет. Но это выходило бы за рамки общепринятых методик допроса Ордена, так что отметается. Приготовить что-то пожёстче? Навроде сломанных костей и кипящего масла в глотку? Слишком мало доказательств. Не подходит. Конечно, Дазай приготовил кое-что ещё, небольшую уловку, но шансов на то, что она сработает, было крайне мало.Положение с каждым днём казалось всё более безвыходным. Разговоры о жестоком мистическом убийстве в городе начали утихать, заполняясь мыслями горожан о неспособности Святой Инквизиции поймать истинного виновника. Агенты Ордена уже не справлялись с волнениями. Куникида, руководящий агентурой, всё ещё пытался скрывать происходящее в народе от своих сослуживцев. Но и Дазай не дурак, чтобы то тут, то там не замечать краем глаза несколько иной интерес людей к расследованию. Взять хотя бы его хозяюшек.—?Чёрт! —?скривился он, легонько хлопнув ладонью по столу. —?Надо что-то решать…Хорошо, завтра Чую ждёт веселье…***У Дазая, конечно, всегда были проблемы с пробуждениями. Но чтобы вот так, несколько дней кряду его кто-нибудь или что-нибудь будило буквально под самое утро?— это выходило за рамки терпения любого живого существа!?— подумал он, когда в очередной раз проснулся от громкого стука в дверь и попытался оторвать больную голову от жёсткого подлокотника дивана, на котором неплохо, но не столь уютно примостился.Однако, стоило разуму немного проясниться, как бодрость духа разом вернулась в его тело: ещё только ночь, будил его стражник, будил его в спешке! Наконец! Что-то происходит!Вместе со стражником Осаму бежал тёмными коридорами прямиком в подвал, где держали Накахару. Тот рассказал, что оба несли службу в обычном порядке, как услышали дребезг из камеры, но заглядывать не решились, а сразу отправились за ним. Верное решение. И всё же, неужели это оно? Неужели сработало?Мысли лихорадочно бились в голове, сплетаясь в вовсе непонятный клубок нитей, принимающий форму черепной коробки. Дазаю сложно было понять собственные эмоции. Волнение? Предвкушение? Страх? Радость? Что он увидит за тем поворотом впереди? Может быть, смерть? Или…Бледный как смерть стражник прирос к противоположной от камеры стенке, то и дело преподнося флягу ко рту и делая небольшие глотки. Взгляд его был устремлён за решётчатую дверь.—?Эй! —?прикрикнул инквизитор, в попытках вывести того из непонятного ступора. Хорошим знаком стало то, когда тот резко и ошарашенно обернулся на стремительно приближающихся сослуживцев. Не в потустороннем трансе?— уже меньше опасений.—?Господин Дазай! Это не мы! Мы ничего не делали! —?начал оправдываться тот, совсем позабыв, что ключи у них двоих предусмотрительно изъяли, дабы под влиянием малефиции служаки добровольно не выпустили пленника, чья природа сил доселе не была известна.Подскочив к решётке и, прежде чем заглянуть внутрь, а возможно и показаться на глаза пленнику встревоженным и растрёпанным, господин инквизитор остановился, в момент напуская на себя серьёзный вальяжный вид, сделал тихий глубокий вдох-выдох и спокойно шагнул навстречу неизведанному.Пленник всё ещё полувисел-полустоял, но не спал. Он ждал. Ждал этого момента и потому злобно сверкал глазами, на лицо пытаясь казаться невозмутимым. Как будто всё шло по плану. Выдавала его только маленькая деталь?— разбитый кувшин у самых ног. Тот самый, что Осаму нарочно оставил в камере. Та самая уловка.То было всего лишь глупое предположение, жалкая попытка господина инквизитора заставить Накахару действовать. Информация из анонимного доноса, пару дней без воды и издевательски оставленный кувшин перед самым носом студента. Разумеется, вне досягаемости.—?Интересная картина,?— усмехнулся следователь, после небольших манипуляций с замком прошествовавший в заледенелую комнатку и с деланным сожалением уставившись в ноги студента,?— придётся заново морить тебя жаждой… Ты хоть напился?—?Пф… —?только и послышалось со стороны рыжего, как Дазая ухватили за плечо:—?Господин Дазай, может ну его? Вдруг что? Ну, кто его знает? —?напуганный стражник, кажется, был готов в любую секунду оттолкнуть начальство, а сам броситься грудью на амбразуру. Хорошая выучка, но взгляд трусоватый.—?Всё в порядке,?— заверил следователь, сбрасывая не сильно сопротивляющуюся руку со своего плеча и, решительно шагнув навстречу Накахаре, ухватил того за подбородок, спиной ощущая напряжение двоих парней позади.—?Так что? Теперь ты готов говорить? Или водица вернула тебе выдержку?Тот лишь молча мотнул головой, вырываясь из цепких пальцев и продолжая сверлить следователя взглядом.—?Что? Даже не станешь отпираться? Не спросишь, как такое возможно? Почему не сработало? —?откровенное ехидство не вызывало особого удовлетворения, тем более пленник не реагировал. Должно быть, успел успокоиться, пока следователь был в пути. —?Что ж… А если так? —?Дазай с силой надавил на обширный ожог на левом боку, столь любезно оставленный госпожой экзекутором накануне вечером.—?Нгх… —?слабая реакция.Бровь готова была ползти вверх, и Осаму с трудом смог удержать невозмутимое выражение лица, когда отстранил руку от места предполагаемой раны. Факелы зажигать не стали, а света из коридора с трудом хватало, чтобы рассмотреть в этом подвале что-либо. Но нет, он не мог ошибиться?— Акико прижигала раскалённым штырём именно в этом месте. В месте, где сейчас почерневшая и запузырившаяся кожа превратилась лишь в несколько мелких волдырей с покраснением вокруг.—?Как это? —?не удержался следователь.—?Просто я, должно быть, святой,?— усмехнулся пленник, гаденько скалясь. От такого бровь господина инквизитора всё же дёрнулась. Святой… Да, такой же святой, как сам Осаму.—?Предлагаешь отдать тебя на опыты Церкви? Или может, расскажешь мне другую историю? Например, как жажда пересилила твою выдержку, и ты тайком решил утолить её с помощью своих сил, да вот что-то пошло не так? —?кивком головы указал он на осколки у босых ног с поджимающимися от холода пальцами.Как и ожидал господин инквизитор, улыбочка живо сошла с лица коротышки. Можно продолжать давить дальше:—?Ты же, помнится, планировал выбраться отсюда, да ещё извинения с меня выбить… А сейчас, какая досада, всё дальше отдаляешься от заветной свободы. После таких фокусов даже тётка тебе не поможет.—?И как ты это докажешь? —?кивнул студент в сторону раскиданных черепков. —?Протокола нет, а те двое пьяны вусмерть.—?Главное, что я знаю,?— ухмыльнулся Осаму, особое внимание акцентируя на ?я?, и продолжил:?— Не стоит храбриться. Свой шанс ты прос… пропил,?— махнул он рукой на всё тот же бывший кувшин, разворачиваясь в сторону выхода.—?И это всё? —?крикнул вслед коротышка.—?А ты ждал, что я ради тебя лишу себя сна, нарушу предписания и продолжу экзекуцию? А вместе с тем скрашу холодную ночку, которую тебе предстоит провести стоя в луже воды? Нет уж. Жди утра, покажешь свои фокусы другим нашим друзьям. Сейчас-то у тебя вряд ли получится,?— дополнил он с улыбкой.Если присмотреться, как перекосило собеседника, напрашивался вывод, что Чуе стоило бы поучиться актёрскому мастерству. И стоило Дазаю обернуться, как мысль, что актёрскому мастерству не помешало бы поучиться всем служителям Ордена, пришла сама собой?— стражники стояли с самым натуральным испугом на протрезвевших физиономиях.—?Ничего он не сделает,?— поспешил успокоить следователь. —?Продолжайте нести пост. Я у себя.Слух зацепился за отчётливый грохот цепей, но господин инквизитор не позволил себе обернуться. Впрочем, и без зрительного контакта было ясно, что злобный коротышка сейчас, скорее всего, попытался сделать это ?что-то?, но, увы. Не зря же Осаму обозвали ?святым?.***Вот уже битый час Осаму стоял напротив двустворчатой двери, ожидая приглашения. Он уже проклинал тот день, когда решил посвятить свою жизнь службе в Святой Инквизиции. Зачем он вообще пошёл на это? Он уже и не помнит. Просто вот так сложилось. И сейчас, как говорят простые горожане, он мягким местом ощущал, как вляпывается во что-то малоприятное.Уже подготавливаясь к утреннему допросу и, в частности, выяснению подробностей ночного происшествия, господин инквизитор вновь был потревожен. На этот раз причиной тому стал рыжий сослуживец-иллюзионист, что сейчас, стоя по правую руку от старшего, так же молча ожидал приглашения.Прошло ещё более получаса, как одна из створок приоткрылась, и показавшаяся голова Куникиды, качнувшаяся вполне уловимым жестом приглашения, позволила, наконец, ступить по ту сторону коридора.—?Это он? —?первое, что услышал Осаму, ступив на порог обер-инквизиторского кабинета, что располагался на последнем этаже чересчур пафосного, но малонаселенного здания отделения Ордена.Обычно сюда приглашали лишь его начальника?— Куникиду. Сам господин инквизитор не любил здесь появляться. Несмотря на то, что обер-инквизитор Фукудзава олицетворял само воплощение понятия выдержки и чести, появление его подчинённых в этих хоромах непременно сулило проблемы, как, впрочем, на любой другой работе приглашение к начальству.Это я,?— так и подмывало ответить той женщине, что прежде приветствия произнесла подобную фразу, вполоборота обернувшись на новоприбывшего. Она, хоть и была красива даже в своих летах, эдак тридцать-тридцать пять, с порога произвела не лучшее впечатление. Горделивая и надменная рыжая красотка, наряженная по последнему слову европейской моды: пышное нежно-розовое платье, с оборками где только можно, да небольшой платок поверх красных волос, предназначенный создавать видимость головного убора. Мерзость.—?Да, госпожа Озаки. Это?— Осаму Дазай, следователь по делу об убийстве Артюра Рембо,?— вежливо и почтительно произнёс обер-инквизитор.Так значит — Озаки. Глава торговой компании лично явилась портить всем настроение. Да ещё и притащила с собой двух бугаев, будто бы её тут сейчас скрутят и усадят в соседнюю с племянником клетку. Правда, Осаму солжёт сам себе, если скажет, что не стал бы принимать в этом активного участия.—?Почему моего племянника до сих пор держат взаперти? —?прямо задала вопрос женщина, всё же развернувшись к следователю лицом, а вместе с тем, повернувшись спиной к обер-инквизитору. В голосе её пробивались истерические нотки. Она нарочно заняла такое положение в помещении, намекая, что думает обо всей Святой Инквизиции в целом и этом отделении в частности. Как же некрасиво.—?Госпожа Озаки,?— господин инквизитор принял самый благосклонный вид, лишь чуточку переигрывая, так сказать, в ответ показывая, на каком месте он вертел всю эту аристократию.?— Я же могу к вам так обращаться? —?услышав тихий хмык, он продолжил:?— С момента заключения под стражу Чуи Накахары пошёл только третий день, и…—?Четвёртый,?— оборвала его Озаки,?— четвёртый день, если считать вечер его, как вы выразились, заключения.—?Пусть так. Но даже за такое количество времени добиться признания вины…—?Я более чем уверена, что вины на моём племяннике никакой нет! И ты, парень,?— перешла женщина на фамильярное обращение, звонко щёлкнув кончиком декоративного зонтика по полу,?— мучаешь ни в чём не повинного человека лишь по той простой причине, что за недостатком сведений о происшествии, тебе некого было обвинить. Это ли не халатность?—?Уверяю вас, госпожа Озаки, что вашего племянника взяли не за просто так, и улик у нас предостаточно,?— продолжал сдерживаться господин инквизитор хотя бы потому, что в это время за спиной Озаки, Куникида делал страшные глаза и грозил кулаком. Неизвестно, что они тут ей успели наговорить, пока Дазай бил баклуши в коридоре, и что вообще теперь он может ей сказать.—?Это вы про волосы и придуманный кем-то донос, неизвестно как попавший к вам в руки? —?вот значит как, она знает про эти действительно сомнительные улики. Любопытно, откуда? Куникида рассказал? Или шпионы? В любом случае, выяснять сейчас это лучше не стоит. А раз она знает об этих мелочах, обо всём остальном наверняка тоже в курсе.—?А что вы скажете о путаных показаниях вашего дражайшего племянника? Или о найденной в его комнате старинной запрещённой литературе? О ножах, коими тело доктора Рембо было прибито к стене? —?посмотрим, найдётся ли и на это ответ. Но, судя по ни капли не изменившемуся выражению лица, к таким вопросам глава торговой компании уже подготовилась.—?Я изучала Устав Ордена. И там не написано, что вся эта шелуха, что вы собрали перед арестом, является для оного основанием. И вы, ребятки, не имели никакого права из-за волос и выдуманного доноса его запирать, и тем более — после копаться в его вещах,?— деловым тоном парировала она.—?Также Устав допускает действие следователей на своё усмотрение при угрозе жизни людей. И мы, учтя все факторы, приняли решение взять Чую Накахару под арест. И, как видите, госпожа,?— последнее слово он произнёс с нажимом,?— не зря. Чего только стоит найденная нами книга.—?Книгу мог подбросить истинный преступник, как только узнал о деле. И вы, вместо того, чтобы его искать, пытаетесь выбить признание из невиновного. Он вообще жив? Я требую с ним встречи! —?довершила Озаки, ещё раз, громче прежнего стукнув зонтиком по дощатым половицам.Осаму уже раздражался. Все эти шпильки и иголки, которые она всякий раз бросала господину инквизитору в ответку, отчего-то напоминали излюбленную детскую игру в перекидывания мячика между собой. Скажи такой женщине слово, и она вывалит на тебя ещё двадцать, и ничего ты ей не докажешь. Следователь поморщился бы, но тогда выказал бы неуважение, а потому и слабость. Страшно представить, сколько уже наслушалось его начальство за всё это время.—?Боюсь, в этом месте вы не вправе предъявлять нам подобные требования. К тому же, ваше появление может поселить в сердце Чуи надежду выбраться, чего я, как следователь по этому делу, допустить не могу. Это нарушит всю методику допроса,?— вот сейчас он сказал чистую правду. Стоит опекунше появиться на пороге камеры, Накахара узнает, что за него борются, и будет упорно молчать, хоть что ты с ним будешь делать.—?Я не могу даже знать, жив ли он сейчас! —?прикрикнула глава компании, топнув ножкой. —?Может он уже погиб под вашими пытками, и вы всё скрываете?—?Что за глупости… —?еле слышно пробормотал Куникида за её спиной, на что женщина резко обернулась, с вызовом произнося:—?Вы что-то сказали?—?Госпожа Озаки, следователь Дазай является достойным и квалифицированным служителем Святой Инквизиции. Я лично ручаюсь, что его методы допроса не преступают предписаний,?— вклинился доселе молчаливый Фукудзава, в очевидном стремлении сгладить нарастающий конфликт.Эта самоуверенная леди, однако, вконец раззадорила господина инквизитора, и он, игнорируя речи начальства, в порыве азарта озвучил давно наболевший вопрос:—?Какая невероятная забота о племяннике, госпожа Озаки,?— ухмыльнулся он, завидев, как та обернулась, выгнув изящную бровь. —?С чего бы главе торговой компании принимать в семью оборванца, лет на десять младше вас самой? Да ещё и на правах племянника?—?Это вас не касается,?— в момент сменив тон со страдальческого на угрожающий, ответила женщина, продырявливая взглядом стоящего перед ней господина инквизитора.—?Отчего же? А мне вот кажется странным, что вы лично явились на защиту не родного вам человека. Может, стоило бы привлечь вас как свидетеля? Обыскать и ваше имение в придачу? Помнится, Накахара рассказывал, где проводит свои выходные… —?Осаму умолк на моменте, когда Куникида, проведя большим пальцем от уха до уха, дал понять, что сделает с подчинённым, если тот сию же секунду не заткнётся.—?Не в вашем положении мне угрожать,?— распалялась женщина. —?Если ты, парень, думаешь, что сумеешь подобным образом заставить меня молчать, то я скажу тебе, что ссориться со мной было большой ошибкой.—?Угрожать инквизитору тоже не лучшее решение, госпожа Озаки. Тем более, сегодняшней ночью ваш обожаемый племянник серьёзно прокололся, подставив и себя, и вас под удар. А свидетели уже готовятся выступить в Высоком суде,?— строго говоря, свидетели ещё ни к чему не готовились, но как только эта неприятная леди уйдёт, господин инквизитор первым делом разыщет двух служак и заставит дать показания.Глаза Озаки немного округлились. Как и ожидал Дазай, такой информации она заполучить просто не успела, и знали о происшествии только он сам, да два стражника, нёсшие пост этой ночью.—?Я этого так не оставлю,?— последнее, что сказала женщина, резво шагнув к двери и стремительно скрывшись в глубине тёмных коридоров.Стоило нарочито громкому стуку каблучков утихнуть, как обер-инквизитор, усаживаясь в своё рабочее кресло, спокойным голосом изрёк:—?Мы ждём объяснений, Дазай.***—?Ты идиот! —?прокричал Куникида, швыряя в ловко уворачивающегося следователя всеразличную канцелярскую утварь их совещательного кабинета. Танидзаки в этот момент ловко ?уворачивался?, сидя под одним из столов. —?Мы два часа её обхаживали, чтобы не нажить проблем! А тут явился ты с угрозами и слил ей информацию про тот чёртов кувшин!—?А разве вы не сами рассказали ей про все улики? Я думал, это фишка такая,?— пролепетал Осаму, прикрываясь раскрытым томиком какой-то книженции как щитом.—?Нет! Это тайна следствия всё-таки! Да, мы сами удивились, когда она начала раскрывать карты! —?продолжал верещать Доппо, под конец всё-таки вытянувшись в лице, и остановился, опуская ранее занесённую для броска руку. —?Подожди, получается, у неё есть шпион…—?Для такой важной особы это не удивительно, Куникида,?— выпрямился Дазай, ощутив, что угроза быть забитым летящими предметами миновала. —?Другой вопрос, что она может предпринять с этими знаниями?Именно. А что она может предпринять? Может, те слова, вылетевшие из уст красотки, были лишь пустым звуком. Но, с другой стороны, опасаться стоило. Опасаться и ждать непонятно чего. От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать.—?Знаешь, Куникида,?— прервал наступившую тишину Осаму,?— думаю, надо поторопиться с допросом Накахары. Надеюсь, ты найдёшь тех бравых парней с ночного происшествия? Как их там?—?Господин Араи и господин Камата,?— откликнулся выбирающийся из-под временного укрытия Танидзаки.—?Точно! Куникида?—?Да найду я их. А ты вали к Накахаре,?— пробурчал напоследок начальник.***Подобрав по пути прелестную леди-экзекутора Ёсано, неизменное трио направилось к месту заключения единственного подозреваемого по делу об убийстве Артюра Рембо. Дазай шествовал, вперив взгляд в пол и сунув руки в карманы кожаной куртки, лишь краем глаза отмечая, как обеспокоенно косится на него рыжий сослуживец и непонимающе оглядывается Акико. Говорить, однако, ни с одним из них не хотелось.После дневной взбучки от Озаки и последующей за ней взбучки от Куникиды, настроение у Осаму было самое паршивое. Как знал, что вляпается. Ещё бы, убийства расследовать да малефиков наказывать — это тебе не людей препарировать. Но удручали не сложности, связанные с делом, а та недвусмысленная угроза от тётушки рыжего и её какая-никакая подкованность в методике ведения дел Святой Инквизицией. И шпионы, конечно же, наверняка они есть.Стоило поспешить.Пленник обнаружился на своём месте, что уже было неплохо. Следователь, поприветствовав новую смену на посту кивком головы, открыл решётку и попридержал дверь, пропуская вперёд экзекутора и Танидзаки. До ужаса хотелось отыграться на студентике за сегодняшние тёткины выступления, но вопросов касательно дела всё ещё оставалось больше, чем ответов. И они только множились. Вскоре весть о деле могла долететь до верхушки Ордена, а у здешнего отделения и карт в рукаве, как таковых, не особо…Совершив беглый осмотр подвешенного, молчаливого Накахары, чьи ноги по щиколотку были в грязи, Осаму отметил, что тот разлитой на полу воде нашёл неплохое применение: смешал с грязью и пытался зарываться в ту ногами. Неплохое решение, чтобы хоть как-то согреться. Черепки он разметал по всей камере, и те теперь гулко и не очень приятно хрустели под сапогами служителей Святой Инквизиции.Дождавшись завершения каждодневного ритуала в виде занимания всеми своих мест, инквизитор решил начать со стандартных вопросов, как и множество раз до этого:—?Назови своё имя.—?Чуя Накахара,?— в этот раз покорно отозвался студент. Очевидно, после третьей ночи в ледяном подвале и хождения под себя в деревянное ведёрко, которое периодически убирала Акико, паренёк начал смиряться. По чести говоря, он должен был сказать Осаму спасибо, что пребывает не в натопленной жаровней камере, иначе запахи испражнений, сейчас почти незаметные, приобрели бы совершенно новые оттенки и силу аромата, такую, что люди в подобных условиях довольно быстро сходят с ума.—?Ты знаешь, в чём тебя обвиняют? —?продолжил следователь, прерывая поток своих мыслей.—?Убийство. Магия. Мужеложство,?— со вздохом перечислил студент, на что Дазай аж выгнул бровь в немом удивлении. Убийство и магия?— куда ни шло, но чтобы этот строптивый парень произнёс последнее? Неужели сломлен? Нет, тут что-то другое. Осаму бы едко прокомментировал сейчас такое не явное, но подразумевающее собой признание вины, но перепалки с Озаки и начальством и без того отняли большой кусок времени.—?Хочешь ли ты добровольно, прямо и без утайки сознаться в сотворённых тобой бесчинствах, дабы облегчить свою участь и получить прощение Господа?—?Я не виновен,?— понуро отозвался тот.—?Ты устал, Чуя… —?всё же прокомментировал инквизитор. —?Устал, да? Это видно. Я тоже устал, и хочу поскорее закончить. И госпожа Ёсано устала, и господин Танидзаки. Так зачем нам всем продлевать столь неприятные для всех нас часы пыток? Остался лишь небольшой шажок навстречу с твоей стороны, и всё закончится.—?Ты думаешь, мне вас станет жалко, и я признаюсь в том, в чём не виновен? —?поднял тот слипающиеся, но всё ещё сверкающие злобой глаза.—?Ты виновен, Чуя, и ты это знаешь. Не стоит жалеть нас. Пожалей себя,?— тихо пояснил Осаму. Это не был метод кнута и пряника, и вовсе не попытка разговорить в порыве отчаяния. Просто прежде, чем приступить к экзекуции с применением новых методик, стоило поселить в сознании студента зародыш мысли, что тот сможет в любую секунду всё остановить, только признавшись. —?Представь, сколько ещё тебе предстоит вытерпеть до того, как ты больше не сможешь терпеть боль? Сколько, Чуя? И ради чего? Ради чего ты желаешь испытывать такие мучения как можно дольше? Чего добьёшься? Освобождения? Даже у твоей ненастоящей родни нет такой власти.—?Я. Не. Виновен,?— чётко и по слогам выговорил он сквозь плотно сжатые зубы. Но взгляд его упал под ноги. Зерно сомнений всё же поселилось в его разуме.—?Как скажешь. Но знай, ты сможешь остановить всё одной лишь фразой ?я хочу говорить?,?— и, не дождавшись реакции, господин инквизитор продолжил:?— Пока мы не приступили, госпожа Ёсано,?— обратился он к сосредоточенной девушке позади пленника,?— что вы можете сказать вот об этом? —?ткнул пальцем господин инквизитор в то самое место вчерашнего ожога, которое ещё днём выглядело просто ужасно, но уже ночью заметно зажило. —?То же самое оставалось ночью. Похоже на исцеление, но после выпитой ?святой? воды оно явно приостановилось.На словах ?святой воды? следователь зацепился взглядом за недоумённое выражение лица рыжего пленника. Скрывать эмоции в нужный момент того не учили. Но что это была за эмоция? Не может же Накахара быть из тех дураков, кто поверил бы, что воду ему подсунули самую обычную? Нет. Скорее, выражение лица означало что-то вроде ?святая вода на меня не работает, тогда что произошло этой ночью??. Да, верно. Осаму не единожды сталкивался с такой реакцией. Освящённая, якобы, местными священнослужителями вода — далеко не часто приносила свои плоды. Другое дело, когда господин инквизитор лично пускал себе кровь. Ещё когда он бросил флягу студенту в первую его ночь в подвале, уже тогда Дазай несколько переживал, что личность его может быть известна, но обошлось. Накахара до сих пор не догадывался.—?Не только здесь, но и вот тут тоже… и здесь,?— разбила тишину Акико, внимательно осматривая голое, осунувшееся тело, и указывая пальцем на внутреннюю сторону бедра пленника, а после на поясницу. —?Я точно помню, как прожгла до мяса.Дазай оглянулся на сослуживца в углу, про себя молясь, чтобы того не вывернуло наизнанку, как то было накануне вечером. Но, слава Господу, тот пока держался молодцом. Ёсано в этот момент недоумённо хлопала красивыми аметистовыми глазками, выражение её лица постепенно сменялось на осознание и сосредоточенность.—?Это не исцеление, а регенерация. Как заживление у обычного человека, только быстрее,?— резюмировала леди, отступая обратно к своему месту.—?Спасибо, госпожа Ёсано. А теперь приступим,?— так же отошёл чуть подальше следователь. —?Что скажешь, Чуя? Раскроешь нам секреты своих ночных фокусов?—?Нет никаких фокусов, это…—?Стоп! —?прервал инквизитор. —?Нет, не так. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. За неверный ответ?— удар,?— Акико сообразила быстро, и так же быстро метнулась к оставленной в одиночестве у стены тележке, откуда, с нижнего яруса, извлекла деревянную лакированную палку в длину около метра, с металлической рукояткой. —?Госпожа Ёсано, позвольте мне. Боюсь, женской силы тут будет маловато.Осаму знал, как эта леди не любит подобных высказываний о превосходстве мужчины над женщиной, но та покорно передала палицу в руки инквизитора. Препираться при пленнике ни в чьи планы не входило, однако, следователь готов был дать на отсечение голову, что Акико ещё выскажет ему всё, что о нём думает.Пока Дазай натягивал кожаные перчатки и примерялся к рукояти, он отметил, как напрягся Накахара. Тот уже понял, что последует дальше, но говорить с господином инквизитором, очевидно, намерен не был.—?Что произошло сегодняшней ночью? —?произнёс Дазай, вставая аккурат напротив обнажённого парня и легонько похлопывая себя палицей по ладони.И ответом ему была тишина. Лишь напряжённое дыхание пленника да треск пламени факелов на стенах её хоть сколь-нибудь разбавлял. Правой рукой Осаму занёс палку над головой и в следующее мгновение, со свистом рассекая воздух, нанёс удар по левой голени Накахары, по мягкой её части сбоку.Послышалось сдавленное шипение. Чуя зажмурился и некоторое время не открывал глаз.—?Это ведь не так больно, Чуя. Удар в мягкие ткани, в мышцы, как ты должен понимать с твоим-то образованием, вообще ничего не значит. Лёгкий укол,?— проговаривал следователь. —?Но что будет, когда ты не ответишь мне ещё несколько раз? Когда моё терпение лопнет, и я начну бить тебя по сухожилиям, по костям? Повторяю: что произошло ночью?—?Понятия не имею, о чём ты… —?только и успел вымолвить он, когда Осаму ударил повторно в то же место.—?Я дам подсказку: каким образом кувшин, точнее то, что от него осталось, оказалось у твоих ног?—?Мышка хвостиком махнула… —?сдавленно произнёс студент, насилу выдавливая из себя подобие улыбки.И вновь удар, в этот раз по бедру. Накахара судорожно вдохнул, дёрнулся, заскрипели цепи, послышался сдавленный стон. Суставы в запястьях оказались потревожены в первый, но не в последний за предстоящий вечер раз.—?Мышка, да? —?чертовски хотелось ударить студента ещё раз. И ещё. Давно забытое ощущение превосходства над слабым ворвалось в его сознание. Тот самый бушующий адреналин в крови, когда ты избиваешь того, кто не может дать отпор. Моменты, когда, пусть даже сквозь палицу, ты ощущаешь сопротивление и трепыхание тела в мгновение удара. Или же соприкосновение носка твоего тяжёлого сапога с согнувшейся тушей под ногами. И ты не можешь остановиться. Бьёшь и бьёшь, пока не потеряешь равновесие, и во время, что потребуется на восстановление баланса, тебя отпускает. Но то — давно забытое старое… Сейчас же… жаль, нельзя нарушить предписания, но вот взять ?кнут? в свои руки вполне дозволено.Ещё один удар в середину бедра.—?Нгх…—?Чуя, стонать, конечно, весьма благородно, но я не запрещаю тебе кричать,?— подошёл следователь ближе, наклоняясь к зажмурившемуся студенту, вполголоса нашёптывая на ухо:?— Поверь, когда кричишь — боль переносить гораздо легче.—?И часто тебя, урод, избивали палкой? —?так же вполголоса вопросил Накахара, поднимая на следователя взгляд синих глаз. —?Аргх! —?вскрикнул он тут же, когда Осаму быстро отскочил и заехал тому по коленному суставу.—?Вопросы здесь я задаю, Чуя. Что с кувшином? —?повторил вопрос следователь, нарочито медленно занося руку для последующего удара. —?Не молчи. Не поможет.—?Я уже понял…Инквизитор прождал ещё с полминуты, где-то в глубине души всё же лелея надежду, что рыжий коротышка просто собирается с мыслями. Но ответа не последовало, и Дазай, взмахнув палицей, направил удар в подмышку. Один удар в левую, и второй в правую. Наконец-то послышался вскрик.—?Глупо,?— озвучил господин инквизитор свои мысли относительно поведения пленника. —?Глупо молчать, когда у меня есть два свидетеля, в это время уже должные дать показания в письменном виде и готовящиеся подтвердить изложенное на бумаге в Высоком суде. Ты должен понимать, что включая донос некоего студента, видевшего вас с Рембо?— это уже три свидетеля, и, по большому счёту, весь наш разговор более не имеет смысла.Осаму слукавил ещё тогда, в первый день допроса, когда дал студенту понять, что первый свидетель всё-таки существует. На деле же, существуй он в действительности, здесь и во плоти, пытки давно закончились бы, а Чуя отправился бы на костёр сразу после Высокого суда. Увы, без этого мелкого фактора, согласно предписаниям, господин инквизитор обязан продолжать выбивать из подозреваемого правду.—?Тогда какого чёрта ты продолжаешь выбивать из меня дерьмо? —?озвучил логическое умозаключение Накахара. И на этот вопрос Дазай подготовился заранее:—?Я лишь, по долгу службы и доброте душевной, желаю добиться от тебя признания и раскаяния, дабы наш уважаемый обер-инквизитор, обладающий церковным саном, сумел отпустить тебе грехи,?— и это было правдой. Обер-инквизитор Фукудзава, помимо службы в Ордене, так же принадлежал и Церкви, и был наделён соответствующей властью священнослужителя. —?Раз уж вопрос с кувшином так претит тебе, ты можешь поведать нам о своём чудесном исцелении. Как ты там сказал ночью, считаешь себя святым?—?Да понятия я не имею, что это! —?взорвался студент, чуть ли не оглушив привыкших к тишине слушателей. —?С детства вот такой… —?дополнил он уже тише.Это было либо правдой, либо крайне натурально сыграно. Накахара, игнорируя удивлённых такой реакцией наблюдателей, быстро отдышался и распрямился, с вызовом взирая на умолкнувшего враз господина инквизитора.—?Что ж… Мне плевать, на самом деле, как это работает,?— признался Дазай. —?Эта информация особой ценности в себе не несёт. Но хорошо уже то, что ты начал говорить. Ведь начал, Чуя? —?ухмыльнулся он и, не дожидаясь очередного эмоционального всплеска, прошёл к встроенному в боковой стене, напротив пленника, механизму управления уровнем подвесных кандалов.Выудив небольшой ломик из специального отверстия, служивший предохранителем, он с натугой прокрутил рычаг, приводя череду скреплённых меж собой шестерней в движение. Когда измазанные в грязи ступни Накахары начали отрываться от земли и тот потерял опору, опухшие запястья натянулись, и парень резко вскрикнул. Он дёрнулся, и это действие принесло лишь только большую боль, соответствующей гримасой отразившейся на измученном лице. Больше Чуя не шевелился, только пара слезинок прокатилась по его ещё не совсем впалым от истощения щекам.—?Как ты думаешь, зачем я поднял тебя над полом? — не оборачиваясь и продвигая вынутый ранее ломик обратно, фиксируя тем положение пленника, спросил Осаму. —?Бичевание, как один из видов пытки, сам по себе безболезненный. Согласись, что терпеть такие побои стоя можно довольно долго, впрочем, как любые другие побои в принципе. Но что будет, когда каждый мой следующий удар по тебе в подвешенном состоянии, будет отзываться острой резью ещё и в твоих настрадавшихся суставах от запястий до плеч? Подумай хорошенько, Чуя, ведь одно моё неверное движение, и твои руки могут попросту прийти в негодность. Тут и регенерация не поможет…—?Я и правда дружил с Рембо,?— вдруг оборвал его рыжий студент, чьи волосы за проведённое в подвале время видимо потускнели. Танидзаки в ответ на такое высказывание аж пером скрипнул, в явном порыве запечатлеть услышанное в протоколе допроса. —?Но между нами точно ничего было! И вся эта хрень про мужеложство — бред сивой кобылы,?— тем временем продолжил Накахара, глядя прямо перед собой.—?Что за Арахабаки? —?подтолкнул к продолжению господин инквизитор, после воцарившейся тишины.—?Это мифология, Рембо увлекался… —?ответил пленник. —?Арахабаки?— это… это странно. Вроде бы божество, но поздние издания утверждают, что это из демонологии. Бог-демон войны, предательства, неповиновения… Не знаю.—?Очень любопытно. И с чего это Артюр Рембо, доктор медицинских наук, заинтересовался подобными знаниями? —?выждав с минуту, господин инквизитор ответа не услышал. —?Чуя, мы так хорошо начали. Давай, рассказывай. Не вынуждай меня…—?Да не знаю я! —?огрызнулся он, резво повернув голову в сторону Дазая и, вероятно вновь позабыв про больные запястья, зашипел, медленно возвращаясь в прежнее положение.—?И как о том зашла речь? Как вы вдвоём во всё это влезли?—?Я уже говорил. Он давал уроки за плату у себя дома, и я заметил книги, и дальше слово за слово…—?Хорошо. Допустим,?— вынужденно согласился Осаму, раз уж пленник хоть что-то, да начал выдавать. Оставалось узнать, что из этой информации правда. Ни один заключённый, на памяти господина инквизитора, не был идиотом, и после долгих пыток каждый из тех ребят приходил к выводу, что лучше говорить хоть что-то, но не молчать. —?Предлагаю начать всё с начала. Вот, как я думаю, всё было: ты, Чуя, убил Рембо,?— начал следователь, как вдруг заметил вернувшийся озлобленный взгляд. —?Подожди, не перебивай. Так вот, ты, Чуя, убил Рембо и хотел забрать что-то, я подозреваю, что всё те же книги про Арахабаки, из его дома, но… Но, по всей видимости, перерассчитал силы, потому не пошёл к Рембо в дом, а ретировался к тётке, отдыхать... По твоей логике, тело должны были обнаружить раньше, а, соответственно, и обыск дома произвести сразу же. Ты, зная тайники в его доме, мог бы прийти туда в любое время после обыска и преспокойно забрать искомое. Да вот только тело обнаружили позднее и с обыском затянули. И ты вот так глупо попался на глаза страже, пока околачивался в округе… Так?Накахара в ответ только напряжённо молчал, и Дазай, тяжко и с безысходностью вздохнув, кинул палицу молчаливой доселе Акико:—?Ваш черёд, госпожа Ёсано.