Ловушка (1/1)

Множество VIP-комнат, но лишь единственная была адаптирована лично для Вадима. Остальные же были одинаковые: красный полумрак, шест, огромная кровать. Ничего лишнего. Лишь то, что нужно для плотских утех заезжающих сюда мужиков. Еву затошнило, когда Вадим притащил её в одну из таких комнат. Пока он вел ее по коридору, ухватившись за локоть крепкой хваткой, Еве не удалось разглядеть почти ничего. Надежда выбраться отсюда самостоятельно — тщетно шла ко дну. Ровно так же, как и сама Ева.

Она стояла под струей горячей воды, пытаясь смыть с себя происходящее последних нескольких дней. Она даже не помнит, когда последний раз принимала нормально душ или ванну. Забыла, когда она приводила себя в порядок или делала любые другие дела, которыми обычно занимаются девушки. Чаще в наркотическом угаре она ночевала на съемных квартирах каких-нибудь торчков, которых толком не знала. Когда заканчивались деньги, или добрые знакомые переставали «угощать» таблетками, шла туда, где, как ей казалось, её ждут. Ей удавалось помыться и постирать вещи. Пару дней она вела себя как примерная девушка, извинялась перед любимым человеком и обещала, что больше такого не повторится. Всего лишь пара дней, и все заканчивалось. Она снова уходила. И снова возвращалась, потому что идти было некуда. И её принимали. Только из любви ли? Или из жалости? Да какая разница, если в последний раз её оттолкнули. А теперь она не понимает где и с кем находится. И ей действительно страшно.

Из-за воды сильно щиплет свежая рана на руке, но физическая боль ушла на второй план, освобождая место для моральной. Огромная обида встала комом в горле, и в попытке её проглотить, Ева набирает полный рот воды и сглатывает. Не поможет.

На полках стоят разные баночки с шампунем и, видимо, еще чем-то, зубная щетка и бритвенный станок. Взяв его в руки, просыпается желание вкрыться прямо сейчас, но она не под кайфом, она боится сделать это. Она слабая и неуверенная, когда не под наркотой. А ей это не нравится. Выплевывает мыльную воду, которая по случайности попала в рот, и проводит станком по ноге.

Когда Ева вышла, Вадим лежал на кровати и что-то с интересом разглядывал в своем новеньком айфоне. Ева боялась нарушать тишину, потому что совершенно не знала, что ожидать от этого человека. Она не знала его. Не знала, на что он способен. Только то, что сказала та девушка. Хоть в этой комнате не было собак, но страх, что Еву вот-вот разорвут на кусочки, все равно присутствовал. И внушал его Вадик. От него исходило то, что Ева никогда в жизни не чувствовала ни от одного человека. Будто она находилась в одной клетке с самым опасным хищником в мире.

— Мне нечего надеть, — выдавила из себя Ева, стоя в одном полотенце. Её же вещи, в которых она была до этого, было проще жечь, чем постирать. Оскал Вадика заставил Еву сглотнуть накопившиеся слюни. Морально она была готова к тому, что он просто изнасилует её и отпустит. Это казалось для нее лучшим раскладом, поэтому она готова была снять полотенце и, сжав зубы, перетерпеть это. Но Еву не покидало ощущение, что он может прикончить её во время секса. И тогда все зря.

Она поджала губы, когда Вадик встал с кровати и стал раздеваться сам. Он снял с себя широкую футболку и швырнул ее Еве в лицо. Ева почувствовала запах сигарет, пота и чего-то еще, что не смогла разобрать. Выбора не было, и она натянула футболку на худощавое тело, после чего освободилась от полотенца и кинула его на кровать. Все это время Вадим пристально наблюдал за ней. Ева же не хотела смотреть ему в глаза, но приметила, что шрамы у него не только на лице, но и на теле. Набрав в легкие побольше воздуха, она все же решила спросить:

— Когда я смогу уйти?

Вадим молчал с минуту, а потом рассмеялся. Ева напряглась, пытаясь понять, что смешного в её словах. Она абсолютно не понимала, какая от нее может быть польза. Еще в той комнате она сказала, что не знает человека, у которого она покупала наркотики. Да и в основном её угощали. Врала ли она? Да.

— Ты не уйдешь, пока не вернешь мне должок, — наконец, сообщает Вадик. — Я помог тебе, теперь ты помоги мне, — делает небольшую паузу, будто о чем-то задумывается. — Или ты хотела подохнуть в том переулке?

Он шаг за шагом подходил ближе к Еве. Шаги такие тихие, будто хищник охотится за своей жертвой и вот-вот перегрызет ей шею. По инерции она отступала назад, пока спиной не впечаталась в стену. Путей отхода больше не было. А лицо Вадима становилось злее.

— Я все тебе сказала. Я не зна… — Его сухая и холодная рука перехватила шею Еве, перекрывая все пути для доступа кислорода. Все, что она могла, это хватиться двумя руками за его руку, пытаясь убрать ее со своей шеи, но безуспешно. Сил ей не хватало даже на то, чтобы уверенно стоять на ногах, поэтому она практически повисла на его руке, не в силах даже что-то сказать, лишь хрипеть и задыхаться.

— Не лечи мне, — выплевывает Вадик. Его челюсти сжаты настолько, что казалось, зубы не выдержат такого напора. — Говори! — отрывисто, по буквам произносит он. И так, что через каждую щельку его зубов брызгали ядовитые слюни. Как у собак, когда они видят кусок мяса.

В глазах темнеет. Ева, которая уже встретилась с мыслью о том, что скоро все закончится, вдруг чувствует как хватка ослабевает, и жадно пытается поймать хоть каплю воздуха. Удар по щеке. Еще один. В челюсть. В глазах засверкали звезды, и она опускается вниз по стене. Встать она даже не пыталась. Вадик опускается на корочки, с улыбкой смотрит на Еву, хватая её лицо своими тонкими пальцами. Резко двигает рукой, и её голова ударяется об стену. Он харкает ей прямо в лицо, продолжая сжимать подбородок. Ева зажмуривается и слезы безвольно скатываются по её щекам вперемешку с кровью и его слюнями. Вадик достает из кармана штанов телефон, открывает камеру и делает пару снимков. Ему все это нравится. Кроме того, что она не издает не звука. Когда жертва плачет, кричит, умоляет — это вселяет в него больший азарт. А здесь.

— Долги нужно отдавать, — каждое его слово как лезвие. Холодное и острое. Он еще с минуту смотрит на её лицо, отпускает и встает. Ева откашливается, пытаясь открыть глаза, но когда у нее получается, то перед глазами все начинает кружиться с такой силой, что она падает на пол. Пока она пытается прийти в себя, Вадик достает прозрачный мешочек с порошком и на прикроватной тумбе делает себе дорожку.

Тяжело дыша, девушке все же удается опереться на руку и приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на Вадима. По телу пробегает дрожь, а пульс учащается, то ли от усилий, которые она прикладывает, чтобы прийти в сознание, то ли от увиденного. Горло дерет кашлем, она сглатывает накопившуюся слюну. Ева принимает положение сидя, облокачиваясь спиной о стену, закидывает голову назад и прикрывает глаза, пытаясь отдышаться. Снюхав дорожку, Вадик собирает немного порошка на палец и подходит к Еве, снова опускаясь на корточки, чтобы видеть её лицо. Ева открывает глаза. Сначала смотрит на его руку, а после устало переводит взгляд ему на лицо. Он улыбается. Смотрит ему прямо в глаза, будто пытаясь познакомиться с каждым демоном в его голове. Она хватает своей рукой руку Вадик, пытаясь дотянуться до заветного порошка, но сил не хватает, а мужчина только скалится. Ева со свистом набирает воздух в легкие.

— Ваня, — на выдохе произносит она. — Его зовут Ваня.

Вадик расплывается в улыбке и подносит палец ей ко рту, не разрывая зрительный контакт. Она смотрит на него полным ненависти взглядом, жадно облизывая его палец.

Она попала в ловушку, из которой не сможет выбраться.