1 часть (1/1)

Это произошло как-то до смешного нелепо и иначе как абсурд происходящее назвать было затруднительно. Поверить в происходящее, в прочем, было ничуть не менее затруднительно, да и вся жизнь Паспарту, если подводить черту, стремилась стать настолько затруднительной, насколько это было возможно.По крайней мере именно так думал Жан, судорожно старающийся игнорировать просвистевшую около уха пулю.?–Скорее, мой мальчик!? – "мальчик", успевший подумать, что он слишком стар для всего этого, разбежавшись, прыгнул и вцепился руками в бортики взлетающего вверх аэростата. Подтянуться, перевалиться вперёд, любезно поддерживаемому эсквайром, оказаться на борту в самый последний момент и, без какой-либо передышки, вернуться к своим обязанностям. В случае последних событий, возвращение к обязанностям означало, что необходимо по-джентельменски скинуть пару мешков с песком на достопочтенных жандармов. Точнее–важная поправка для его морального облика – в их близи, убийцей он становится пока не собирался. Преступником же в куда более общем смысле - возможно. Не замешкавшись ни секунды, Жан на жандармов их скинул. Те, выронив свои револьверы и бросившись в рассыпную, позволили резко рванувшемуся вверх шару, взмыв в высокое безоблачное небо, отдалиться на достаточное расстояние. Благо, кажется, никто не собирался стрелять в них. Больше.– Лефоше проделал хорошую работу, однако, безусловно, это не касается ни поставщиков, ни Французского государства…– Подчёркнуто флегматично заметил Фогг, щурясь на золотое солнце, пока воздушный шар относило от злополучной земли всё дальше и дальше. Паспарту непонимающе нахмурился, на столь нелестный, а, главное, несвоевременный комментарий о Франции, которая совсем недавно пыталась их убить.– Мсье Фогг, что вы имеете в виду, говоря подобное? – ничего более разумного в голову не пришло.Филеас Фогг, совсем недавно запыхавшийся от быстрого бега, обернулся, наверняка чтобы Жан мог с удивлением обнаружить, что его хозяин, в характерной ему манере, все так же холоден разумом, спокоен и превосходно исполняет роль достопочтенного Байрона. Приглаженный костюм, ровное дыхание, элегантная трость, сжимаемая левой рукой, пожалуй, слишком сильно. Лишь прилипшая ко лбу прядь волос выбивалась из его образа идеального джентльмена.Правда, не для Паспарту.– Два года и пятьдесят три дня назад револьвер г-на Лефоше был модернизирован. Однако, к нашему с вами 1872 году во Францию доставлена лишь сотня экземпляров, тогда как государственный заказ, по словам пропаганды, газет и самой Франции должен был вооружить всю жандармерию. [1]– Фогг, опиравшийся о край корзины, повернул голову вправо, ненадолго прикрывая усталые глаза. Свет заходящего солнца подчеркивал чужие черты, красноватым оттенком ниспадал на скулы. Благородный профиль мерцал в шаловливых лучах. Паспарту скрипнул зубами. Дьявольское наваждение растворилось так же быстро, как и снизошло.Эсквайр открыл глаза, вновь смотря на Жана, вздохнул и грустно улыбнулся:– Деньги на модернизацию были выделены, однако, учитывая, что в нас, мой мальчик, ни разу не попали, эти деньги осели в чужих карманах и были использованы разве что для игр в твист. Паспарту не нашёлся, что ответить, а потому, сменил тему на ту, что возмущала его более всего на данный момент.– Я не могу поверить, что мсье Фикс действительно пошёл на это! Немыслимо! – хмурясь, парень поджал губы. – Это безумно! Подло, в конце концов! Они объявили нас террористами! – Паспарту эмоционально взмахнул руками, а воздушный шар тряхнуло и дёрнуло вправо. Незадачливый слуга выпал бы из аэростата, не подхвати его вовремя подоспевший эсквайр. – Они объявили террористом вас, мсье! Будь моя воля, — и, не будь у них револьверов, — Клянусь, сударь, я бы очистил вашу честь и начистил их лица!– Мой милый, вам не стоит реагировать столь остро. – Мужчина поправил чужой камзол, отряхнув, практически нежно, несуществующую пыль с широких плеч и отступил назад, складывая руки на трости. – Неужто вы забыли, что меня обвиняют в краже пятидесяти тысяч фунтов? – И это не меньший вздор! Как вы можете так спокойно это принимать!? Фогг покачал головой.– Мой мальчик… Знай вы, каких богобоязненных слухов о себе, своём одиночестве и аскетизме я наслушался живя на Сэвиль – Роу, у вас бы не возникало подобных вопросов. Человеческое существо, со временем, привыкает ко всему, что его не убивает… Или, практически ко всему.Он отвернулся и закурил, попутно доставая свой компас, и сверяясь с маршрутом. Им необходимо было вскоре сместиться чуть выше, чтобы попутные течения ветра принесли их прямиком в Великобританию, а иначе придётся пересечь Атлантический океан и , дай бог, оказаться где-то у берегов Гренландии. Паспарту вновь не нашёлся, что ответить, но это и не было необходимо, ведь англичанин неожиданно продолжил.– Да и вы же видели, что пишут о нас в газетах. Придумывают приключения, которых не было, и забывают те, что были.– О, да! – хохотнул слуга, вспомнив один из последних подобных заголовков. – И не замечают при этом, как порой противоречат сами себе. Невероятно, я видел версию, где мне за тридцать! И это при том, что в другой параллельно с этим было написано, что мне чуть ли не семнадцать!Фогг издал смешок тихо, едва на грани слышимости человеческого уха. Паспарту этому был удивлён – видеть Филеаса смеющимся ему ещё не доводилось. – И при том, они находятся на одной странице. Но, мой милый друг, это вовсе не жемчужина, так, песок. Не думаете ли вы, что версия, в которой столь милого парня с именем Жан Паспарту – слуга отчего-то отвёл глаза – и вовсе не существует при моём подчинении, зато наличествует некий мсье То-то, окажется вне моего внимания? – Это всяко лучше, чем ваше ?разоблачение?, о котором печатали дней с пятнадцать назад. ? Шок! С е н с а ц и я! Филеас Фогг – женщина!?. – Паспарту выпалил это прежде, чем подумать, подобает ли говорить такое слуге. – Ну…А вы не женщина, так?Фогг изобразил крайнюю задумчивость, как бы невзначай поглаживая усы.– Полагаю, я бы заметил. Ко всему прочему, в том ?разоблачении? отчего-то говорилось, что вы, мой милый друг, не друг мне вовсе, а…Сын! Очевидно, Белинда обрадуется. Уж не представляю, как вы могли от меня такое скрыть, будь я вашей матерью…Впрочем, вы могли родиться как-то незаметно, выкрутиться как последний Passepartout из всей этой ситуации, а после бежать во Францию в полуэмбриональном состоянии…– Продолжал Фогг под откровенный хохот своего слуги –… Но это предположение всяко более разумно, чем то, где напрямую говорится, что я лев. – Просто вы выдаёте себя за женщину, вот никто и не догадывается.Тут не выдержал уже Фогг, расхохотавшись вдохновленным и искренним смехом, каким смеются истинные джентльмены, если их и правда что-то от души развеселит. Жан подумал, что когда его господин смеётся, то вытирает свои выступающие слезы кончиком ногтя большого пальца, и это, почему-то, чертовски хорошо.Далее последовали диалоги, которые я не буду, да и не хочу записывать на бумагу, ведь подобные разговоры живы лишь в ту минуту, когда они произнесены и я лишь испорчу, но ничего не привнесут, замарав эти страницы. В какой-то момент мужчины были отвлечены столь сильно, что, когда шар вновь резко тряхнуло и рвануло вбок, оба не смогли удержаться на ногах, падая друг на друга. Фогг смог удержать Паспарту, а Паспарту – Фогга, но никто не удержал компас, теперь летящий навстречу с землёй.…И Фоггу стало как-то не до смеха, пусть даже нервного.Можно было научиться на своих ошибках ещё в первый раз. Увы, но Фогг слишком редко ошибался, чтобы знать об этом.– Господин? Вы в порядке, не ушиблись? – слуга помог ему подняться.– Да, да, Паспарту, все в порядке. – он поморщился от чужой руки, сжимавшей пострадавшее плечо. Паспарту охнул и поспешил извиниться за свою оплошность.– Ваш компас…Мсье...Я, эм, мне очень жаль, не следовало…– О, нет, не беспокойся, мой мальчик. Как я всегда говорю, ? Мудрым пользуйся девизом, будь готов к любым сюрпризам?.– …Но вы так не говорите.– По версии ?Морнинг Кроникл? – говорю. – он успокаивающе улыбнулся.Шутка, как и шар, однако, не взлетела. По всему выходило, что их обвиняли в покушении на убийство и краже национального достояния, когда как ни то, ни иное они не могли совершить и не совершали. Более того, они были в поезде, когда происходило то, в чем их обвиняли, а потому, по прилёту а Лондон их непременно должны были оправдать. (...Или посадить.) Учитывая, что, очевидно, жандармы не имели права стрелять в них, выходило, что кто-то заплатил крупную сумму, чтобы избавиться от Филеаса Фогга и его слуги. Последнее они не сказали друг другу, однако это соображенип пришло в голову им обоим.Смеркалось.Они продолжили лететь молча, изредка перебрасываясь короткими фразами на тему их юридического положения. Паспарту прилёг, уткнувшись в прихваченную ещё из Франции книгу. Фогг остался курить, многозначительно смотря на развернувшийся под ними океан. Они опустились слишком низко, поэтому пришлось отвязать и сбросить несколько мешков с песком.Филеас Фогг ошибся, и знал об этом. Филеас Фогг соврал, но Паспарту знать об этом не стоило.Мужчина скосил глаза на балласт, а, затем на двигатель.В двигателе критически не хватало топлива, а мешков с песком было меньше, чем нужно. Он перепутал, он погубил их. Они сели не на тот аэростат.Филеас Фогг не долетит до Англии. И Паспарту не долетит.Не-идеальный джентльмен сжал трость до побелевших костяшек, впутывая руку в волосы и абсолютно не по-джентельменски выругался.