СЧ (1/1)

Сяо Чжань делал такое лицо в двух случаях: когда хотел поскорее закончить неприятный разговор и когда друзья снова тащили его в кальянную. Пагубная привычка внедрилась в их компанию весьма стремительно, проросла, как сорняк, сквозь уверенность в нездоровом привыкании и с недавнего времени стала едва ли не основной идеей их времяпрепровождения. Пэн Чуюе на пару с Чень Дзэси загорелись практически мгновенно. Прониклись чем-то новым и быстро вошли во вкус, позволяя заглушить в себе здравый смысл о вреде такого увлечения. В роли совести как раз пришлось выступать Сяо Чжаню и Ся Чжигуану. Последний хоть и прислушивался больше к мнению Чжаня, но уговаривать его было недолго и гораздо, гораздо легче. В отличие от главного противника новоиспечённого интереса друзей. Пэн Чуюе изгалялся, как мог: обещаниями, что это определенно точно последний раз, мольбами, дополненными щенячьими глазами, натянутыми угрозами обидеться в случае, если Чжань все-таки встанет в позу. Весь этот процесс переговоров был каким-то дико выматывающим квестом. Приходилось проходить несколько локаций перед тем, как Чжань выгорал, с обидным равнодушием отмахивался от них, но в кальянную шел. Правда, сидел там весь вечер с перекошенным лицом и буравил довольных придурков негодующими взглядами, и все же. Кальянная, которую облюбовала их компания, носила лаконичное название ?Поднебесная?. Но среди своих в ходу было легко воспринимаемое сокращение — ?Курильница?. Чжань каждый раз фыркал. Символично, ничего не скажешь. И если честно, сделана она была просто великолепно. Интерьер вызывал восхищенные вздохи у гостей, а Чжаню, как горе дизайнеру, было просто любопытно каждый визит заново рассматривать обстановку, смакуя детали и довольно урча. Вот почему такая красота тратилась на какую-то кальянную, а не на полноценное кафе, например. Зал, в котором они оказывались, был огромным, но не вызывал чувства дискомфорта, наоборот. Здесь было уютно. Помещение было поделено на четыре сектора, каждый из которых имел свой символ и цвет. Их компания почему-то отдала предпочтение той части зала, знаком которой являлся лотос. Предыстории, конечно же, никто не помнил, но уже имеющуюся традицию никто нарушать не хотел. Стены, подушки, свет, некоторые детали на столе — все здесь было фиолетовым. Чжань взбил подушку, устраивая ее у себя за спиной, а потом блаженно откинулся на спинку такого же фиолетового стула и простонал. Как же тут было хорошо. Противоположный участок, располагающийся на одной линии с ними через два символических стола, был выкрашен в бело-голубой. Знаком на этой территории были облака. От чистоты там начинали болеть глаза. Чжаню вообще конкретно этот отрезок нравился меньше всего. Хотя, его мнение было совершенно противоположно остальным. К удивлению, урвать столик в той части зала было практически невозможно. По диагонали, в противоположном углу маячила на стенах нарисованная голова быка, а серые тона придавали этому сектору какой-то ощутимой брутальности, что ли? Это чувство было сложно объяснить. Просто участок тот казался Чжаню суровым и очень сосредоточенным. По крайней мере, шуму от сидящих там людей не было почти никогда. Занимая место в том углу, ты как бы принимал негласное правило вести себя как можно более сдержанно и прилично. С подобной установкой справлялись далеко не все. Последний сектор, (не считая вип зоны) находящийся через проход от них, имел желтую окраску и символ пиона. Ох, здесь кучковались самые напыщенные и обеспеченные посетители, способные оставить чаевые, соразмерные с месячной зарплатой Сяо Чжаня и его друзей. Связываться с ними было себе дороже, но тамошние обыватели постоянно лезли на рожон первыми. Вип зона, которая располагалась за углом от бело-голубого сектора, являла собой расписанное в красных тонах помещение, на двери которой красовался знак солнца. Чень Дзэси как-то обмолвился, что эту область бывший хозяин кальянной сделал специально под себя, а нынешний не захотел избавляться от дополнительного места и просто подретушировал ее под вип. Барная стойка, за которой, по совместительству, забивали и кальяны, располагалась на самом видном месте, обрамленная подсветкой. Сбоку от нее было служебное помещение. Как раз оттуда, взмыленный и нервный, запахивая на ходу фиолетовую форму, вылетел Ван Чжочэн. Тот был явно не в духе: то ли на смену опоздал, то ли поцапался с кем-то из коллег, точно не сказать. Выцепив взглядом их компанию, Чжочэн выдохнул и направился к ним. — Что, все настолько плохо? — устало задал он вопрос вместо приветствий. Пэн Чуюе покачал головой. — Бывало и лучше. А разговор они вели непосредственно о внешнем виде Чжочэна. Чжаню даже стало жаль их общего друга, поэтому он привстал со своего места, помогая справиться с растрепанными волосами и перекошенным воротником. — Спасибо, — искренне, но очень вымученно улыбнулся Чжочэн. Однако явные проблемы не помешали ему взять себя в руки. Профессиональность превыше всего. — Что будете брать на сегодня? — Без понятия, — Чень Дзэси хлопал глазами, в надежде смотря на Чжочэна. — Посоветуй что-нибудь с высоты своего опыта, Ван-лаоши. — Основа? — на обращение Чжочэн показушно поморщился. — Персик, — вклинился в обсуждение Ся Чжигуан. Чжань снова фыркнул. — Как насчет мяты? — Да! Да, отлично! — поддержали его в один голос Пэн Чуюе и Чень Дзэси. — Тогда я добавлю еще жасмин, — кивнул сам себе Чжочэн. Моргнул пару раз, возвращаясь к диалогу. — Второй будет? — Будет, — согласился с ним Пэн Чуюе. — Хотели попробовать чернику. — Ну тут однозначно ягодный микс, — развел руками Чжочэн. — Ежевика и клубника. — Подходит, — хлопнул себя по колену Чень Дзэси. — И, это, бутылочку Бай-цзю нам на четверых. Пожалуйста. Чжочэн заново кивнул, принимая заказ и ретируясь к стойке, за которой хозяйничал Чжу ЦзаньЦзинь. Чжань потянулся, облокачиваясь на подушку и уткнулся взглядом в висевший над его головой меч. На смежной стене в их секторе, конечно, висел еще один, но Чжань с настойчивостью маньяка, почему-то, прикипел именно к этому. Чего греха таить, он был падок на подобные элементы декора. Меч был, на самом деле, не особо приметным. Темный, с резными вставками и даже с именем. Суйбянь. Иронично. Просто у Сяо Чжаня душа лежала к, на первый взгляд, абсолютно неинтересным вещам. Взгляд непроизвольно опустился ниже. Чжань сглотнул. Флейта, которую он видел впервые только сейчас, висела прямо под мечом. Та тоже не казалась оплотом красоты. Черная с красной кисточкой. Но что-то не давало Чжаню покоя. — Вау, — тихо выдохнул он, легонько дотрагиваясь до кисточки пальцами. — М? — тут же отозвались его друзья, вопросительно уставившись на находящегося где-то явно далеко отсюда Сяо Чжаня. — О, нет, это снова происходит. Под ?этим? они подразумевали тот отрезок времени, когда Чжань был вне зоны доступа, стоило ему добраться до чего-то, что потрясало его слабую к эстетике душу настолько, насколько то было возможным. — А? Ой, да пошли вы, — закатил глаза Чжань, скрещивая руки на груди. — Гораздо лучше смотреть на то, как вы дымите, словно паровозы. — Тише-тише, — пряча смешок в ладони, примирительно отозвался Пэн Чуюе. — Ни в чем себе не отказывай. Мы прекрасно знаем твою тонкую натуру. Чжань на рефлексах потянулся за подушкой, чтобы припечатать ею оборзевших гоблинов, коих он безнадежно считал своими друзьями, по лицу, но не успел. Чжочэн поставил перед ними первый готовый кальян. — Справитесь? — приподнял он бровь, а Чень Дзэси только отмахнулся.— Конечно. Иди, не обращай на нас внимания. Покрасоваться, правда, у этих придурков не получилось. Чень Дзэси закашлялся, а Пэн Чуюе заржал в голос так громко, что пришлось делать ему замечание. Трубка уже заходила на четвертый круг, когда Ся Чжигуан, до этого молча поглощающий впечатления, ткнул его локтем в бок. — Попробуешь? Он довольно неплох. С дивана напротив на него заблестели две пары наглых глаз. Пэн Чуюе и Чень Дзэси взяли в оборот второй кальян, то и дело перетаскивая инициативу затянуться на себя. От столь яркого интереса Чжань поморщился. — Ну же, Чжань-Чжань, от него приятное послевкусие во рту. Чжань еще пару секунд держал драматичную паузу, но после послушно принял трубку, попутно вскрывая пакетик с последним мундштуком. Он недоверчиво повертел получившуюся конструкцию в руках, но после недлительного изучения, поднес к губам, вдыхая. Вдох он сделал, честно сказать, хороший. Глубокий. Что было совершенно странно для человека, занимающегося подобным в первый раз. — Воу, — подначивал его Пэн Чуюе. — Может, у нашего Чжань-Чжаня скрытый талант? Сяо Чжань отвел трубку ото рта, запрокнул голову и до абсурдности красиво выдохнул дым, после чего вернул голову в исходное положение. Снова поморщился, снял мундштук и отдал трубку. — И что такого невероятного вы находите в этом? Гадость, — отплевывался Чжань, хотя обещанная сладость во рту все-таки появилась. — Что? Ребята смотрели на него в немом восхищении. Чжаня аж передернуло. — Хэй? — Обалдеть, — подал голос Ся Чжигуан. — Это было просто невероятно. — А ты точно первый раз пробовал? — в подозрении сощурился Чень Дзэси, пытаясь уловить изменения в лице Чжаня, но тех не последовало. — Идиоты, — обреченно констатировал Чжань, покачав головой. Его реплику пропускают мимо ушей, поэтому Чжань расслабляется, когда Пэн Чуюе пихает сидящего Чень Дзэси плечом, кивая на компанию, занявшую место в бело-голубом секторе. К слову, сегодня эта часть зала была самой шумной. Они возвращают внимание к Чжаню для того, чтобы в следующий момент сморозить какую-то чушь. — На тебя смотрят так, будто готовятся сожрать прямо здесь. Сяо Чжань напрягается, скользит взглядом по соседним столикам, но только с чуткой подачи друзей понимает, о ком речь. Парень, вцепившийся в него каким-то чересчур плотоядным взглядом, выглядит до неприличия сосредоточенным на чём-то. Он не улыбается, не моргает, только смотрит так, словно сейчас Чжань на секунду прикроет глаза, а в следующее мгновение его уже опрокинут на стол и вгрызутся в ключицы. Аналогии не впечатляют, из-за чего Чжань начинает нервничать, инерционно подтягивая горловину свитера, и так прикрывающую начало шеи, до подбородка. Нет, его не пугала перспектива чужого внимания. Ну хотя бы потому, что он был до одури контактным человеком. Однако в данной ситуации излишняя заинтересованность ощущалась, как капкан. Эта компания в бело-голубом секторе гудит, не прерываясь ни на минуту. Даже посетители в части пиона несколько ошеломлены подобной активностью. Но парень, настоятельно пытающийся загипнотизировать Чжаня, не участвует в активной перепалке друзей. Чжань скомканным движением наливает себе бай-цзю и осушает пиалу за один присест. Кривится. Ся Чжигуан, как бы между делом, хмыкает. — Это Ван Ибо. Чень Дзэси давится на вдохе еще раз. — Да ладно? — Пэн Чуюе чисто символически хлопает друга по спине, на самом деле пытаясь высмотреть абрис чужой фигуры в полумраке. — Гадство, я ничего не вижу. — Тот Ван Ибо, который... — ... ,который двоюродный брат Лю Хайкуаня. — Хозяина ?Курильницы??! Чжань впитывает в себя информацию, словно губка. Они знакомы с Хайкуанем. Пожалуй, их даже можно назвать хорошими знакомыми. Но ничего, кроме факта владения заведением и возраста, Чжань о нем не знает. Им всегда удавалось общаться на нейтральные темы, не задевающие личное пространство друг друга. — Они здешние завсегдатаи, — лениво поясняет Ся Чжигуан. — Неудивительно, для них всегда прибережены лучшие места и действует отличная скидка. Отрицать факт того, что кальяны здесь действительно забивают самые лучшие, и по ценам это место далеко не бюджетное, глупо. Позавидовать, оказывается, есть чему. Чжань вновь скользит взглядом по чужому лицу. Красивый. Хищный, цепкий взгляд почти черных глаз проходится по нему с головы до ног. Фантомное ощущение, будто его только что облизали, заставляет дернуть плечом. Ван Ибо совершенно непристойно ухмыляется. — А еще они периодически развлекают народ. Периодически, когда у них есть настроение. — Это как? — вздергивает бровь Чжань. У него стойкое чувство, будто он сидел в бункере, пока его друзья узнавали подробности о каждом посетители ?Поднебесной?. — О, — развязно улыбается Пэн Чуюе. — Танцуют крышесно. Буквально. От них пышет так, что только дрочить. Чень Дзэси шутку поддерживает глумливым хохотом. Чжань закатывает глаза. Наливает бай-цзю заново. Все эти телодвижения не снимают его с поста объекта пристального изучения. Он по-прежнему на мушке. С другой стороны барной стойки открывается дверь. Лю Хайкуань выплывает из своего кабинета в зал. Окидывает площадь общим взглядом, не зацикливаясь на ком-то, улыбается, как обычно, обтекает столы, попутно здороваясь с клиентами, и заходит в бело-голубой сектор. Шумная компания здоровается с Хайкуанем очень бодро, Ван Ибо даже привстает, чтобы хлопнуть брата по плечу с совершенно доброй и безобидной улыбкой. Он становится похож на семнадцатилетнего подростка, когда перестает зубоскалить. Это неожиданно нежно. Лю Хайкуань занимает место рядом с Ван Ибо. Все внимание теперь переключается на него, и он успешно поддерживает диалог, даже если не совсем в нем заинтересован. К столу подходит девушка, одетая в красную форму. Она кажется Сяо Чжаню смутно знакомой. За все время посещений он, пожалуй, успел выучить постоянный стафф. Кто-то из друзей Ван Ибо бросает нелепую в своей простоте шутку. Расслышанных пары слов хватает, чтобы понять — это абсолютно неудачная попытка флирта. Девушка, если что-то и отвечает, то очень сдержанно и тихо. Слегка наклоняет голову перед Хайкуанем и удаляется. Чжань, наконец, вспоминает. Мэн Цзыи. Она действительно красивая, но держится отстраненно и холодно. И Чжань ее понимает. Мэн Цзыи подходит к стойке и садится на один из высоких барных стульев. Чжочэн и ЦзаньЦзинь полностью обращаются в слух. Чжань одергивает себя, когда рука снова тянется наполнить пиалу. Ну уж нет, с него на сегодня хватит. У него уже и так горят щеки. Кстати о насущном. Холодные ладони становятся спасением для разгоряченной кожи, из-за чего впору блаженно закатить глаза. — Кто-то сплетничает о нашем Чжань-Чжане, — тянет Пэн Чуюе. — И я даже, кажется, знаю, кто. Чжань снова напрягается, стреляет глазами в уже выверенную сторону и видит, что Ван Ибо что-то говорит Лю Хайкуаню, при этом усердно стараясь прожечь в нем дыру. В какой-то момент Хайкуань находит глазами их стол, с секунду смотрит, а потом, пересекаясь взглядами с их компанией, вежливо улыбается и приветственно вскидывает вверх руку. Сяо Чжань на пару с Пэн Чуюе отзываются такой же жестикуляцией. Лю Хайкуань что-то отвечает Ван Ибо. Чжань устает от этой невербальной игры в гляделки, поэтому изо всех сил пытается абстрагироваться. Но желанного погружения не происходит. — По всей видимости сегодня один из тех вечеров, когда Ван Ибо побалует гостей своим талантом, — говорит сбоку Ся Чжигуан. — Я, право, даже боюсь предположить, ради кого это все затеялось. Чжань возмущенно открывает глаза, готовый высказать каждое недовольство, стоящее у него комом в горле с самого момента обнаружения недоделанного снайпера. Но Ся Чжигуан молча поворачивает его голову в сторону. Ван Ибо, красуясь, снимает с плеч кожаную куртку, оставляя ее дожидаться на диване. Облизывает губы, опять, твою-то мать, цепляется за него взглядом и выходит к барной стойке, перед которой есть небольшое возвышение. Чжочэн и Цзыи быстро ретируются в служебное помещение. ЦзаньЦзинь остается на месте, кивая на слова Ван Ибо. Когда он ставит музыку, все вопросы сами собой отпадают. С первой секунды Чжань узнает песню, и какая-то неоформленная, тревожная мысль о том, что прямо сейчас начнется его испытание на выдержку, стремглав проносится в его голове. Он шумно сглатывает, напряженный, как струна, и впивается глазами в Ван Ибо. Разводит ноги, чтобы облокотиться руками о поверхность стула и наклониться чуть вперед. Под Jay Sean “Ride it” можно станцевать только стриптиз, Чжань в этом не сомневается. Мелодия гулкая, соблазнительная, впечатывается куда-то под ребра особенно болезненно, когда Ван Ибо начинает двигаться. В приглушенном свете он выглядит до ужаса порочно. Он одновременно смотрит на Сяо Чжаня и не обращает внимания ни на что, концентрируясь на ритме. У Ван Ибо главная позиция в танце. Неудивительно, такая пластика и талант. Чжань только сейчас понимает, насколько опрометчивым было его решение надеть свитер. Здесь всегда было так душно? Ван Ибо ведет рукой вниз, от ключиц до ремня, и подается бедрами вперед. Белый шум — это все, что Чжань теперь может слышать. В висках пульсирует. Ему тяжело дышать. Ван Ибо совершенно по-блядски улыбается. Когда Ван Ибо задирает футболку, предлагая оценить рельеф своего тела, Чжань хочет открыть окно и высунуть туда голову. Он сейчас сгорит заживо. Каждое повторение “Ride it” в припеве ощущается так, словно на запястьях ставят круглые ожоги сигаретой. Сяо Чжаню катастрофически нужно выйти и не вернуться сюда больше никогда. Он не справляется. Все становится еще хуже, когда музыка заканчивается, а Ван Ибо, прытко вырвавшийся из приятного марева, берет курс на их столик. Пожалуй, только сейчас Чжань в полной мере ощущает, что значит паника. Сердце стучит где-то в глотке, пальцы неосознанно сжимают стул, а Чжань малодушно надеется, что Ван Ибо вот-вот изменит маршрут и вернет ему потерянный душевный покой. Надежды разбиваются вдребезги, Чжань бледнеет, а Ван Ибо уверенно облокачивается широкой ладонью на стол (боже, какие пальцы) прямо напротив него. Еще раз внимательно его осматривает, будто убеждаясь в правильности своих действий, наклоняется чуть вперед и выдает. — Меня зовут Ван Ибо, и я чертовски хочу познакомиться с Сяо-лаоши. У Сяо Чжаня отпадает челюсть. Он неверяще вглядывается в самодовольное лицо истинного суккуба, который решился действовать, не обращая внимания на скандирующий стол, за который успела вернуться его компания. Чжань чувствует, что его где-то нае- обманули. Пэн Чуюе багровеет от недостатка воздуха, который он задержал, чтобы на рассмеяться в голос. Ся Чжигуан делает вид, будто занят рассматриванием кальяна, а Чень Дзэси открыто наблюдает за развернувшимся представлением. Минуточку. Сяо-лаоши? — Но ты же... ?Уже меня знаешь?. Ван Ибо красиво запускает пятерню в каштановые волосы. Только сейчас Чжань замечает несколько выкрашенных в пепельный прядей. Господь милостивый, где он так провинился? Ван Ибо — грех в самом его очевидном проявлении. — Что ж, — наконец, отмирает он, чувствуя, как стремительно начинают гореть уши. — Если Бо-ди так хочет. Я — Сяо Чжань. ?И я не хочу падать в пропасть с твоим именем, даже не проси?. В глазах Ван Ибо полыхает огонь. — Рад встрече, Чжань-гэ. Сяо Чжаню кажется, что все уже решили за него.